У черта на побегушках (СИ)

Глава 2

Как же сильно раскалывалась голова. Словно бы живущие во мне тараканы решили взять в лапки миниатюрные долота, чтобы выдолбить из костей черепа все афоризмы на латинском языке. Перевернувшись набок, я уткнулась лицом в мягкую подушку, судорожно вспоминая названия всех известных прежде анальгетиков, но мыслительный процесс пугал тараканов, и они били по черепной коробке с чудовищной силой. Моё измученное состояние я решила обозначить жутким похмельем, требующим простой воды, покоя и лекарств, для употребления которых требовалось открыть глаза и принять вертикальное положение. Последние минуты перед погружением спящей красавицы в алкогольную кому я помню плохо, но, кажется мне, что моё здоровье стало причиной всеобщей суматохи. Будет правильным искренне и чистосердечно извиниться, ведь я испортила праздник.

Тяжело выдохнув, я перевернулась на спину, не в силах открыть глаза. Если подумать, то это второй раз за мою жизнь, когда алкоголь оказался сильнее. Нет-нет, я не злоупотребляю подобным, однако, живу по принципу «редко, но метко». У меня нет смешных фотографий с этих встреч, нет забавных историй, ведь, едва в мой организм поступает лишнее количество алкоголя, как мозг, пропуская стадию эйфории, отправляет тело спать. События прошлого вечера ныне красуются пустым пятном в моей памяти, и надеюсь, что ребята восполнят его рассказами. Всё обрывается на Пиковой Даме, но я помню, что сидела на кафеле, пытаясь встать. Любопытство взяло верх над слабостью и вялостью, и я медленно открыла глаза.

Деревянный потолок не был той частью интерьера, которую я ожидала увидеть. Моя подруга предпочла природным материалам обычную побелку, и вкусы её были сильно модернизированы. Деревянный потолок в её доме был столь же невозможен, как молчание и тишина в квартире Дементора, и я менее уверенно перевернулась набок, чтобы осмотреть всю комнату. Она оказалась небольшой.

Маленькое окно было наглухо заколочено досками, из которых неаккуратно торчали шляпки гвоздей. Из-за этого плотная штора грязного желтого цвета смотрелась совершенно неуместно, а тусклый свет, исходящий от единственной скрюченной лампы, придавал этому месту вид бандитской берлоги, которую я когда-то видела в фильме. Дополняли этот странный стиль и застрявшие в стенах пули, и расцарапанные ножом доски, припорошенные, надеюсь, мукой, пакет с которой стоял в углу. Было бы глупо сказать, что мне стало не по себе и я решила немедленно обдумать своё положение. Лишь сказочные персонажи мгновенно берут себя в руки и решают проблему. Я, как реальный и простой человек, не лишенный интеллекта и благоразумия, решила не противоречить канонам психологии и с удовольствием поддалась панике.

Встав на ноги, я тут же схватилась за голову, согнувшись пополам: пульсирующая боль выстрелила по виску контрольным ударом. Смешавшийся с ней адреналин заставил меня подойти к двери и дернуть за ручку, что противно заскрипела, но свободу не подарила. Я взаперти.

Страх заставил сердце биться быстрее. Понимаю, что наши больницы не блещут красотой и новеньким оборудованием, но это помещение совершенно не похоже на палату. Мои друзья не настолько жестоки, чтобы устраивать подобные розыгрыши, и единственные мысли, что настойчиво бьют по извилинам, связаны с похищением, выкупом и угрозами. Я похлопала себя по карманам брюк, осмотрела весь пиджак, но телефона, безусловно, там не было. Как же это ужасно, как же это отвратительно быть в неведении…

За дверью послышались тяжелые, быстрые шаги, и я не придумала ничего лучше, кроме как залезть обратно в кровать, чтобы притвориться спящей. Я ведь говорила, что не герой известных произведений, я не стану встречаться с опасностью лицом к лицу. Дверь со скрипом открылась. Я крепко зажмурила глаза.

— Доброе утро, — услышала я очень низкий и басовитый голос, но промолчала. — Пожалуйста, не притворяйтесь спящей, ведь активность вашего мозга не подходит ни одной из стадий сна, а значит, вы бодрствуете.

Я открыла глаза, но не обернулась. То, что было сейчас сказано, напомнило мне сюжеты о фильмах с инопланетянами, и, возможно, что всё происходящее — всего лишь плохой сон. Я с силой ущипнула себя за руку. Стало так больно, что сомнений в реальности происходящего не осталось.

— Ох, прошу прощения, вы, должно быть, сильно напуганы. Действительно. Но уверяю вас, бояться нечего. В этом доме никто не враг вам, — успокаивающе продолжил незнакомец, — я думаю, вы голодны и мучаетесь жаждой. Не терзайте себя. Идёмте со мной.

Он прав, я очень хочу пить. Похмелье превратило мои видимые слизистые оболочки в пустыню, а горло чуть ли не болит от сухости. Из двух вариантов лучше выбрать тот, что тебе на пользу, как бы примитивно это ни звучало, а, оставшись здесь в одиночестве, я ничего не узнаю и не решу. Голос этого мужчины не кажется угрожающим, и, если это взаправду выкуп, то со мной ничего не посмеют сделать. Я перевернулась и замерла.

С чего бы начать. Думаю, не с костюма дворецкого девятнадцатого века, уж точно. Полагаю, козья черная голова с рогами впечатлила меня гораздо сильнее, нежели старинная одежда, от которой пахло дорогим одеколоном. Ладонь, одетая в белоснежную перчатку, была любезно подставлена мне для помощи, но всё моё внимание было нацелено на сероватый порошок. Я так и думала. Это не мука.

— Вы наркоторговец?

— С чего вы сделали подобный вывод?

— У вас козья голова, — совершенно честно ответила я, чтобы этот мужчина сделал единоверное заключение: я уже нюхнула лишнего. Но он так и не изменил своего положения, оставшись с любезно вытянутой рукой.

— Быть может, я разочарую вас, но это мука. Перед увольнением наш повар не нашел иного места для хранения.

— О…Уволился, — зачем-то повторила я, нервно улыбнувшись. — Тогда снимите эту маску.

— Разочарую вас дважды, но это не маска.

Я натянула одеяло до самого подбородка, словно это могло меня спасти. От чего? От собственных галлюцинаций, надвигающегося сумасшествия и обсессивно-компульсивного расстройства. Ведь, если я расскажу психологу, что меня пришел будить галантный черный козел в костюме дворецкого, мне назначат определенную группу препаратов, а после положат в определенное лечебное заведение. Я ущипнула себя ещё раз. Хорошо, предположим, что это очень и очень реальный сон, которым я отрабатываю карму.

— Могу я…задать вопрос? — если это мой сон, то по правилам пространства я сама могу менять ход происходящего. Это моя территория, на которой я должна чувствовать себя уверенно.

— Конечно, я слушаю вас.

— Где я сейчас нахожусь?

— Вы в Аду, миледи.

Вот как. Что ж, это несколько меняет ситуацию. Значит, это сон, из которого я должна почерпнуть поучающую истину. Если думать трезво и логически, мне стоит пересмотреть список плохих дел и изменить образ жизни. Что неправильного я совершила за двадцать пять лет? В семь лет я украла из магазина наклейки с лошадьми. В одиннадцать лет не помогла мужчине, который упал на улице, и прошла мимо. С пятнадцати лет полюбила сарказм и черный юмор, с которыми шла рука об руку по жизни. Добавим к этому щепотку лжи, мешочек лени, праздничное чревоугодие, пару грамм зависти и гордыни, и вот, я действительно признаю, что небезгрешна. Но у меня было много хороших поступков! Теперь, когда я покаялась в грехах, я могу проснуться?

— Вы что-то хотите?

— Мне не очень нравится этот сон.

— Я разочарую вас трижды…

Встав на ноги, я коснулась своего лица, ощутив чуть холодные кончики пальцев. Поднесла к носу прядь волос, тут же учуяв кокосовый запах новенького шампуня. Я даже коснулась черного пиджака, стоящего напротив дворецкого, и, прощупав мягкую ткань, сделала шаг назад, схватившись за голову. Я умерла? В памяти вдруг начали всплывать события прошлого вечера, где я, оставшись в ванной комнате, решила протереть зеркало. Та кровь из носа, та ужасающая боль за грудиной, тот шум в ушах и крик…Внезапная коронарная смерть? В двадцать пять лет на фоне полного благополучия и здоровья? И теперь мне суждено вариться в котле, потому что когда-то я украла наклейки?

Я почувствовала, как мои глаза обжигают подступающие слезы, и мужчина довольно любезно протянул мне свернутый треугольником платок.

— Мнение людей об этом месте сильно извращено, поверьте мне. Вы были призваны в Ад по велению нашего Владыки.

— Да какая разница. В своем-то мире я…того… — шмыгнула я носом, прикладывая к нижнему веку уголок платка, — знаете, умереть в двадцать пять лет…

— Миледи, вы живы, сейчас вашу жизнь проживает хорошо обученный демон-актер.

— И вы говорите об этом так просто?

— Вы нужны нам здесь, — совершенно спокойно ответил дворецкий, и по его желтым склерам с горизонтальным зрачком я даже не поняла, сочувствовал он мне или нет. — Способ вернуться есть. Но до тех пор прошу вас остаться и помочь.

Если честно, то последнюю часть предложения я эгоистично прослушала, вырезав из контекста только три волнующих меня слова. Я смогу вернуться. Моё тело до сих пор горело изнутри от ужаса, и голова кружилась так сильно, что я была готова упасть, но стало чуть спокойнее. Настолько, насколько это было возможно в подобной ситуации. Происходящее до сих пор казалось мне сном, и я искренне надеялась проснуться, но эта мольба так и затерялась в реальности.

Мне нравилась фантастика, ведь её можно было встретить только на страницах приятно пахнущих книг. Но там она и должна была оставаться. Сейчас я оказалась лицом к лицу с тем, что научно отвергнуто, и мне было необходимо мгновенно поверить в происходящее. Безусловно, это невозможно. Человеку всегда требуется время, такова уж его суть.

— Нам нужно идти, миледи.

— Но я хотела отдохнуть…Всё это не укладывается в голове.

— Понимаю, вам тяжело. Но Владыка ожидает вас.

Спокойствию демона (?) можно было позавидовать. Все те десять минут, что я утирала слёзы и прочее текущее из носа, он заправлял постель и настраивал вставшие часы, наличие которых я не приметила. Этого времени вполне хватило, чтобы я прониклась злостью и ненавистью к жестокому Владыке, посмевшему привести меня сюда без данного на то согласия. Как можно распоряжаться чужими судьбами, лишая их спокойной и размеренной жизни? Да мне теперь проще принять ту мысль, что я мертва для своего мира, чем осознать произошедшее похищение.

— С моей стороны было грубо обратиться к вам, предварительно не представившись, — возник передо мной мужчина, забирая без брезгливости мокрый платок, — моё имя Фуркас, и в доме достопочтенного Владыки я исполняю обязанности дворецкого. Я рад, что в качестве адаптации вы выбрали кратковременный плач, нежели брань или неадекватное поведение.

— Здесь есть ещё люди? — в надежде спросила я, но Фуркас строго выставил перед собой ладонь, заставляя столь очевидным жестом помолчать. Я стушевалась и после эмоционального шквала почувствовала себя такой одинокой, что мной овладела всепоглощающая апатия. Две руки опустились на напряженные плечи и мягко подтолкнули меня к двери. Мы вышли из комнаты.

Простой и холодный коридор, в котором, если судить по обстановке, кто-то недавно дрался и использовал огнемет, вывел нас в маленький и аккуратный зал с настоящим камином. Перед ним на многочисленных диванчиках лежали шкуры и пледы, поверх которых громоздились кипы книг, что, по-видимому, не вместились в стоящие здесь книжные шкафы. Жестоко воткнутый в половицы флаг с изображением головы золотого льва показался мне странным украшением в почти библиотекарской атмосфере, и, сев на свободное кресло, я покорно сложила на коленях руки, решив пока больше ничего не разглядывать. Помещение напоминало старую кладовку с высоким потолком и обшарпанными стенами, и пахло здесь не книгами, а сыростью и чем-то скисшим.

— Мы лишь недавно обосновались в этом доме, — произнес Фуркас, и в его голосе послышались виноватые ноты, — мне не хватает рук, чтобы привести его в порядок.

— Меня выкрали из моего мира, чтобы я работала здесь уборщицей?

— Как вы посмели думать об этом! Вы достопочтенный фамильяр Владыки, вы ни в коем разе не должны заниматься подобным!

— Я…Кто? Фа…

— …мильяр, — невозмутимо ответил мужчина, но быстро поймал витающий в воздухе немой вопрос, — ох, вы не знаете, кто это.

— Это…питомец?

— В вашем мире фамильяр — это питомец? Сочувствую. Однако в Аду это статус, который даруют исключительно призванным людям. Фамильяры — роскошь для демонов, и на их призыв способны единицы.

— И чем это отличается от питомца?

— Миледи, вы слишком скоры на неправильные выводы. Фамильяры — не просто роскошь, это драгоценность, для призвавшего они становятся источником силы. Разве можно подобный статус приравнивать к питомцу?

— Наверное, нет… — неуверенно ответила я на риторически заданный вопрос, решая отложить эту тему для обдумывания на потом. Если в новом статусе нет ничего оскорбительного и незаконного, то можно и повременить. На данный момент моё тело напряжено настолько, что я не могу думать ни о чем трезво и рассудительно.

— Владыка желал поговорить с вами лично, поэтому позвольте мне откланяться.

— А…Ну. До свидания.

Поклонившись и тихо прикрыв за собой дверь, Фуркас оставил меня наедине с переживаниями и страхами. Поежившись от пробежавшего по позвоночнику холода, я запустила в волосы дрожащие ладони и прикрыла глаза. Подумать только, сейчас, рядом с моими друзьями и родными находится потустороннее создание, выдающее себя за меня. Что же делать? Я многого не понимаю, и подобное кажется мне ужасающей несправедливостью, но в предстоящем разговоре я расставлю приоритеты незамедлительно: моя цель — вернуться домой. Не в моих силах чем-то помочь этим демонам, а продавать свою душу я не собираюсь.

Откинувшись на твердую спинку, я посмотрела на пожирающий полена огонь. Злость сменилась обыкновенной усталостью, примешанной к угнетающей грусти. Понимаю, нужно быть оптимистичнее и увереннее, но было бы проще перенестись в другую Вселенную, чем встать перед фактом, что Ад существует, и вот ты в нём. Возможно, Фуркас придумал идею с обменом только, чтобы успокоить меня, и на самом деле в тот вечер я действительно умерла? Я ничего не понимаю. Глаза начали закрываться, и я уже почти погрузилась в сон, как дверь открылась, и в комнату вошел он.