Убрать ИИ проповедника

30. Секрет Марго

Богдан и Марго выбежали из закусочной и побежали в сторону метро, держа над головой бумажные пакеты заведения, в которых там отправляли заказы на дом.

— Где твоя машина? — спросила на бегу Марго.

— Я оставил её на парковке в начале Тверской. Придётся проехать одну станцию на метро. Тут совсем близко.

— А то я не знаю, — она продолжала дуться.

На эскалаторе он стоял на ступеньку ниже, повернувшись к ней лицом, и думал, пока спускались, о том, что тогда, в той жизни, счёл бы эти две минуты спуска за райское наслаждение. Да и сейчас нравилось вот так ехать с девушкой, как все, и ощущать себя просто человеком. Но услышанное от Жрицы всё изменило. Эти десять минут разговора встряхнули его, как встряхивают шарики в детской игре, и они катятся на своё место. Его встряхнули и поставили на боевые позиции, чтобы он начал партию, а всё, что было до этого, разумнее считать подготовкой. Так и есть. Спортсмена подвели к старту. Всё стало понятно за десять минут разговора и нескольких предложений в меню. Кстати, что стало с этим волшебным меню? Он не помнил.

Они сели в вагон, проехали молча и стоя остановку, вышли на улицу, и увидели, что дождь перестал, оставив после себя мокрую тротуарную плитку и капающие деревья.

— Ты на каблуках, но нам совсем недалеко, — сказал Богдан, держа её под руку.

— Как тебе Жрица? — Марго повернула к нему голову и как будто хотела поймать его реакцию на лице на свой вопрос.

— Она ко всем приходит, ведь так?

— Ну, так как она тебе? — повторила вопрос Марго.

— Богиня, — пошутил Богдан.

— Относись ко всему критично. Я надеюсь, у тебя хватило мозгов не видеть в ней женщину.

— Не уверен. Но мне это не мешает.

Марго подняла брови от такого беспардонного откровения, но потом передумала продолжать разговор в этом направлении.

— Я не знаю, можно ли ей доверять, и всё ли мы понимаем, — но в тоне слышалось раздражение.

— Марго, об этом надо было думать раньше, мне кажется. Твоей уверенностью тогда можно было рубить дрова. Что поменялось? Или я опять всё узнаю последним?

— Меняемся мы, не они.

— Ну, да. Это очевидно, и этого мы, то есть ты в первую очередь, очень хотели, разве не так? Ты вообще настолько изменилась, что даже забыла про театр. Ты была Булавина, помнишь? Любой мало-мальски интересующийся нашей культурой человек тебе ответит, что это была великая актриса, мастер перевоплощений, владеющий артистическим гипнозом, и наговорит ещё кучу всего другого в том же духе.

— Хватит об этом! — отрезала Марго, — я сыта сценой. Просто это поняла. Кстати, не так давно.

— Осторожно! — Богдан подхватил Марго на руки и перенёс через лужу.

— Спасибо! Я о том, что они никогда нам не помогали, только наблюдают и проворачивают свои делишки за наш счёт. Голод, бедность, болезни, нефть, деньги, войны — этого тебе мало?

— Я спрашивал тоже самое, когда ходил вниз. Есть космические законы, и ты не можешь этого не учитывать.

— У нас тоже есть законы, но мало кто о них помнит, — резко ответила Марго.

— Там не так. Там не может быть так. Что случилось? Ты целый вечер дуешься, как лягушка, и я целый вечер боюсь, что ты лопнешь, и я не успею тебя спасти.

— А ты спроси её, почему мы так мало живём на Поверхности, когда у них в руках такие технологии. Почему вообще нас загоняют в угол? Кто им дал на это право? Их космические законы высшей справедливости? Или то, что они украли у нас знания, забрав всю элиту с собой вместе с информацией?

— Нет, Марго, так не пойдёт! Ты забыла, с кем имеешь дело. Я эмпат, дорогая, я — то, к чему ты приложила руку. Я знаю, что ты хочешь, что-то сказать, но не решаешься. Я вежливо подожду. Я всегда тебя подожду, ты знаешь.

— Прежде, чем кидаться в бой, советую хорошо подумать, — огрызнулась Марго.

Богдана это кольнуло. Какой бой? Настоящий бой?

— Мы пришли, — Богдан щёлкнул ключом, и машина послушно отозвалась, открыв замок. Он старался делать вид, что его особенно не задевает её сложное настроение. Но на самом деле, его, конечно, это более, чем просто трогало.

— Помнишь, на той стороне был магазин «Подарки»? Я часто туда заходил. Сам не знаю даже зачем.

— Помню. Народу там было больше, чем подарков, это точно. Поехали в нормальный ресторан, туда, куда я любила ходить когда-то. Может— она задумалась на секунду, — нет, не имеет смысла. Всё равно прошлого уже не вернуть, а ностальгировать по молодости в нашем-то положении, вообще ерунда какая-то.

— Домой? — спросил Богдан.

— Да, домой, — она наконец улыбнулась, — поехали в наш чудесный уютный дом! Включи, пожалуйста, какую-нибудь тягучую музыку, скрипку или виолончель. Я погрущу немного, — она взяла его за руку, откинулась на сидении и закрыла глаза.

Ехали долго. На дорогах после дождя образовались пробки, а как только выехали загород, опять пошёл дождь. Всё время до клиники, пока ехали, Богдан вертел в голове образ Орлова. Марго не шевелилась и не открывала глаз. Ему казалось, что она тоже думала о нём, но он никак не мог понять, почему Орлов присутствовал сейчас между ними. Почему Марго сказала ему про бой? Почему она злится? И на что, чёрт возьми, она намекает? Богдан опять вспомнил случай во французском ресторане. Промелькнула тревога, как будто он не сделал чего-то, что-то пропустил. Что? Он вдруг решил найти Викторию.

В клинике было тихо. Муслим и Стеша ещё не приехали. Свет приглушили, и от этого дом казался немного другим и чуть-чуть загадочным, хотя загадок там и на самом деле хватало. Богдан подумал на секунду, что они и, правда, приехали к себе домой. Посидят немного в гостиной, посмотрят телек, съедят пару яблок, поботают о бытовухе и пойдут спать, как нормальная человеческая пара. Как бы было хорошо, если бы наступило такое время! Он ведь об этом, в сущности, всегда мечтал — быть и жить с Марго, защищать её, слушать её глупости и умности, положить голову ей на колени или уткнуться в живот и задремать. Но всё складывалось так, точнее, уже сложилось, что этому не бывать.

Он чувствовал, что его ждут испытания, неимоверные усилия, напряжение, трудные решения, и другого пути нет. Ставки, как говорится, сделаны. Он согласился на авантюру, которая частично была правдой, но только в правду была завёрнута другая правда, куда сложнее, чем можно было себе вообще представить. Мало этого, где-то в глубине, он знал, что после всего этого, что надвигается на него, мир опять изменится, потому что изменится он. Но если ему выпал шанс хоть как-то обезопасить этот мир и подвести людей к новому этапу в развитии, и если это действительно ради людей, а не ради захватчиков, у которых на уме порабощение Земли, то игра стоила свеч. Свечи как романтично!

— Я пойду переоденусь, в душ и к тебе, — поцеловал он её в губы.

— Да, приходи, — ответила Марго.

Зелёные глаза смотрели чуть спокойнее, чем он ожидал. Была какая-то лёгкая грусть, которую он успел прочитать. Они любили друг друга нежно и страстно. Любовь? Да. Настолько сильная, насколько сильно отзывалось его сердце. В этот раз ещё сильнее обычного, потому что чувствовал, что скоро может всё безвозвратно измениться. Жить настоящим — золотые слова. Любила ли она его? Да, но её определённо что-то мучило, что-то её беспокоило, он видел. Не может же Марго его ревновать к Жрице, это не имеет под собой почвы. Она просто пошутила. Или предостерегла? От чего? Она же не могла знать, что перед тем, как она пришла, с ним в закусочной разговаривала Жрица? Или могла? Она же опоздала.

— А почему ты опоздала на полчаса сегодня? Мы же договаривались — тихо спросил Богдан.

— Ждала, когда вы закончите свой разговор со Жрицей Наами, — спокойно ответила Марго, — болталась в магазине косметики напротив.

— Как? Ты знала, что со мной в закусочной сидела Жрица?

— А что тут такого? Она меня сама попросила прийти на полчаса позже. Я же не могу её не послушать, — Марго обняла его левой рукой и положила голову ему на плечо.

От услышанного он немного напрягся, помолчал секунд десять, потом вдохнул любимый запах её волос и поцеловал в макушку.

— И ты знаешь, о чём мы с ней говорили? — не скрывая удивления, спросил Богдан.

— Нет. Хочешь поделиться?

— Не сейчас, — твёрдо ответил Богдан.

Он не стал спрашивать Марго, насколько она с ним откровенна. Он знал, что она скрывает какие-то вещи. Он постарается сам их вычислить. С самого начала была недосказанность, просто от счастья быть с ней, он напрочь потерял голову тогда, и ещё от одиночества. Если он даст ей понять сейчас, что сомневается в ней, то она запрячет свои секреты ещё глубже, и их будет труднее достать. А он их обязательно достанет. Он же Богдан сейчас, а Богдан — это не Эдвард.