У черта на побегушках (СИ)

Глава 14

Кузнечный горн, наковальня, клещи, подбойник, молот — все слова сами появлялись в моей голове, стоило взгляду упасть на знакомые по фильмам предметы. Как оказалось, этапы изготовления ничем не отличались от принятых стадий в людском мире, и нагрев заготовки для будущего меча вполне логично подлежал формированию ковкой, заканчиваясь стабилизацией после остывания. Я знала и о слое окалины, что непременно будет образовываться на поверхности металла, как знала и то, что её необходимо убирать специальной щеткой, но как же странно было приступать к делу, чувствуя навязанные и будто бы чужие знания.

На меня поглядывали косо. Среди мускулистых и полуобнаженных демонов, один удар которых мог бы снести и наковальню, и саму кузницу, я выглядела неуместно, как если бы дочь пришла проведать отца на работе. Всех кузнецов называли Углями, и, действительно, все они были почти черными, постоянно кашляя странной темной пылью, но моей внешности этот статус не подходил определенно. Уже к обеду мне даровали особое прозвище, однако, быть белым активированным Углем не хотелось вовсе, и потребовалось немало усилий, чтобы упросить называть меня по имени. Кузнецы напоминали мне деревенских рыбаков, готовых как подсобить жизненным советом, так и затянуть на вечернюю попойку, совершенно не заботясь о возрасте и поле собутыльника. Мне было приятно слышать предложения о помощи, но я всё же находилась в Аду и знала, что за любую помощь придется платить.

Кузнечный горн, наковальня, клещи, подбойник, молот — лишь это объединяло людское кузнечное ремесло и дьявольское, ведь металлы, используемые для изделий, были совершенно мне незнакомы. Для простых мечей, изготовляемых новичками в качестве тренировки, использовалась настоящая лава, которая под воздействием сложных переработок, превращалась в смутное подобие железа. Мои «коллеги» работали с настоящими сверкающими минералами, создавая своими грубыми руками настоящие ажурные творения, но узнавать о демонских самоцветах не было ни сил, ни настроения, так как моя голова и без того болела от избытка совершенно чуждой информации. Уже как несколько часов я только и делала, что выливала лаву в странные формы, ожидая застывания, и мои плечи изнывали от непривычной нагрузки.

Здесь было очень жарко. Пот градом стекал с лица, и, на самом деле, меня несколько тошнило, пускай за завтраком я не смогла ничего съесть. Моё присутствие странным образом всколыхнуло дворец, будто бы ворону-альбиноса закинули к среднестатистическим сородичам, но, возможно, в некотором смысле так это и было. Слуги Асмодея не понаслышке знали о непредсказуемом характере своего Владыки, однако, столь внезапное присоединение к роду совершенно незнакомого демона удивило и их. По словам Клио, Господин сколь внезапен, столь придирчив и недоверчив, а потому многие демоны посчитали мою скромную персону если не любовницей, то далекой родственницей, появившейся в Аду лишь недавно. Из двух зол принято выбирать наименьшее, но я предпочла попросту отмалчиваться, уходя от разговора каждый раз, как кто-то пытался поднять интригующую тему.

Желающих выведать из меня хоть что-нибудь оказалось достаточным для того, чтобы я, наконец, приступила к работе, показывая всем своим суровым видом неимоверную занятость. Размахивание тяжелым молотом принесло в мою жизнь не только спокойствие, но и болящие мышцы, ноющие так сильно, что за ужином я не смогла поднять руки. После пребывания в кузнице моим глазам всюду мерещились фейерверки и искры, отчего нормально ходить по коридорам, не натыкаясь на столбы и не шарахаясь от излишне ярких одеяний, я не смогла. Местный лекарь, впрочем, сталкивался с подобным не в первый раз, и уже на следующий день я вновь отправилась в кузницу, позабыв о жуткой усталости и вопящих мышцах.

Получалось у меня…не очень хорошо. Точнее скверно. А, если смотреть правде в глаза, то ужасно. Предполагаемые лавовые клинки по своему внешнему виду должны были принадлежать гоблинам и троллям, в руках которых моё хрупкое изделие сломалось бы от первого удара. Знание материалов и техники не могло помочь мне сделать достойное для новичка орудие, и раз за разом мои мечи отправлялись на переплавку. Кузнецы сказали мне, что как хорошая хозяйка должна не глядя делать вкусный кошари*, так и хороший мастер должен выковывать добротные лавовые мечи, не видя. Оказывается, я не только не кузнец, но и не хозяйка. Я даже не знаю, что такое кошари.

— Ты очень спешишь, — как-то прокомментировал мою неистовую работу Рамз. Он напоминал мне небезызвестного минотавра, побежденного Тесеем. — И бить нужно без остановок. Я вижу, как ты устаешь. Дам тебе совет: как только начинаешь уставать, представляй на месте заготовки лицо того, кого ненавидишь.

Хороший совет. Едва вместо раскрасневшегося слитка я увидела улыбающееся лицо Асмодея, как работа вдруг стала в радость, и Рамзу лишь оставалось напряженно думать о том, кто же мне не по душе. Так, на почве ненависти и не пророненных жалоб, впитав в себя слезы, пот и сопли, был рожден мой первый адекватный меч, сломавшийся на следующие сутки. Ты вновь подвел меня, Асмодей.

Если быть краткой, не вдаваясь в подробности, то работа у меня не ладилась, но мастера подкидывали мне остатки самоцветов, с которыми, безусловно, работать оказалось тяжелее. Я предпочитаю думать о том, что это было понимание к стараниям новичка, а не простое желание увидеть мои чертыхания, в любом случае, работа в кузнице оказалась не такой уж и плохой. Однажды мне даже довелось увидеть самого Владыку, мирно обозревающего свои владения, и надо же было случиться так, что именно в тот момент молот выпал из уставшей руки прямо на мою ногу. Все смеялись. Я, шипя, насылала на них грибок. И кто бы мог подумать, что моё проклятье сработает, ведь солнце ещё не село за горизонт, а кузница вдруг опустела, заполнившись тишиной. Работать в одиночестве оказалось неуютно, и я решила уйти.

— И как мы это сделаем? — услышала я тихий шепот из соседней комнаты. Только собираясь выйти на улицу, я нерешительно замерла, находя шепот в подобном месте странным и неуместным.

— А мне почем знать? Она тебе это поручила, ты и выполняй!

— Ты обещал помочь.

Гулкие шаги прекратились, и, видимо, разговаривавшие демоны остановились. Суть их беседы осталась для меня непонятной, и, посчитав себя излишне мнительной, я тихо приоткрыла дверь, почти сразу же услышав:

— Мы не сможем просто так выманить Асмодея во внешний мир!

Я замерла, пытаясь прогнать ассоциации, связывавшие здешних обитателей с их предшественниками. После истории Фуркаса привычный мне мир казался плахой для демонов, и, прислушавшись к разговору, я искренне надеялась не стать свидетельницей заговора. Будет ли мне польза от того, что Асмодей исчезнет из Ада? Скорее всего, на его место придет очередной жадный Владыка, с которым я и вовсе не смогу договориться. Надменный египтянин хотя бы позволил мне остаться, и кто знает, что случится со мной, когда от него избавятся.

— Она вскоре передаст мне артефакт. Он сможет насильно переместить даже Владыку.

— И тогда…

— Там его уже будут поджидать. Мы должны лишь перенести.

Действительно, самый настоящий заговор. Взглянуть бы на этих демонов, чтобы после обвинить в предательстве, но моя жизнь ещё мне дорога. Асмодей достаточно силен, чтобы справиться в одиночку, к тому же, я не нанималась к нему разведчиком, что вынужден докладывать обо всем услышанном. Но как же отвратительно слушать то, как поверхностно преданные роду демоны продают себя за малейшую выгоду. Теперь я понимаю Пурсона, который так отчаянно не желал заводить себе слуг…

Я тихо выскользнула в коридор, пытаясь выбросить образ мальчика из своей головы. Навязанные узы порождали не менее навязанные мысли, и, если в своем мире я могла бы назвать это грустью от расставания, то в Аду вездесущая магия будто испытывала мой разум на прочность, вновь и вновь возвращая меня к старому поместью, в котором так счастливо смеялся Пурсон. Верно, я поступала эгоистично, ведь в то время как мальчик купался в собственной вине, пытаясь создать для меня обещанный райский уголок, я прокладывала себе дорогу домой, заключая сделки с его соперниками. Мне не следует думать об этой ситуации в столь негативном ключе. Я должна быть уверена в том, что поступаю правильно, я поступаю так, как хочет душа.

— Все в порядке? — спросила меня за ужином Клио, не отрываясь от тарелки с мясными нарезками. Несмотря на демонстрируемое равнодушие, я была рада, что она задала мне этот вопрос.

— Именно. Ты должна есть больше, иначе молот поднять не сможешь, — вторил ей Рамз, что с недавних пор стал нашим неотъемлемым компаньоном. Рядом с ним я чувствовала себя дюймовочкой.

— Скажите, а у Асмодея много неприятелей?

— У Владыки-то…Достаточно, чтобы быть всегда настороже, — задумчиво ответил минотавр, впиваясь зубами в кусок бараньей ноги, — у нево на фсе сфое мнение…

— Прожуй для начала, — потянувшись к тонко нарезанной форели, Клио вдруг снизила свой голос, — так и есть, наш Владыка терпеть не может ложь и презирает предателей. Так сильно, что сразу же их казнит. Эта черта не раз сталкивала его с ненужными проблемами.

— Попахивает борцом за справедливость…

— О, нет-нет, наш Господин сущий дьявол, подобные глупости его не волнуют. Он старый, хитрый демон, и долго водит предателей за нос, карая их лишь в самом конце. Но, кажется мне, раньше он был гораздо жестче…

— Я думаю, он просто устал, — фыркнула девочка в ответ Рамзу, — жить тысячу лет рядом с теми, кто так и жаждет кого-то подставить…Сначала будешь жесток, затем разочарован, а после апатичен.

— Говоришь, как бабка.

— Сам ты бабка!

— Пришла за стол, уксусом каким-то навоняла! Ещё и речи такие разводишь! Наш Владыка по-прежнему жесток к своим неприятелям. Вспомни те публичные казни! Просто…Думаю, теперь он действует из тени.

— Пф, ну, тебе виднее…

Оба демона отвернулись друг от друга, вновь принявшись за трапезу, тогда как мне теперь в рот ничего и не лезло. Статус здешних жителей действительно строился на одной лишь силе! Я поняла это ещё тогда, когда кузнецы, разламывая золотые статуи для переплавки одним кулаком, лишь завистливо обсуждали мощь Господина, который, по их словам, мог одним мановением стереть город из Ада. Слуги рода почитали Асмодея исключительно потому, что он обладал невероятной силой, высокоуровневой магией и недюжинной хитростью, пугающей даже самых преданных демонов. Тогда почему же при нашем разговоре Владыка сказал, что демоны преданы не ему, а роду…

— А у него здесь есть…Ну, родственники, к примеру…

— Я думал, ты его родственница, — невозмутимо ответил Рамз, но тут же задорно подмигнул, — любовница, значит, да?

— Нет, упаси меня…Кхм.

— Я рядом с ним уже как восемьсот лет. Всё это время Владыка был один. Он сам не желает к себе никого подпускать.

— Его недоверчивость поразительна, — кивнула Клио, — да и отношения его не интересуют. Поэтому мы и удивились, когда Владыка дал тебе свой артефакт.

— Не надумывайте лишнего. Он попросту издевается надо мной, — я недовольно скрестила на груди руки, игнорируя широко раскрытые глаза девочка и замершего минотавра, — он просто привык, что никто ему не перечит. Сидит в своём кабинете, придумывает глупые развлечения, которые кому-то, может, и не нужны вовсе, — разозлилась я, вспомнив нашу странную встречу, — не интересует его видите ли ничего…Может, у него голубая мечта — найти друга, — завершила я свою тираду, только сейчас замечая на мордочках своих собеседников неподдельный ужас.

— Приятного аппетита, — пронеслось рядом со мной чье-то горячее дыхание, и, опасливо повернув голову, я, безусловно, встретилась взглядом именно с ним.

— Благодарю, Владыка Асмодей…

Кошари* — египетское национальное блюдо, которое готовится из риса, макарон и чечевицы, смешиваемых вместе, а затем приправляемых томатно-уксусным соусом.