Ты (не) моя (СИ)

Глава 22

Нина

— Егор, ну, не ругайся! — молю я, когда слушать его уже не хватает сил, — Мы же вернулись. Ничего не случилось.

— А если бы случилось, Нина? — возмущенно восклицает мой любимый.

— Ну, Егор! — подхожу ближе, кладу свою ладонь на его руку, веду ею вверх к плечу.

— Не подлизывайся! — он старается сохранить в голосе строгость.

Но я вижу, как в его глазах поблескивают смешинки.

Тянет меня на себя… И… Заходит врач.

— Молодые люди… — качает головой, — Я же вашу барышню сюда пускаю, не чтобы вы режим нарушали…

Очень суровый доктор. Я его побаиваюсь.

— Станислав Давидович, — бодро возражает Егор, которому всё нипочем, — мы ничего не нарушаем. Это физиопроцедуры.

— Егор Макарович! Эх! А вроде взрослый человек… Ну, ладно. Не буду вас дальше чихвостить, — врач становится серьёзным, — Я к вам с хорошими новостями. У вас, Егор, наметилась очень положительная динамика. Такими темпами я вас выпишу через неделю — дней десять. Но опять же всё зависит от вас. Дальше, правда, хочу сразу предупредить — вас ждет восстановительное лечение. Но вы будете дома. А на процедуры сможете приезжать.

Мы с Егором переглядываемся. И губы у нас обоих сами собой расползаются в улыбках. Это действительно хорошая новость. У Егора в Москве своя квартира. И, как бы мне не нравилось в доме у Лазаревых, я всё же предпочла бы жить своей семьей. Однако, пока Егора нет, все против моего переезда возражают, ссылаясь на то, что, пока я живу в доме. им так проще обеспечивать мою безопасность.

Скорее всего, они правы. Но хочется совсем другого.

— Это очень хорошая новость, Станислав Давидович, — отзывается Егор.

— Спасибо вам огромное! — искренне благодарю я.

— Пожалуйста! — врач отвечает скупой улыбкой и оставляет нас наедине.

Глажу ладонью Егора по лицу.

— Не верится даже… Так долго всё было плохо… Что трудно верить в хорошие новости, — говорю я.

Любимый отвечает ободряющей улыбкой.

— Привыкай, Нина. Теперь только к хорошим новостям.

Спустя пятнадцать минут медсестра напоминает, что больному пора на процедуры, и я заставляю себя отлипнуть от Егора.

Машина везет меня в особняк Лазаревых. Лука и Лиза вернулись со школы. И теперь на лужайке гоняют мячик уже втроем. Вместе с моим сыном. Я не ожидала, что они так по-доброму отнесутся к моему мальчику. Они ведь старше, а в этом возрасте считают каждый месяц. Арсений, например, относится к нам довольно прохладно. Но справедливости ради, точно также он относится к Луке и Лизе.

Сын подбегает ко мне, едва увидев. Здесь он не побоялся остаться без меня, когда я ему объяснила, что мне нужно уйти по делам. Правда, мне пришлось заверить его, что я обязательно вернусь.

— Мама! А мы в мячик с ребятами играем. Мне очень нравится! Можно я дальше буду играть? — глаза моего ребенка сияют.

Мы с ним уже и забыли, что такое радоваться простым вещам. Жизнь с Артуром была нелегкой. Ни для меня, ни для нашего общего ребёнка.

— Конечно, можно, сынок, — ласково провожу рукой по темным кудряшкам.

А взглянув в сторону дома, замечаю молодую, очень красивую девушку, которая за нами пристально наблюдает. Мне от её взгляда делается неуютно. Кто она? Гостья?

Я собиралась подняться в свою комнату. Но какое-то время медлю. Однако девушка никуда не девается.

Лука по своему расценивает мою задержку.

— Нина, мы Давида приведем попозже. Чтобы не потерялся, — до чего ответственный ребенок.

— Спасибо, Лука.

Поскольку дети заняты, набираюсь смелости и иду в сторону дома.

Девушка ждет моего приближения.

— Хорошо ты устроилась, — раздается её мелодичный голос, — Как у себя дома.

— Я… — почему-то такое начало разговора вводит меня в ступор. Но я быстро с собой справляюсь, — Я тебе чем-то помешала?

Девушка младше. Тон нашему общению она задала сама. Так что…

— Может, тем, что из-за тебя моего брата чуть не убили? — выгибает соболью бровь.

И я сразу понимаю, кто передо мной. София — сестра Егора. Только не понимаю, почему она так настроена.

Мне бы не хотелось конфликта. Только очевидно, что от моего желания тут ничего не зависит.

— Мы как-то сами с Егором разберемся, — отвечаю правду. Сестра она ему или нет, её то, что между мной и Егором происходит, никак не касается.

— Да наразбирались уже. Тебе не кажется? И мать моя как всегда. Самая добрая самаритянка. А ты нормально устроилась, при живом муже, живешь в доме родственников своего любовника…

Разговор становится попросту неприглядным. И пусть она говорит правду. Но эта правда однобокая. Я оборачиваюсь в ту сторону, где играют дети. Не хочу, чтобы слышал Давид. Ему и так досталось уже.

София тем временем продолжает.

— И проблемы за тебя решают тоже его родственники. А проблем ты принесла немало. У тебя вообще совесть есть? И нигде не колет?

— Тебя всё это не касается! — отбиваюсь, как могу.

— Это как посмотреть… Как посмотреть, Нина, — она моё имя так произносит. Как какое-то заковыристое оскорбление, — Может, всё-таки потеряешься? Возьмешь ребенка от другого мужика и испаришься? Погрустит Егор, погрустит. Да и найдет себе юную девочку.

Последнее замечание пробивает что-то в моей грудной клетке. Разносит в пух и прах моё намерение сдерживаться.

— София, а ведь ты тоже не в дом к своему отцу пришла… — говорю тихо

Красивое лицо вытягивается от моих слов.

— Ах, ты, акула… — шипит девушка разгневанно.

— Извини. Мне пора, — отделываюсь от нее и сбегаю. Пока она переваривает нелицеприятную правду.

В отведенной мне комнате обхватываю себя руками. До чего неприятная девица… Заносчивая, Надменная. Никогда бы не подумала, что у Наталии Васильевны может быть такая дочь.

И оставаться в этом доме кажется мне плохой идеей. Может, поговорить с Егором и сказать, что я хочу подготовить к его приезду квартиру? Если София будет меня цеплять, я этого не вынесу. Да, всё, что она говорила, отчасти справедливо. Но я не виновата в том, что у меня так сложилась жизнь. Не виновата, что, будучи совсем девочкой, не смогла противостоять двум взрослым, влиятельным мужчинам — отчиму и будущему мужу. У меня не было ни малейшей возможности выстоять.

А теперь, когда что-то в моей жизни начинает складываться нормально, неужели я должна от этого отказаться? Только потому, что это кому-то не нравится?

Жаловаться на сестру Егору мне не хочется. Но и терпеть её издевки — тоже.