Убийство — мой бизнес

Глава 6

Бейлис был такой же высокий, как Шейн, если бы держался прямо, но это за ним не водилось. Плечи его устало обвисали, он все время сутулился. Двигался он какой-то неуверенной шаркающей походкой; по обеим сторонам шеи выступали жилы. На нем был серый потасканный костюм, нестираная белая рубашка и бабочка. За десять лет он явно раздался и выглядел упитанным, но глаза смотрели с едва скрытой настороженностью, и весь он словно готов был съежиться при малейшей агрессии с чьей-то стороны.

Шейн протянул руку и радушно приветствовал:

— Ланс Бейлис!

Несколько помешкав, Бейлис протянул Шейну руку, однако так и не поднял голову и не взглянул в глаза детектива.

— Привет, Шейн. Не думал, что когда-нибудь встречусь с тобой, — пробормотал он.

Шейн отнял руку и отступил в глубь номера, дав Лансу возможность войти.

— Входи и выпьем.

Шейн поморщился, увидев, как Ланс Бейлис вошел в комнату: это более чем красноречиво поведало ему о том, что претерпел он за последние десять лет. Ланс вошел крадущейся походкой, бросая подозрительные взгляды на дверь, под кровать, на открытый стенной шкаф, на закрытую дверь в ванную. Он прошел до середины комнаты и оглянулся через плечо, когда Шейн затворил дверь в номер.

— Пожалуй, я бы выпил, — проговорил он.

Шейн прошел мимо него, взял стакан, из которого пила Кармела, и поставил на тумбочку рядом со своим, затем разлил остатки коньяка.

Когда он повернулся и протянул один стакан Лансу, тот бросил:

— Надеюсь, я не помешал.

— Ерунда, — добродушно буркнул Шейн.

— Я видел два стакана, — извиняющимся тоном заметил Ланс. — Ты не женат?

— Нет. А ты?

Ланс Бейлис покачал головой. Рука его чуть заметно задрожала, когда он взял свой стакан.

— За старые добрые времена, — сардонически выговорил он.

Шейн опустился в кресло, в котором сидела Кармела. Махнув рукой на другое кресло, он спросил:

— Что ты поделывал все эти годы?

— Ничего особенного. Шлялся по свету.

— Писал стихи?

— Куда там. — Ланс поставил стакан на колено и смотрел на него с таким видом, будто он вот-вот исчезнет.

— Слишком много времени занимала пропаганда третьего рейха? — намеренно жестко бросил Шейн.

Ланс облизнул губы. Он не поднял головы.

— Так ты и об этом знаешь?

— Мне говорила Кармела Таун.

При упоминании ее имени Ланс вздрогнул.

— Это был грязный бизнес, — спокойно ответил он. — Для меня ничего святого в те годы не было, я во всем разочаровался и стал циником. Война все расставила по своим местам. — Он наконец посмотрел в глаза Шейну. — Можешь мне поверить, — с силой выдавил он. — У меня глаза открылись, когда Гитлер вошел в Польшу.

— А после этого?

— В основном бегал от гестапо. Потом добрался до Мексики и написал там книгу пол другим именем.

— Что за книгу?

— «Диктаторы, которых я знал».

Шейн посмотрел на него с интересом:

— Но это книга военного корреспондента Дугласа Гершона.

— Она была подписана его именем, — сухо подтвердил Ланс. — Я знал, что так она будет лучше продаваться.

— Она вызвала противоречивые толки. Многие считали, что она профашистская.

— Это совершенно не так, — запротестовал Ланс. — Так считали, потому что в ней диктаторы представлены как человеческие существа. Они просто люди и потому тем более достойны осуждения. В Германии, черт возьми, эта книга была запрещена, как и в других оккупированных странах.

Его серо-голубые глаза гневно сверкнули, но тут же погасли.

— Что могло быть пропагандистской хитростью, чтобы ее больше читали, — бросил Шейн.

Ланс вздохнул и допил коньяк. Поставив свой стакан на тумбочку, он заметил:

— Я, конечно, не могу это доказать, но я в черных списках гестапо за то, что написал эту книгу. Пришлось спешно бежать из Мексики. Ты знаешь, что случилось с Дугласом Гершоном?

— Какой-то несчастный случай в Нью-Йорке, так, что ли?

— Это назвали несчастным случаем. Гершон был убит. Я узнал, что гестапо напало на его след.

Шейн только пожал плечами и по-дружески спросил:

— А что ты делаешь в Эль-Пасо, Ланс?

— Собираю материалы для новой книги о деятельности гестапо в нашей стране. — В голосе Ланса почувствовалось воодушевление, и он посмотрел в глаза Шейна. — Там будет немало секретной информации о наших собственных фашистах, сознательно или бессознательно сотрудничающих с нацистами.

— Это опасно?

— Последние годы я уже сжился с опасностью, — неторопливо проговорил Ланс, — так что на меня это уже не действует.

Шейн достал пачку сигарет и протянул Лансу. Тот охотно вытащил сигарету. Шейн чиркнул спичкой, и оба прикурили. Он отбросил спичку в дальний угол и спросил:

— Ты пришел, чтобы просто повидаться, или у тебя есть дело?

— Хотел посмотреть, что ты стал за человек. То, что ты встал на сторону Джефферсона Тауна, меня заинтриговало.

— А что, он был бы неплохим мэром для Эль-Пасо.

Ланс Бейлис с негодованием вскочил на ноги и заходил по гостиничному номеру, выкрикивая с гневом:

— Вот типичный для Америки самодовольный образ мысли. Таун — это угроза для города и всей Америки. У него настоящий фюрерский комплекс. Черт побери, Шейн, неужели ты не понимаешь, что он видит себя призванным судьбой? Мэр Эль-Пасо это только цветочки. Это только начало. На этом коне он надеется въехать в большую политику. Он столь же опасен, как Гитлер. А ты даешь ему возможность побелить на выборах, помогая выйти сухим из воды, когда обстоятельства сложились так удачно, что ему ни за что не стать мэром.

— Пуганая ворона и куста боится, — добродушно запротестовал Шейн. — Я-то не считаю его таким уж опасным.

— В этом-то и беда. — Ланс остановился посреди комнаты и вытянул дрожащий палец в сторону Шейна. — Здесь в Америке недооценивают опасность. Вы здесь сидите и разглагольствуете: «У нас этому не бывать». Ошибаетесь, бывать! В Германии это сбылось. Вы не отдаете себе отчета, какие силы выступают в Соединенных Штатах за фашизм, а такие субчики, как Джеф Таун, спят и видят, чтобы возглавить движение.

— Может, ты и прав, — с невозмутимым видом согласился Шейн.

— Да о чем ты говоришь! Людей вроде Тауна необходимо остановить, прежде чем они начали. И его остановили, не появись ты откуда ни возьмись со своим вскрытием и не испорти все дело. Надо определиться, Шейн. Неужели ты так изменился за эти годы?

— Скажем, мои гонорары значительно выросли.

— Неужели жирный куш для тебя дороже судьбы твоей страны? — Голос Ланса дрожал от негодования.

Шейн махнул рукой:

— Не могу поверить, что судьба выборов в этом городишке столь уж важна. — Он немного помолчал и затем спросил: — А что, по-твоему, я должен делать?

— Брось это расследование. Уезжай из Эль-Пасо, и пусть Таун проиграет.

— Слишком много людей хочет, чтобы я бросил расследование. Меня начинает интересовать, чего они все так боятся.

— Я сказал тебе, чего я боюсь, — сердито отозвался Ланс. Он немного успокоился и продолжал более сдержанно: — Ты должен понять, что дела здесь серьезные, и есть люди, решившие во что бы то ни стало остановить тебя. Лучше держись от всего этого подальше.

— А если нет? — Голос Шейна стал жестким.

— За последствия я не отвечаю. — Ланс Бейлис пожал плечами. — Подумай. Жирный куш от Тауна в гроб с собой не возьмешь.

— Это надо понимать как угрозу, — протянул Шейн.

— Понимай как знаешь, — вяло отреагировал Ланс и направился к ванной комнате. — Это твоя ванная?

— Да. Можешь воспользоваться.

Он допил коньяк, пока Ланс пробовал открыть дверь.

— Но она заперта! — подозрительно обернулся Ланс. — Там кто-то есть! Черт побери…

— Это смежная ванная, — не моргнув глазом солгал Шейн. — Там, наверное, парень из соседнего номера. Боже правый, — продолжал он добродушно, — успокойся и расслабься. Это Соединенные Штаты. Забыл? Мы здесь не прячем взвод ребят из СС в каждом гостиничном номере.

— Нервы у меня совсем ни к черту, — согласился Ланс с кривой усмешкой. — Мне обидно, что ты с таким тупым упорством готов помогать Тауну. Но что об этом говорить.

— Что верно, то верно. — Шейн как ни в чем не бывало сидел в своем кресле. — Если у тебя есть настроение поболтать о чем-нибудь другом, я попробую раздобыть еще бутылочку.

— Нет. Спасибо, — сказал Ланс и направился к двери. — Ты все-таки подумай насчет того, что я тебе сказал. Я буду поблизости, и если…

Дверь ванной распахнулась, и на пороге появилась Кармела Таун.

— Ланс! — крикнула она.

Он повернул голову и внимательно посмотрел в ее сторону. Взгляд его был каким-то безразличным и невидящим. Он затаил дыхание, и в комнате воцарилась гробовая тишина. Он перевел взгляд на Шейна и горько бросил:

— Простите, что помешал вашей выпивке. Я ухожу, можете продолжать. — Он шагнул к двери и резко распахнул ее.

Кармела бросилась к нему и снова крикнула:

— Ланс!

Ланс выскочил за дверь и с силой захлопнул дверь.

Кармела как парализованная повернулась к Шейну:

— Ты видел его глаза, когда он смотрел на меня? Он ненавидит меня, Микаэль.

— За десять лет он научился ненавидеть массу вещей, Кармела, — ровным голосом проговорил он.

— Я слышала все, что он говорил. Об отце и обо всем. Ты веришь этому, Микаэль? Это правда?

— Сам не знаю, — ответил Шейн и вздохнул. — Не знаю даже, верит ли сам Ланс.

Кармела медленно подошла к нему. Она вся осунулась, и все черты ее лица обострились, только глаза сверкали, как угли.

— Что ты хочешь сказать?

— Сам не знаю, — повторил Шейн, беспокойно заерзав в кресле. — Знаю только, что Ланс всеми силами противится расследованию гибели солдата. Другие также противятся по тем или иным причинам. — Он встал и кивнул на кресло. — Сядь и расслабься. Я закажу еще бутылку, и мы выпьем.