Убийство — мой бизнес

Глава 23

Первым делом Майкл Шейн остановился у полицейской лаборатории, где забрал отпечатки пальцев неопознанного тела, выловленного в реке, и отчет о баллистической экспертизе пули из тела Кокрейна и револьвера Кармелы.

Как он и ожидал, увидев пулю и оружие прошлой ночью, баллистическая экспертиза мало что дала. Расплющенность пули и отсутствие нарезки в укороченном револьвере 38-го калибра не позволили точно определить, выпущен ли этот кусочек металла из данного оружия или нет. Все внешние данные склоняли к утвердительному ответу, но дальше этого полицейские эксперты не шли. Что касается трех пустых гильз, то здесь никаких сомнений относительно того, были ли они выпущены из револьвера Кармелы или нет, не было.

Из лаборатории Шейн отправился в бюро регистрации браков и четверть часа просматривал вместе с работником бюро старые акты. Из ратуши он вышел, бодро насвистывая, и направился по улице к своему купе, оставленному около отеля. Около отеля шлялся потрепанный человечек, похожий на хозяина ранчо, приехавшего в город погулять. Он шатался по улице, с интересом заглядывая в витрины. С таким же безразличным видом он маячил за спиной Шейна, пока тот садился в машину, и Шейн следил за ним в зеркало, отъезжая от отеля. Человечек не обратил никакого внимания на отъезд Шейна, и Шейн подумал, что, может быть, он ошибается насчет него. Он повел машину в сторону Форт-Блисса и без особых сложностей разыскал нужное должностное лицо. Представившись, он объяснил, почему его интересует смерть рядового Джеймса Брауна, и узнал, что тот похоронен на военном кладбище по всем правилам после того, как все попытки опознать его не дали результатов. Шейн не стал излагать свои сведения о письме новобранца к матери в Новый Орлеан. Он, разумеется, не считал, что должен вечно держать при себе эту информацию, но сейчас это было еще неуместно. Поговорив еще немного о странностях этого дела, Шейн спросил:

— Насколько я знаю, вы послали отпечатки пальцев в Вашингтон. Есть какие-нибудь сведения оттуда?

Его собеседник покачал головой:

— Мы предали тело земле только после того, как получили отчет из Вашингтона. У нас были, как вы понимаете, его отпечатки пальцев в его деле, и мы их отослали сразу же, как только получили из Кливленда сообщение, что такого адреса не существует.

— Могу я получить эти отпечатки? — спросил Шейн.

Должностное лицо не возражало и послало за отпечатками. Затем офицер поинтересовался версией Шейна и возможностью, с его точки зрения, идентифицировать убитого. Шейн ответил, что все это пока одни предположения и говорить о чем-либо еще рано, однако он надеется на определенный прогресс через несколько часов. Когда он вышел к своей машине с отпечатками Джимми Делрея в кармане, он заметил такси, стоявшее неподалеку от его купе. На заднем сиденье с отсутствующим видом восседал потрепанный человечек, которого он приметил у отеля «Пасо-дель-Норте». Шейн усмехнулся и отъехал от стоянки. Стало быть, он не ошибся. Он поехал прямиком к отелю и поднялся в свой номер. Портфель Ланса Бейлиса был на месте в стенном шкафу, куда они с Лансом его сунули. До свидания с Джефферсоном Тауном оставалось полчаса. Открыв портфель на кровати, он стал просматривать документы, о которых говорил Ланс. Документы действительно были собраны с идеальной тщательностью, со всеми именами, датами и фактами. Ланс Бейлис поработал на славу. Картина налаженной переброски дезертиров через границу в глубь Мексики была исчерпывающе полной. Лавка подержанного платья Ларимера была одной из трех подобных точек в Эль-Пасо, специализировавшихся на переодевании солдат в цивильное платье. Удостоверения и прочие документы изготовлялись в Эль-Пасо; налицо было также документированное доказательство участия честного Джона Картера в довоенной контрабандной деятельности Холдена в качестве финансового прикрытия и продолжающейся его вовлеченности в новый вид преступных махинаций. Одно только разочаровало Шейна. Имя Нила Кокрейна неоднократно фигурировало в материалах Ланса, однако не было никаких явных доказательств, что репортер вообще что-либо знал о происходящем. Шейн вздохнул и положил документы обратно в портфель. Так или иначе, это была бомба, и настолько убойная, что честный Джон Картер мигом вылетит из предвыборной гонки, не оставив конкурентов Тауну. Шейну была по душе идея Ланса попридержать компромат до окончания выборов. По муниципальным законам, если дело всплывет после того, как Картера изберут мэром, его просто снимут без излишнего шума и посадят на его место кого-нибудь другого исполнять его обязанности. То, что таким лицом мог быть Таун, полностью исключалось. Зная о лютой ненависти Ланса к Тауну, Шейн понимал, почему тот хотел, чтобы все было сделано именно так. Однако, если он дотянет до выборов и Таун будет избран, это досье для нового мэра не будет стоить и гроша ломаного. До выборов оно тянуло на десять тысяч долларов. Все ясно как день. Шейн налил себе виски и сунул в карман пистолет. Выпив, он взял портфель и двинулся к выходу. Отъезжая от отеля на свидание с Джефферсоном Тауном, он даже не поискал глазами потрепанного человечка. Маловероятно, что они будут продолжать висеть у него на хвосте.

На сей раз ждать ему не пришлось. Швейцар-мексиканец узнал его тут же и, кивнув, ввел его в библиотеку. Таун стоял у камина, сложив руки за спиной. Он хмуро кивнул, скользнув взглядом по портфелю, который держал в руке Шейн.

— Это то самое, о чем ты говорил по телефону?

— То самое. Гарантирует конец Картера, — подтвердил Шейн. Он положил портфель на столик и предостерегающе положил на него руку, когда Таун сделал шаг. — Позволь взглянуть на твою долю в сделке, прежде чем ты взглянешь на мою.

Таун издал короткий смешок.

— Мне пришлось сегодня ответить на неудобные вопросы в банке, когда я брал очередные десять тысяч. — Он вынул из кармана конверт и, приоткрыв его, показал Шейну пачку купюр. — Когда полиция проверила деньги, которые я дал Бартону, они, по сути, сообщили банку, что это деньги на вымогательство.

— Жил бы ты праведно, не пришлось бы выкладывать деньги за шантаж, — заметил Шейн и кивнул. — Я удовлетворен. Теперь можешь все просмотреть и сказать, удовлетворен ли ты. — Он открыл портфель и отступил назад.

Таун сунул конверт с деньгами в карман и подошел к столику. Достав из портфеля бумаги, он стал внимательно изучать их. В библиотеке стоял полумрак, потому что окна были закрыты и полуприкрыты шторами. Шейн подошел к дальнему окну и раздвинул шторы, впустив свет. Окна были в стальных рамах на специальных затворах, открывавшихся ручкой. Шейн повернул ручку и впустил немного свежего воздуха. Таун был целиком погружен в бумаги, собранные Лансом Бейлисом. Шейн склонился над низким подоконником и закурил сигарету. Здесь на холме, высящемся над городом, в недрах этой каменной громады, отделенной от соседних вилл самшитовой изгородью, было тихо.

Шейн молча курил, затем, не поворачивая головы, спросил:

— Ты удовлетворен тем, что я принес, как обстал?

— Здесь материала достаточно, чтобы засадить Картера и Холдена за решетку до конца жизни, — возбужденно откликнулся Таун. — Ума не приложу, где ты все это раскопал, Шейн, но…

— Это к делу не относится, — медленно повернулся к Тауну Шейн. — Стоит это десяти тысяч?

— Платить за такое десять тысяч! Да это чистый грабеж, — сердито проговорил Таун. — Тебя можно упечь в тюрьму за сокрытие сведений от правительства.

Шейн спокойно кивнул, но в его глазах мелькнул недобрый огонек. Рука его потянулась за пистолетом в кармане.

— Так ты не намерен выкладывать денежки? — растягивая слова, спросил он.

— Сделка есть сделка, — сухо ответил Таун. Он достал из кармана конверт и бросил его Шейну.

Детектив поймал его левой рукой. Открыв конверт, он достал деньги, любовно потрогал их и пересчитал купюры.

— О’кей, — произнес он наконец, выпрямившись и засовывая деньги обратно в конверт. Положив конверт в карман, он так и продолжал стоять, облокотившись о подоконник открытого окна. — А теперь поговорим кое о чем важном.

— Больше мне нечего обсуждать с тобой. — Таун почти отвернулся от него.

— Есть чего, — спокойно возразил Шейн. — Скажем, оплату местной добычи серебра и рудник Плата Азуль в Мексике.

Широкие плечи Тауна выпрямились. Он медленно повернулся и с ненавистью посмотрел на Шейна:

— Что тебе известно о Плата Азуль?

— Практически все, — заверил его Шейн. — Когда Кокрейна убили вчера ночью, мы нашли у него телеграмму от поверенного из Мехико. Там говорилось, что права на рудник перешли к некоей сеньоре Телгукадо двадцать пять лет тому назад по смерти ее мужа — с дальнейшей передачей его наследникам.

— Очень интересно, — хмыкнул Таун, — только что из того?

— А вот что, — продолжал Шейн. — Я, видишь ли, заглянул нынче утром в бюро брачных дел, и мои догадки подтвердились. Вы с вдовой сеньора Телгукадо расписались менее двадцати четырех лет назад.

— Это по записи, — пожал плечами Таун.

— Но Кармеле около тридцати. Значит, она твоя падчерица?

— Ну, положим, она моя падчерица. Я удочерил ее сразу же, как мы поженились, — с трудом сдерживаясь, ответил Таун.

— Она остается законной наследницей своего отца, — возразил Шейн. — Плата Азуль по закону перешла к ней после смерти матери.

— Ну и что? — безразличным голосом спросил Таун. — Если ты совал нос в мои личные дела, ты не мог не заметить и то, что я годами впустую вкладывал в эту собственность деньги. Я делал это ради Кармелы, — добавил он, — надеясь, что мне наконец повезет и я ей верну что-то стоящее.

— Не посоветовавшись с ней и даже не введя ее в курс дела?

— Я хотел, чтобы это был сюрприз, — сдавленным голосом пояснил Таун. — А какое тебе до всего этого дело?

— Меня интересует близость рудника к границе и еще то, что за мексиканское серебро платят в два раза меньше, чем за местное. А еще то, что десять лет назад ты выкинул Джошуа Райли с работы после его отчета о полном истощении жилы в Биг Бенде.

Все краски сбежали с лица Тауна.

— Какое отношение имеет одно к другому?

— А такое, что это чистое мошенничество, — чуть ли не весело пояснил Шейн. — Если связать дробильную установку в Плата Азуль, плавильню здесь, в Эль-Пасо, где очищается руда из Биг Бенда, твой революционный метод добычи руды в Лоун-Стар при помощи паровых ковшей да плюс то, что десять лет назад ты не дал Кармеле выйти замуж за единственного человека, которого она любила.

— Что ты знаешь о Лоун-Стар? — прорычал Таун.

— Все. Я побывал на руднике прошлой ночью, Таун. Я знаю, что шахта заброшена и что десять лет подряд ты сгребаешь поверхность горы и этим грунтом засыпаешь сверху вагонетки с богатой серебром рудой, которую ты контрабандой провозишь через границу с Плата Азуль. Завозя груз на собственную плавильню, ты водишь за нос правительство, получая за свое мексиканское серебро двойную плату как за американское. Мало того, все до последней унции прибывало из мексиканского рудника, принадлежащего фактически Кармеле, и ты, по существу, украл у нее целое состояние за эти десять лет.

Таун стоял перед Шейном выпрямившись, и ни один мускул у него не дрогнул.

— Ты, видно, очень уверен в своих фактах.

— Другого вывода быть не может, — устало промолвил Шейн. — Неприятная новость, не правда ли? После того как ты отделался от Джека Бартона и Нила Кокрейна, когда они напали на твою тайну. Ты думал, все это не всплывет, а тут появляется еще один чудак, и все летит к чертовой матери, не так ли?

Таун шагнул назад и тяжело опустился в кресло у буфета с напитками рядом с камином. Открыв шкафчик, он достал вытянутую бутылку текилы, которую они начали вчера ночью. Недрогнувшей рукой он налил себе и спросил Шейна:

— Что ты там плетешь о Бартоне и Кокрейне?

Шейн выглянул в окно.

— Убив двух человек, тяжеловато узнавать, что тайну никак не сохранить. — Он отошел от окна.

Джефферсон Таун не донес свой бокал до рта.

— Я заплатил Джеку Бартону и готов был сторговаться с Кокрейном, — глухо произнес он. — Так я ему и сказал вчера днем. Я готов заплатить и тебе. Сколько? — Он донес наконец бокал до рта и выпил.

Шейн покачал головой и насмешливо бросил:

— Не убивай меня, Таун. Я знаю, как ты делаешь дела. Это меня Джошуа Райли нечаянно надоумил своей старой приграничной поговоркой: «Los muertos no hablan». Уж кому, как не тебе, знать, что проще укокошить человека, чем платить за шантаж. Мертвые не болтают. Это единственный способ заткнуть глотку шантажисту. Потому-то ты и убил Джека Бартона во вторник днем — и Кокрейна прошлой ночью.

Таун поставил на столик пустой бокал.

— Ужасно интересно. Только ты опустил пару фактов. Джек Бартон в Калифорнии спускает десять штук, которые я ему выплатил, а вчера ночью я был в постели, когда Ланс Бейлис застрелил Кокрейна из револьвера Кармелы.

Шейн покачал головой:

— Джек Бартон ни в какую Калифорнию не уезжал. Ты купил билет и кого-то посадил в автобус, чтобы все на всякий случай было шито-крыто. Ты снял десять тысяч долларов из банка и вложил тысячу в письмо, которое велел написать Джеку родителям, прежде чем убить его. Только тут ты малость промахнулся, Таун. Надо было заставить его написать и адрес на конверте. Человек редко забывает свой адрес, а ты забыл приписать «Южная» перед Вайн-стрит и номером дома. Эта малость дорого тебе обошлась, Таун. Из-за задержки письма Бартоны явились к Даеру, решив, что выловленный утопленник — это их сын, и все выложили.

— Но это же не был Бартон! — окончательно взорвался Таун. — Они же сами так сказали, взглянув на тело.

— Разумеется, не был. Не такой же ты дурак, чтобы прикончить шантажиста и бросить его в реку, рассчитывая так спрятать концы в воду. Ты считал себя в полной безопасности, потому что Джек Бартон был уже похоронен в безымянной могиле на военном кладбище в Форт-Блиссе.

Таун как-то весь обмяк на своем стуле. Лицо его стало мертвенно-бледным, а взгляд безумным. Нагнувшись, он нервно забарабанил по краю буфета.

— Не знаю, кто из нас сумасшедший, — только и сказал он.

— Ты, — бодро заверил его Шейн, — решив, что это сойдет тебе с рук. Хотя, надо признать, тебе это почти удалось, не догадайся я сравнить отпечатки пальцев утопленника с отпечатками Джимми Делрея, которые у него сняли при вербовке под именем Джеймса Брауна. Тогда до меня дошло, что ты надел солдатскую форму на Джека Бартона в тот вторник днем и…

Рука Тауна нырнула в недра буфета и вынырнула обратно с обрезанным тридцать восьмым — точной копией револьвера, отобранного у Кармелы Телгукадо в Хуаресе. Шейн упал на пол, когда Таун круто повернулся к нему и пуля просвистела у него над головой. Он выхватил свой револьвер, но выстрел из более мощного оружия из окна упредил его. Таун рухнул на пол с пулей из тяжелого полицейского револьвера 45-го калибра в плече, его тупорылый обрубок выпал у него из рук.

Шейн кивнул полицейскому в форме, перегнувшемуся через окно с нацеленным на Тауна дымящимся сорок пятым, и одобрительно бросил:

— В самый раз, приятель.