Ты (не) моя (СИ)

Глава 21

Егор

Как же мне надоело торчать в этой больнице. Еще и Нина трубку не берет… Мне, как любому нормальному мужику, хочется быть рядом со своей беременной женщиной. Видеть, как она меняется, как наш ребенок растет у неё в животе. Вместо этого я отлеживаюсь на больничной койке. Правда, дела мои идут на лад. Только сегодня меня не отпускает беспокойство.

Смотрю в историю вызовов и понимаю, что я перегибаю палку. Или не перегибаю? Может, случилось что? В прошлый раз моя самонадеянность дорого стоила. Я набрал номер Нины уже 25 раз. За три часа. И ни разу она мне не ответила.

Звоню матери. Кто, кто, а она точно должна знать, где сейчас моя будущая жена.

— Алло, Егор! Привет! Как твои дела? — мне кажется, или голос у нее звучит слишком жизнерадостно?

— Привет, мам. Дела — хорошо. Кроме одного момента. Ты не знаешь, куда подевалась Нина? Никак не могу ей дозвониться.

Если бы я не знал так эту женщину, то поверил бы ей безоговорочно. Но что-то, что я даже объяснить рационально не могу, меня настораживает.

— Нина? — переспрашивает, — Дома, наверное. А может, с Калининым встречается по поводу развода.

Выдыхаю, запрокидывая голову назад, стараясь унять гнев.

— Мам, ты врёшь! — вполне уверенно заявляю я.

— Хм… А ты, я смотрю совсем вырос, Егор. Нина заедет к тебе вечером. А сейчас будь добр — слушайся врачей, — после этой фразы я какое-то время слушаю гудки.

Разговор с родительницей еще больше укрепил меня в мысли, что дело нечисто. Да так, что я позвонил Калинину.

— Господин Протасов… Что угодно? — его голос тоже не очень довольный.

— Добрый день. Нина не с вами?

— Добрый. Пока — нет. Но скоро мы встречаемся, чтобы обсудить детали развода, — вполне миролюбиво отвечает он.

Это меня успокаивает. Значит, я всё себе придумал?

— Вас не затруднит передать ей, чтобы она связалась со мной?

— Разумеется. Не переживайте, скоро она с вами свяжется, — заверяет меня Калинин.

А дальше — пропадает и он. Во всяком случае на мои повторные звонки он уже не отвечает.

И я остаюсь в больничных стенах сходить с ума от беспокойства.

Нина

Честно, не верю своим глазам, когда машина со мной, Давидом и Калининым подъезжает к дому Лазаревых. Сколько раз за сегодня я думала, что обратно сюда не вернусь. Но очень рада, что ошиблась. Машина заезжает на территорию. Возле крыльца нас поджидает Марк Федорович. Калинин выходит первым. Помогает вылезти мне. Давид покидает салон автомобиля последним и жмётся ко мне. Ребёнка жалко больше всего. Но разве могут быть гарантии, что Артур не ударит по самому больному — по сыну? Я, конечно, рассчитывала, что единственный сын представляет для него ценность. Только боюсь, что собственная шкура ценнее.

Калинин удерживает меня за локоть.

— Нин, в суматохе забыл совсем, позвони Егору. А то парень там, наверное, невесть что уже себе придумал. Он звонил, я обещал, что ты перезвонишь… А дальше не до этого было.

Моё бедное сердце в который раз за этот длинный день ухает в пятки. Егор… Даже представить страшно, как он ко всему этому отнесется… Если узнает. А солгать… Разве у меня получится?

Мужчины жмут друг другу руки.

— Спасибо, Слава. Я в тебе ни капли не сомневался.

Калинин отвечает широкой улыбкой:

— Я в себе, Марк, тоже не сомневался. Но затея это была дурная.

Марк Федорович жмет плечом:

— Слава, когда начнется игра на выживание, ценности моментально поменяются… — говорит Калинину.

Да он мои мысли читает? Раньше я верила, что Артур не причинит Давиду вреда. Теперь же я сама себе кажусь глупой, что могла верить в подобное.

Если Артура загонят в угол, то жалеть он не будет никого. Даже возможность остаться без продолжателя рода его не остановит.

Достаю сотовый.

— Здравствуй, Давид, — Марк Федорович протягивает руку моему сыну, — Меня зовут Марк. Я здесь живу. Ты и твоя мама погостите у нас немного. Ты ведь не против?

Лазарев удивительно просто общается с детьми. Что со своими. Что с чужими.

— Нет, — сын качает головой, — Только мама больше не уйдет?

— Твоя мама будет с тобой, не переживай, — успокаивает перепуганного мальчика мужчина, — Нина, Давиду подготовили комнату рядом с твоей. Идите в дом.

— Спасибо большое! — не удерживаюсь и крепко его обнимаю.

Ведь если бы не он… Всё могло быть совсем по-другому. Пока поднимаемся в комнаты, звоню Егору. Делаю это с замиранием сердца. Давид убегает вперед, смотреть свою комнату. Там уже даже игрушки есть. Когда успели?

У меня от количества пропущенных с телефона Егора зарябило в глазах.

— Наконец-то! Нина! Где ты была? Ты хоть видела, сколько раз я тебе позвонил? — голос у Егора донельзя взволнованный.

Всем нам достается в этой передряге. И виновата во всём человеческая жажда наживы.

— Егор… Ты только не сердись, пожалуйста. Я ездила за Давидом… — говорю правду. Обманывать не хочу. Не верю, что ложь чему-то помогает.

И все звуки пропадают. Не только из динамика. Но, кажется, и вокруг.

— Куда? — одно слово, но оно оглушает.

— В Сочи…

— Нина… Ты спятила?! — Егор повышает голос.

— Не кричи, пожалуйста, — не переношу, когда на меня кричат. Это предвестник чего-то плохого.

— Нина… — стонет Егор уже тише.

— Мы… Всё хорошо… Правда… Мы уже вернулись. И Давид, он со мной… Его нельзя было там оставлять. Они все плохо к нему относились, — торопливо рассказываю я.

— Нин… Ты же могла пострадать…

— Егор… Он мой сын. Маленький совсем. Я не могла… Но если это для тебя слишком, я пойму…

— Нин… Не говори глупостей. Я просто испугался, что с тобой что-то случилось…

И его понять можно тоже.

— Ты не против моего сына? — с замиранием сердца задаю самый важный вопрос.

— Нин, я не могу быть против ребенка. Тем более твоего. Я думал, что мы станем одной семьей.

Выдыхаю.

— Я люблю тебя. Прости, что заставила волноваться. Но иначе было нельзя.

— Ага, — бурчит уже более миролюбиво мой любимый.

— Я приеду сегодня. Попозже…

— Тебе отдыхать надо, — в командном тоне заявляет Егор, — У меня здесь ничего не поменялось, А с тебя итак достаточно. И не вздумай меня не послушаться!

Ох, какие строгости.

— Хорошо, — счастливо улыбаюсь, — Тогда я приеду завтра…

— Вот завтра другое дело, — смеется Егор в трубку, — Я буду тебя ждать. Очень.

Мы прощаемся. Ко мне выбегает Давид.

— Мама, мама, идем скорее. Я тебе что покажу, — иду смотреть, что так впечатлило моего сына.

Мне до сих пор трудно поверить, что он со мной, и я могу за него не бояться.