Ты (не) моя (СИ)

Глава 41

Нина

Праздник не затягивается. И это к лучшему. Что ни говори, а я только что из больницы и быстро устаю. Из ресторана мы возвращаемся на обычном автомобиле, но с водителем.

Я, Егор и Давид устраиваемся сзади. Давид жмется ко мне, а Егор держит меня за руку. Улыбаюсь ему в ответ. Сын быстро засыпает.

Решаем его не будить, и в квартиру его заносит водитель. Няня, кстати, тоже гуляла на нашей свадьбе. Из ресторана я её отпустила. Мы договорились, что, если её услуги будут нужны, я буду предупреждать ее.

Мы с Егором принимаем душ и устраиваемся в нашей спальне. Просто лежим в кровати в обнимку и делимся впечатлениями сегодняшнего дня. Я ему рассказываю о разговоре с Соней.

— Она хорошая где-то глубоко внутри, Нин. А всё остальное — это желание такой казаться. Ей так проще. После развода родителей у неё такая защитная реакция. Но свои ошибки она умеет признавать. Мне кажется, вы поладите.

— Я очень этого хочу, — признаюсь я, — Я не конфликтная и всегда переживаю из-за ссор. И мне не хочется, чтобы ты из-за меня ссорился с сестрой. Хорошо, что она сменила гнев на милость. Ведь…

Я запинаюсь, но хочу это сказать. Иногда важно говорить даже очевидные вещи.

— Ведь я тебя не ждала… К тому моменту, как мы встретились, я смирилась со своей участью, Егор. А мимо тебя просто не смогла пройти. Влюбилась…

Он довольно смеется и целует меня в нос.

— Это хорошо, Нин. Потому что я сошел из-за тебя с ума…

Счастливо жмусь к его плечу.

— Когда ты родишь, и наш малыш немного подрастет, мы с тобой обязательно полетим в свадебное путешествие, — мечтает мой муж, — В любую точку земного шара, где ты захочешь побывать.

— Что — и на Северный полюс? — подшучиваю я.

— И на Северный полюс, — охотно соглашается Егор, — Это будет компенсация. А ты пока готовься — выбирай место.

— Я выберу, — обещаю я ему.

Так мы и засыпаем, счастливые и довольные.

И мне уже начинает казаться, что в наших жизнях наступила белая полоса.

На следующее утро Егор собирается на работу, я готовлю ему завтрак. Давид пока спит. Будить его я не собираюсь. Он вчера столько сил потратил, пусть отдыхает.

— Да не надо было, — произносит мой муж, наблюдая за моей бурной деятельностью на кухне, — Я бы чего-нибудь перехватил…

Отвечаю ему улыбкой.

— Мне нравится тебя кормить.

— Тогда ладно, — смиряется он с моей заботой, — Просто я хотел, чтобы ты подольше поспала. Тем более — Давид спит. И устала вчера. И из больницы ты только что.

Мне радостно от того, что он за меня волнуется. Это так трогательно на самом деле.

— Ничего страшного. Попозже отдохну, — успокаиваю я своего мужчину.

Мой сотовый лежит на подоконнике. Не то, чтобы мне много кто звонит. Я принесла его, что проверять время.

Однако раздается телефонный звонок… И дурное предчувствие расползается в груди. Да такое, что я медлю, прежде чем подойти и ответить на звонок.

Егор оказывается у моего телефона первым. И отвечает.

— Алло! — слушает, что ему говорят, потом снова отвечает, при этом его лицо делается обеспокоенным, — Да, Нина здесь. Сейчас передам.

Протягивает мне сотовый.

— Тебя. Твоя мать.

Беру слегка дрогнувшей рукой аппарат. Время для звонка раннее.

— Да, мам?

— Дочка! — всхлипывает она мне в трубку, — Меня подожги… Дом сгорел… Я еле успела в окно выпрыгнуть… Ногу сломала…

Что-то колет в груди. Да, у нас плохие отношения. Да, по её вине. Да, она испортила мне жизнь. Но она — моя мать. И сейчас её очень плохо.

Наверное, я — дура, но отвернуться и сделать вид, что это меня не касается, я не могу. Тем более, когда стряслась такая серьёзная беда.

— Мам, а ты где? — спрашиваю я её.

— Во второй больнице, дочка, — затем следует пауза, — Нин, ты прости меня за всё. Знаю я, неправа я была всю жизнь в отношении тебя. И виновата перед тобой очень… Но, может быть, ты сможешь меня простить…

Я не знаю, что чувствую в этот момент, после её слов. Забыть всё, что было — невозможно. Оно шрамами вбито в душу. Но и злиться на неё остаток жизни… Я не злюсь даже сейчас.

— Ты приедешь ко мне? — только человеком она останется всё таким же, как и была. Эгоистичным.

— Приеду, — отвечаю утвердительно. Может, это — слабость, а может — я просто не такая, как она, другая.

— Ой, хорошо! А то я не знаю, как быть и что делать.

Егор со скепсисом наблюдает за ходом нашей беседы.

— Я приеду, мам. И помогу. Пока.

— Пока.

Смотрю на мужа.

— Осилишь перелёт? — спрашивает он, покачав головой.

— Я неплохо себя чувствую, — заверяю его.

— Ладно, я тогда билеты найду. И возьмем с собой кого-нибудь. А то у меня от того города не только хорошие воспоминания.

У меня — тоже. Поэтому согласно киваю головой. Егор звонит на работу, предупреждает, что его не будет. А я поражаюсь тому, как быстро наша жизнь снова превращается, не пойми во что. Но тоже ориентируюсь и звоню няне. Которая не выказывает недовольства, а говорит, что готова к работе.

Егор находит билеты. Вылет во второй половине дня. Мы собираем чемодан и сумку. Много вещей решаю не брать. В любом случае — задержаться я не смогу. Если матери нужен уход, придется нанять сиделку. У меня ограничения по здоровью, и на поднятие тяжестей — тоже.

В голове не укладывается то, что она мне рассказала. Как это могло произойти? Характер у матери, конечно, скандальный. Но поджигать? Да еще так, чтобы человек был внутри? Это же… За гранью моего понимания.

Пока идут сборы, мне звонят и из полиции Сочи. Им нужны мои показания. Они подтверждают слова матери о том, что дом загорелся не случайно. На месте были найдены следы горючих жидкостей.

Я сообщаю, что сегодня вечером буду уже в Сочи. Меня просят позвонить, как только я приеду. Больше какую-то информацию сообщать по телефону отказываются.

Давид капризничает, не хочет оставаться один без меня. Всем вместе нам удается его уговорить. Но он провожает нас с Егором со слезами на глазах. Мне его очень жаль, но брать с собой ребенка в таком положении — это лишнее.

Я еще успеваю дозвониться в больницу, в которую положили маму. Но там тоже особо не разговаривают. Предлагают приехать.

В Сочи оказываемся вечером. Сразу едем в больницу. Нам везет, лечащий врач матери сегодня дежурит. И нам удается поговорить. Он рассказывает, что пострадала она не слишком сильно. Всё могло быть гораздо хуже. Она не обгорела. Дыма наглоталась немного. Нога сломана, это да. Но перелом не очень серьезный, без осложнений.

Я более-менее успокаиваюсь.

Несмотря на поздний час, нам разрешают посещение.

Едва мы заходим в палату, мама видит меня и принимается плакать:

— Это всё она — змея подколодная, свекруха твоя, бывшая. Она ребенка твоего собирается украсть!

От этих слов стены палаты начинают раскачиваться.