Ты изменяешь ей со мной (СИ)

Глава 39

Лиза

Он понял, что Алиса его дочь…

В груди до сих пор стучит так, что кажется сердце выпрыгнет.

Он ведь, действительно, думал, я ему изменяла. До недавнего времени я была ему чужим человеком. Той, которую он практически впервые видит. Вадим верил во все то, что ему про меня наговорили, потому что не знал.

А сейчас?

Кто я ему сейчас?

Прикасаюсь к губам. Хочется улыбаться.

Да, Соколовский очень изменился, но все же во многом остался прежним. Идет напролом, и, если хочет — целует… Самое ужасное, что я тоже хотела. Хотела этого поцелуя, и пусть всеми силами отталкиваю Соколовского.

Но с чувствами ничего поделать не могу.

Когда злилась на бывшего из-за детей, было легче сопротивляться, а сейчас… Вадим пытается исправиться. Пытается быть заботливым, вчера с Алисой играл, терпеливо снося ее капризы, и к Артему ищет подход, не сдается. Но тут даже мне не всегда удается пробиться. Из всех троих, Артема больше всего цепляет ситуация с отцом.

И времени нет, чтобы все успеть, уделить внимание должным образом. Не только днем, но и вечерами, и даже ночами, в этом проекте.

Ощущение, что болезнь детей — это звонок, чтобы я обратила внимание на проблему. Но я только нашла нормальную оплачиваемую работу, и пока что не могу сама свой график регулировать.

Обещаю себе, что после проекта возьму отпуск, а пока что нужно немного потерпеть.

И если раньше я боялась сближения Соколовского с Аришей, сейчас это все же плюс.

У них особые отношения, я уже сама не представляю дня, где старшая дочь бы не поделилась, как здорово они с папой по видеосвязи поговорили и какие планы построили на выходные.

А еще Вадим ушел от Златы.

И вроде бы я должна выдохнуть.

Нет, речь не идет о том, чтобы воссоединиться, от этого я далека. Просто не представляю, что это возможно. Обида в груди занозой сидит, и я боюсь, что нынешний Вадим, даже не зная прошлого, способен повторить. Предать снова.

Это так странно.

Вроде бы ты условно "чист", раз не помнишь, что вытворил. Но выходит, и раскаяние твое нечестное.

Вадим не чувствует своей вины. Нет осознания.

Но что делать мне?

Я не могу разделить прошлое и настоящее, как будто это два разных Вадима. Для меня он один.

И пусть прошлое я отпустила, но в настоящем Вадим все же выбирал Злату. Пусть у них и не ладится сейчас, я не знаю, что будет дальше.

Готова ли я дать шанс? И не думать о том, что если мы вдруг сойдемся, он снова мне изменит с ней?

Замкнутый круг.

Инге я звоню в обед, она говорит, с детьми полный порядок. И я могу заниматься дальше рабочими вопросами. Разгребаю офисные задачи и с волнением смотрю на время.

Сегодня назначена встреча с Аксеновым в офисе Вадима.

И я жутко нервничаю.

А когда иду по коридорам его фирмы и вовсе едва дышу. Почему-то кажется, ничего хорошего меня не ждет. Если Аксенов решил сделать меня виновной, как ему противостоять?

Кроме слов — «это не я», у меня нет аргументов.

В холле пустынно. Видимо, все заняты своими делами, я тоже спешу. Сейчас я увижу Вадима, и нервы натягиваются до предела. Но к приемной дойти не успеваю — за углом слышу голоса.

Голоса Вадима и Аксенова.

И зачем-то замираю, вместо того, чтобы выйти и поздороваться.

— Ты понимаешь, что рискуешь репутацией компании? — мрачный тон Савелия заставляет зарождающейся в груди тревоге развернуться на полную. Мужчины, видимо, останавливаются, потому что шаги больше не слышны. — Я не шутил, когда говорил про разрыв контрактов.

— Понимаю. Хочу вывести ее на чистую воду. Я же объяснил, это игра, Савелий, ничего больше. Мы выпутаемся.

— Вадим, если она слила проект…

— Ты меня знаешь, я доведу начатое до конца. Она не в курсе, что я задумал. И пока что верит мне. Даже если на эмоциях сделала глупость, я это исправлю. Еще раз говорю. Просто дай мне время.

— И что ты ей наплетешь? Что все еще влюблен без памяти?

Мрачная пауза длится недолго.

— Без памяти, — произносит тихо Вадим. — Именно, без памяти.

Они обо мне? Господи, я должна дышать… Но не получается. Усилием воли набираю воздух в легкие. И так же выдыхаю.

Что такое Вадим говорит? Он все-таки думает, что я слила?

Он врал. Во всем врал? Не понимаю. Но… зачем?

Бред какой…

Кажется, земля под ногами трещит и расходится. Стены давят.

Ничего не понимаю. Вадим не терял память, или что означают его слова? Ведь именно мне он недавно в любви признался. И заверил, что не помнит ничего…

К горлу ком подкатывает, становится так плохо, что кажется, прямо тут вывернет, но я держусь. Все еще надеюсь, что что-то не так поняла. Что Соколовский, как и обещал, меня в обиду не даст. Он просил довериться…

Я по-глупому лелею надежду, что этому есть объяснение.

— Надеюсь, ты ее размажешь за содеянное, — усмехается Аксенов, и сердце падает в пятки. — с Лизой…

— Я все решу с Лизой, — отрезает Соколовский.

«Я все решу с Лизой…»

«Я все решу…»

Ну же, приходи в себя, Образцова! Вадим тебя обманул!

Соколовский меня не только не защищает. Он решает меня втоптать в грязь!

Руки трясутся, глаза печет.

Кажется, в его искренности я в очередной раз ошиблась.

— Я предательства не терплю, Вадим. Подумать только, я ведь считал, она надежный человек… Ладно, забегу к проектировщикам на минуту. Зайду к тебе после.

Слышу мелодию мобильного Вадима, а Аксенов, по всей видимости, уходит в другую сторону, в отдел проектов. Я и так едва дышу, и просто потому что двигаться сейчас не могу, остаюсь.

А вскоре становлюсь свидетельницей телефонного разговора.

— Привет, Злата… — отвечает на звонок Соколовский. — Да, давай через час-полтора… С нетерпением жду встречи… Ну что ты, я очень соскучился. Не представляешь, как хочу тебя увидеть.

Шаги приближаются, как и голос. Понимаю, что Вадим идет сюда, и вот-вот меня увидит. Я отмираю, и оцениваю шансы остаться незамеченной. Мысли хаотично скачут, ноги слушаются с трудом, до лестницы мне не успеть.

Я прячусь за колонну рядом, и очень надеюсь, Вадим пройдет мимо.

Вот он выходит из-за угла, шаг, еще шаг, задерживаю дыхание. Не хочу быть обнаруженной, не хочу, чтобы он видел мои слезы, мою растерянность. И чтобы знал, как я страдаю. В очередной раз.

— Конечно, я серьезно, — словно выстрел звучит каждое слово Соколовского. — Не думай о Лизе, мы будем говорить о тебе.

Голос Вадима как будто неестественный, но сейчас не могу оценивать верно. В ушах гул, мысли — вязкая масса. Внутри меня рвутся снаряды, осколки от каждого оставляют рваную рану на сердце.

«Не думай о Лизе, мы будем говорить о тебе. Не представляешь, как хочу тебя увидеть…»

Сползаю по колонне вниз, протирая ее спиной, перед глазами белые пятна, а по щекам катятся слезы.

Я так хотела ему верить… Намечтала, оправдала его поступки, какая же я дура!

Мне нужно собраться. Обязательно нужно собраться.

Потому что я должна посмотреть Вадиму в глаза.

А пока что я закрываю ладонью рот, чтобы мой всхлип не разлетелся по холлу отчаянным эхом.