Убийство в Уайт Прайор

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Серебряный треугольник

Для раздавшегося звука невозможно было подобрать названия: какое-то невнятное бормотание, которое могло быть как приглушенным криком, так и подавленным смехом. Нельзя было сказать, находится его источник близко или далеко, но вслед за ним послышался приглушенный удар. Беннетт почувствовал, как его бросило в жар, несмотря на холод в комнате.

Под навесом пыхтели моторы, но звук исходил явно не от них. Он подошел к двери и распахнул ее.

- Что это?.. - прошептала Кэтрин. - Не уходите!

В галерее было темно. Он почувствовал, как в нем снова пробуждается чувство близкой трагедии.

- Здесь не должно быть темно, - сказал он. - Всего минуту назад здесь горел свет. Мне показалось, что кто-то, - вы знаете, кто, - мог стоять снаружи и подслушивать нас. Поэтому я и выглянул... Что значит, не выходить? Разве это не ваш собственный дом? В собственном доме нечего бояться.

Никакого движения, ни малейшего звука в плотной темноте: казалось, даже сама галерея затаила дыхание. От порыва ветра стукнула оконная рама. Кто-то недавно выключил свет. У него появилось чувство, возникающее иногда у тех, кто остается один в старом доме, погруженном в темноту: чувство, будто темнота отделила его от рода человеческого, и что он не должен выходить из круга света, в котором находится, чтобы не столкнуться с тем, чего не хочет увидеть. И, как всегда, совершенно необъяснимо, почему, мысли его вернулись к двери в комнате короля Карла, дальше по коридору. Он стоял здесь, на этом самом месте, почти в таком же состоянии, как когда сегодня утром услышал звук, ставший причиной его первой встречи с Кэтрин Бохан. Утром, когда Луиза Кэрью, в бреду, пыталась задушить...

Что-то очень похожее... Затем он вспомнил слова, которыми кто-то описывал сцену прошлой ночи, когда неизвестный попытался столкнуть Марсию Тейт вниз по крутой лестнице комнаты короля Карла: "звук, похожий на хихиканье", когда свеча погасла. Убийца в безумной ярости разбил голову Марсии Тейт, но передвигается очень осторожно, когда наступает темнота. Ибо в нем укрепилось ни на чем не основанное убеждение, что это убийца рыщет сейчас по дому. Но кто это? Кто?..

Он пересек галерею, коснулся двери комнаты короля Карла и едва не подпрыгнул, когда внизу раздались тяжелые шаги.

- Кто выключил свет? - раздался грозный рык Г.М. - Человек не видит дальше очков на своем носу. Эй! Взгляните, Мастерс, не сможете ли вы найти выключатель.

Что-то щелкнуло, вспыхнул тусклый свет. Г.М. и главный инспектор остановились, увидев Беннетта.

- Привет! - сказал Г.М., кисло улыбнувшись племяннику. - Что у вас стряслось? А? Видели бы вы сейчас выражение своего лица! - Он повернул голову и увидел в дверях Кэтрин. - Вы с маленькой девочкой во что-то играли? Добрый вечер, мисс.

- Вы что-нибудь слышали?

- Что-нибудь? Вы, наверное, шутите, сынок. Я весь день слышу какие-то странные звуки, и большинство из них исходят из моей собственной головы. Я устал, хочу виски, и никто никуда меня сегодня не вытащит. Впрочем, есть кое-что, что мне необходимо сделать.

- Давайте посмотрим, - сказал Беннетт. Он открыл дверь комнаты, вошел и быстро повернул выключатель.

Никого. Комната короля Карла, комната Джона Бохана, была приведена в порядок: одежда убрана, серый ковер, возле большого стола, стоявшего в центе, почищен. Тяжелые черные бархатные шторы были закрыты и слегка шевелились от сквозняка.

- Благодарю. Никаких тел? Тогда я пошел, - заявил Г.М. - Мне нужно кое на что взглянуть, и я хочу кое-что сделать, если увижу то, что надеюсь увидеть. Мастерс, идемте со мной. Почему бы вам не рассказать мне обо всех уликах? Вы находите Джона Бохана с пулей в груди и нелепым кусочком серебра, зажатым в руке; но никто ни слова не сказал мне об этом кусочке. Куда вы его положили, Мастерс?

Мастерс переступил с ноги на ногу. На нем были шляпа и пальто, и он, предположительно, направлялся к инспектору Поттеру, выпить чаю.

- Но нам неизвестно, насколько он важен, сэр! - запротестовал он. - Возможно, это подарок на память. Он не имеет к убийству никакого отношения, и вряд ли мог стать ключом к разгадке, тем более, потому что Джон Бохан написал предсмертную записку, в которой сообщал, что он к убийству непричастен. Вероятно, он был дорог ему как память... Я положил его в ящик стола.

- Дорог как память, вот как? Что ж, мы это выясним. Вы не против, если мы войдем, мисс Бохан? Джимми, мой мальчик, закройте дверь.

Г.М. подвинул большое дубовое кресло и погрузился в него. Затем открыл ящик стола.

Теперь, что мог бы сказать любой игрок в покер в клубе Диоген, Беннет обнаружил, - любая попытка проникнуть в мысли Г.М. - дело совершенно безнадежное. На его лице присутствовало все то же унылое выражение. Он достал из ящика стола маленький треугольный кусочек серебра, который Беннетт видел утром, когда его осматривал Мастерс. Г.М. не нахмурился, и никаким образом не изменил выражения лица. Но перед тем, как заговорить, он сделал значительную паузу, словно не рассматривал что-то, а к чему-то прислушивался.

Он взвесил серебро в руке.

- Гм. Нет. Похоже, это обломок чего-то. Вы ничего не можете о нем сказать, мисс Бохан? Часть чего-то сентиментального, что он решил взять в руки, прежде чем отважиться на самоубийство? Нет-нет, не волнуйтесь, уверяю вас, с ним все будет в полном порядке.

Она покачала головой.

- Н-нет. Я никогда его раньше не видела.

Когда Г.М. бросил кусочек серебра обратно в ящик, раздался слабый звон.

- Вот что я вам скажу, Мастерс. Завтра утром я собираюсь в Лондон. Я знаю одного ювелира, парня, которому я как-то раз оказал услугу, у него есть маленький магазин на Линкольн-инн-филдс. Он сразу скажет мне, что это за штука. Я возьму ее завтра с собой и покажу ему. То есть, если в этом будет необходимость. Может, будет, а может, нет. В зависимости от обстоятельств. И вот что еще. - Он достал свои часы и моргнул. - Сейчас семь часов. Мы собирались обедать в половине второго... Мисс Бохан, во сколько вы вчера вечером отправились на экскурсию в лунном свете и пришли в комнату, где кто-то попытался столкнуть Марсию Тейт с лестницы?

- Насколько мне помнится, около одиннадцати.

- Ну почему не раньше, - капризно произнес Г.М. - Пусть меня повесят, но должен же я хоть немного поспать! Конечно, мне хочется придерживаться романтических правил, но я должен позаботиться и о своей конституции. Ладно, хорошо. Пусть будет одиннадцать. Это позволит Мастерсу поесть и вздремнуть, прежде чем он присоединится к нам. А чуть позже одиннадцати я, возможно, смогу познакомить вас с убийцей... Мы снова отправимся на экскурсию из этой комнаты. Попробуем воспроизвести сцену спуска по лестнице. Я возлагаю на нее очень большие надежды.

Мастерс, продолжавший переминаться с ноги на ногу, застыл. Г.М. говорил так небрежно, что присутствующие не сразу поняли смысл его слов.

- Это одна из ваших шуточек, сэр? - быстро спросил главный инспектор. - Или вы и в самом деле имеете в виду...

- Я говорю совершенно серьезно.

- Человек, который убил Марсию Тейт, - один из пятерых, которые спускались вместе с ней по лестнице прошлой ночью?

- Угу. Именно это я и имел в виду.

Беннетт, мысленно представивший себе всю группу, с беспокойством оглянулся на Кэтрин. Она сделала жест, словно бы протестуя. Все вздрогнули, когда последняя из машин с репортерами удалилась с негодующим гудком. Г.М., постукивавший себя по кончику носа пальцем, казалось, был поражен какой-то внезапно пришедшей мыслью. Он направился к дальнему окну в боковой стене, из которого был виден кусочек навеса. Порыв морозного воздуха смел бумаги со стола, когда Г.М. распахнул створки.

- Эй! - крикнул он.

Внизу появился инспектор Поттер.

- Мы здесь. Зайдите в дом, сынок, и отыщите этого парня, Томпсона. Пусть он поднимется к нам. Мне пришла в голову одна мысль. Спасибо.

Окно захлопнулось.

- Погодите, сэр! Давайте не будем уходить далеко! - сказал Мастерс. - Я ничего не понимаю. Вы, совершенно неожиданно, говорите, что собираетесь представить нам убийцу в одиннадцать часов. И что вы сделаете это, воспроизводя сцену с попыткой столкнуть мисс Тейт по ступенькам...

- Угу.

- Я не собираюсь ставить под сомнение ваши идеи. Я первый, сэр, кто готов признать, что в прошлом они всегда были хороши. Но что вы замыслили и собираетесь продемонстрировать? Вы ведь не можете ожидать, что убийца любезно согласится столкнуть кого-нибудь другого, не так ли? Кроме того, нет смысла пытаться поймать кого-то на лжи, стоял он именно на этом месте или на другом; я допросил всех; все смотрели на горящую свечу, и никто не помнит, где находились другие. Но тогда, что еще?

Мастерс замолчал. Его взгляд был устремлен на большую узкую дверь, с длинным железным засовом над замочной скважиной. Г.М., наблюдавший за ним, в некотором роде развеселился.

- О, нет. Я знаю, о чем вы подумали! - Он хмыкнул. - Мастерс, ваш разум склонен к мелодрамам. Я прочитал, наверное, с дюжину таких историй, и это было забавнее, чем видеть, как кто-то уселся на собственную шляпу. Знаю, знаю... Мы оденем кого-нибудь как Тейт, скажем, мисс Бохан. Мы поставим ее у подножия лестницы. Огни погашены; группа людей собирается на площадке; зажжена свеча; становится видима таинственная призрачная фигура, восставшая из могилы. Призрачная фигура медленно поднимает руку, указывая наверх, и замогильным голосом произносит: "Ты сделал это!" Терзаемый угрызениями совести убийца вскрикивает и падает замертво. Провалиться мне на этом самом месте, Мастерс, но разве работа полиции не напоминала бы ложе, усыпанное лепестками роз, если бы все было так просто?

Он задумчиво взъерошил волосы.

- Самое забавное, Мастерс, в этом деле то, что в девяти случаях из десяти убийца со скучающим видом сказал бы нам, чтобы мы сняли фальшивые усы... Но я не могу сбрасывать со счетов десятый случай; что если бы мы действительно проделали этот фокус, некто испытал бы страшный шок. В этом случае человек должен обладать воображением конкретного типа, чтобы мы могли на него повлиять. Мозг здесь ни при чем. Кроме того, у этого некто достаточно мозгов, но это не помогло при совершении убийства. Я говорил раньше, могу повторить это и сейчас, что мы имеем дело с выходящей из ряда вон случайностью, на которую убийце следует молиться.

Но мы не будем прибегать ни к каким трюкам, потому что это не поможет нам напугать его, если мы не сможем ничего доказать. У меня появилась другая идея. Я просто сидел и думал, и вдруг у меня появилась идея, благодаря которой убийца может быть повешен выше, чем Иуда, если она сработает. Если, если, если! Не знаю, получится ли. И, провалиться мне на этом самом месте, Мастерс, меня это очень беспокоит.

- Полагаю, сэр, - прорычал главный инспектор, - что не имеет смысла спрашивать вас...

- Не имеет. Только относительно инструкций. Мне нужно, чтобы Поттер и двое его людей стояли там, где я укажу; желательно, чтобы они были вооружены. Теперь, я жду ответа на телеграмму; я должен получить его, иначе могу попасть в глупое положение. Кроме того, мне нужно задать этому парню, Томпсону, вопрос, который для меня очень важен. Пять персонажей на лестничной площадке и я, в роли Марсии Тейт, - итого шесть, - все это будет ни к чему, если я получу неправильный ответ.

- От Томпсона? - поинтересовался Мастерс. - Вопрос относительно чего?

- Относительно его зубов, - ответил Г.М.

- Замечательно! - угрюмо отозвался Мастерс, после того, как некоторое время все молчали. - Зная вас, полагаю, что вы говорите вполне серьезно, как бы абсурдно не прозвучали ваши слова. Мы сделаем все так, как вы говорите. Но есть одна вещь, которую бы мне хотелось понять, и, по крайней мере, ее-то вы можете мне прояснить. Эта история Мориса Бохана о Рейнджере, совершившем убийство - вы в нее верите или нет? Вы знакомы со всеми другими версиями, но не остановили его, когда он говорил. Он прав? Это сводит меня с ума, сэр, и, клянусь, я не знаю, что и подумать.

- Я знаю, - сказала Кэтрин.

Она произнесла это со спокойной уверенностью. Девушка стояла перед столом, слегка касаясь его пальцами. Свет электрических свечей блестел на ее темных волосах, ее грудь быстро поднималась и опускалась под старым твидовым пальто, но это был единственный признак ее нервозности.

- Вы настаиваете, - сказала она, - на том, чтобы воспроизвести... чтобы постараться сегодня воспроизвести то, что случилось тогда, не так ли?

- Минутку! - сказал Г.М. Он переместился и одной рукой прикрыл глаза. - Думаю, так будет лучше. У вас есть против этого какие-нибудь возражения?

- Нет. Но прежде, чем вы начнете, вы можете исключить одного человека. Может быть, двух.

- Это интересно. Почему, мисс Бохан?

- Перед тем, как вы пришли сюда, я услышала теорию дяди Мориса. Да, она очень красива. Это на него похоже. Я не знаю, совершил ли убийство этот человек, Рейнджер. Но, насколько я понимаю, все доказательства против него построены на поведении одного человека. И если он вел себя иначе, это будет означать, что обвинение рассыплется...

- Вы имеете в виду...

- Луизу. - Она резко опустила ладонь на стол. Затем заговорила быстрее. - Что Луиза ходила в павильон. Что впоследствии в галерее на самом деле не было никого, кто мог бы испачкать кровью ее запястье, и она это выдумала... Я должна вам сказать. Я слышала это от доктора Винна, и он это подтвердит. Сегодня утром, после того, как он осмотрел Луизу, он отвел Джервиса Уилларда в галерею и собирался ему что-то сказать. Именно тогда они услышали выстрел...

Ее глаза замерли на потертости старого ковра; некоторое время она молчала.

- Именно тогда они услышали выстрел. И доктор Винн был так озабочен состоянием Джона, что забыл о том, что собирался сказать. Дело вот в чем. Вчера поздно вечером он сказал, что Луиза, должно быть, приняла слишком большую дозу снотворного, скорее всего, веронала. Вы можете догадаться, почему. Но когда она ее приняла, это вызвало обратный эффект, то есть, она бодрствовала, но ее тело было частично парализовано. Возможно, у нее появилось желание пойти в павильон; возможно, у нее возникли галлюцинации; возможно, она даже пошла туда. Может быть, она направлялась именно туда, когда упала возле моей комнаты. Но доктор Винн готов поклясться, после осмотра, что она приняла лекарство не позже часа, и в течение следующих четырех-пяти часов была абсолютно не в состоянии отойти далее двадцати-тридцати футов от своей комнаты. Просто не могла. А когда смогла, то бродила по галерее и в самом деле столкнулась с кем-то в темноте; она не могла узнать его, но, в конце концов, это служит доказательством, что вы не можете обвинить ее в убийстве.

Мастерс, доставший свою записную книжку, положил ее на стол и пробормотал проклятие. Затем взглянул на Г.М.

- Это возможно, сэр?

- Угу. Вполне возможно. Зависит от дозы, зависит от человека. Несколько самоуверенно это утверждать, не зная, в каком состоянии находился пациент, но доктору Винну виднее. Может быть, он прав, а может быть, нет. Я склонен предположить, что он ошибается, но решайте сами. - Г.М. ухмыльнулся. - Итак, Мастерс?

- Вы имеете в виду, сэр, что вы полагаете предположение мистера Бохана верным?

Г.М. выглядел так, словно в чем-то сомневался.

- Послушайте, Мастерс, я не хочу сбивать вас с толку без крайней необходимости. Это дело и так достаточно запутанное. Я не хочу размахивать руками над хрустальным шаром и издавать таинственные шумы, чтобы произвести впечатление. Есть кое-что, что вы способны увидеть сами. В одном мисс Бохан права. Если вы принимаете гипотезу о том, что Рейнджер виновен, то вы не можете взять из нее только то, что вам нравится, вы должны принимать ее целиком или отказаться от нее. Краеугольным камнем этой гипотезы является девушка, утверждающая, что кто-то испачкал кровью ее запястье. Если вы верите, что человек в холле выдумка, то все в порядке. Но если вы верите, что это был реальный человек, вы должны отказаться от гипотезы о вине Рейнджера. Почему? Потому что было бы слишком неправдоподобно представить двух людей, бродящих здесь с окровавленными руками. К тому же, в то время, когда, по утверждению девушки, ее кто-то измазал кровью в доме, согласно гипотезе Мориса Бохана, Рейнджер должен был находиться в павильоне. Он не покидал его, пока не вернулся по следам, оставленным Джоном. Так вот. Либо кто-то в галерее это выдумка, либо нет. Если нет, то вы должны отказаться от гипотезы Бохана и предпринять действия для установления невиновности Рейнджера.

Мастерс сделал несколько шагов, словно намереваясь измерить размер ковра. Потом развернулся; на его лице было сердитое выражение.

- Именно так. Именно так, сэр. Но вот что меня раздражает. Вы не разрешаете мне расспросить мисс Кэрью и не задаете ей вопросы сами?

- Ха! У вас отлично получается, сынок.

- Вы также не хотите задать вопросы Рейнджеру. Вы ничего не делаете, за исключением того, что встречаетесь с Эмери и просите его привести Рейнджера в нормальный вид так быстро, как это возможно.

Г.М. прищурился.

- Думаю, вы не совсем поняли, что я сказал, Мастерс. Согласно полученным от меня инструкциям, Эмери должен поддерживать Рейнджера в состоянии постоянного опьянения. Именно так. Сидеть у его кровати, внимательно наблюдать, и, как только тот подаст признаки пробуждения, тут же поднести ему очередную порцию спиртного. Эмери, подобно вам, думает, что я рехнулся. Но я обещал познакомить его с убийцей его жены, и он согласился исполнить мое поручение в точности. Подобно вам.

На лице Мастерса стало медленно появляться какое-то странное выражение, Г.М. кивнул, с явным злорадством.

- Наконец-то! Я знал, что рано или поздно вы догадаетесь. Вы совершенно правы. Вот и все. Я не хочу задавать вопросы юной Кэрью или Рейнджеру, особенно Рейнджеру. Скажу вам честно, сынок, если Рейнджер когда-нибудь получит возможность ответить на выдвинутые против него обвинения... Все, что мне сейчас нужно, это несколько спокойных часов. Но они мне очень нужны. А потому, в качестве одолжения, прошу вас, мисс Бохан: что бы вы ни делали в оставшиеся три часа, ради Бога, никому не передавайте слов доктора Винна о вашей подруге. Договорились?

Его голос прозвучал тихо, тише даже, чем ветер, завывавший в дымоходе, но, казалось, эхом отдался в холодной комнате. Наклонившись вперед, он вдруг словно бы стал великаном на фоне массивной серо-черной мебели. За окном летали снежинки. Беннетту вдруг показалось, что к нему вернулся кошмар. Среди шума ветра он расслышал звук, который услышал тем утром.

- Слушайте, - внезапно произнесла Кэтрин. - Вы слышите вой собаки?

Они все слышали, но никто не ответил; Кэтрин кивнула и повернулась.

- Прошу меня извинить, - бесцветным голосом произнесла она. - Уже поздно. Мне нужно переодеться.