Ты изменяешь ей со мной (СИ)

Глава 42

Вадим

— Я так по тебе скучала, — Злата кладёт свою руку на мою.

Этот простой в недавнем прошлом жест вызывает протест. Хочется скинуть ладонь девушки, но я сосредотачиваюсь на главном.

Мы беседуем уже некоторое время, немного говорим о Феде, обсуждаем его успеваемость и дополнительные занятия. Плавно перехожу к теме проекта, и части реализации, которым должна заниматься Злата. Интересуюсь ее идеями и будто между прочим упоминаю фирму, бумаги которой мне передал Аксёнов.

Девушка заметно нервничает, но когда упоминаю, что финальным этапом вполне вероятно заниматься не ей, вижу в глазах удивление.

Искреннее ли? Очень на то похоже.

Но черт возьми, надеюсь, что Исакова играет. То, что она иногда приукрашивает действительность, я уже заметил. И выводы тоже сделаны.

Хрен его знает, как на самом деле. Я уже ничему не удивлюсь, и всё же не получается её расколоть, какие бы вопросы не задавал. Как бы ни пытался влезть на интересующую меня «территорию».

Реакция Златы на все однозначная.

И внутри скапливается хреновое чувство — насчет нее я мог ошибиться.

Снова пытаюсь свести все факты воедино. Бумаги слиты финальные. Это ясно из документов — заказчик показал работы, которыми их переманил конкурент. И даже назвал компанию. Эскизы мог по памяти передать человек, который в теме и хорошо разбирается в вопросе. И который мог набросать их для дальнейшей работы, как например, могла бы это сделать Лиза.

Поэтому Савва на неё собак спустил. Не знаю, как бы я поступил на его месте. Наверно, тоже бы думал на Лизу.

Но есть еще один призрачный вариант, за который я отчаянно пытаюсь ухватиться.

Да, слил тот, кто мог быть в теме в ту ночь, а это только Лиза. Либо… Либо же у того, кто слил, есть фото.

Как могли к злоумышленнику попасть фото, понятия не имею. Финальный проект был только у меня. Я его никому показать не мог. А утром сразу же отдал бумаги Савелию.

Почему на ум пришла Злата? Злата теоретически могла. Только тут вариантов слива еще меньше, чем могло бы быть с Лизой.

Допустим, у неё есть ключ от моей квартиры. И она в ту ночь, когда мы были там с Лизой, тоже в квартире… побывала. Например, вошла, когда мы спали.

И сделала фото.

Мысль абсурдная, но других идей у меня нет.

Все остальные версии ведут к тому, что слила Лиза.

Но есть один способ выяснить, в теме ли Злата.

Именно поэтому я делаю вид, что увлеченно слушаю Исакову.

— А помнишь фото, которые мы сделали в этом кафе? — спрашиваю и сразу же поясняю. — Втроём с Федей.

— Конечно, — Злата растягивает несмелую улыбку. — Мы тогда были счастливы. Жаль, что… — запинается и опускает взгляд. — Что сейчас не так.

— Знаешь, я хочу, чтобы у тебя тоже была память обо мне.

Я указываю головой на её телефон.

— Вадим, ты серьёзно? Признаться, ты меня немало удивил, что хочешь со мной видеться…

— Мы не враги, у нас растет сын, разве это плохо, что мы можем нормально общаться?

Злата смотрит на меня с такой надеждой, что мне ее даже немного жаль становится. Сейчас я откровенно вру. Мне абсолютно плевать, будут ли у Исаковой обо мне приятные воспоминания.

— Ну так что, сделаем селфи?

Она пожимает плечами:

— Можно, наверно. Но я думала… думала, ты с Лизой, и ей бы это не понравилось…

— Ты же ей не покажешь?

Замирает, а затем качает головой.

Возможно, именно сейчас в ее голове созрел план, где она сливает наше фото Лизке. Но я надеюсь успеть объяснить Образцовой, что это всего лишь игра, ради ее оправдания перед Аксеновым.

Улыбаюсь я с трудом, всё-таки притворство это не моё.

На том фото, которое сохранилось у меня на телефоне, где мы втроем, я тоже улыбаюсь натянуто. С чего я вообще решил, что мог быть тогда счастлив?

А учесть, что фото сделано ровно в день, когда я в аварию попал… вывод сам собой напрашивается. Лиза от меня в тот день сбежала.

Видела ли она нас троих?

Не повлияло ли это на ее решение уехать?

— Покажи, как получились, — прошу, увидев, что экран погас. Теперь, чтобы просмотреть фото, будет необходимо разблокировать экран и войти в галерею, а это именно то, на что я рассчитываю.

Возможно, моя улыбка и слова, что мы, должно быть, хорошо смотримся, действуют. Девушка не замечает, что я отмечаю ее красоту без особых эмоций. Нет, Злата, действительно, привлекательная, но ее красота холодная, пустая.

Я никогда не мог зацепиться за что-то, как в Лизе.

Например, помимо охранительного взгляда и длинных натуральных ресниц, Лизка забавно морщит нос, когда недовольна. Ее притягательные губы не отпускают с первой встречи.

Родинка над губой, проступающие еле заметные веснушки на солнце, которые не разглядеть, если не подойти близко, изогнутые брови, даже локоны Лизки падают на плечи изящно. Я каждый раз наблюдаю за каждым жестом, затаив дыхание. Умопомрачительная красота — это про Лизку.

Всего этого и близко нет к Злате, не тянет.

Когда телефон оказывается у меня в руках, Исакова, наконец, понимает, что допустила ошибку.

Я отворачиваю экран и начинаю говорить ей комплименты, быстро листая галерею на нужную дату.

И точно, нумерация файлов сбита.

Успеваю открыть корзину облака, когда Злата пытается вырвать телефон.

Да, у Исаковой на мою радость оказывается эта фишка, когда удаленные файлы еще какое-то время сохраняются до автоматического удаления.

И увидев нужные цифры, все внутри отчаянно замирает.

Я не отпускаю устройство просто потому, что нахожусь в недоумении.

— Вадим! Отдай!

На автомате продолжаю листать, хмурюсь все больше, а потом перевожу мрачный взгляд на Исакову.

Телефон она теперь выхватывает — я отпускаю, в глазах девушки слезы.

— Зачем ты?.. Вадим? Зачем ты это делаешь?!

Я вижу в глазах Златы настоящую боль.

Сейчас она не играет.

Вот только вместо эскизов, я обнаруживаю в корзине кое-что другое.

Это изображения, где я и… Лиза.

Мы входим в подъезд, кадры меняются, выходим. Фото у дома Образцовой. То, как я ее прижимаю, когда в любви признаюсь.

Много фото. И все они идут по порядку. А это значит, ничего не удалялось. И раз среди них нет эскизов, то Злата… их не делала?

Кадры не только в тот день вызвали изумление, но и остальные.

И вопросов меньше не стало.

— Зачем ты за мной следила? — спрашиваю сурово.

— Я не знаю… я…

— Зачем?! Что за мазохизм такой?

Злата опускает плечи, на ее глазах слезы.

— Значит, ты не скучал, да? И не собирался наладить отношения… Я такая дура.

— Нет, это я идиот. Столько времени не видел, кто ты на самом деле.

— И кто же я? Кто, Вадим?

— Понятия не имею, — качаю головой медленно. — Но явно не та скромница кроткая, которую передо мной разыгрывала. Ты ведь знаешь, что в компании произошел слив. Ты хотела Лизу подставить, верно? Считая, что подумают на нее, больше некому. Ну кто еще сольет информацию твоему дорогому братцу Руслану? А что за взгляд удивленный? Не делай вид, что понятия не имеешь, кому принадлежит фирма, перехватившая крупный заказ.

— Вадим… ты… как ты можешь? Почему ты так со мной говоришь? Ты решил, что это я? Я слила?

— А кто еще, черт возьми?!

Я хлопаю ладонями по столу, Злата испуганно дергается.

— Понятия не имею, как ты вошла в квартиру. Я найду, каким образом у тебя ключ оказался. Налюбовалась на нас? И решила подставить? Не нужно играть, кому еще, кроме тебя выгодно сливать эскизы?!

Мотает головой.

— Ты… как же я в тебе ошибалась, Вадим. Я дура, такая дура.

На этот раз Исакова смотрит куда-то сквозь меня. Ее взгляд пугает, глаза бегают, лицо бледное.

— Я ведь думала, что все в моих руках. Считала, что, если бы не она, ты бы со мной был. Думала, Федя для тебя может быть самым важным. Что у нас семья. Я менялась, ради тебя. Наизнанку выворачивалась. А ты все равно… — она всхлипывает, пугающе улыбаясь при этом. — Все равно… ее защищаешь. Не имея никаких доказательств, что у меня были эти эскизы. Не было у меня их, Вадим. Да, я дура, следила за вами. Но не подставляла. И не понимаю, почему ты не понимаешь, насколько все очевидно.

— Что очевидно? — я все еще злюсь, и мой голос звучит мрачно, но Злата растягивает улыбку шире, продолжая всхлипывать, словно в истерике.

— Знаешь, я верю, что у Лизы к тебе чувства. И даже понимаю, почему ты ее полюбил. Странно, да? Я сама не думала, что буду расписывать ее качества. Я ведь долго с ней общалась, и Лиза притягивает. Она из тех, кто нравится всем просто потому, что существует. Она при этом добрая, черт ее побери, это даже бесило. Раздражало немыслимо. И искренняя. Была. Но знаешь, все меняется, когда тебя предают. Вся твоя сущность словно перерождается. И вот, вчерашняя улыбчивая девчонка жаждет мести. И готова на все, ради победы в невидимой войне. Она такая же теперь. Такая же. Как я. Тоже из-за обиды пошла на все. Тогда почему ты снова выбрал ее?

Злата уже на себя переключается. Весь ее монолог пробирает, особенно интонация, с которой он звучит. Ее слова какой-то бред. Немыслимый.

— Я не знаю, кто это сделал, Вадим, — продолжает она слишком спокойным тоном. — Правда, не знаю. Но не исключаю вариант, что Лиза хотела тебе отомстить. Возможно, на эмоциях. Так бывает. А фото эти, где вы милуетесь, я, действительно, отправила Русу. Потому что меня выводило то, как он об этой святой невинности отзывался. Мы почти не общались, и все из-за твоей Лизы. Он меня не слушал, не верил, что, если представится возможность, твоя бывшая женушка снова его предаст. Как и тогда, в квартире. В этой чертовой квартире! А знаешь, Вадим. Я считала, что люблю, но теперь понимаю, что ненавижу тебя! Я всю жизнь, всю чертову жизнь жила мыслью, что есть ты! Одержимая. С ума сходила. Ради кого? Ради человека, который снова вытирает о меня ноги. Ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу!

У Златы явно истерика. Ее начинает трясти, губы дрожат. Она что-то повторяет бессвязное, где фигурирует и мое имя в паре с ругательствами и проклятиями. Я быстро подхожу, когда Исакова поднимается, и пытаюсь ухватить. Но она вырывается:

— Отпусти меня, Соколовский! К Лизе своей вали! Защищай ее! Только ей на тебя плевать! Никого она не способна любить! В прошлом не удержала, и сейчас ты ей не нужен. Ей нужно отнять у Феди отца! Так же, как я отняла тебя у ее детей, — Злата осекается. Лишнего сказала? И снова вырывается: —Отпусти же меня! Отпусти!

Она отшатывается, когда я разжимаю руки, и начинает пятиться к выходу, качая головой из стороны в сторону. Волосы липнут ко лбу, взгляд безумный.

— Уходи, Вадим! Не хочу тебя больше видеть! Убирайся же! Убирайся!

После встречи со Златой назначена встреча с Савелием, но я в полном раздрае.

Почему-то я не сомневаюсь, Злата бы могла, но слила не она. И говорила она правду. Особенно в истерике. Она, действительно, поверила, что я пришел, потому что скучал.

Я дал ей, пусть и недолгую, но надежду.

И то, что всего лишь искал улики ее причастности, да еще и для того, чтобы имя Лизы обелить, не имея доказательств на Злату, девушку и вовсе размазало.

Контрольный во все то шаткое, что между нами было. Точнее, не было. Но что Злата придумала.

— Значит, не Злата? — хмурится Савелий.

Неопределенно качаю головой.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я не шутил? Мы разрываем контракт с Образцовой и всей ее командой. Более того, такого позора я не потерплю. Во всех статьях протянут их галимую фирму так, что ни одна нищебродская помойка, которая с трудом держится на плаву, не будет с ними работать. И…

— Я не буду разрывать с ними контракт.

— Что? — Аксенов замирает.

— Я не буду разрывать контракт, — звучит громом мой уверенный голос. — Если ты помнишь, мы с тобой партнеры. И без моей подписи ничего не выйдет. Я не подпишу.

Лицо Аксенова идет пятнами. Я его, может, и понимаю. Но поддерживать не обязан.

— Ты осознаешь, что этим подставишь свою фирму? — Аксенов мрачнеет на глазах. — Ты, Вадим, черт возьми, понимаешь, что это значит? Все будущие контракты аннулируются. Твоя фирма тоже окажется в заднице. Я не собираюсь в этом вариться. И дам интервью, что понятия не имел, какие дела тут творятся. Если ты не поддержишь, ты тоже окажешься там, где и твоя бывшая. Тебе это ясно?

Савелий злится, весь краснеет. Кажется стены вибрируют от его ярости. Возможно, в эту минуту он считает меня предателем. Но я выбор сделал.

— Осознаю. Это не Лиза. И я в этом уверен.

Наверно, я поступаю не как продуманный бизнесмен, который растил свое детище целые годы, сутками проводя в офисе. Но я не собираюсь умывать руки, «отрезав» от проекта работу Лизы. Если Аксенов решил Образцову потопить, если он собирается опустить ее на самое дно, я нырну за ней. И буду рядом до конца.

Все равно не перестану пытаться найти виновного.

Но предавать Образцову, прикрыв свой зад, отказавшись от нее, это не про меня.

— Вадим. Ты совершаешь ошибку, — чеканит Аксенов холодным тоном, я качаю головой:

— Уверен, что нет.

Бросаю на стол купюры, поднимаюсь и ухожу.

Савелий что-то твердит мне в след, уже не слышу, в голове новый план.

Смотрю на часы.

Если я готов действовать, сейчас — самое время.

И я набираю номер.