Убийство — мой бизнес

Глава 15

Нил Кокрейн забился в угол, перенеся туда свой стул, как только капитан Герлах вышел. На лице у него бродила довольная ухмылка, и он приготовился ждать, когда введут Тауна. Даер бросил на него суровый взгляд и предупредил:

— Ты не вне подозрения, Кокрейн. Тебе можно вполне пришить соучастие в вымогательстве.

Кокрейн издал короткий смешок.

— Черта с два, соучастие! Я из кожи вон лез, пытаясь отговорить парня от этой затеи. Я предупреждал его, что Таун не из тех, кто без боя отдает денежку.

— И ты был заинтересован в том, чтобы информация была опубликована во «Фри пресс», а не прикрыта, — добавил Шейн.

Кокрейн ухмыльнулся:

— Я этого и не отрицаю. Я пытался убедить Джека Бартона, что лучше получить мои верные пять сотен и не лезть на рожон, чем рисковать шкурой за эти десять штук.

— Но ты ничего не сообщил нам, — напомнил Даер. — Ты знал о попытке вымогательства до того, как Бартон отправился на встречу с Тауном. Этого одного достаточно, чтобы я упрятал тебя под замок.

— Может, и так, — спокойно отреагировал Кокрейн. — Но только долго я там не просижу. А если вы пошевелите мозгами, шеф, вы поторопитесь вскочить на подножку. Картер будет нашим следующим мэром, и вы это все прекрасно знаете не хуже меня. — Он вытянул свои тощие ноги и зевнул как ни в чем не бывало.

Даер сжал зубы, и лицо его побагровело от бессильного гнева. На Шейна он не смотрел и молча сидел за столом, ожидая Герлаха. Наконец дверь открылась, и капитан ввел задержанного.

Ночь в камере не улучшила состояния Джефферсона Тауна и его внешность. Грубоватое лицо его было хмурым, а глаза красные от тревоги и бессонницы. Он весь зарос щетиной, одежда была помята. Он недобрым взглядом окинул Шейна и Даера и с порога бросил:

— Где мой адвокат? Почему он еще не объявился? Почему не соблюдаются мои законные права? За что я ему плачу ежегодно?

— Садитесь, Таун, — велел Даер, — и расскажите нам, когда вы последний раз видели Джека Бартона?

У Тауна на лице не дрогнула ни одна жилка.

— Кто такой Джек Бартон? — просипел он. — Как я могу сказать, когда видел его последний раз? Я хочу позвонить Лионелу Джексону. Я скажу ему…

— В данном случае скажите лучше мне кое-что, — не терпящим возражения голосом проговорил Даер. — Сядьте и расслабьтесь. Мистер Джексон был у меня сегодня утром, пытаясь отработать деньги, которые вы выплачиваете его конторе, но не слишком в этом преуспел.

— Обвинения Райли полнейшая несусветица, — прорычал Таун, тяжело опускаясь на стул перед столом Даера. — Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что солдат мог быть убит за несколько минут до того, как его подложили у меня на пути. Неужели вы думаете, что я или врач «Скорой помощи» не поняли бы, что к чему, если бы он был мертв уже несколько часов, как уверяет Райли?

— Это-то нас и беспокоило, — признался Даер. — Но теперь мы, кажется, нашли ответ. Мы не считаем, что вы убили солдата, Таун.

— Ну вот, наконец здравый смысл восторжествовал, — сказал Таун и начал вставать.

— Сидеть! — резким голосом остановил его Даер. — Мы теперь знаем, кого вы убили у реки за пару часов до захода солнца.

Джефферсон Таун медленно осел на свой стул. Взгляд у него был полон недоумения, но не страха.

— Не понимаю, о чем это вы.

— А я думаю, понимаете. — Даер похлопал по сложенному листку на столе. — Отправляясь на встречу с вами во вторник, Джек Бартон оставил письмо с объяснением всего. Видать, он вам до конца не доверял — не в последнюю очередь благодаря подозрительности Кокрейна, — добавил он, бросив беглый взгляд на репортера в углу.

Таун медленно повернул голову и посмотрел в угол. Он только сейчас разглядел Кокрейна.

— Так это ваших рук дело, — злобно кинул он. — Как это мне раньше в голову не пришло.

— Я всегда готов оказать содействие властям, — резко откликнулся Кокрейн.

Таун снова повернулся к Даеру:

— Что все это значит?

— Джек Бартон, — напомнил ему Даер. — Что за информация была у Бартона против вас, Таун?

— Не понимаю, о чем вы? — процедил сквозь зубы Таун.

Даер вздохнул:

— Здесь все изложено черным по белому. — Он еще раз похлопал по листку. — Разве он не предупредил вас, что здесь все изложено на случай, если что-нибудь с ним произойдет?

Таун чертыхнулся и проговорил:

— Что за дурень! Конечно, он сказал мне про письмо, что оставил дома, и что имеющаяся у него информация пойдет во «Фри пресс», если я не заплачу. Но он написал своим старикам записку, чтобы они порвали письмо и забыли о нем. Я сам диктовал. Он положил туда тысячу долларов и отправил, перед тем как сесть в автобус.

— Так вы признаете, что он вас шантажировал?

— Конечно, признаю. Я со вчерашнего дня понял, что, по всей видимости, придется сказать правду, чтобы снять с себя подозрение. Как только услышал обвинение Райли. Я ни на секунду не поверил, что он действительно думает, что видел на реке солдата. Он все это наплел, чтобы соответствовало газетному сообщению, — закончил Таун усталым голосом.

— Был ли он введен в заблуждение хаки Бартона или в самом деле решил, что это солдат, в данном случае не имеет значения, — нетерпеливо заметил Даер. — Вы признаете, что убили Бартона, чтобы не платить за шантаж?

— Ничего подобного я не признаю! — заорал Таун. — Мне пришлось врезать ему и научить уму-разуму. Вот и все. Этот идиот ожидал, что я ему вот так выложу десять тысяч только за его обещание держать язык за зубами. Так дела не делаются. Мне удалось довести ему это до ума, и мы поладили.

— Почему вы не рассказали об этом вчера вечером?

— Признаться, что меня шантажировали? — злобно процедил Таун. — Я надеялся, что вся эта история не всплывет. Я же понимал, что в убийстве солдата на основании таких хлипких свидетельств меня обвинить не удастся. Ничего не вяжется по времени. Я был уверен, что, разобравшись что к чему, вы извинитесь и отпустите меня. Я выложил десять тысяч долларов, чтобы хоть здесь все было спокойно, — в сердцах закончил он.

— Вы сказали, что поладили с молодым Бартоном. В чем это заключалось?

— Проще простого. Я согласился дать ему деньги только после того, как он вернет мне улики против меня. А после этого он должен был уехать из города и не возвращаться до окончания выборов. И еще отправить родителям записку с тысячью долларов наличными, сообщив им, что уезжает и чтобы они уничтожили письмо, которое, по его словам, он им оставил. То самое, что у вас на столе, я полагаю.

— Он вернул вам то, что обещал?

— Я послал к нему домой своего человека, чтобы тот привез саквояж. После того как записная книжка оказалась у меня в руках, я выплатил ему деньги, продиктовал записку, и он отправил ее по почте, вложив десять сотен, прямо перед тем как сесть на автобус в Сан-Франциско.

— Вы сами видели, как он садился на этот автобус?

— А как же иначе! Это входило в договор.

— А как вы объясните, что его тело было выловлено в Рио-Гранде пониже Эль-Пасо вчера вечером?

— Чушь собачья.

— К сожалению, это правда, — сказал Даер.

— Я говорю вам, что своими глазами видел, как он уехал на вечернем автобусе во вторник.

— Во сколько отходит автобус?

— Где-то около шести. — Таун опустил голову. Он тряхнул ею, как взбесившийся бык, готовый к нападению, и взревел: — Это какая-то ужасная ошибка.

Безбровое лицо шефа Даера оставалось спокойным.

— Его родители только что были здесь, чтобы взглянуть на его тело, и принесли это письмо, полностью изобличающее вас. Они ни словом не обмолвились ни о записке, ни о тысяче долларах.

— Они играют свою игру, — бушевал Таун. — Прочитали байки Райли, а потом об утопленнике и решили поживиться.

— Вы знакомы с Бартонами?

— Конечно нет.

— Никакой игры здесь нет, — сказал Даер. — Они не слышали о своем сыне с того самого момента, когда он отправился на встречу с вами во вторник днем.

На лице Тауна мелькнуло беспокойство.

— Ничего не могу понять, — пробормотал он. — Я видел адрес на конверте. Видел, как он подошел к почтовому ящику и опустил его. Неужели вы считаете, что я бы отпустил его без этого? — Он откинул голову и с вызовом посмотрел на Даера.

— Я не уверен, что он сел на автобус, — холодно возразил Даер.

— Но я же вам говорю…

— Каким же образом тело его оказалось в Рио-Гранде?

— Здесь что-то не так, — запротестовал Таун. — Они лгут, если уверяют, что это тело Джека Бартона. Я требую, чтобы была проверка. Проведите еще одно опознание. Я читал утреннюю газету и видел снимок утопленника. Может, поверхностное сходство с Джеком Бартоном и есть, но не более того.

Шейн ожесточенно теребил мочку левого уха, стеклянными глазами уставясь на замызганный пол. Вдруг он резко поднял голову и начал было что-то говорить, но шеф Даер перебил его:

— Все, Таун. Мы постараемся провести более тщательное опознание. — И он сделал Герлаху знак головой. Герлах остановил Тауна, пытавшегося что-то возразить, похлопав его по плечу и крепко взяв его за руку. Таун резко отдернул руку и отошел от Герлаха.

Даер обратился к Шейну:

— Что ты теперь об этом думаешь?

— Я бы хотел знать, что делал Нил Кокрейн во вторник днем, — откликнулся Шейн.

Кокрейн тут же подал голос из своего укрытия: лицо его пылало.

— Не пытайся вешать на меня всех собак, сыщик.

— Ты со всеми печенками влез в это грязное дело, — спокойно развивал свою мысль Шейн. — Тебе было невмоготу видеть, как горячий материал против Тауна уплывает у тебя из рук. Тебе бы крупно не повезло, если бы Таун действительно выложил денежки, как обещал. Вот если бы тебе удалось сделать что-нибудь такое, чтобы записка не дошла до Бартонов, тогда бы им, хочешь не хочешь, пришлось отдать в газету письмо Джека.

— Я могу доказать, где я был во вторник днем.

— Может, и можешь. — Шейн повернулся к Даеру, зажав нос пальцами. — Не кажется, шеф, что здесь воняет?

— Выметайся отсюда, Кокрейн, — рявкнул Даер.

Герлах вернулся, когда Кокрейн удалился, и со вздохом заметил:

— Сдается мне, мы на ложном пути. Похоже, Таун не врет.

— Все выяснится, когда родители опознают тело, — убежденно заявил Даер.

— Я бы не слишком уповал на это, — с хмурым видом не согласился с ним Шейн.

— Да с какой стати, черт побери. Это тело Джека Бартона. Все говорит за это.

— Все, да не все. Есть одно «но» — тело-то раздето догола.

— Что правда, то правда. Опознать тело трудно. Черт побери, Шейн, Герлах говорит, что это ты выдвинул такое предположение — когда мы считали, что это солдат.

— С этой версией сейчас тоже нелады. Джек Бартон не носил солдатское нижнее белье и носки. — Шейн встал и надвинул на свою рыжую шевелюру шляпу. — Надо на всякий случай навести кое-какие справки о Джеке Бартоне. Первым делом насчет дневных автобусов во вторник — во Фриско и другие направления. И еще я бы хотел знать, снял ли Таун во вторник десять тысяч долларов в банке.

— Само собой, мы это все сделаем, — заверил его Даер. — Не тебе учить нас рутинным полицейским делам, Шейн. Твое дело доставать кроликов из шляпы.

— Как знать, может, и это у меня выйдет. — Шейн помолчал и спросил: — Что вам известно о Тауновом серебряном руднике в Биг Бенде?

— Рудник Лоун-Стар, — подсказал Даер. — Самый крупный рудник во всей окрестности. Были и другие, но все истощены.

— Близко от границы?

— Неподалеку, насколько я знаю. Туда от Саут-Пасифик отходит подъездная ветка где-то в районе Ван-Горна.

— Стало быть, не так далеко от старого армейского лагеря в Марфа.

— Да, где-то по соседству, — кивнул Герлах.

— Там в Биг Бенде беспокойно? Мексиканские бандиты и тому подобное?

Герлах и Даер одновременно покачали головами:

— Это все дела давно минувших дней. Уже много лет, как с границы отозвали кавалерию.

— Но ведь они еще стоят в Марфа? — не сдавался Шейн.

— Конечно да. Но послушай! — воскликнул Даер. — Что опять у тебя на уме?

— Хочу выяснить, есть ли у Тауна армейская охрана из Марфа на руднике или для сопровождения при перевозке руды, и если есть, не пропал ли у них кто-нибудь. Я все ищу разумного объяснения этого голого утопленника.

Он повернулся и вышел.