У черта на побегушках (СИ)

Глава 7

Телепорт стал для меня очередным моральным испытанием, не идущим ни в какое сравнение с интерпретациями фильмов и сериалов. Зеленоватый туман бросил тело в узкое, глубокое пространство, падение в котором я могла сравнить лишь с прыжком с парашютом, и стоит ли описывать все те эмоции, что зажглись в груди под натиском адреналина? Я кричала от страха, борясь не то с ощущением абсолютной пустоты, не то с подступающей к горлу тошнотой, а Пурсон громко смеялся, вытворяя в воздухе вовсе не интересующие меня акробатические трюки. Когда перед глазами забрезжил яркий свет, мальчик подхватил меня за пояс платья, благодаря чему участь быть расплющенной о землю меня миновала. Уняв в ногах сильную дрожь и выпив почти всю воду, которую мы взяли с собой, я пропустила насмешливое замечание о собственном цвете лица и закинула в рот леденец, чтобы избавиться от заложенности в ушах. Мы оказались на безлюдной улочке и бодро направились к первому повороту, весь путь до которого Пурсон не скупился на колкие замечания. Поэтому я считаю, что мальчишка вполне заслуженно получил «по шапке».

— Это небольшой город, — тихо произнес он, потирая макушку, — кроме рынка и парка здесь и смотреть-то не на что.

— Ты, кажется, говорил, что он никому не принадлежит…Что насчет других городов?

— Их всего тринадцать. На каждый род по городу. А есть вот такие, независимые. Они в Аду совсем недавно появились, поэтому плохо обустроены.

— Но это значит, что один из городов принадлежит тебе? — сорвалось у меня с языка, и лишь секундой позже я подумала о том, что могла задеть мальчика, который потерял всё.

— Да, — спокойно ответил он, сворачивая на площадь, — но его разграбили, и теперь он пустует. Я вернусь туда…И думаю, что совсем скоро.

Признаюсь честно, обитель демонов выглядела цивилизованнее, чем можно было помыслить, и напоминала стереотипный городок из Средних веков. Но броские детали предавали этому месту необходимый антураж — удивительный, но в то же время жутковатый. Привычные для взора манекены заменяли разодетые скелеты, повторяющие однообразные движения, а украшениями им служили крупные бусы из крутящихся глазных яблок. По улочкам неспешно шли люди с головами тыкв, выгуливая на поводке больших летучих мышей, и нередко компанию им составляли тощие дамы с длинными спутанными волосами, что шлейфом тянулись за ними по земле. В странно скрюченных, склоненных к земле фонарях бушевало синее пламя, и увивающие их растения будто были живыми, вытягивая бутоны и листья к огню. Витрины немногочисленных магазинов изобиловали сладостями, часть из которых бросалась на стекла и рычала на покупателей, и, уж не знаю почему, именно эти лакомства разбирали быстрее всего. Круглые пончики злобно скалили глазурные зубы, и на предложение Пурсона угоститься чаем со сладостями я вежливо отказалась.

Словно в противовес средневековому городку рынок походил на восточную ярмарку. Открытые прилавки ломились от выставленных на обозрение продуктов, и увешанные массивными украшениями торговцы зазывали покупателей, не скупясь на лестные комплименты и громкие посвистывания. Мы медленно брели вдоль красных яблок, долго вглядывались в ящики со специями и разнообразными орехами, с урчанием в животе смотрели на сочные куски мяса и блестящие тушки крупных рыб, пока не пришли к единоверному выводу, что мы обязаны что-нибудь купить на ужин. Валюта оказалась мне незнакомой, но, судя по тому, что Пурсон то и дело приговаривал «Дороговато», жадностью эти продавцы обделены не были. Мы всё дальше и дальше уходили от центра, пока не остановились напротив непримечательного прилавка, где мальчик вдруг начал неистово торговаться со старым сатиром.

Перепалка, за которую лично мне было стыдно, завершилась победой Владыки, забравшего пятикилограммовую шею очередного мутировавшего быка на приготовление стейков, и мы сошлись на необходимости купить немного овощей. Пурсон выглядел очень довольным, и я совершенно искренне поддерживала этот энтузиазм своим внезапно возникшим голодом, чтобы утолить который я была готова вновь окунуться в мир тошнотворного телепорта. Парочка ярко оранжевых перцев, стручки длинного зеленого лука, мягкий хрустящий в руке хлеб — и вот я уже прошу мальчика быстрее вернуться домой, мечтая поскорее приступить к готовке.

— Тебе не тяжело? — спросила я, когда мы вышли с рынка и Пурсон переложил огромный кусок с одного плеча на другой.

— Совсем не тяжело. Может, я выгляжу хрупким, но сил во мне хоть отбавляй!

— Не нужно ничего отбавлять, — улыбнулась я, комкая в руках легкий пакет с овощами, — признаю, этот рынок очень привлекательный. Так и хочется что-нибудь купить.

— Это один из лучших рынков. Все потому, что здесь недалеко фермы и плантации. Поэтому за свежими продуктами стоит приходить сюда. К тому же, многие торговцы очень любят торговаться, и можно неплохо сбить цену!

За нашими спинами вдруг послышался громкий гул, и, наконец, затихшие продавцы начали кричать пуще прежнего, словно бы от их продаж зависела их жизнь. Мы тотчас обернулись, заметив стоящую посреди рынка группу, демоны в которой были одеты в доспехи. В руках воины сжимали длинные копья, и мысль о том, что они, должно быть, кого-то сопровождают, показалась мне верной.

— Ева, пойдем отсюда быстрее, — цыкнул мальчик, быстрым шагом устремляясь вперед. Но не успела я его догнать, как по округе пронесся громкий и властный голос.

— Владыка Пурсон! Вот так встреча!

Широко раскинув в стороны руки в приветствующем жесте, нам навстречу вышел смуглый мужчина, при одном лишь взгляде на которого я подумала о Древнем Египте. Из одежды на нем был лишь белоснежный схенти с драгоценным поясом и сандалии, шнуровка которых заканчивалась на икрах. Его запястья украшали крупные золотые браслеты, а вокруг шеи наподобие ожерелья тянулись пластины, усыпанные множеством сияющих камней. Он был высок и очень мускулист, и, задержав взгляд на его торсе, я подняла неуверенный взгляд на загорелое лицо.

Думаю, он был ближе к людскому облику, чем кто-либо из здесь присутствующих. Его правильные, чуть грубоватые черты выделялись яркими желтыми глазами с вертикальным зрачком и закручивающимися рогами, такими же черными, как и его волосы. Но при всем притом внешность его казалась мне устрашающей, как и тяжелая угнетающая аура, рядом с которой хотелось лишь опустить голову и не дышать. Он широко улыбался, но улыбка эта напоминала белый оскал, увидев который я невольно отступила на несколько шагов назад.

— Владыка Асмодей, — хмуро произнес мальчик, сводя к переносице густые брови, — это редкость — увидеть вас в таком месте.

— Отчего же? Тебе прекрасно известно, как меня утомляют большие города, — беззаботно ответил демон, подходя ближе и опуская на плечо Пурсона свою большую ладонь, — но кто бы мог подумать, что я увижу здесь тебя. Ты уже долгое время сидишь в том захолустье, не показывая носа.

— У меня есть свои планы, к которым я иду своей дорогой. И уж поверьте, скоро эти планы не станут ни для кого секретом.

— Надеюсь, ты сможешь развлечь этот унылый Совет, — усмехнулся Асмодей, убирая с лица черные волосы, — каждые шесть лет одно и то же. Пора бы уже и определиться со следующим Императором.

— Действительно…

— Знаешь, а ведь кандидаты уже известны. Нас всего четверо, и ты прекрасно догадываешься, о ком я говорю, — глаза демона властолюбиво сверкнули, и он вдруг щелкнул Пурсона по носу. — Не делай такое выражение лица, ведь этот выбор очевиден.

— Позвольте нам пойти. Мы спешим. Идем, Ева, — обратился мальчик ко мне, и повторять просьбу дважды не стоило: я тут же направилась следом, пока мне не преградили путь.

Склонившись, чтобы лучше разглядеть моё лицо, демон удивленно вскинул вверх брови, словно бы только заметил здесь человека, но я быстро отвела взгляд, прижав пакет поближе к груди, будто бы его и могли у меня отнять. Как же быстро колотилось от страха сердце, что чувствовало опасность лучше мозга.

— Вот так сюрприз, — довольно протянул Асмодей, касаясь длинным черным ногтем моего лба. Теперь, когда он был рядом на расстоянии ладони, я втянула в себя странный аромат, созданный из запахов розы, мяты и мирры. — Пурсон, ты действительно сын своего отца. Тебе хватило сил призвать фамильяра?

— Да, — грубо ответил львенок, хватая меня за руку и уводя за собой, — моих сил хватит на все, что я только пожелаю.

— Погоди же, раз ты способен на такое, почему вновь не заявишь о себе? Прекрати гнаться за прошлым наследием, — строго произнес Асмодей, — времена Великой Арены утеряны. Заяви о себе, как о призывателе.

— Я сам решу, как мне поступить.

— Ты смог заинтересовать меня, Пурсон. Надеюсь, ты не пожалеешь о призыве фамильяра, как об этом пожалел почивший Император, — усмехнулся демон, устремляя на меня свой внимательный, но ничего не значащий взгляд, — ведь у всех людей талант к убийству…

Его последние слова не выходили у меня из головы. Раз за разом всплывали они в памяти, стоило мне в очередной попытке открыть потрепанную книгу, чтобы тут же её закрыть. Смуглый демон посеял в душе смуту не только своими речами, но и своим обликом, своим одеянием, что носили египтяне много веков назад. Безусловно, глупо акцентировать на это внимание, ведь я убедилась в том, что вкусы демонов многогранны и неограниченны, однако, на фоне аристократических одежд схенти выглядел странно и неуместно.

Когда в дверь библиотеки вежливо постучали, я отложила в сторону книгу по магии, взяв в руки приготовленную заранее зоологию. Бесшумно вошедший в помещение Фуркас поставил на стол поднос с чайным набором и вазочкой, наполненной маленькими сухарями, на которые стал жадно взирать дремавший подле моего стула Годзилла. Не выдержав щенячий взгляд сразу трех пар глаз, я отдала несколько лакомств довольному церберу.

— Ева, — начал разговор демон, усаживаясь в кресло и раскрывая перед собой один из свитков, — во время вашей прогулки с Владыкой что-то произошло? С тех пор, как вы вернулись, он угрюм и молчалив.

Я была рада, что не мне пришлось подводить Фуркаса к этой неоднозначной теме. Я боялась переступить черту и влезть в то, что знать не положено, но любопытство подло перемывало кости, будто бы скрывшаяся в тени история касалась и меня. Во мне проснулось необъяснимое, но настойчивое нетерпение, и, развернувшись к демону лицом, я рассказала обо всём, что произошло, не упустив ни единой детали. Дворецкий слушал мой рассказ очень внимательно, не перебивая, не дополняя, не переспрашивая. Лишь в конце он тяжело выдохнул, закрыл глаза и устало развалился в кресле, позабыв о своей вытянутой по струне осанке, что была его неизменным и верным спутником. Из-за козьей головы я не могла судить о настроении демона, но мне вдруг показалось, что он погрузился в не самые радостные воспоминания своей жизни.

Фуркас заговорил лишь после того, как его кружка опустела, и мой просящий взгляд стал тому толчком. Изменится ли что-нибудь, когда мне откроется правда? Смогу ли я, заглянув в тайную комнату, тут же закрыть её?

— Думаю, вы собрали достаточно кусков головоломки, чтобы я помог вам её собрать. Однако то, что вы сейчас услышите, вы должны сохранить в секрете, и уж тем более не стоит обсуждать это с Владыкой.

— Хорошо, — нервно сглотнула я, — мне всё понятно.

— Бывший Император был, как вы знаете, предыдущим главой нашего славного рода, но супругой его стала простая женщина, которую он повстречал во внешнем мире. Он призвал её в Ад, чтобы сделать своей Императрицей, но эта любовь оказалась для него роковой. Выбранная им женщина уже любила другого мужчину, и, как бы наш Император не завоевывал её сердце, она была неприступна.

Цербер жалостливо уткнулся носами в мою ногу, и пара сухарей вновь отправилась на пол, где была с хрустом и невероятной жадностью съедена. Я в ожидании продолжения посмотрела на Фуркаса. То, что прошлый Владыка пренебрег чувствами девушки, уже не казалось мне чем-то удивительным, ведь его сын поступил так же.

— Характер, признаюсь, у неё был, как у настоящей демонессы. Она была упряма, зла и алчна, имея притом душу темную и, как однажды сказал мне мой коллега, прогнившую. Быть может, она была хуже самих пороков, однако, в её красоте никто не мог усомниться.

— Но, если я правильно понимаю, она всё же вышла замуж за Императора?

— Да. Она узнала о том, что Правитель и Владыки могут по своему желанию посещать мир людей, и притворилась любящей женой, чтобы после сбежать, — дворецкий вдруг замолчал, решив смочить горло чаем, а после хрипло и тихо продолжил, — возможно, не окажись она беременной, наш почивший Владыка перетерпел бы это предательство и наказал бы со временем эту женщину.

— Значит, он отправился за ней…

— К сожалению. Он вознамерился забрать своего наследника, но в мире людей переродившиеся демоны подобны простым смертным, и его убили нанятые той женщиной преступники. Она родила Владыку Пурсона, но месяц укрывала его ото всех, а после бросила на произвол судьбы, чтобы вернуться к своему возлюбленному…

— Какой ужас!

— Я веками служил этому роду, и, узнав о смерти Императора, незамедлительно последовал за его наследником в ваш мир. Но я порок, а не переродившийся демон, мне нельзя было вступать в контакт с людьми, поэтому мне пришлось ожидать целый месяц, пока женщина не оставила Владыку в деревне. И тогда наперерез мне к Пурсону вышли вы… — демон вновь сделал паузу, но, увидев, что я собираюсь что-то сказать, тут же выставил вперед ладони, — нет-нет, ваше появление было благим знаком для Владыки. Признаться, я совершенно не знал, что мне делать. Он был одинок, и, рожденный в вашем мире, не имел связи ни с погибшим отцом, ни с бросившей его матерью. Дети демонов, что родились в людском мире, не нуждаются в молоке, но им нужна родственная душа, энергией которой они и будут питаться. Этой душой и стали вы, Ева.

Я замерла, совершенно не зная, что следует сказать. Значит, в тот день я спасла Пурсона не от одиночества, а от самой настоящей гибели? Уму не постижимо…Теперь вопрос, почему он так ко мне привязан, полностью исчерпан. Но почему Императрица месяц укрывала своё дитя, ведь в её стиле было бы бросить младенца, едва он родился на свет…

— Я заключил сделку с одним сектантом, и тот забрал Владыку из дома, в который вы его отдали, а затем вернул наследника в Ад. Владыка был юн и слаб, поэтому неудивительно, что поместье и город оказались разграбленными, а все слуги покинули род. Я остался с Пурсоном до конца, и мы поселились здесь.

— Знаете, этот мальчик не выглядит слабым…

— О нет, далеко нет. Сейчас в свои десять лет он держит в руках великую силу, которую покажет всему Аду. Но всему своё время. Он много магии истратил на призыв, и только восстанавливает её. Я хочу подвести вас к тому, что вы и есть семья для Пурсона.

— Но…Вы и сами знаете, что я на самом деле думаю…

— Безусловно. Своими планами вы поделились со мной ещё в первый день. Но вы отличаетесь от других людей, что были призваны сюда. Поверьте, за время существования Ада множество фамильяров спустилось сюда из своего мира, но почти все они преследовали свои эгоистичные цели, не думая о других и показывая свою настоящую, тёмную сторону. Наверное, это было влияние Ада…Драгоценность, что делала Владык и демонов сильнее, стала для них обоюдоострым мечом. Поэтому достопочтенный Асмодей так высказался о людях. Многие из них желали убить своих призывателей.

— Почему же вы думаете, что я отличаюсь? — грустно улыбнулась я, давая тушке цербера забраться на свои колени. — Может быть, я тоже лишь притворяюсь…

— Нет, Ева. Вам никогда не придет мысль об убийстве, а идея о побеге стала в Аду обычной и предсказуемой, я вас не корю. Ваши помыслы, как открытая книга, и поверьте, в кое-то веки эту книгу приятно читать…