Убрать ИИ проповедника

39. Портик

Марго сидела на веранде симпатичного кафе неподалёку от театра, в котором будоражила и доводила до экстаза публику на протяжении нескольких десятилетий. Рядом стоял Большой, величественный и балетный со знаменитой летящей квадригой и Аппалоном на портике.

Перед ней на столике стояла чашка какао и лежала рекламная газета, у которой она медленно закручивала пальцами в трубочку нижний правый угол. С того места, где она сидела, её театр просматривался, как на ладони. Она узнавала людей, входивших в когда-то родное здание. Они все давно ей были безразличны вместе с их миром и их страстями, ей даже были уже безразличны её собственная слава, аплодисменты и горы цветов в одном из лучших драматических театров мира. Прошлого нет. Кто это сказал? Как поразительно быстро факты забываются, преображаются, меняются и исчезают. Да, можно писать хроники. Но их потом придётся сжечь, потому что они будут смертельно опасны. Прошлое — череда ошибок и самых неправильных выборов. Зачем я вообще полезла во всё это? Испугалась. Все испугались, не я одна. Естественный путь всё же безопаснее. Ну, умерла бы и вернулась, как все. Может, получила бы чистую добрую душу и опять красивое тело. Хотя Наами говорит, там очереди, и приходится брать, что есть.

Какао было удивительно вкусным. Прожитые жизни или, точнее, некоторые периоды прожитых жизней, потерялись и переплелись, оставив в памяти вспышки самых ярких эмоций и такие вот вкусовые ощущения, как приятный и сладостный запах какао во рту. Когда это было? Во время Великой Отечественной?

Она ездила по госпиталям с концертами, и им иногда перепадали американские продукты. Незачем это вспоминать. «Тёмная ночь. Только пули свистят по степи». У неё был низкий, грудной голос и красные губы.

Марго обвела взглядом кафе и узнала двух женщин, сидевших через пару столиков от неё: костюмершу и бухгалтершу. В их жизнях, по всей вероятности, особых перемен не наблюдалось. Конечно, ни костюмерше, ни бухгалтерше никаким образом не могло прийти в голову, что вот та, можно сказать, красивая девчушка в трикотажном сером брючном костюме и белых кроссовках могла быть несравненной и неповторимой в самом прямом смысле этих слов Маргаритой Булавиной, перед которой они трепетали.

Марго была здесь три дня назад, сидела за тем же столиком и тоже пила какао. Ей надо было немного привыкнуть к месту перед разговором. Тогда перед тем, как зайти в кафе, она нацарапала карандашом на второй колонне Большого дату и время мелкими символами шифра. Это был старый уговор — без никакой электроники и телепатии. На случай, когда придёт время, и надо будет встретиться, чтобы прояснить картину. До сегодняшней встречи оставалось минут пять-шесть. Она провела рукой по волосам и распустила волосы, они рассыпались по плечам.

Орлов стоял на веранде, спрятавшись за кадку с пальмой. Наверное, так стоят хищники, выслеживая добычу — тихо, напряжённо, с каменным взглядом. Одет он был в повседневную, почти спортивную одежду и с бейсболкой на голове. Марго почувствовала его и нашла глазами окаменевший взгляд. Они как будто вцепились в друг друга железными крючками, а не глазами.

«Я готова. У меня нет обязательств. Я нашла замену», — сказала телепатически Марго. Она первой нарушила молчание. Взяла чашку и отпила глоток. «Надеюсь, ты будешь говорить по существу, иначе я уйду, и второго раза не будет. Слишком большие риски.»

Орлов вышел из укрытия и прошёл в зал, выбрал свободный столик, почти на противоположной стороне кафе, максимально отдалённый от того места, где расположилась Марго. Сел в профиль, положил перед собой мобильный телефон и дождался, пока подойдёт официант с меню. Быстро выбрал что-то, заказал и уставился прямо перед собой, не смотря на Марго.

«Приветствую тебя, королева! Я долго ждал этого дня. Я нашёл тебе место, там много дел, которыми ты можешь заняться. Всего одна неделя, и я оформлю все формальности.»

«Я могу взять с собой ещё двоих? Мне нужны люди на первое время», — спросила Марго.

«Нет, ты справишься одна. Сама же говоришь про риски. Защиту я беру на себя. Ровно через неделю встречаемся здесь же. Ты ещё прекраснее, чем была. Сколько жизней надо прожить, чтобы тебя забыть?»

«Забыть невозможно то, что не забывается. Зачем-то мы это помним,» — осталось ли в ней что-то от их любви, раненого капитана после Сталинградской битвы и московской певицы из Театра Опретты, встретившихся в госпитале, она не знала. Всё человеческое обесценивалось, и она гнала от себя страх надвигающейся пустоты. С каждым новым воплощением счастье и любовь начинали казаться всё более бессмысленными, ничего интересного не предвещавшими. А он, значит, ещё чувствует. Ему дали больше времени. Он ещё живёт в оболочке земной реальности и не вышел из программы «Земля». Он ещё не чувствует надвигающейся трансформации, о которой даже Богдан знает.

Орлов повернул голову в её сторону. Его лицо казалось совсем другим — беззащитным, открытым, дружелюбным. Удивительный всё-таки парень этот Богдан, подумала в это мгновение Марго и улыбнулась. Орлов улыбнулся в ответ, не подозревая, что улыбка была не для него. Кто бы мог подумать? Наами Богдана теперь уже не выпустит. Находка. Она вдруг подумала, что Жрица полностью переформатирует его программу, и Богдан станет таким же, как она, причём, с первого раза. К этому всё идёт. Она многое может попросить за то, что привела Богдана. А что же тогда Орлов может предложить? Ему надо её ещё догнать, чтобы предложить. Его не выпускают из матрицы, и ей надо искать кого-то другого. Орлов в ловушке. Вон оно что

К Орлову подошёл официант и поставил на столик стакан, бутылку воды и отошёл.

«Уходи! Если я не приду через неделю, значит, я передумала,» — холодно сказала Марго.

«Я убью его! Мне нечего терять, Марго!» — почти выкрикнул в голос Орлов, но ей это показалось, конечно, просто он сказал это очень резко.

«Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Ещё слово, и ты никогда больше меня не увидишь. Уходи!» — Марго разнервничалась. Она разозлилась на то, что Орлов понял, о ком она думала. Ну и что.

«Я ухожу, королева! Не стоит так нервничать из-за новобранца. Ему ещё очень далеко до меня. Жрица никогда не даст тебе и части той власти, которую я могу бросить к твоим ногам. Ты для неё отработанный материал, поставщик новенького, не более того. Сколько можно ей верить, Марго? Она неудачница, получившая власть незаслуженно, только потому, что её брат отказался. И ты это знаешь. До встречи через неделю, моя несравненная и единственная. Я не боюсь своих чувств, даже если они мне мешают», — с этими словами Орлов поднялся, оставил деньги на столе и направился к веранде, где был выход на улицу.

Она не стала смотреть в его сторону. Её удивило и поразило то чувство, которое она неожиданно почувствовала к Богдану. Она испугалась за его жизнь! Только что ей казалось всё бессмысленным и потухшим, не имеющим будущего, неинтересным, пресным, тысячу раз сыгранным как на сцене, так и в жизни, и вдруг щемящее беспокойство всколыхнуло всё внутри и несказанно обрадовало. Значит, ей оставили человеческое, значит, она никакой не отработанный материал, как сказал Орлов. Да кто он такой? Хватит уже! Из нас пытаются сделать других, а мы сопротивляемся. Есть нечто, что оставляет нас земными, и никакой силе это неподвластно, пока стучит сердце. Господи! Ты существуешь! Прости меня! Что я наделала! Верни меня! Я хочу остаться человеком. Я хочу пройти трансформацию вместе со всеми.

Надо поскорее найти Богдана и поговорить. Она совсем перестала оставаться с ним наедине, слушать его сомнения и догадки, отвечать на его вопросы, на большинство которых она не знала ответов. Постепенно он начал отдаляться, она чувствовала. Как и он.

Жрица сделает всё, чтобы развести их и полностью подчинить его себе. Ещё бы. Без меня они никогда бы не наши такого. Он ещё не знает, на что способен. Но этого я не могу ему сказать.

Она перетасует все его клетки, как колоду карт, и сделает то, что ей нужно в данный момент. А дальше?

Марго ещё раз взглянула на портик Большого театра. Столько лет эти несравненные летящие лошади вдохновляли её на победу.