Убийство в Уайт Прайор

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Переигранный гамбит

- Я думаю, - сказал Морис Бохан, медленно проводя одной ладонью по другой, словно что-то растирая между ними, - я думаю, что всем нам следует согласиться с любопытным экспериментом, предложенным сэром Генри. - Он оторвался от созерцания своих рук. - Хочу сказать, что это, конечно, никоим образом не выведет нас на убийцу мисс Тейт. Хотя, идя навстречу пожеланиям сэра Генри, я воздерживался от того, чтобы сказать вам о том, что до тех пор, пока некий джентльмен не будет в состоянии защитить себя - не может быть сомнений в его виновности. Но...

Каким образом Беннетту удалось пережить тот ужин, он не помнил. Вопреки своему желанию, своей воле, он все-таки пошел в комнату короля, прежде чем спуститься вниз. Он не мог вообразить, исполненный ужаса, как это может выглядеть, пока не увидел. И пожалел, что пришел сюда. Инспектор Поттер стоял у двери в галерею: в комнате не горело светильников, через окна проникал слабый лунный свет. Дверь в секретный проход была открыта настежь, внизу, где Г.М. о чем-то тихо переговаривался с Мастерсом, двигались фонари. Он подошел к двери. Он не знал, насколько высока, крута и опасна эта лестница: затхлый запах, неровные каменные ступеньки между узкими стенами, ведущие в какую-то яму. Луч фонаря Мастерса осветил его лицо так внезапно, что он едва не потерял равновесие. Затем луч снова переместился вниз, на другое лицо, возле нижней ступеньки, на глаза, не сощурившиеся от света.

Ужин, на котором Беннетт присутствовал месте с пятью другими - Г.М., Морисом, Уиллардом, Кэтрин и Луизой, превратился, благодаря Морису, в отвратительную формальность. Впоследствии он постарался забыть о нем. Все, кроме хозяина, ощущали напряжение, хотя им не сказали, что дом снова посетила смерть. Когда он спустился в библиотеку, то впервые увидел Луизу, после возвращения в Англию. Она сидела у камина, одетая в темно-синее, с волосами мышиного цвета, с пробором посередине. Он всегда помнил ее как невысокую и полненькую, с веснушками, двадцати восьми лет. И был удивлен тем, насколько худой она казалась сейчас, с темными, но удивительно прекрасными глазами. Эмоциональное напряжение делало ее похожей на привидение, но привидение не неряшливое. Что касается возраста - ей запросто можно было дать сорок.

Он пробормотал пару банальностей. Сказать было нечего, и он не сделал большой ошибки, сказав их. Она механически улыбнулась, когда протягивала руку; затем сжала в ладони носовой платок и смотрела на огонь, словно бы забыв о присутствии остальных. Морис, чопорный и элегантный, превозносил херес, предлагая заменить им вошедшие в моду коктейли. Он много смеялся. Джервис Уиллард вел себя тихо и вежливо; но когда начал расхаживать по библиотеке, словно зверь, запертый в клетке, было видно, что ему необходимо побриться. Когда появился Г.М., моргая и бормоча приветствия, Беннетту показалось, что все пришли в волнение. Он не мог сказать, говорилось ли что-нибудь о предстоящем спектакле. Кэтрин спустилась последней. Она была одета в черное, без каких-либо украшений, но ее плечи поблескивали на фоне темных панелей.

Ее присутствие здесь заставило Беннетта вздрогнуть. Она была реальной, она была живой и красивой; кто-то из остальных был убийцей, надевшим на себя маску, в этом не было сомнений. В том, что им предстояло ужинать вместе, заключался какой-то невероятный гротеск. И, конечно, едва войдя в тусклую, сумрачную столовую, возможно, совершенно случайно, задели тему, которой избегали.

- Я распорядился поставить еще один стул, - сказал Морис, кивая.

Казалось, не стало слышно даже звука шагов.

- Еще один стул? - спросила Кэтрин.

- Разумеется, для мистера Рейнджера, - мягко ответил ее дядя, - на тот случай, если он почувствует себя настолько хорошо, чтобы присоединиться к нам. Ты разве не в курсе, Кейт? - Он кивнул Томпсону и улыбнулся. - Мистер Эмери сказал мне, что он сегодня вечером не в состоянии поужинать. Вы что-то сказали, сэр Генри? - быстро спросил он.

- Я? - отозвался Г.М. - Может быть. Я задумался о своем. Я подумал, какое железное здоровье должно быть у этого парня, Рейнджера.

Стулья скрипнули.

- Вы правы, - согласился Морис. - Он может вынести многое. Даже петлю, я полагаю. - Его омерзительное настроение, казалось, выплескивалось через край. Кто-то за столом громыхнул ложкой о тарелку. - Принимайся за еду, Кейт! Тебе необходимо поесть. Рекомендую этот суп. Если ты так оделась к столу, полагаю, тебе нужно что-то, чтобы согреться. Или, возможно, ты уже? Наш молодой американский друг, насколько я могу судить, также страдает отсутствием аппетита, не так ли? Да. Но это ставит хозяина в неудобное положение. Уж не думаете ли вы, мой мальчик, что ужинаете у Борджиа?

- Нет, сэр, - ответил Беннетт. Он почувствовал, как внутри него начинает закипать раздражение. Он поднял глаза. - Ужиная с Борджиа, я, по крайней мере, знал бы, чего ожидать.

- Ну, разумеется, - с упреком в голосе сказал Морис. - Вы ведь американец? Изобретательны в вопросах кулинарии, а также любовных? Вы действительно опасаетесь яда, или же не знаете способа, каким подсыпать яд самому Борджиа?

- Ни то, ни другое, сэр, - отозвался Беннетт.

- Попробуйте сами свой замечательный суп, дядя Морис, - сказала Кейт. Она вдруг откинулась на спинку стула и истерически рассмеялась. В большой комнате раздался слабый звук, пламя свечей пригнулось сквозняком, словно к ужинавшим присоединился кто-то невидимый. Тяжелый, язвительный взгляд Джервиса Уилларда обежал всех, сидевших за столом.

- Послушайте, Морис, - заметил он, - мне не хчется прерывать эти глубокомысленные рассуждения о супе и яде, но давайте на некоторое время станем благоразумными, идет? Во-первых, может быть, не всем приятно слышать... - Он замолчал. Он снова казался сбитым с толку, как в ту ночь; и будто проклинал себя, сказав то, чего говорить не намеревался.

- Я не против, - сказала Луиза тихо, но отчетливо. Она подняла глаза от стола. - Я вовсе не пыталась отравиться, вы же знаете. Я хотела уснуть. Можете мне не верить, я ничего не имею против. Все, что мне хочется, это сесть на поезд, уехать в город и убедиться, что с отцом все в порядке.

Они не сказали ей о том, что случилось с Джоном Боханом даже теперь: слишком многое было понятно по ее тону. Но Беннетт, быстро взглянув на Мориса, подумал о том, какие мысли скрываются за этими поблескивающими, мертвенно-серыми глазами. Морис словно бы выбирал хирургический нож, задаваясь вопросом, какой именно применить. И, наконец, выбрал.

- Вернуться в город на поезде? - повторил он. - Уверен, что мы приветствуем ваше заботливое отношение, как это сделал бы и мой брат Джон, окажись он здесь. Но, боюсь, полиция не окажется настолько любезной. Кстати, вы знаете? То, что мы должны сыграть те роли, которые играли прошлой ночью; мы должны повторить попытку убийства бедной Марсии на лестнице в комнате короля Карла. Сэр Генри считает, что это принесет пользу; но я больше ничего не скажу. Мне очень жаль, если я испортил кому-нибудь ужин.

За столом раздался легкий шум; в нем было больше удивления, чем чего-либо другого. Вошел Томпсон, и это словно стало бы причиной, по которой на длительное время наступила тишина. Каждый звук казался неестественно громким. Беннетт, не поднимавший глаз, вдруг обнаружил, что наблюдает за руками. Выделявшимися на фоне темного полированного дуба. Тонкие руки Мориса отбрасывали тени, перемещаясь по поверхности так, словно чистили ее. Розовые ногти Луизы издавали слабый скрежет. Большой указательный палец Уилларда постукивал по ложке. Руки Кэтрин, белые, как ажурные салфетки, были сжаты в кулачки и неподвижны. Затем Беннетт взглянул на пустое кресло, предназначавшееся для Рейнджера, и вспомнил сцену внизу лестницы, чьи руки...

- Что за чушь? - наконец, нарушил тишину Уиллард.

- Полагаю, - сказал Морис, - возражений ни у кого не имеется? Это выглядело бы неуважением по отношению к сэру Генри, как вы понимаете.

- Это ужасно, - произнесла Кэтрин. - Но если это нужно, значит, мы должны в этом участвовать. Однако не думаю, чтобы этот спектакль имел хоть какую-то ценность, если в нем не примет участие мистер Рейнджер...

- Что касается меня, - задумчиво сказал Морис, - я считаю, что это должно быть интересно, даже если роль мистера Рейнджера сыграет кто-то еще. Смею заметить, что наш молодой друг из Америки будет иметь гораздо больший успех в этой роли, чем сам мистер Рейнджер. Но давайте больше не будем говорить об этом.

Ужин затянулся. Беннету он показался ужасным, но разговоры - еще ужаснее. Морис, казалось, был готов говорить до бесконечности. Часы пробили половину девятого. Кэтрин и Луиза попытались встать из-за стола, но Томпсон принес изящные графины, и Морис приказал им остаться. Г.М., почти все время молчавший, сидел неподвижно, точно деревянный. Треск раскалываемых Морисом орехов звучал в большой комнате подобно выстрелам. Огонь в камине угасал, за одним из окон показалась луна...

Треск смыкающегося щелкунчика. Беннетт оттолкнул остывший кофе...

- Думаю, - сказал Морис, - мы почти готовы приступить к любопытному эксперименту, предложенному сэром Генри. Со своей стороны, считаю, что это нисколько не поможет нам найти настоящего убийцу мисс Тейт. Хотя, исполняя пожелание сэра Генри, я воздерживаюсь от того, чтобы изложить вам все факты, тем не менее, полагаю, вы и сами в этом сомневаетесь. Но для кое-кого из нас эта реконструкция должна стать очень интересной, в частности (крак! - снова щелкнули маленькие стальные челюсти), для моей маленькой дорогой Луизы. Ха-ха-ха. Кроме того, я всегда готов прочитать лекцию о красотах Уайт Прайор, как делал это вчера вечером. Сэр Генри, вы хотите, чтобы я провел вас по всему дому, как прошлой ночью?

- Нет, - ответил Г.М. Все слегка вздрогнули, вспомнив о его присутствии. - Ничего такого. Мы начнем отсюда и поднимемся в комнату. Грррм. Я не возражаю против вашей лекции, если вам угодно. Кроме того, я был бы не очень хорош в роли мисс Тейт, не правда ли? А? Нет. Мы просто представим, что она с нами. В темноте это будет легче. Представим, что она идет вместе с нами. Пусть все идут так же, как шли вчера вечером.

Морис поднялся.

- Хорошо. Луиза - с моим другом Джервисом. Маленькая Кейт с мистером Беннеттом в роли нашего второго отсутствующего гостя. Настоятельно рекомендую каждому вести себя так, как он или она вели себя прошлой ночью. Что касается меня, то мне так часто казалось, будто я хожу и общаюсь в этом доме с умершими дамами, что мне едва ли придется слишком напрягать воображение, чтобы представить, как последняя из них идет рядом со мной... Томпсон, погасите все свечи, кроме одной.

Свечи гасли, одна за одной, и это было похоже на то, как если бы в дверь, закрывающую прошлое, пусть даже недавнее прошлое, вбивались гвозди. Сквозь окна пробивался лунный свет, падая на движущиеся силуэты и окрашивая их в цвет обезжиренного молока. Слышалось шарканье ног. Маленькое желтое пламя свечи в руке Мориса замерцало, когда он поднял ее вверх. Он коснулся рукой потемневшего и потрескавшегося от времени портрета женщины в желтом платье, и всем показалось, что они узнали ее глаза, за мгновение до того, как свеча опустилась.

- Сюда, - сказал Морис.

Снова шуршание шагов по камню. Маленькое пламя двинулось вперед. Беннетт почувствовал, как рука Кэтрин дрожит в его собственной. Сейчас, когда они оказались в лабиринте проходов, Морис заговорил, спокойно и приятно.

- Интересно, что эта прелестница, - ухмыляясь, произнес он, - помимо интрижки с монархом, что можно было бы объяснить защищающим ее Провидением, любила в своей жизни еще четырех мужчин. Один был известным актером. Другой - драматургом. Третьим был лихой капитан, которого звали Джон. Ну, а четвертым, разумеется, ее самодовольный муж.

Я имею в виду Барбару Вилльерс Палмер, первую леди Кастлмейн, позже герцогиню Кливлендскую. Актером был Чарльз Харт, внучатый племянник Шекспира и великий трагик Друри Лейн; который, как говорят, мог научить любого короля, как себя вести. Драматург был Уильям Уичерли, остроумный и язвительный, поставивший себе целью "заставить общество взглянуть на самое себя". Лихим капитаном был Джон Черчилль, впоследствии прославившийся (за свою любовь к деньгам), как герцог Мальборо. Мужем был скромный Роджер Палмер, никогда и ничем не прославившийся...

Разумеется, были и другие. Был грязный кукольник из низов, по имени Джейкоб Холл, иногда показывавший представления Панча и Джуди на ярмарке Св. Бартоломью. Был еще старый седой повеса Бо Филдинг, который мечтал жениться на ней, и женился. У Бо Филдинга, кстати, была взрослая дочь. Мне пришла в голову мысль, что, если бы мы повернули назад капризное время и изменили...

Впереди, очень смутно, Беннетт мог различить силуэты Луизы и Уилларда. Судя по тому, как первая двигалась, она смотрела вперед, будто пытаясь что-то разглядеть в темноте. Она дрожала, словно ей было холодно, и Уиллард нежно касался ее руки. Беннетт мог поклясться, что лестница скрипнула, прежде чем на нее ступили Морис или Г.М. Он оглянулся. Они с Кэтрин сильно отстали от остальных. Когда она подняла глаза, он отчетливо разглядел во мраке их блеск.

- Это, - сказала она, - случилось здесь...

- Да. А я - Рейнджер.

Он положил руки ей на плечи и слегка пожал их. Это было безумием, но судьба предопределила его с той же неизбежностью, с какой влекла всю группу в комнату короля Карла. Это продолжалось несколько мгновений, он успел почувствовать, как она дрожит; а затем увидел, как зашевелились ее губы и сквозь бешеный стук своего сердца услышал шепот: "...присоединяйтесь к Уилларду, вы были с Луизой". Она отдалилась прежде, чем он успел сказать: "Когда мы окажемся в комнате, не смотрите вниз"; но он подумал, что все-таки произнес это. Он ни в чем не мог быть уверен посреди окружавшей его темноты, за исключением того, что его разум был не вполне ясен, и что он на мгновение забыл, где находится настоящий Рейнджер.

Любовь и смерть, любовь и смерть, и губы Кэтрин. Пламя свечи двигалось впереди по лестнице, высвечивая высокие позолоченные портреты; еще один портрет проклятой женщины вынырнул из темноты. Барбара Вильерс или Марсия Тейт, которая улыбалась... Он скосил глаза и с удивлением обнаружил, что Луиза теперь идет рядом с ним. Она не смотрела на него; ее руки были сжаты. Снова раздался голос Мориса:

- ...вдоль этой галереи. Вы видите кресла, похожие на трон; корону, которую поддерживают два свирепых льва, и штандарт с буквами C.R. в верхней части...

Беннетт что-то пробормотал, обращаясь к Луизе; что - он и сам не понял, но был поражен, увидев, как она, не мигая, смотрит вперед. Свет приближался к двери Королевской комнаты.

- А здесь... - продолжал Морис. Он остановился. - Дверь заперта! - с негодованием заявил он.

- Ах, да. Так оно и есть, - отозвался Г.М. - Это не страшно. У меня есть ключ. Подождите, я сейчас открою.

Щелкнул замок. "Вперед!" - подумал Беннетт с чувством человека, прыгающего с высоты с завязанными глазами.

- К двери на лестницу, - гулко прогремел по галерее голос Г.М., - в том же порядке, как прошлой ночью. Никто не останавливается. Идемте.

Свеча переместилась в комнату. Все увидели, что дверь на лестницу приоткрыта, из нее тянуло сквозняком. Беннетт услышал, как кто-то тяжело дышит. Первым на площадку, прикрывая свечу ладонью, вышел Морис. За ним последовала Кэтрин. Беннетт, не зная, где находился Рейнджер и что он делал, последовал за ней со смутной надеждой чем-нибудь отвлечь и не дать увидеть то, что находилось внизу. Возможно, света свечи не хватит, чтобы осветить подножие лестницы. Следом за ним вошел Уиллард, а Г.М. вынужден был слегка подтолкнуть Луизу. Беннетт по-прежнему не мог ничего разглядеть в темноте у подножия лестницы. Ему вдруг показалось, что он находится в переполненном поезде метро, в котором погас свет, остановившемся в темном туннеле; и эта фантазия дополнительно усиливалась фигурой Г.М., стоящей в двери.

- Теперь, - сказал Г.М., - я закрою эту дверь, а потом спущусь и встану туда, где стояла она, после чего пусть кто-нибудь задует свечу. Потом я спущусь вниз и зажгу свет, и вы станете спускаться, представляя себе, как она выглядела бы, если бы упала, когда кто-то ее толкнул. И если вы увидите что-то у подножия лестницы...

Он открыл дверь немного пошире. Пламя свечи взметнулось от сквозняка и погасло. Они услышали, как закрылась дверь, и оказались в полной темноте.

При свете было лучше, чем без него; темнота словно бы сжималась, словно бы заставляла прыгнуть вниз. Беннетт подумал: "Один легкий толчок..." Он почувствовал дрожь, охватившую всех, и вдруг обнаружил под ногой пустоту.

Далеко внизу, у подножия лестницы, возникло какое-то движение.

- Я не могу это выносить, - тихо произнес голос позади Беннетта. - Выпустите меня.

Этот голос принадлежал Луизе Кэрью, сначала дрожащий, затем в нем послышались истерические нотки. Затем раздался стон.

- Вы не заставите меня, - сказала она, - вы не заставите меня прыгнуть. Я знаю, вы хотите заставить меня это сделать, но я этого не сделаю. Не сделаю, вы меня слышите? Выпустите меня. Зажгите свет. Я не жалею. Я бы снова попыталась ее столкнуть. О, ради Бога, зажгите свет и выпустите меня, выпустите меня, прежде чем...

Что-то толкнуло его. Беннетт почувствовал, что скользит в никуда, его рука ухватила пустоту. Он почувствовал, что падает; но даже в это мгновение знал, что не должен ни за кого хвататься, иначе сломаны будут две шеи вместо одной. Его нога ощутила камень, он наклонился и ударился спиной в стену.

Он все еще стоял на лестнице. Он не упал, мышцы рук и ног дрожали от напряжения, отталкиваясь локтями, он сделал попытку устремиться наверх, в Королевскую комнату.

- Свет! - услышал он голос Г.М. - Вы, за дверью! Эмери! Светите на...

На площадке вспыхнул свет. Потрясенный, все еще находясь в неустойчивом положении, Беннетт, распластавшийся вдоль стены, сделал несколько шагов вниз. Кейт Бохан помогла ему. Они поднялись в комнату короля Карла. Все расступились, точно увидев перед собой бомбу. Г.М. только что махнул рукой в сторону Эмери, стоявшего у выключателя с испуганным выражением на лице, даже более испуганным, чем у Луизы Кэрью. В голове Беннетта промелькнула инструкция, которую Г.М. дал Эмери: "Ничего не говорите, что бы вы не увидели и не услышали, пока..."

Пока - что? Что за игру он затеял, и что должно было последовать?

Беннетт увидел Луизу, стоявшую посреди комнаты, и других вокруг нее. Морис улыбался, Уиллард поводил рукой по лицу в явном замешательстве.

- Не смотрите на меня, - тихо произнесла Луиза. Она задыхалась, ее волосы пришли в беспорядок. Обведя взглядом присутствовавших, она опустила голову. - Вы ничего больше не смогли придумать, кроме как устроить этот дурацкий спектакль? Я толкнула ее. Ну и что? Я бы сделала это снова.

Морис сделал движение подсвечником, словно салютовал.

- Спасибо, моя дорогая девочка, - мягко произнес он. - Это все, что мы с сэром Генри хотели знать. Это ты покушалась на убийство. Мы знаем, что ты не убивала мисс Тейт, это сделал Рейнджер. Мы просто хотели получить полную картину. Это все, что нам с сэром Генри хотелось бы знать.

- Вот как? - спросил Г.М.

Он лишь немного повысил голос, но тот отозвался эхом.

- Кажется, вы сказали мне именно так, - произнес Морис. - И ваш план увенчался успехом. Она призналась, что пыталась убить Марсию. Вы в этом сомневаетесь? Нет. Но она ничего не сказала о том, будто отправилась в павильон и вернулась до того, как снегопад прекратился.

- Совершенно верно, - подтвердил Г.М., - не сказала. Я хотел поставить эксперимент, но вы, кажется, даже сейчас не понимаете, с какой целью. Он удался, но вы не понимаете, почему. Я хочу, чтобы вы все присели. Да, именно. Присели. Я запру дверь. После того, как мы все удобно расположимся, я расскажу вам, что случилось.

Я верю этой девушке: она сделала то, о чем сказала. Но она никогда не была в павильоне, хотя и собиралась туда сходить. Я не утверждаю, что она убила Марсию Тейт, но не утверждаю и обратного. Все, что я хочу сказать, она упала в галерее, приняв слишком большую дозу веронала, и не могла спуститься вниз.

Наступила тишина. Затем Уиллард сказал:

- Вы говорите загадками. Вы утверждаете, что она не была в павильоне, и при этом не снимаете с нее подозрения в убийстве. Но обыкновенный здравый смысл подсказывает нам, что если она не пошла туда, значит, она не виновата.

- О, я этого не знаю. Вот что я хотел вам сказать... Дело в том, что Марсия Тейт была убита в этой комнате.