Учитель под прикрытием.

Глава 6

ГЛАВА 6.

Остаток дня провел в раздумьях. Что же такого узнала мэтресса Кит? Чей труп или трупы ей привиделись? Понятное дело, что неопытные студенты не смогли «подцепить» ее видение – тут сложилось много факторов, в том числе и то, что все зависит от точки зрения. Может быть, Агнешка Быченя просто-напросто не знакома лично с тем, кто будет убит, а ее наставница знала и, естественно, была поражена? Кроме того, могли иметь место искажения реальности, вызванные передозировкой девятисила. И то, что я уже узнал будущее, и оно немного успело от этого измениться… Сколько было в прошлом случаев, когда, получив суровый прогноз, человек успевал так изменить свою жизнь, что он не сбывался или значительно смягчался? История Спящей Красавицы тому подтверждение – ведь изначально девушка должна была просто умереть. И умерла, если бы у Злой Феи хватило ума держать язык за зубами. Но прогноз стал известен остальным – и был успешно изменен. Так, может быть, мое присутствие все исказило? И что случилось после того, как я ушел? Ведь весь этот мусор, разбросанные перья – все было не так. Может быть, к мэтрессе Кит заходил кто-нибудь еще? Этот кто-то явно был последним, кто видел преподавательницу и знает больше моего. Но кто? Следы, конечно, найти можно – теоретически. А практически мы с группой третьекурсников так там натоптали, что бригаде следопытов не разобраться.

Если думаете, что я не искал Верину, вы ошибаетесь. Я обошел почти весь Колледж, расспрашивая коллег. Никто прорицательницу не видел. Почти никто. Мэтр Сибелиус, который имел обыкновение сидеть у окна и смотреть на сквер, видел, как кто-то вел в сторону лазарета женщину, отдаленно похожую на мэтрессу. Но женщина частично заслоняла собой этого мужчину, да и зрение старого некроманта стало подводить с возрастом. Да, мужчина. Да, среднего роста. Да, в темной накидке, которую носят преподаватели и старшие аспиранты. Да, методом исключения можно кое-кого отбросить – самого мэтра Сибелиуса, автора этих строк, тех, чей рост выше или ниже среднего – но и только. Дело становилось запутанным и серьезным. Это уже тянуло не больше, ни меньше на преднамеренное устранение свидетеля. Ведь в лазарете прорицательницу тоже никто не видел. Кем бы ни был этот доброхот, до места он ее не довел.

Дело становилось запутанным. Исчезновение среди бела дня преподавателя – это вам не хухры-мухры. Это уже «теплее». За это надо браться. По крайней мере, будет, чем заняться до того, как произойдет «то самое», ради чего меня сюда и направили!

Решив не откладывать дела в долгий ящик, принялся составлять план. Привычка, знаете ли. В монастыре Инквизиции весьма любят всякую писанину – мол, написанное пером не вырубишь топором и все тому подобное. Тут и планирование собственного дня, и многочисленные отписки вышестоящим – чем занимался весь день? – и свидетельские показания, и компромат на подозрительных личностей – мол, у меня тут написано, что такого-то числа прошлого месяца вы изволили на приеме выражаться так-то и так-то…

Короче говоря, я пошарил в своих вещах, отыскивая бумагу и чернильницу. Чернильница отыскалась легко, а вот бумага…

Копаясь в поисках чистых листов, я наткнулся на какие-то наспех сделанные записи. Консультации… замены… отработка… Что за…? Ах, да! Это тот самый учебный план, ради которого я ходил к Верине Кит. Ну-ка, ну-ка…Фехтование, лоскотухи, волкодлаки, свойства кладбищ, рунная магия, охота на навь… Ничего подобного «зачету по прорицаниям» или хотя бы «тайные знания» не наблюдалось. Значит ли это, что прорицательница не заглядывала настолько близко? Или есть какой-то предел, дальше или ближе которого ни один прорицатель ничего не может увидеть? Как бы то ни было, на всякий случай выписал все на отдельный листок и пришпилил его к стене над кроватью.

На другой листок выписал все вопросы, касающиеся исчезновения женщины. Их пока было немного:

«1. Что такого она увидела?»

«2. Кто был этот незнакомец?»

«3. Почему их больше никто не видел?»

«4. Кто заходил к мэтрессе Кит после меня и зачем?»

Внизу осталось довольно много свободного места, и я на всякий случай поставил цифру «5» - вдруг еще что-нибудь вспомню. Но тут меня прервал стук в дверь.

Распахнув ее, нос к носу столкнулся с Роем Бойко. Аспирант был в кожаной куртке с заклепками, полностью экипирован и держал на руке темную накидку.

- Привет. Ты свободен?

- Ну… не так, чтобы очень, но…

- Нужна помощь. Ты вроде как в некромантии разбираешься?

«Вроде как?» - мне удалось подавить нервный смешок. Почти три года полевой практики уже не считаются?

- Есть немного.

- Сходишь со мной на кладбище?

- Сейчас?

- Да. У нас практикум, определение свойств кладбищ, мэтр Вагнер занят, мэтр Сибелиус – он… не может, а мастер Кунц сам попросил подыскать напарника…

Мастер Кунц был вторым преподавателем некромантии. Он был на пару лет старше Рихарда Вагнера, но до сих пор сидел в младших. Что это? Совпадение или…?

Бросил взгляд на список тем для занятий. Да, вот оно. «Степень активности кладбищ». Что ж, значит, прогноз начинает сбываться.

- Сейчас буду.

Кладбища… Как много в этом звуке… Несмотря на то, что в последнее время полномочия некромантов существенно расширились – теперь и следователь-некромант и врач-некромант не в диковинку – наша основная работа приходит именно здесь. Потусторонние сущности всегда стараются проникнуть в мир живых, нарушая равновесие. Одни – из чистого любопытства и для развлечения, другие – так сказать, по делам, третьи – движимые злобой и местью, а четвертые просто одержимы жаждой разрушения. И мы стоим как бы на границе между тем и этим светом. Говорят, прежде отношения некромантов со смертью было чисто утилитарным – мертвые знают больше, чем живые и могут поделиться своими знаниями. Кроме того, из покойников получаются великолепные слуги – не требуют ухода, лечения, выходных и не знают усталости и сомнений. Одно плохо – быстро разлагаются, так что для поддержания их в форме требуется жизненная сила, порой самого некроманта, а порой и случайного путника. Да, мы имеем дело со смертью, а где ее больше всего? На кладбище, где же еще?

В Зверине было аж три кладбища – два старых, закрытых для новых захоронений, и одно новое. Но и оно вот-вот будет переполнено, так что город начал понемногу подыскивать место для четвертого кладбища. Насколько помнил, уже выделено место ниже по течению реки, в двух шагах от небольшой рыбацкой деревушки, носящей странное название Малые Пёсики. С появлением нового кладбища черта города отодвинется еще, и эта деревушка станет частью столицы.

О ней я и думал, пока мы шагали по улицам ночного города. Обычно практикум у студентов проходил на одном из двух старых кладбищ. Заранее договаривались с дежурным некромантом, он очерчивал несколько могил, помогая по мере сил. Иногда, при проведении масштабных учений, привлекались монахи-«смертники» из обязательного для каждого крупного города монастыря. В общем, делалось все, чтобы студенты случайно не натворили дел. Я и теперь ждал чего-то подобного. Но чтобы практикум проходил на новом месте? Там же магический фон практически никакой! Откровенно говоря, он вообще неизвестно, какой! И отправлять туда студентов? У кого-то не все в порядке с головой!

Об этом я и выговаривал шепотом Рою, пока мы шагали темными улицами. Впереди решительно топал мастер Кунц, за ним нестройной толпой шаркали по мостовой третьекурсники факультета некромагии, а замыкающими шли мы с Роем.

- Это же такая ответственность! А если с ними что-то случится? – шипел я, косясь на десять силуэтов. – С кого головы полетят? С нас с тобой! Тебя первым, как пить дать, отсюда вышибут.

- А почему не тебя? – спросил Рой.

- Я к тому моменту буду уже далеко…

- Ага. Лететь со скоростью пинка… Да не бойся ты, Згаш. Там уже магистр Вагнер прошелся, все подчистил. Если что и есть, оставлено нарочно, для практики.

- Нарочно? – я от неожиданности чуть не споткнулся. – Да это прямое вредительство!

- Сомневаюсь. Кладбище-то выбиралось после консультации. Говорят, сам Бруно Черный руку приложил и дважды на место выезжал.

Бруно Черный был главой гильдии некромантов, занимая этот пост без малого двадцать лет. Я сталкивался с ним уже раза три, немного знал его секретаря Рудольфа Панду. Именно Бруно Черный засвидетельствовал мое формальное отречение от некромантии. Именно при его попустительстве я стал таким, каким есть. О его силе ходили легенды, но вот Супругом Смерти он не стал.

- Ну… если дважды… А мы тогда на кой ляд там сдались?

- Ну, так магического фона там, как такового, нет, - подмигнул Рой. – Это на кладбищах он есть, и немалый, а тут… пойди еще найди такое «чистое» место!

«Чистое место» - значит, здесь давно никто не умирал. А если смерть и случалась, то вполне себе безобидная – например, хорек убил мышь…Но если погибал человек, причем насильственной смертью, то такое место становилось непригодным для захоронений. Считается, что на таком «грязном» ложе покойникам будет тяжело лежать. Они станут чаще подниматься и уходить «в гости» к своим семьям.

- Верю, - кивнул я. Что ж, если все обстоит именно так… - И все равно, я не понимаю. Если место «чистое» настолько, что туда можно запросто выпустить кучку юных дарований, то зачем нужны мы? Ты – «боевик», я… кхм… некромант-практик…

- Узнаем, - пожал плечами Рой.

Он оказался прав. Ответ мы узнали довольно скоро.

Территория будущего кладбища не была ничем огорожена. Мы обошли вдоль забора крайний дом, выслушав брех дворового пса, и оказались на окраине чистого поля. С одной стороны его ограничивали зады крайних домов деревенской улочки, с другой – дорога, уходящая к лесу, с третьей – река. Только с четвертой стороны, на равнине, четких границ не было. Пока не было.

Ночь была мрачная. Небо еще в полдень заволокли низкие облака. Закат получился тусклый, стемнело немного раньше, чем положено в такое время года. Мы сгрудились на краю, рассматривая унылую землю с торчащими тут и там пятнами – то ли груды бытового мусора, то ли бурьян. Дул порывистый ветер.

- Итак, мы на месте, - мастер Кунц потер руки. – Наша задача – определить магический фон данной местности и составить целостную картину. Исследования проводились комиссией, возглавляемой самим Бруно Черным. Выводы этой комиссии неоднозначны. Вы должны своими исследованиями либо подтвердить, либо опровергнуть их.

- А что за выводы? – спросил какой-то плохо видный мне в темноте парнишка.

- Об этом вы узнаете позже. Пока не стоит их обнародовать, чтобы у вас не возникло желания подогнать результат своих исследований под официальные данные. Уточню, что это – среднее значение. Фон мерялся в течение одного лунного цикла с равными интервалами. Замеры велись в шести разных точках. Был составлен своеобразный график колебания магического фона… но на разных участках отдельные показания сильно отличаются. Сейчас вам выделят по участку. Вы должны замерить магический фон в каждом. После чего мы нанесем ваши данные на карту…

Дальнейшее произошло довольно быстро – мастер Кунц раздал студентам несколько листочков. На каждом была начертана короткая табличка, которую те должны заполнить своим наблюдениями. После чего он едва ли не за руку, словно это были не студенты-третьекурсники, а школьники начальной школы, отвел их по разным частям кладбища. И только после этого повернулся к нашей парочке.

- Мы с вами замкнем внешний контур, чтобы лишняя энергия не уходила и не портила ауру этого места, - объяснил он. – Вы когда-либо имели дело с защитными контурами.

- Да, - пришлось признаться мне.

- Вот и отлично. Приступайте. А когда вы вернетесь, я дам сигнал к началу работы. Начинать лучше оттуда, вдоль заборов, до поворотного столба. Затем напрямик до реки и дальше вдоль берега, держась примерно в пяти-семи саженях от берега.

Обнажив меч – на сей раз я не забыл вооружиться - направился в указанном направлении. Рой топал рядом. Он тоже держал оружие наготове, но в отличие от меня так, словно вот-вот должен был начаться бой.

- Нам придется драться? – шепотом поинтересовался он шагов через пятнадцать.

- Не думаю, - ответил я, внимательно глядя себе под ноги. Меч острым концом волочился по земле, оставляя дорожку.

- Тогда зачем нам оружие?

- Оно режет. Режет землю и возможные линии силы, которые идут по земле.

- Ого!

Его удивление меня порядком озадачило. Нет, всем известно, что боевые маги – слабые колдуны. Максимум они могут многократно усиливать свои силы и реакцию, да еще и зачаровывать оружие, чтобы разило сразу насмерть и без промахов. Но во всем остальном «боевики» практически не отличаются от обычных людей. Рой мог не уметь создавать барьеры, но он не мог не знать о том, что они существуют и как их создают – хотя бы в теории! И какое-никакое понятие о линиях силы он должен был получить, после стольких-то лет в Колледже некромагии!

- А ты не знал?

- Ну… я не думал, что меч предназначен еще для чего-то, кроме доброй рубки.

- А теорию магии вам разве не преподавали?

- У нас был по ней зачет…

Все понятно. Зачет – не экзамен. Иногда его ставят за сам факт явки. Тем более, «боевикам», тем более, если у них по остальным предметам высший балл. У нас так многим девушкам проставляют зачет по верховой езде – в то время как парень скачет по полю и берет препятствия, девушке-отличнице достаточно прийти и сказать, что на лошадь она забираться умеет.

- Тогда действуем так. Я иду, замыкая контур. А ты шагаешь след в след за мной и стараешься ничего не трогать…

- Обижаешь. По-твоему, я совсем неумеха?

- По-моему, ты очень даже «умеха», - поспешил на попятную я. – Но если ты просто пойдешь за мной, то твой след перекроет мои следы. А вот твоей магии тут быть не должно. Магический почерк строго индивидуален, он осознается иными чувствами.

- Понял, - насупился Рой. – Если полезет какая-нибудь дрянь, она почует мой след и твою магию…

- И ты ее отвлечешь на себя, как «боевик», чтобы я смог подобраться к ней со спины и нейтрализовать.

Такой расклад сил аспиранта устроил, и круг мы замкнули в согласном молчании, потратив на это полчаса. Мастер Кунц и ученики послушно ждали, даже не пытаясь помочь.

- Готово. Можно приступать!

С этими словами мы разошлись в разные стороны, а преподаватель быстро отступил за внешний контур, и работы начались.

Активировав ночное некромантское зрение, я наблюдал за двумя студентами, которые оказались ближе всех ко мне. Участок, выделенный городом под новое кладбище, был довольно большой, мы обходили его не меньше получаса, и даже с магическим зрением видно было далеко не все. Это несколько нервировало – третьекурсники, конечно, не сопливые новички, три месяца как переступившие порог сего заведения, но и не настолько опытны, как, скажем, четвертый курс или вовсе пятый. Лично нас как раз на четвертом курсе стали допускать до «полевых работ», подрабатывая по мелочи то в городском морге, то на кладбище. Но, с другой стороны, все могло измениться. Скажем, другие методики преподавания. Раньше, говорят, на некроманта учились семь лет и три года еще должны были лишь «практиковаться». В мое время пяти лет и полугода практики уже было достаточно. А сейчас? Неужели сроки еще сократились?

Так, отставить лирику. Надо всем этим ты, Згаш, поразмыслишь на досуге, когда станешь составлять новый отчет пра Михарю. Сейчас у тебя кучка недоучек пытается измерить магический фон будущего кладбища, ибо, вопреки мнению обывателя, покойников нельзя сваливать, где и как попало. Их нельзя хоронить там, где, пусть и много веков назад, уже было захоронение какого-нибудь исчезнувшего народа. Их нельзя хоронить вблизи дорог и тем более нельзя там, где когда-то было поселение, скотобойня или даже старая городская свалка. Место должно быть максимально чистым, иначе покойникам будет тут неуютно. Мало ли, с чем вступят в реакцию исходящие от них эманации смерти! Работа некроманта иногда как раз и состоит и в том, чтобы такое место отыскать, а если подходящего нет, то приготовить. И вы не представляете себе, какая порой лезет из земли дрянь! Нет, самому мне не приходилось очищать места для кладбищ, но многочисленных отчетов о том, как такое происходило и какие бывали осложнения, перечитать пришлось много. Несколько раз даже выезжал по горячим следам, чтобы разобраться, что там напортачил «очистник».

Здесь, судя по всему, место должно быть чистым и проверенным преподавателями, иначе они бы не послали студентов, а пошли сами. Тот же мастер Кунц, прихватив парочку аспирантов – и вашего покорного слугу для поддержки – мог бы провернуть сие еще до полуночи.

Значит, все хорошо. Значит, все правильно. Но почему меня не отпускает странное чувство тревоги?

«Учеба на инквизитора не прошла даром, - мрачно подумал я. – Ты становишься подозрительным, Згаш. Начинаешь видеть подвох там, где его нет!»

И только я так подумал, как ночную тишину разорвал громкий крик, перешедший в истеричный визг и хохот. Чуть левее, немного ближе к реке, темноту раскололо несколько вспышек. Студент, который работал на участке возле меня, вздрогнул и сбился с речитатива.

Визг.

Хохот.

Неужели…

Не может быть! Откуда здесь пожиратели падали?

Кладбищенские гули обитают только на кладбищах, как явствует из их названия. Они питаются старыми костями из забытых могил, порой раскапывая и относительно свежие захоронения. По одиночке гули не опасны, но стая в пять-шесть тварей может напасть на человека. Проблема в том, что по одиночке гули не бегают. За пределы кладбищ они, конечно, тоже выбираются, но только в случае войн, катастроф, эпидемий, когда трупов оказывается намного больше, чем обычно, и эманации смерти буквально разлиты в воздухе. Привыкнув находить тела в оврагах, на обочинах дорог, в развалинах, гули сбиваются в многочисленные, голов по двадцать-тридцать, стаи и просто идут по земле, пожирая все на своем пути. Выглядят они как лысые, покрытые паршой и клоками грязной шерсти тощие уродливые псины – у кого нет ушей, у кого кривая морда или всего один глаз, у кого-то только три лапы, а вместо четвертой торчит кривая культяпка. Но ведь сейчас не война, не мор и не катастрофа. Откуда стая гулей здесь, где кладбища еще нет? Разве что…

Разве что это место не является чистым. Но почему тогда его предназначили для кладбища? Ошиблись или…

Отставить посторонние мысли. Сперва – дело.

Обнажив меч, левой рукой хлопнул себя по боку чисто машинально – там раньше висела походная сумка с амулетами, которые надо было активировать. Сумки не было. Инквизитору не пристало таскать с собой некромантские штучки. Только меч, гильдейский знак и… и я сам.

- Всем оставаться на местах! – гаркнул я, срываясь на бег. – Защитный круг! Первая ступень!

Последняя реплика предназначалась для двух студентов, мимо которых я как раз пробегал. Те рванулись на помощь товарищу, но мой окрик приморозил их к месту. Сбоку мелькнула какая-то тень – кто-то еще спешил на помощь попавшему в беду студенту.

Вернее, студентке.

Девушка действовала довольно умело, хотя сама все портила, истошным визгом сбивая себе дыхание. Но она как-то сумела извлечь и активировать нужный амулет и, отступая перед несколькими серыми тенями, отмахивалась ритуальным кинжалом. Будь у нее меч, дело пошло бы лучше, но гули не пасовали перед слишком коротким клинком, смыкая кольцо. Улучив минуту, один из них прыгнул.

Откровенно говоря, гули – неважные бойцы. На трех ногах не больно попрыгаешь и побегаешь, да и с одним глазом мало, что разглядишь. Они берут исключительно числом. И этот гуль, естественно, промахнулся и сам себя насадил на выставленный девушкой кинжал. Но студентка тут же подпортила свой триумф, с воплем отбросив издыхающую тварь вместе с оружием. В следующий миг уцелевшие гули вполне могли на нее наброситься, но тут на сцене появились мы.

Мы – это я и тот, второй спасатель. Мы подоспели одновременно, и яркая вспышка света озарила гулей, девушку, нас и груды земли на десяток шагов окрест. Классический «феникс», сигнальное заклинание, действительно похожее на раскинувшую крылья огненную птицу, завис над нами. Напуганные светом, гули с воплями кинулись врассыпную. Все, кроме одного, последнего, пробитого кинжалом. Я одним ударом меча рассек тварь пополам и вытащил из тушки кинжал.

- Твое? Держи крепче!

- Я… я не знаю… - девушка пятилась, мелко дрожа. – Я не знаю, откуда они в-выскочили… Я…

- Тихо! Отставить истерику! – я бросил взгляд на второго спасателя. Это был один из студентов. Надо же! Среагировал! Не просто закрыл девушку собой, но и торопливо очерчивал сейчас защитный круг. – Все закончилось.

На самом деле, конечно, все только начиналось. Но не для этой девчонки. И как она до третьего-то курса с такой ранимой психикой дотянула?

Послышался топот быстрых шагов. В круг света от «феникса» ворвался встрепанный мастер Кунц:

- Что здесь произошло?

С разбегу перескочив защитный круг, он налетел на девушку, встряхнул за плечи:

- Отвечай!

- Я не знаю… Я просто… просто делала…

- Что? Что именно и где? – с каждым вопросом он все сильнее встряхивал девушку, так что мне пришлось вмешаться и буквально оторвать его от студентки.

- Прекратить! Немедленно прекратить истерику, младший преподаватель Кунц, - рявкнул я. – Что за ребячество? Как вы смеете кричать на студентку?

- А как смеете вы кричать на меня? Да еще и вмешиваться в учебный процесс? – мигом перешел тот в наступление. – Кто вообще дал право здесь находиться посторонним личностям? Вы кто такой?

На миг я решил, что мастер Кунц спрашивает мое имя, но потом понял, что он имеет в виду немного другое.

- Я – помощник преподавателя, присланный сюда по личному приказу Великого Магистра, - решил приврать для пользы дела. – Приглашен как опытный специалист… и, видимо, не зря. Видимо, даже у аспиранта с другого факультета возникли сомнения в вашей профпригодности, мастер Кунц, раз понадобилась моя помощь.

- Она сама во всем виновата. Вы только на нее посмотрите – так распуститься из-за каких-то гулей…

- Из-за кладбищенских гулей, которых тут быть не должно! – отрезал я. – Это место должно быть чистым, чтобы его отвели под городское кладбище…

- … что и проверяли мои студенты!

- Ваши студенты обнаружили, что это место нечистое.

- Ну да! – подбоченился мой оппонент. – Что и требовалось доказать!

- Вот как? – я покосился по сторонам. «Феникс» продолжал пылать – надо же, какой мощный, обычно они держатся от силы пять секунд! – и в его свете были видны силуэты остальных студентов. Судя по слабым огонькам, они прекратили свои изыскания, но с места не двинулись. Так… три… пять, семь…Еще двое рядом… А где еще один? Где десятый? И почему до сих пор я не заметил Роя Бойко? Куда пропал аспирант, втравивший меня в эту авантюру? Вовремя, надо сказать, втравивший. – В таком случае, не соизволите ли поделиться со мной планом урока? Может быть, у вас так и было задумано – отвести студентов на непроверенное место в надежде, что они сами нейтрализуют ту нечисть, которая здесь водится? Кажется, это называется грязной работой? Или вовсе халтурой?

Я нарочно говорил на полтона громче, чтобы хоть часть нашего разговора долетела до чужих ушей и заставила кое-кого задуматься. И мастер Кунц заглотнул наживку с первого раза.

- Халтура? Да как вы смеете? – почти завизжал он. – Грязная работа? Вы что, хотите сказать, что я нарочно натравил гулей на детей?

- Я хочу сказать, что это место кем-то было осквернено до нашего прихода!

- И кем же? Мною?

- Не обязательно вами. Но… есть у меня кое-какие соображения… которые надо проверить!

Вот уже эту фразу я сказал негромко, почти шепотом. И добился нужного эффекта. Парень, утешавший плачущую девушку, и сам мастер Кунц придвинулись ближе:

- Что вы хотите сказать?

- Я хочу сказать, что тут все надо проверить. Господин студент… не имею чести знать ваше имя…

- Студент Мартин Гроссбарт, - отчеканил тот. Я не мог не улыбнуться его фамилии – на подбородке у парня рос жалкий пучок рыжеватых волос*. Кстати, многие старшекурсники в последнее время стали отпускать бороды – явно в подражание Рихарду Вагнеру.

(*Фамилия «Гроссбарт» переводится с немецкого как «Большебород». Прим. авт.)

- Так вот, студент Гроссбарт, я прошу вас… защитный круг вы уже очертили… Отличная работа! Так вот, прошу вас лично проверить наличие здесь эманаций смерти.

- А чего тут проверять! – он небрежно махнул рукой. – Вот прямо тут он и лежит.

- Кто?

- Труп.

Вот я осел! Это надо было смотреть в первую очередь! А я кинулся отношения с коллегой выяснять!

Труп, правда, лежал не «прямо тут» - его все-таки прикрыли всяким мусором. Но что такое груда ветоши, гнилая ботва и обломки каких-то бочек для кладбищенских гулей? Они, естественно, учуяли тело.

И не только его. Ибо, проследив за цепочками следов, оставленных этой нежитью, я нашел еще четыре места смерти. Три принадлежали домашним животным – коровам и свинье – а вот четвертое…

Встав над тем, что еще недавно было человеческим телом, я ощутил усталость. Да-да. Усталость от того, что вот опять придется делать то, что должны были сделать другие. И что, отправляя меня сюда, Инквизиция в лице пра Михаря все-таки не ошиблась.

- Пригасите-ка своего «феникса», студент Гроссбарт, - сказал я. – Мешает работать.

- Рабо…что? – осекся мастер Кунц.

Но я не ответил. Сумки с припасами при мне не было, пришлось действовать подручными методами. По счастью, тот же Мартин Гроссбарт, догадавшись о моих затруднениях, поделился кое-какими ингредиентами, но в основном обошелся без посторонней помощи. Как говорил кто-то из моих наставников, иногда работа находит нас в самый неподходящий момент, и тогда приходится обходиться тем, что есть.

К тому моменту сюда уже подтянулись некоторые студенты, и мастер Кунц, пользуясь моментом, стал шепотом комментировать мои действия.

- Слушайте, - не выдержал, наконец, устав чувствовать себя музейным экспонатом, - вы либо помогайте, либо не бубните под руку!

- Но студенты должны знать, как правильно работает некромант «в поле», - парировал тот.

- Вы правы, но кто должен им это показать? Вы или посторонняя личность?

Мастер Кунц замолк, подавившись воздухом, и дальше я действовал в тишине.

По счастью – или несчастью, как посмотреть – изучать оказалось нечего. Все, как говорится, лежало на поверхности. Ну, как на поверхности… Кое-что было заметно даже в темноте, а кое-какие подробности удалось разглядеть только после обряда вызывания духа.

- Итак, перед нами труп, - констатировал я, рассматривая наполовину засыпанное мусором, наполовину откопанное гулями тело. Там, где его успели порвать кладбищенские падальщики, выглядело оно неприглядно. Настолько неприглядно, что я нарочно не стал усиливать свет своего магического светильника. Я-то на такое насмотрелся, а эти дети – нет. – Женщина. Средних лет. Из низов. Бродяга или нищенка, судя по состоянию… хм… останков тела и одежде. Причина смерти, - я посмотрел на слабо колышущийся в воздухе силуэт, - пищевое отравление и удушье. Отравилась и… хм… захлебнулась рвотными массами… Видите эти пятна на ауре? – ткнул пальцем в тень. – Такое обычно бывает, когда объект сперва получает внутренние повреждения, а потом к ним добавляется… м-м… внешнее. По расположению и накалу пятен можно судить, что было вначале, а что потом. Чем слабее цвет, тем раньше было получено… повреждение. На то же указывают размытые края пятен.

- А это что? – чей-то палец ткнулся в нижнюю часть тени. Там тоже темнело пятно.

- Края четко очерчены. Цвет – насыщенный. Форма… м-м… характерная. Кто догадается, что это значит?

- Смертельное повреждение, нанесенное последним? – пискнул девчачий голосок. А малышка-то быстро оклемалась после нападения гулей! Может, еще и выйдет из нее толк.

- Смертельное повреждение, нанесенное после смерти! – поправил я. – Да еще в таком… характерном месте…- осторожно приподнял край заскорузлой от крови тряпки, которая до недавнего времени была ее юбкой. - В низу живота.

- Ой…- простонала девушка.

- Именно что «ой!» - кивнул я. – Эта бродяжка была беременна. И кто-то убил ее, чтобы извлечь из тела нерожденное дитя.

За спиной послышался мягкий стук тела. Ну вот. А я только ее похвалил за стрессоустойчивость!

- Профессор, это… правда? – шепнул голом Мартина Гроссбарта. – Ее убили… ради ребенка? А не…

- Не наоборот, хотите сказать? Что кому-то случайно повезло наткнуться на мертвое тело, и он всего лишь воспользовался моментом? Чему вас в колледже учат? Расположение пятен и цвет их вам ничего не говорит? Уж если девушка догадалась…

Студенты подавленно молчали. Поясню для тех, кто ничего не понял.

Кому-то понадобился нерожденный младенец. И этот кто-то не поленился, отыскал бродягу или нищенку или вовсе чужачку, то есть, такую женщину, кого точно никто не будет искать, у которой были явные признаки беременности. Затем он подпоил ее до потери сознания и, пока она еще подавала признаки жизни, вскрыл живот, вытаскивая младенца. Поскольку этот тип явно не озаботился хотя бы оглушить жертву, она, естественно, почувствовала боль, и ее стошнило. Несчастная захлебнулась собственными рвотными массами, а убийца спокойно извлек тельце ребенка и бросил его мать… да, прямо тут и бросил, рассудив, что на окраине ее сразу не хватятся. Может быть, даже и гулей он сюда приманил, чтобы они наверняка уничтожили тело без следа.

- Это невозможно! – встрял мастер Кунц. – Я хочу сказать, что…

- Что вы не знаете, кому и для чего мог понадобиться нерожденный ребенок? Кому – это вопрос отдельный, но вот для чего…

До преподавателя все-таки что-то дошло, и он захлопнул рот так резко, что было слышно, как клацнули зубы.

Я выпрямился, со всех сторон ощущая устремленные на меня взгляды. Ну, что, Згаш, допрыгался? Теперь ты тут главный. Распоряжайся, мать твою!

- Значит, так… Студент Гроссбарт!

- Я, - шагнул ко мне парень.

- Оцепить периметр. Двойная сплошная черта. Вы помните, как это делается или вам подсказать?

- П-помню, - студент метнул в сторону своего преподавателя напряженный взгляд.

- Действуйте… Вы, девушка, - ткнул пальцем в незадачливую студентку.

- Мария Сбыгнева, - назвалась та слабым голоском.

- Соберите остальных. Проведите перекличку. Занятие на сегодня закончено. Все ваши… выводы доложить в письменном виде утром мне.

- Но…

- Мне, а не мастеру Кунцу, - рявкнул, отмахиваясь. – Далее. Мастер… найдите Роя Бойко. Аспиранта, который вас… хм… нас сопровождал. Пусть обойдет периметр еще раз. Поищет следы. А я, - присел на корточки рядом с телом нищенки, провел руками над нею, пытаясь нащупать остатки ауры, - попробую вытянуть из тела кое-что еще. Приступать!

Названные разошлись в разные стороны. Задержался только сам младший преподаватель. Он какое-то время топтался рядом, видимо, пытаясь кое-что выяснить. Это здорово раздражало, но я нарочно не обращал на него внимание, и в конце концов он отстал. Жалкое зрелище, если честно. Не удивлюсь, что он до пенсии проходит в младших преподавателях.

Аура нищенки была серьезно повреждена, причем повреждения были явно прижизненные. Так часто бывает – возраст, застарелые болячки, усталость от жизни, многочисленные мелкие проступки и даже преступления – все это накладывает свой отпечаток. Аура ведь многослойна и каждый слой «отвечает» за что-то одно. Ее эмоциональный слой, например, у жертвы был измочален настолько, что в момент смерти она ничего не испытывала. И «прочитать» ужас, страх и все остальные эмоции так и не получилось. Только чисто физиологическую боль. У коровы, которую привели на бойню, эмоций намного больше, честное слово! Если она и испытывала что-то, то удивление и удовольствие… да-да, удовольствие от дармовой выпивки, которой ее наверняка угостил убийца.

Хм… а это интересно. Это может быть зацепкой. Покопавшись в остатках ауры я выудил это чувство. Чувство благодарности и приятной расслабленности. Видимо, убийца действительно пригласил ее куда-то – скажем, в трактир, где проставил выпивку. Потом увел пьяную нищенку на окраину – сюда – здесь повалил, разрезал живот и… дальше известно.

Итак, у меня был след. Шансов, что он уцелел, ничтожно мало, но оставить это дело безнаказанным я не собирался.

Выяснив все, что можно, я помог Мартину Гросбарту замкнуть двойной сплошной контур вокруг тела нищенки, после чего обвесил его охранными заклинаниями, заодно опечатав и остальные найденные тела. Заодно разобрался со второй жуткой находкой. Здесь все оказалось намного прозаичнее – это был самоубийца, полезший в петлю от страха перед завтрашним днем. Обычно таких людей хоронят на перекрестках дорог, но этого решили без лишних церемоний просто выкинуть на свалку. Я считал с его тела остатки ауры, слепил кое-какой «портрет» достаточный для того, чтобы с его помощью потом отыскать тех, кто притащил сюда труп и выяснить личность удавленника, после чего поставил сигнальные маячки над каждым телом. Разбросанные на значительной территории – коровы, свинья и кошка ближе к краю, человеческие останки в глубине – они, таким образом, осквернили будущее кладбище. Придется либо проводить обряд очищения, захоронив тела, как положено, либо просить город выделить для нового кладбища другое место.

Занятый мысленным составлением отчета для отцов-инквизиторов и заодно текста прошения лично великому магистру Бруно Черному, я подошел к сгрудившимся у входа студентам, и одного взгляда на их вытянутые напряженные лица оказалось достаточным, чтобы все мысли покинули мою бедную голову.

Их было только девять человек. Десятый исчез.