Учитель под прикрытием.

Глава 10

ГЛАВА 10.

Открыв дверь, испытал странное чувство. Захотелось рвануть назад, поймать мэтра Вагнера и как следует его потрясти: «Это что? Это ошибка! Разберитесь!»

На меня смотрели две дюжины пар глаз. Две дюжины знакомых глаз. У этих ребят я уже дважды – дважды! – вел занятия по пентаграммостроению. Мой «любимый» второй курс.

Парни и девушки были немного удивлены, но только в первую минуту. Потом по рядам пронесся вздох, а сидевшая впереди Магдалена Левкович затрепетала ресницами:

- Ой… здравствуйте, профессор. А… как вы странно сегодня выглядите…

Ну, еще бы! Рясу инквизитора – еще и запачканную в нечистотах городской тюрьмы - в этих стенах увидишь не чаще.

- Переодеться забыл, - буркнул я, пробираясь на кафедру.

- Вы… куда-то ходили?

- Да. По делам.

- А какие у вас дела? Вы ведь не ходили к этим… ну… инквизиторам?

- Как раз к инквизиторам я и ходил, - буркнул мстительно. – Но это к делу не относится…

Окинул беглым взглядом кафедру, покосился на ее внутренность. Обычно туда профессора складывают черновики своих выступлений, всякие записки, порой книги и отобранные у студентов шпаргалки. Здесь не было ничего, кроме нескольких листков, исписанных и местами перечеркнутых вдоль и поперек. Полистал… м-да. Записи-то по теме, но нужно время, чтобы разобрать все каракули.

- Так… Напомните мне, какую тему вы проходили с мэтром Горбжищем накануне?

- Никакую, - огорошили меня студенты. – У нас уже месяц, как нет занятий по пентаграммостроению. То вы с нами занимаетесь, то нам читают историю магии…Надоело!

- Почему? – постарался отбросить неприятную мысль о том, что с преподавателем Горбжищем тоже могло что-то случиться, пусть и до того, как я пришел сюда работать. Подозрительно, не находите? За неполный месяц два преподавателя тю-тю!

- А зачем нам история магии? – заныли студенты. – Мы это уже слышали на первом курсе! Опять те же даты, что и на истории государственной. Опять те же биографии и монографии. Опять все эти «исторические предпосылки» и «степень развития общества»… Ну, какое отношение это имеет к некромантии?

- Самое прямое. В жизни все взаимосвязано. Как знать, может быть, через пару десятилетий другие студенты будут изучать уже нас, как исторических личностей…

- Скажете тоже, - сидевший на передней парте парнишка развалился, разве что ноги на столешницу не забросил. – Где мы и где они! Вот во времена Трех Королей – это да! Тогда и люди были другими, и время другое…и возможностей больше. А что сейчас? Мы будем жить, работать, детей заводить, потом умрем… и кто про нас вспомнит через двадцать лет?

- Ваши внуки, - пожал я плечами. – И кто знает, кто из них вырастет. Может быть, те самые исторические личности, о которых будут писать книги. Но без вас писать станет не о ком. И некому.

Я осекся. Почему-то вспомнились собственные дети. Трое. Вспомнят ли они родного отца? Будут ли их дети знать, что был такой Згаш Груви? И если был, то свяжут ли они свои жизни с моей? Ведь ни один из них не продолжает мою фамилию. Я – последний в роду Груви… если не считать детей моих двоюродных братьев, скромных ткачей из провинции.

Нет, не хочу об этом думать. Уже столько раз занимался самокопанием, что понимаю – ни к чему хорошему это не приводит.

- Этот вопрос оставим для лекций по космогонии и теологии, - сказал вместо этого. – Сейчас у нас пентаграммостроение.

- Да ну его! – неожиданно воскликнула одна из девушек. – Давайте вы нам опять чего-нибудь расскажете!

- Потом. Если останется время.

- Уу-у-уу… - хором заныли студенты. Да что с ними такое? Второй курс, начало учебного года, столько новых предметов, а им уже все надоело! Или я не умею учить или народ такой подобрался?

- Ничего не «у-у», а достаем двойные листочки. Записываем вопросы… - торопливо пролистал записи своего предшественника. Что бы им такое задать? – Типы пентаграмм! Основные виды, способ применения, значение отдельных элементов. Каждый пункт проиллюстрировать. С пояснениями! Дополнительные сведения приветствуются. Всем все понятно? Тогда приступаем.

Прошелся вдоль столов, убедившись, что учебники убраны подальше и никто слишком уж явно не пользуется шпаргалками – хотя откуда? – после чего вернулся за кафедру. Мне крайне необходимо было подумать и составить собственный план расследования.

Первое – Дануська Будрысайте. Она могла отнести записку Измору от Динки…и рассказать о ней кому-нибудь еще. Этот кто-то если не свидетель, то может быть связан с подозреваемым. Кто-то ведь должен был ждать княжича на месте…

Второе. Место преступления и тело Измора. Надо осмотреться еще раз. Душа убитого могла бы кое-что рассказать об убийце. И, если тот принял меры предосторожности, это уже о многом говорит.

Третье, мои коллеги-инквизиторы. Их надо заинтересовать, заставить начать параллельное расследование. Скажем, связать убийство с исчезновением Верины Кит. Прорицательница могла предсказать убийство. Надо постараться вспомнить дословно, что она говорила. Возможно, там подсказка. И ведь ее действительно кто-то отвел в лазарет… и не довел. Не значит ли это, что мы имеем дело с подозреваемым?

Четвертое – опять княжич Измор. Почему именно он? Что в нем такого интересного? Если это не убийство из ревности, то почему выбрали его? Эти знаки на стенах… Они нанесены для отвода глаз или все-таки имеют смысл? Я не сомневался, что мэтр Вагнер приказал все тщательно перерисовать, а может, рисовал и сам. Тогда надо его расспросить как следует. И запросить личные дела Измора, Торвальда и… жаль, мало подозреваемых!

Хотя… тот пропавший третьекурсник, Ной Гусиньский. А что, если…

Отыскав чистый листок и перо, принялся записывать подряд все мысли, которые пришли в голову по этому делу. И увлекся так, что аж подпрыгнул, когда услышал звон колокола.

- А? Что? Уже все? Урок закончен?

Посмотрел на свой листок. Исписан вдоль и поперек, не хуже шпаргалки мэтра Горбжища. Вот я даю! Что значит – увлекся!

- Так. Сдаем свои работы!

Студенты ожидаемо заныли – мол, еще пять минут, дайте до точки дописать, дайте дорисовать последний символ... Пресек это безобразие в корне, просто пройдясь по рядам и забрав листки, невзирая на лица. Кто-то пытался бороться, кто-то отдавал свои сочинения безропотно. Ни один не сказал: «Я все сделал!» Ладно, малышня, я вас научу родину любить. Сам я в пентаграммах ни фига не смыслю, а из вас специалистов подготовлю.

- Домашнее задание…

- Что? Еще и домашнее задание?

- Да. Руны. Руны, используемые в пентаграммах. Прямое и обратное значение, сочетание, правила нанесения. И смотрите у меня!

Ворча и бросая на меня косые взгляды, второкурсники вышли из кабинета. Кажется, я только что убил в них надежду на то, что уж на моих-то уроках можно филонить. Я остался на месте. В учительскую комнату отдыха идти не хотелось – мэтр Вагнер ясно же сказал, чтоб меня ждут после уроков. А до этого еще четыре часа, не считая перерыва на обед. Чтобы не терять времени, разложил на столе задания, бегло просмотрел некоторые, выбранные наугад.

И заметил, как из одного двойного листочка выпал еще один. Третий. Мелькнул в воздухе и скользнул под кафедру.

Бес!

Бухнулся на колени, заглядывая под нее. Листик улетел недалеко, но пальцами не дотянешься – слишком мал зазор. Придется чем-то подцепить. А чем? Пером разве что? Или сложенным в несколько раз другим листиком?

Я так увлекся извлечением листка из-под стола, что не заметил, как дверь в аудиторию приоткрылась.

- Уверены, что здесь никого?

- Уверен. Сегодня больше здесь занятий не будет до шести вечера. Можем свободно говорить.

Бес. Бес! Бес! Голос знаком. Тот самый, который уже как-то раз слышался в учительской комнате. Тип, одевающийся как аспирант или младший преподаватель. Но вот второй… первый раз слышу. Это точно. Он с таким… характерным пришепетыванием. Вместо «что» произнес «фдо», вместо «здесь» «ффесь», а вместо «никого» - «нифофо». Надо запомнить.

- Но тут фэ какие-то лифтофки…

- Это наверное студенты контрольную писали.

- Мои фтуфенты? Интефефно, офень интефефно…

Мэтр Горбжищ? Вот это да! Где ж вы пропадали? Послышался скрип шагов. Кто-то остановился совсем рядом с кафедрой. Один шаг – и он увидит стоящего на четвереньках меня!

- Оставьте в покое эту писанину! У нас есть дела поважнее!

- Фы прафы…

- Берите, что вам надо и идемте!

- Фа-фа!

Шаги удаляются. Ух… мама… от облегчения стукнулся лбом об пол. Прикусил губу, услышав скрип. Тайник в стене? Похоже на то. Вообще-то, во многих аудиториях такие тайники устраивают – от любопытных студентов, надо полагать. Чуть было не высунулся наружу, чтобы подсмотреть, где именно тайник и как он запирается. А заодно – чем боги не шутят? – и на таинственного «пентаграммщика» взглянуть.

- Все взяли?

- Врофе да.

- Тогда идемте. У нас мало времени!

Шаги. Хлопок двери. Пронесло.

Медленно выпрямился на дрожащих ногах, опираясь на край столешницы. Провел рукой по лбу и только тогда заметил, что держу в руках тот самый листок. Когда и как успел вытащить? Не помню. Наверное, сквозняком от распахнутой двери вынесло. Уф… что там пишут?

«Мэтр Груви, - было выведено аккуратным девичьим почерком, - я давно хотела вам сказать, что вы мне нравитесь. С самой первой встречи. Ваше лицо. Ваш голос. Ваши глаза. Вы что-то нам говорили, а я смотрела только на вас. И как же я была рада, увидеть вас снова! Как бы я хотела, чтобы все уроки у нас вели только вы. Вы самый умный, самый чуткий, самый добрый из всех мужчин, которых я встречала. Я не могу больше молчать. Я должна вам все сказать. Умоляю, приходите завтра вечером на аллею, туда, где растут каштаны. Я буду ждать. Это очень важно!»

Подписи не было. Только закорючка, которая с равным успехом могла означать как «И», так и «М» и даже, при известной доле фантазии, «Ш».

Вот влип.

Раньше уже бывало такое, что на меня вешались девушки. Два года назад уже была одна… как бишь ее там звали? Честно, не помню. Да и не меня она особенно любила, ей нужен был другой. А я… а меня она себе придумала. Вот женщины! Вечно вам не хватает чего-то, вечно вы себе сочиняете что-нибудь эдакое, верите в выдумку, а потом удивляетесь, что реальный мир не соответствует вашим ожиданиям. Я ведь священник и, хотя не монах, должен соблюдать обет целомудрия. Хотя бы потому, что у меня уже есть жена. Божественным супругам с кем попало не изменяют. Наоборот, это я не имею права вставать на пути у моей супруги, буде та вздумает подобрать мне замену. Однажды я умру. И тогда мое место займет новый Супруг Смерти. Но до тех пор…

Нет, конечно, семью я бы создать мог. Ведь бывали такие прецеденты и прежде – лорд Вайвор Мас, предок моего названного брата Анджелина Маса, тому яркое подтверждение. Хотя, он, скорее был тем самым исключением из правила, потому как не являлся некромантом, а был алхимиком. Что же до меня, то тут, увы, классический случай.

Я невольно провел рукой по волосам. В годы учебы моя внешность не была предметом гордости. Да и сейчас далеко было до признанных красавцев. Почему же все-таки я, а не кто-то иной?

«Ты становишься параноиком, Згаш, - сказал я себе. – Тебе кажется, что тут начинается та же история. Девушка выманивает юношу ночью на свидание, он приходит, а вместо предмета своих грез встречает убийцу…Первый раз это был Измор, вторым станешь ты…»

- Ну, после этого я просто обязан туда пойти! – сказал вслух и почувствовал, как возвращается решимость. Я не Измор, меня так просто не взять.

Но до назначенного часа было еще больше суток, так что пока решил заняться другими делами. Что там у нас по плану? Лазарет и Дануська Будрысайте.

Рой Бойко так и стоял на страже, и, подходя, он уже знал, на чем стоит сыграть.

Заметив незваного гостя, аспирант сделал стойку:

- Кто идет? – и тут же опомнился, узнав пришельца: - Простите, я вас не узнал…

- Это нормально. Вы все делаете правильно, Бойко. Мало ли, кто или что захочет проникнуть туда или выбраться оттуда! Надо быть настороже.

- Проникнет… оттуда? – парень покосился на двери. – Но… ведь там никого нет?

Ему стоило большого труда сохранять серьезность.

- Это сейчас там никого нет, но в любую минуту может появиться. Потусторонний мир ближе, чем кажется. Вам ли этого не знать, аспирант Бойко!

- Простите, но я… не некромант. Я – боевой маг. Я ничего не чувствую…эдакого.

- Ох, правда. Я и забыл… - на самом деле он ничего не забыл и тщательно подбирал слова. – Но мне-то простительно, а вот разве тебе мэтр Вагнер или мэтр Сибелиус ничего не сказали? Не предупредили?

- О чем? – на челе аспиранта отразилась напряженная работа мысли.

- О том, что оттуда на третью ночь может полезть…м-м… нечто?

- Нечто? – парень так крепко стиснул рукоять меча, что побелели костяшки пальцев. – А что именно?

- Потусторонние сущности. Имя им – легион. Как ты думаешь, почему некроманты так любят всяческие амулеты, перстни с камнями, медальоны и тому подобное? Это их защита от потусторонних сущностей. Ибо без амулетов никакая магия или оружие против них бессильны. У тебя амулеты есть?

- Есть, - Рой Бойко полез за пазуху. – Вот. Он у меня с самого рождения.

Пришелец спокойно взял амулет, подержал на ладони, всмотрелся в знаки, идущие вдоль обода. Потом аккуратно отковырнул из середины блестящую нашлепку и выкинул ее вон.

- Что вы делаете? – ахнул аспирант. – Это же…

- Это же, - он помахал амулетом перед носом его законного владельца, - конечно, когда-то было мощным оберегом, но…для младенца! Ну, или маленького ребенка. Наверное, в вашей семье слишком часто умирали дети, вот родители и решили подстраховаться – он призван защищать от болезней, отравления, ожогов, ушибов, порезов и разных мелких несчастных случаев. Ребенка – лет примерно до пяти-шести – он защищает абсолютно ото всего. Но потом его сила постепенно уходит! Увы, сейчас это – бесполезная железка со вставленной в нее никчемной стекляшкой. Он выдохся. Теперь его только на помойку.

Рой Бойко потерянно смотрел на амулет, который столько лет его оберегал… вернее, должен был оберегать…

- Что же мне делать?

- Я могу помочь. Давай его сюда!

В середине кругляша было небольшое углубление – как раз для нового камня. И такой у него был. Припасен заранее.

Расправить крохотные металлические лепестки оказалось делом нелегким, все-таки пришлось действовать на весу, одной рукой. Потом заготовленный заранее камень лег в ямку, лепестки прижали его.

- Вот. Держи!

Рой послушно склонил голову. Он даже умилился такому послушанию. Эдак не понадобится и амулет! Он сам пойдет и сделает все, как надо!

- Если что, он тебя защитит. Но не думай, что тебе самому ничего не надо делать.

- Я знаю, - помрачнел аспирант. – Амулеты взаимодействуют с носителем. Одни усиливают его качества, другие – ослабляют.

- Этот – защищает от потусторонних сущностей. Заставляет их обходить носителя стороной, - сказал он. – Так что, если что-то заметишь – тебе достаточно просто поднять тревогу. Остальное он сделает за тебя.

- Спасибо, профессор!

Он улыбнулся, направляясь своей дорогой. Да, этот амулет призван… но не защищать. Однако аспирант поймет это слишком поздно.

Лазарета, как такового, в Колледже не было. Большинство студентов, так или иначе, предпочитали болеть дома. Лазаретом именовалась небольшая пристройка к зданию факультета целителей, имеющая отдельный вход через массивное крытое крыльцо. Это было даже не крыльцо, а настоящие сени, где хранились снадобья. Из сеней можно было пройти в просторную смотровую, в которую открывались две дверки в две небольшие палаты. В одной лежали девушки, в другой – юноши. Выцветшая ширма делила смотровую на две неравные части – в меньшей большую часть времени проводила дежурная целительница, она же помощник преподавателя целительной магии.

На самом деле помощников было двое – один исполнял свои прямые обязанности, а второй тем временем дежурил в лазарете, посменно. Ибо, как я уже писал, факультет целителей еще не был полностью сформирован. Они даже аспирантов набрать пока не успели.

Когда я вошел, в смотровой была только госпожа Донна, младшая помощница поеподавателя. Она поступила сюда уже после того, как я закончил обучение, и с нею еще видеться не доводилось. Средних лет пухленькая женщина оторвалась от толстого фолианта, который листала с таким видом, как будто это была священная Рунопись.

- Вы… кто такой? – встрепенулась женщина. - Что вы здесь делаете? Сюда нельзя! Не положено! Это… здесь только больные! Они не опасны! Вы не можете… не имеете права…

Всплескивая руками, она накинулась на меня, пытаясь вытолкать за порог. Сходство с курицей, которая защищает цыплят от коршуна, было так велико, что я расхохотался.

- И ничего тут смешного! – чуть не завопила госпожа Донна. – Ни в какие ворота не лезет! Тут больные! Преступников тут нет! Так и скажите своему начальству!

Она приняла меня за инквизитора. Ну, еще бы! Ряса! Я до сих пор щеголял в ней.

- Я не инквизитор, уважаемая. Это – всего-навсего маскировка. Я – помощник преподавателя на подмене, мастер Груви. В данное время подменяю мастера Горбжища, преподающего пентаграммостроение.

- Правда? – толстушка уперла кулаки в бока, став вдвое толще. Ее прищуренный взгляд чем-то напомнил мне госпожу Гражину. – А не врешь?

- Спросите у бессменного ректора! Он лично заверял мое заявление.

- Ладно. А сюда-то зачем пришел?

- Я хочу поговорить с Дануськой Будрысайте. Она с факультета боевой магии. Говорят, попала сюда после того, как повредила ногу. Она здесь!

- Здесь-здесь, - ворчливо откликнулась целительница. - Где же ей еще быть? Лежит…

- Я могу ее увидеть?

- Только в моем присутствии, - заявила госпожа Донна так решительно, что спросить не стал.

Дануська была единственной больной в палате, где стояли четыре кровати. Судя по повязке на ноге, она ее не просто подвернула, а получила серьезную травму. Но девушка выглядела бодрой.

- Эй, я еще не настолько больна, чтобы ко мне приглашать священни… - начала она, в полумраке палаты не разглядев цвета моей рясы, но осеклась и отпрянула к стене: - Я ничего не делала!

- Я в этом не уверен.

- Я ни в чем не виновата, вы слышите? – девушка повысила голос.

- Жизнь свидетельствует об обратном… дочь моя.

Не люблю демонстрировать свою причастность к Ордену Инквизиторов, но что поделать. Надо играть роль. Тем более что передо мной свидетель, а может, и соучастник убийства.

- Прекратите, - вмешалась госпожа Донна. – Вы не имеете права! Это переходит все границы! В конце концов, вы же сами сказали…

- Вот как? А вы сможете повторить это перед моим начальством? – повернулся к ней, от души жалея, что не успел перенять у пра Михаря его манеру иронично изгибать бровь. Мой наставник сам не замечал этой своей особенности, но со стороны смотрелось… весьма и весьма.

Наверное, что-то такое у меня все же на лице проступило, потому что целительница заткнулась и пошла красными пятнами.

- Вы… вы… - залепетала она, - здесь лазарет и…

- И что? На территории Колледжа творятся жуткие вещи. Пропала бесследно преподавательница прорицания мэтресса Кит. Пропала после того, как произнесла весьма странное пророчество, которое сбывается прямо сейчас. Один студент найден мертвым. Его подругу обвинили в убийстве. Еще один студент пропал без вести… как и мэтр Горбжищ с кафедры общей магии. За городом нашли труп нищенки, из тела которой извлекли плод… явно не шутки ради. На «чистом» месте бродят кладбищенские гули, и это не считая вроде бы не связанных с этим мелочей типа массовой гибели собак и резко увеличившегося количества краж в Зверине. Я прислан от Инквизиции, чтобы расследовать это дело. А вы мне мешаете, что дает мне право заподозрить вас в соучастии и подвернуть предварительному заключению в монастырской тюрьме!

Как вам уже известно, в монастыре не было тюрьмы – были пыточные подвалы и камеры, где обвиняемые «отдыхали» между сериями пыток, поскольку палачам тоже надо когда-то спать и есть. Но мои собеседницы этого не знали.

- Я тут ни при чем! – взвизгнула госпожа Донна и рыбкой юркнула за дверь. Не самый благовидный поступок для целителя, который вообще-то должен горой стоять за своих пациентов, но лично для меня так было лучше. Я присел на койку так, чтобы блокировать собеседницу.

- Итак…

- Я ничего не делала, - повторила побледневшая девушка.

- Делала. Записка. Тебя просили передать Измору Претич-Дунайскому записку…

Она поняла.

- Н-ну… да. Эта ведунья, в которую он был влюблен. Она меня остановила и…попросила…

- Он был влюблен, - повторил я. – А она? Та ведунья? Как по-твоему, она его любила? Со стороны всегда виднее. Любила его та девушка или просто играла его чувствами – мол, ей нравилось, когда за нею парни бегают?

Дануська задумалась. Честно задумалась – я видел это по изменениям ее ауры. Трудно считывать ауру у живого и здорового человека, если ты не прирожденный целитель. Но «боевичка» не была здоровой.

- Трудно сказать, - наконец, произнесла она. – Вроде он ей нравился… но не так сильно, чтобы…

- Чтобы остановить на нем свой выбор?

- Да.

- Но он не был ей в тягость?

- Нет, конечно же, нет!

Я не стал говорить, что Динка еще в детстве была такой – как только ее увезли с хутора, где прошло ее сиротское детство и отдали под опеку добросердечной госпожи Гражины, мечтающей о детях, малышка расцвела. И ее сила стала проявляться, как предсказывала та ведьма, Белая Дама. Динке повезло, что она оказалась у нас на воспитании – теперь у меня не оставалось сомнений, что Белая Дама обратила бы привлекательность девушки во зло. И тогда моя воспитанница обязательно закончила бы жизнь на костре…

Впрочем, это ей и так грозило из-за обвинения в убийстве. Так что, увы, можно сказать, что это ей было на роду написано. Мы с мэтром Куббиком могли лишь отсрочить приговор или смягчить его, но…

Но нет. Я не собирался опускать руки. Кто сказал, что судьбу нельзя переписать от руки?

- Значит, у них все могло бы сложиться?

- Да, если бы не тот третий. Он вечно мешал им договориться. Вставал у них на пути…

- Торвальд. Его зовут Торвальд. Он с факультета…

- Не важно, с какого он факультета, - отмахнулась Дануська. – Он – темный тип. Когда я его видела, мне всегда хотелось как следует ему врезать. Просто за то, что он есть. Но… с ним ведь ничего не случилось, нет? – запоздало забеспокоилась она.

- Ничего. Пока ничего. И, смею надеяться, не случится, поскольку еще одного трупа Колледж явно не переживет. Но то, что ты сказала, весьма важно. Так, значит, Динка Куббикова попросила тебя отнести записку Измору Претич-Дунайскому, ты согласилась и записку отнесла?

- Да.

- А больше ее никому не показывала?

- Н-нет…

Заминка. Врет. По ауре видно, что врет. Эх, жаль, я не умею мысли читать! Это ведунов просить надо. Узкая специализация, чтоб ее…

- Совсем никому? И никто не видел, как Динка тебе ее передавала? И как ты сама с Измором разговаривала, тоже никто не видел?

Глаза бегают, а аура вся так и полыхает. Точно врет. Или думает, как соврать.

- Лучше признайся сама, здесь и сейчас. А то у нас в Ордене такие умельцы есть… говорят, они могут заставить вспомнить даже то, чего ты не знал… Этому не все верят… пока не убедятся сами, что это еще преуменьшение…

- Чего вы от меня хотите?

- Правды. Кому ты показывала записку?

И тут произошло невероятное. На меня напали.

Нет, правда. Только что эта девица смирно сидела на постели, вытянув туго перебинтованную ногу, и вот уже она двумя ударами в грудь спихивает меня с кровати. Не ожидавший этого, я рухнул на пол, а «боевичка» вскочила на ноги и ринулась к выходу…

Вернее, только попыталась, потому что, во-первых, на мое счастье, у нее все-таки действительно была повреждена нога, а во-вторых, госпожа Донна далеко не ушла и возникла на пороге разгневанным препятствием:

- Что тут происхо…

Дануська ударила было ее также, убирая с пути, но подвела раненая нога и валявшийся на полу я, просто успевший схватить недостаточно стремительную беглянку за щиколотку. При этом пальцы мои сомкнулись на болевой точке сухожилия, и девушка с коротким злым стоном рухнула на колени.

- Стоять!

- Что тут происходит? – завопила целительница. – Что вы себе позволяете?

- За профессорами, живо! – рявкнул я, извиваясь на полу, потому что замешательство Дануськи длилось долю секунды, и она уже пришла в себя, снова пытаясь сбежать. Я же прилагал все усилия, чтобы нейтрализовать «боевичку», так что со стороны наше противостояние действительно могло показаться странным – мужчина старается скрутить и прижать к полу девушку, лишив ее возможности сопротивляться. – Она не в себе! На ней заклятье!

Большего не требовалось – госпожа Донна исчезла, хлопнув дверью.

К тому моменту, когда прибежал маг-целитель, профессор Голон и вторая помощница, всё уже кончилось. Почти всё. Дануську била крупная дрожь, как в припадке падучей, а я, придавив коленом дергающееся тело, торопливо закручивал на ее локтях последний узел. Профессиональный палач тут справился бы намного лучше – их, в том числе, обучают усмирять бесноватых – но опыт инквизитора пригодился. В свое время сам через это прошел.

- Это чары подчинения, - с ходу определил профессор Голон. – Все назад. Они могут перекинуться на вас!

У чар подчинения есть один побочный эффект – если они наложены для того, чтобы заставить объект выполнить или не выполнить какую-либо работу, вокруг него создается своеобразная зона отчуждения. И окружающие могут либо неосознанно помочь ему, либо также неосознанно помешать, подчиняясь чужому приказу. Как только работа будет выполнена, чары рассеиваются сразу.

- Отойдите, отец, - меня попробовали оттереть в сторонку.

- У меня иммунитет, - я проверил последний узел и встал. – Положитесь на меня. Эта девушка – важный свидетель. Убит студент. На место убийства его вызвали запиской. Убийца знал о том, где и когда состоится свидание из этой записки. Она знала о записке и показала ее…

Кому? Убийце или его сообщнику? Ведь факт же, что место преступления было подготовлено заранее. Значит, все-таки план был. И не может быть, чтобы убийцы не учли всего. Например, Динку. Динку, назначившую свидание… Где она была все это время? Ее задержали? Если да, то кто?

- С вами все в порядке, святой отец? – вырвал из раздумий голос профессора.

- Не «святой отец», а «ваша святость», - машинально поправил я. – Да, со мной все в порядке. Просто… вспомнил кое-что. Но это к делу не относится. Я хочу, чтобы вы как следует осмотрели эту девушку. Чары подчинения. Вы можете поставить диагноз, кто и когда их наложил?

- Попробую, - профессор Голон хрустнул пальцами, разминаясь. Целители часто лечат наложением рук, поэтому я ничуть не удивился, а просто отошел в сторонку.

Дануська забилась в путах, злобно заскрипела зубами и несколько раз лязгнула ими, как бесноватая. Госпожа Донна отпрянула с тихим ойканьем. М-да, это серьезно. Подобный припадок… только пены на губах не хватает. Впору звать братьев-экзорцистов. А это еще один скандал для Колледжа. Его и так периодически пытаются закрыть. Однажды очередная попытка увенчается успехом, и тогда…

Кивком головы профессор приказал помощницам отодвинуть в стороны кое-какую мебель, чтобы не мешалась – стулья, тумбочки, одну из кроватей – и склонился над бесноватой. Дануська взвыла, тараща на него полные ужаса глаза.

- Нет! Нет! Я ничего не делала! Я ничего не знаю! Я ничего не скажу-у-у…

Профессор сделал несколько пассов, попытался дотронуться до ее макушки, и это привело к тому, что девушку выгнуло дугой. Смачно хрустнула какая-то кость. Весьма характерно так хрустнула, как будто за дело взялся опытный палач на эшафоте. Я аж поморщился, но бесноватой было хоть бы хны. С новым хрустом вернувшись в прежнее положение, она задергалась, трясясь мелкой дрожью. На губах ее показалась пена, глаза закатились.

Изловчившись, профессор сделал еще несколько пассов и вдруг поймал ее голову, зажав между ладоней, как в тисках. Рывок. Другой. И девушка вдруг обмякла, закатив глаза. Меж оскаленных зубов у нее застрял кончик откушенного языка. Рядом всхлипнула госпожа Донна. Я заставил себя смотреть.

- Все, - помедлив, профессор отпустил девушку. Голова ее гулко стукнулась затылком об пол. – Простите, свя… ваша святость, но больше я ничего не могу сделать. Я снял верхний слой чар и наложил фиксатор на ее эмоции. Заодно дал ей глубокий сон. Когда проснется, с нею можно будет попробовать поговорить… если она сможет разговаривать в принципе.

- Она что-то знает. Она видела убийц. Чары подчинения на нее наложил один из тех, кто убил Измора Претич-Дунайского. Если они не пустили в ее разуме глубокие корни…

- Надеюсь, что это так. Возьмите ее.

Помощницы целителя с двух сторон осторожно приблизились к лежащей в беспамятстве девушке. В четыре руки подняли, перенесли на кровать, после чего уже с моей помощью – я развязывал узлы на ее запястьях, локтях и щиколотках – стащили с нее одежду, испачканную мочой, после чего опять-таки с моей помощью привязали к кровати.

- Придется кому-то постоянно дежурить здесь на тот случай, если она очнется и попытается что-то сказать, - предложил я. – Сами понимаете, абы кому эту тайну доверить нельзя.

Госпожа Донна побледнела и прислонилась к стене.

- Что с вами?

- В соседней палате… мальчик-ветеринар. Его покусала виверна, - прошептала женщина. – Он все слышал.

Справиться с незадачливым будущим ветеринаром оказалось проще простого. Достаточно было явиться грозному мне и припугнуть санкциями. Правда, парень оказался не робкого десятка, и в моем исполнении санкции означали несколько дополнительных переломов, после которых шансов работать с животными у него не останется совсем. Ну, подумаешь, сломается один шейный позвонок. Их же еще шесть или семь штук останется! Мальчишка намек понял и заткнулся. Забегая вперед, скажу, что слово свое он сдержал. Обошлось без членовредительства.

И, пожалуй, это было единственный светлый момент того дня. Потому что дальше события начали разворачиваться с ужасающей быстротой.

Я не успел отойти от лазарета на десяток шагов, как увидел стремительно несущегося навстречу мне студента. Он мчался, размахивая руками, топча газоны и довольно лихо перемахнув через какой-то кустик.

- Скорее! – кричал он на бегу, задыхаясь. – Там… там…- уже миновал меня и выпалил, спотыкаясь, на крыльце: - Труп!

Я оказался с ним рядом одновременно с профессором Голоном:

- Что? Где? Какой труп? Чей?

Студент некоторое время просто хватал ртом воздух:

- Труп… исчез.

- Чей?

- Этот… ну… того… убитого в подвале!

- Измора Претич-Дунайского?

Парень только закивал.

- Откуда знаешь?

- Так у нас занятия… по предсказаниям… мы пришли…а там рядом с крыльцом… это… ну…дверь… нараспашку. Вот!

- Занятия по предсказаниям? Мэтресса Кит вернулась?

- Не-а. У нас замена должна была быть. А никто не пришел… Мы того… немного подождали, а потом решили того… уйти. А за углом…дверь… нараспашку. Мы туда, а там…

М-да, история. Про несостоявшуюся замену все сложно – отсутствуют аж два преподавателя, а официальный заменяющий – один, и то... Нет, иногда еще и бессменный ректор лично читает дополнительные лекции, но если у него дела в другом месте, студенты реально оказались предоставлены сами себе. Подвал, где находилось тело Измора Претич-Дунайского, находился в том же здании, что и аудитории прорицания, просто двери с разных сторон. Не опоздай на занятие заменяющий педагог, пропажу бы никто не заметил.

- Ясно. Пошли, - дернул парня за рукав. – Осмотрим место происшествия… если следы не затоптали.

На сей раз мне повезло – следы были. Судя по остаткам аур, здесь побывали два человека. И оба оказались мне знакомы. Вот только сие не радовало ничуть. Ибо, если я не ошибся и правильно идентифицировал слепки, тело вынесли из подвала Торвальд и Рой Бойко! Но вот куда и зачем они его дели?

Выбравшись из подвала, обошел строение по периметру. Увы, следы обрывались шагах в пяти-шести от двери. Как назло, в эту сторону была обращена торцевая стена второго корпуса, где на этаж приходилось всего одно окно, да и то коридорное. Лишь на четвертом этаже имелся ряд стрельчатых окон, но ажурная листва нескольких рябин послужила отличным прикрытием. С другой стороны, отсюда похитители не могли пойти куда угодно. Они либо двинулись в сторону общежития через весь сквер, либо к той самой торцевой стене – и во второй корпус, соответственно! – либо…

Либо к забору, до которого было всего саженей двадцать.

Скажете, туда они его и утащили? Ага, конечно! Не угадали! Следов в той стороне не нашлось никаких – ни обычных, которые мог разобрать любой следопыт, ни магических. Труп, я вам скажу, оставляет за собой эфирный след. И, если знать нужную формулу, его можно найти. Так вот, в сторону забора его не уносили. А вот на заднем крыльце второго корпуса – да, там наметился остаточный душок. Сюда, на эти ступени, поднимался тот, кто нес труп. Но куда они дели тело? Не может же того быть, чтобы труп Измора Претич-Дунайского притащили в учебный корпус?

Или все намного проще – исполнители спрятали тело и пошли доложить о проделанной работе своему «начальству». Вот только сразу за порогом, шагов через пять-шесть, их следы затерялись среди десятков и сотен шагов других студентов и аспирантов. И куда направилась эта подозрительная парочка? Конечно, на одну из кафедр, поскольку вряд ли Торвальд и Рой подчинялись какому-нибудь студенту. Избавиться от тела – или перепрятать его понадежнее – им мог приказать только кто-то из преподавателей. А кто у нас сегодня ведет занятия в этом корпусе?

Насколько успел разобраться в расписании занятий, во втором корпусе чаще всего занимались второстепенными дисциплинами. Тут читали общую магию, в том числе и пентаграммостроение, нежитеведение, основы ветеринарии, а также кое-что из ведовства. Кафедры истории магии, некромагии, алхимии и основ ведьмачества занимали первый корпус. Предсказания, целительство и теорию боевой магии переместили в пристройки. Значит, у нас под подозрением мэтр Йоганн, нежитевед, мэтр Визар, как черный маг и глава кафедры общей магии, маги-ветеринары и ведуны. Всего двенадцать человек, не считая пропавшего без вести мэтра Горбжища и нескольких аспирантов. И пусть мэтр Горбжищ давно не появляется на занятиях, на кафедру он забегает. Сам слышал его голос. Неужели он всему виной? Осторожнее, Згаш, не наломай дров. Тебе придется подозревать не только его, но и остальных, даже мэтра Визара и мэтра Йоганна, которые учили еще тебя восемь лет назад. Но люди меняются. Так что…

Я остановился посреди холла первого этажа, прикидывая, по какой из двух лестниц подняться на второй этаж и начать обход аудиторий. Сейчас шло занятие, значит, все на местах. Это хорошо – никуда преподаватель не денется. И это плохо – собрать всех нельзя. А что хуже всего – за оставшуюся часть урока обойти всех не успею. А ловить преподавателя на перемене – дохлый номер.

В конце концов, просто подбросил монетку, загадав, ближе к какой лестнице она упадет. Выпала правая. Значит, начнем с мэтра Визара. Ему, так сказать, и карты в руки.

Кафедра черной магии находилась там же, где и в прошлые годы. Некоторые переезжали туда-сюда, но кафедра некромантии и кафедра черной магии стояли незыблемо – слишком тяжелой там становилась аура. Изнутри пахло серой, мышами и почему-то свежескошенной травой. Слышалось потрескивание молний и размеренный голос мэтра Визара. Мне нравился этот дядька. На его лекциях никто никогда не спал, настолько все было интересно, живо, зрелищно.

Но сегодня представление будет нарушено.

Вдохновенный речитатив мэтра Визара споткнулся и смолк, едва я постучал. Потом послышались быстрые легкие шаги, и черный маг так резко распахнул передо мной двери, что я отпрыгнул:

- Кто здесь?

- Это я, мэтр. Извините…

- А, Груви, - он никогда не звал меня по имени. Как, в общем, и большинство остальных студентов. – Или отец Груви?

- Как вам угодно…

- Мне угодно знать, почему вы прерываете учебный процесс? У меня полным ходом идет закладка опыта…

- Но это дело чрезвычайной важности! Я веду расследование. Исчез труп Измора Претич-Дунайского! И…

- Измора Претич-Дунайского? Исчез?

- Его унесли из подвала, где он ждал отправки в ратушу, а оттуда, минуя морг, его родственникам. И у меня есть подозрения…

- Проходите. Быстро!

Воровато выглянув в коридор, мэтр Визар дернул меня за запястье, втаскивая внутрь. Я оказался в лекционной аудитории перед лицом бесовой* дюжины юношей и четырех девушек. Кафедральный стол был сдвинут к окну, на свободном пространстве был намалеван круг, в который вписаны кое-какие каббалистические символы. Горел жир в плошках. Воздух над кругом дрожал и переливался. Запахи стали сильнее.

(*Бесова дюжина – то же, что и чертова. Тринадцать человек. Прим.авт.)

- Проходите вон туда, - пихнул локтем мэтр, указывая на небольшую дверку в противоположном углу. – Только упаси вас боги тронуть хоть что-то пусть и кончиком пальца! Приду – проверю.

С этими словами меня втолкнули в подсобное помещение, тесно заставленное шкафами, стульями, а также многочисленными коробками, ящиками, мешками. Но рассматривать все это было некогда. Взгляд мой упал на тело, лежащее на столе.

Это был труп Измора Претич-Дунайского.