Ты (не) моя (СИ)

Глава 45

Нина

Резко сажусь на кровати. И меня сразу ведет в сторону.

— Мамочка! Куда? Вам нельзя! — подлетает ко мне медсестра.

Я и сама поняла, что мне так дергаться нельзя. Но мой сын! Наш с Егором! Где он? Что с ним?

Егор и медсестра укладывают меня обратно на кровать.

— Егор! — зову я его. Голос слабый.

Да и чувствую я себя хуже некуда. Мне очень жарко. Неужели температура поднялась?

— Да, моя хорошая? — спрашивает у меня муж.

— Где… Где наш сын?

— Его еще не приносили… — отвечает он мне.

И глаза отводит… Мне делается страшно. И тут же прошибает страшная догадка.

— Егор, найди нашего мальчика, — шепчу я, — Это она! Мать Артура… Я уверена. Пожалуйста, я умоляю тебя… Верни мне ребенка!

Уже не сдерживаюсь и реву в голос. Что если она его… Нет, нет! О таком даже думать нельзя! Я сынишку несколько минуточек на руках всего подержала… Так не может случиться! Не должно! Это не справедливо!

— Не волнуйся, Нина. тебе нельзя. С ребенком все нормально. Его на прививки забрали, — сочиняет на ходу Егор.

Вижу, что говорит неправду. Чувствую.

Отрицательно мотаю головой.

— Не надо… Егор, не теряй со мной время… Найди нашего сына! Я тебя заклинаю!

Егор и сам понимает, что всё это не шутки. Эта женщина едва не сожгла заживо мою мать.

— Я займусь поисками, если ты возьмешь себя в руки, — требует Егор.

Делаю глубокий вдох.

— Хорошо! Только быстрее! — я подношу ладони к щекам и вытираю слезы. Вернее, растираю их.

Егор, видя, что я начала себя контролировать, уходит из палаты. Вместо него проходит врач, которого позвала медсестра.

— Успокоительное нужно? — спрашивает он.

Какое успокоительное?! О чем он?

— Мне нужен мой сын! — чеканю я уже со злостью, — И если моего ребенка похитили и к этому причастен персонал роддома, то имейте в виду — вам не поздоровится!

Никогда так не делала. Но сейчас… Я готова разнести всё вокруг, лишь бы мне вернули моего малыша.

— Не волнуйтесь! — пытается утихомирить меня врач, — Я уверен, что произошло какое-то недоразумение. ребенка не могли вынести с территории больницы.

— Для вашего благополучия — пусть так и будет! — цежу, еле сдерживаясь.

Как такое вообще возможно? Этот роддом рекомендовали как лучший. И вот теперь я вынуждена умирать от страха за своего сына, не зная, где он и что с ним.

Мне дают градусник, чтобы померить температуру. Измеряю. Почти тридцать девять… Но медсестра тут же меня успокаивает.

— Вы, наверное, неправильно померяли. Грудь налилась? Болит?

Грудь и правда потяжелела и от нее пышет жаром.

— Да, — отвечаю утвердительно, — И очень горячая…

— Это молоко начало прибывать. Быстро как… Надо перемерять. Закройте грудь полотенцем и так меряйте, чтобы градусник груди не касался.

Изнывая от беспокойства, перемериваю температуру. Мужу не звоню, чтобы не отвлекать его. Знаю, он делает всё возможное и невозможное, чтобы найти нашего малыша.

После повторного измерения градусник показывает тридцать шесть и девять.

— Ну, вот ложная тревога, — говорит медсестра.

Эта тревога, может, и ложная, а то, что у меня похитили ребенка, очень похоже на правду.

Но я терпеливо жду известий, старательно запрещая себе думать о плохом.

Егор найдет нашего сына! Я уверена.

Егор

Я поднял на уши всю больницу. Все, кто мог, искали нашего с Ниной сына. Кроме того, я подтянул людей из охранного агентства. Они взяли под контроль выходы, принялись смотреть видеозаписи. Заместитель главного врача попытался, было, возмутиться, но когда я ему объяснил, что отвечать будут все причастные, быстро замолчал. И позволил моим людям делать то, что необходимо.

Спустя сорок минут стало известно, что вместе с ребенком пропала и пожилая санитарка, которую недавно приняли на работу. Когда мне показали её фото, то сомнений у меня не осталась — это была Анна Карапетян, которая устроилась на работу по поддельным документам. Неужели всё это время она следила за нами? Если устроилась сюда, значит, ей было известно, что Нина будет рожать здесь. Где она могла скрываться? Кто ей помогал?

И главное, где она сейчас? Где наш сын?

К тому же, у меня были сомнения, что женщина находится в трезвом уме. Оставалось надеяться, что она не совершит самого ужасного.

Соня

У брата сегодня родился сын… Я очень за него рада. А вот за себя… Внутри меня разъедает кислота. Если бы я не связалась с не тем мужчиной, то моему ребенку был бы уже месяц. Я родила бы раньше Нины. Пытаюсь с собой справиться. Ни Нина, ни Егор не виноваты в моей трагедии. Но внутри все равно все болит и кровоточит. Тяжело… Очень тяжело терять тех, кто никогда не вернется.

Егор звонит из роддома. В его голосе такая радость… А мне не хочется его слышать. Но он просит привезти кое-какие мелочи. И я собираю себя по кусочкам. Всё, что случилось, уже в прошлом.

И нужно жить дальше.

Обещаю привезти. И несмотря на всё, очень хочу увидеть племянника. Подержать его. Это здорово, когда можешь взять своего ребенка на руки. Только это счастье — не для всех.

Заезжаю в пару аптек, потому что в первой нет того, что мне нужно. Затем еду к роддому. Очень много машин. Никак не могу припарковаться. В результате останавливаюсь сбоку здания. наверное, тут и парковаться нельзя. Времени со звонка Егора прошло достаточно. Но пока собралась, пока купила то, что нужно.

Надеюсь, Егор не обидится.

Выхожу из салона.

Одновременно с этим, из здания, из едва заметной двери, выходит сгорбатившаяся женщина. Она как-то очень странно движется. Халат почему-то висит у нее на одном плече. И рука оттопырена. Словно она что-то держит под халатом.

Что-то меня напрягает в женщине.

А следом раздается детский плач.

Незнакомка оглядывается по сторонам, замечает меня и дергается в противоположную от меня сторону. Меня что-то срывает с места. И я бегу за ней.

— Эй! Стойте! — кричу ей.

Она не останавливается. Халат окончательно падает с нее. И я вижу, что она зажимает под мышкой ребенка, который уже заходится в надрывном плаче.

Меня это настораживает еще сильнее. Вряд ли из роддома можно выносить младенцев. пряча их под халатом. Поэтому я прибавляю скорость. Незнакомка пробует убежать, но она пожилая. И я её быстро догоняю.

Хватаю ее за руку.

— Стойте! — требую у нее.

Но она пытается вырвать руку и роняет ребенка, который падает на кучу мусора. Я — в шоке.

В это время из-за угла показываются мужчины. и женщина пускается наутек, а я скорее подбираю плачущего младенца.

Вспоминаю, что я вообще знаю про обращение с новорожденными. У нас уже все выросли, но кое-что я помню. Нужно обязательно придерживать головку. Укладываю малыша на сгиб руки.

— Тише, маленький, тише. Всё хорошо, — больше для себя, чем для него, это говорю.

И начинаю аккуратно покачивать его из стороны в сторону.

Ко мне подходят.

— Давайте зайдем в больницу, София Макаровна. Малыша надо осмотреть, — обращается ко мне один из мужчин.

Откуда он меня знает? Хотя… Кажется, он работает у брата.

Затем я вижу бирку у ребенка на ручке и читаю: "Протасова Нина Вадимовна. Мальчик. 53 см,4700".

Это что получается — у меня на руках мой племянник?!

— Что здесь происходит вообще? — спрашиваю, не зная как реагировать.

— Пройдемте… — опять начинает свою песню сотрудник службы безопасности.

Но тут за нашими спинами раздается визг тормозов, звук удара… И обернувшись, я вижу, как женщина, у которой я отобрала своего племянника, отлетает от удара об машину, которая ее сбила, когда она перебегала дорогу, пытаясь скрыться от преследований.

— Пойдемте! — строже говорит мужчина, — Нечего тут оставаться. Да и ребенка надо осмотреть.

Подчиняюсь, благодаря небеса за то, что я настолько вовремя приехала.