Учитель под прикрытием.

Глава 12

ГЛАВА 12.

Ничего! Я прождал до самого закрытия ворот. Роя Бойко не было. Мой сосед либо остался ночевать в городе, либо до сих пор находится на территории Колледжа, но почему-то не хочет попадаться на глаза. Печально, если учесть, что я проверил почти всех. Оставались бессменный ректор, мастер Горбжищ, мэтресса Кит, Рой Бойко и еще парочка преподавателей и аспирантов, про которых удалось узнать, что они предпочитают ночевать в городе – кто у родителей, кто у любовницы.

Круг подозреваемых сузился, таким образом, до семи человек, из которых Верину Кит смело можно было вычеркивать. Она точно Измора Претич-Дунайского не убивала. Оставалось решить вопрос – что делать завтра, ибо насчет сегодня сомнений не возникало.

Спать. Я ужасно хотел спать. Прогулка на свежем воздухе и необходимость пребывать в сосредоточенности, чтобы почуять слепок чужой ауры, доконали организм. Это враки, что инквизиторы могут сутками не есть, не пить, не спать, не бегать по нужде и при этом еще и сражаться. Фанатики, конечно, бывают, но я к таким точно не отношусь.

Значит, надо лечь спать. До отбоя оставалось чуть больше четверти часа.

Но стоило подойти к своей комнате, как распахнулась соседняя дверь. Та самая.

- О, привет! Ты где был?

Я вытаращился на стоявшего в дверях Роя Бойко.

- А ты где был?

- Здесь.

- Я к тебе заходил три часа назад.

- Знаю. Мне сказали. Я выбегал ненадолго, в лавку на углу. Прикупил кое-что. Зайдешь?

- Не знаю. Хотел лечь пораньше.

- Да это буквально на пару минут…

Я вспомнил, что хотел задать соседу пару вопросов, и протянул руку для пожатия:

- Уговорил.

И он не взял моей руки! Словно не замечая раскрытой ладони, отступил, делая приглашающий жест.

На столе ждала бутыль вина, нарезанная толстыми кусками колбаса, какие-то пахучие веточки, похожие на иссоп и гроздь винограда. Редкость по нынешнему времени года.

- В честь чего такой пир?

- Я тут подрабатывал… на стороне, - слегка смутился Рой, - вот… заплатили. Легкие деньги. Решил проесть, накупил снеди, а одному как-то скучно… Выпьем?

- Если только по чуть-чуть. У меня завтра две лекционных пары и практика, - решил немного приврать.

- Ого! Ты совсем преподавателем заделался, - аспирант разлил по первой. – За легкие деньги. Пусть все в жизни нам достается так легко!

- Аминь, - согласился, делая глоток. Рой закашлялся.

- Ты это… - прохрипел он, перестав давиться, - поосторожнее. Эти твои инквизиторские замашки брось!

- Привык, - развел руками, а сам сделал зарубку в памяти. Обычно лишь нечистая сила так реагирует на молитвы. Надо будет ввернуть еще парочку фраз. Проверить – случайное ли это совпадение, или Рой действительно…м-м…под подозрением? Но когда протянул руку для пожатия, Бойко опять отвернулся, занявшись на сей раз закусками.

- Жуй, давай! Колбаса ровенская деликатесная… если не соврали.

- Она самая, - продегустировал кусочек. – Отцу-настоятелю его духовная дочь герцогиня Ровенская часто присылает по две-три штуки. Одну он всегда себе берет, другую делит между братьей. Достается только по кусочку, но зато раз в неделю.

- Ишь ты… - прищурился Рой. – Значит, ты того… не врешь, что инквизитор?

- Да. Рукоположенный, видят боги! – и сделал широкий оберегающий жест.

Рой слегка вздрогнул. Ну, как слегка – как будто ему в лицо сунули раскаленный прут.

- Ни фига себе! Ты верующий?

- А то нет?

- Но ты же того… некромантом вроде был?

- А что, некромантам нельзя верить в богов? Богиня Смерти, между прочим, наша…м-м… покровительница.

- Да, но некромантам нельзя проводить религиозные обряды! И вообще служить в храмах!

- Так я и не служу. Я только посещаю службы, а обряды выполняют настоящие монахи…

- Слушай, - Рой помотал головой, - это надо обмозговать. Давай еще по одной?

Соглашаясь, я заметил, что себе он налил немного меньше. И не допил порцию до конца.

- Значит, ты не настоящий инквизитор, да?

- Н-ну… как тебе сказать…

- Скажи, как есть.

Оттягивая момент, взял кусочек колбасы и стал жевать, делая вид, что смакую деликатес. Что в таких случаях говорил пра Михарь?

Инквизиторов никто не любит, это факт. Инквизиторы стоят на страже простых людей – тоже факт. Простые люди крайне сложно относятся к магам и чародеям, одних любя, других ненавидя. Инквизиторы «работают» с теми и другими. Но, как ни странно, люди, которые радостно вопят: «Да, сожги ведьму! Да, на костер ее!» - будут шарахаться от тех, кто руководит процессом. Инквизиторы часто ставятся на одну доску с палачами, и уважение им обеспечивает только их ряса. Отправляя меня сюда, пра Михарь знал, что я могу оказаться среди врагов. И надеялся, что мне удастся выжить именно потому, что я не настоящий инквизитор, что у меня сохранился гильдейский знак некроманта, который может меня защитить.

- Нет.

- Уф! – Рой щедро плеснул вина мне и немного – себе. – А уж я-то напридумывал… Знаешь, не так-то приятно иметь соседом инквизитора! Так и ждешь, что он на тебя донос напишет.

- Не напишет, если ты ни в чем не виноват, - парировал я.

- А разве это обязательно? Я – маг. Не самый сильный, но все-таки боевой маг. Разве этого не достаточно?

- Нет. Чтобы тобой заинтересовались, надо совершить преступление.

- Я ничего не делал! – как-то странно напрягся аспирант.

- Вот и живи спокойно… - я замялся. Надо бы как-то спросить его про труп княжича и Торвальда. – Пока…

- Пока – что?

- Да так, - отвел взгляд, делая вид, что проговорился случайно. – Не обращай внимания.

- Да что случилось-то?

- Говорят тебе – ничего. Все в порядке. Все хорошо. Во всяком случае, у тебя.

- Если у меня все хорошо, тогда у кого-то плохо?

- Да.

Это был опасный момент. И если Рой заметил, что я смущаюсь и колеблюсь, то все так и было. Я смущался и колебался – от того, что чувствовал в соседе какую-то фальшь. Сделав вид, что поглощен закусками, слегка повернулся вполоборота и как бы случайно смахнул на пол стакан с вином.

- Вот демон!

- Бес!

Мы с Роем отпрянули одновременно. Я, правда, помедлил – красное вино на бордовой рясе не слишком заметно – и часть вина пролилась на меня.

- Извини, - я принялся отряхиваться. – Кто-то из нас остался без стакана.

- Ерунда, - отмахнулся Рой. – Можно и из горлышка пить.

Бес. Я еле сдержался, чтобы не выругаться. Признаться, рассчитывал, что аспирант нагнется за стаканом и тогда…

Теперь же мне пришлось бы рискнуть и повернуться к подозрительному типу спиной. А, была не была! Нас учили импровизировать и выкручиваться. А что подставляюсь – так остается же шанс, что Рой Бойко чист.

- Предпочитаю отдельную посуду, - заявил я. – Монастырская привычка. Бутылочное горлышко у губ вызывает…м-м… нездоровые ассоциации. Нет, не у меня, но у кого-то из отцов-основателей было богатое воображение, вот ему и мерещился разврат даже в форме облаков на небе. В историю Ордена Инквизиторов он вошел как Бертье-Запретитель. По его Уставу О Наказаниях до сих пор работают с провинившимися монахами.

С этими словами я опустился на колени и пошарил под кроватью, ища стакан.

Сработала! Моя уловка сработала. Пока искал одной рукой, другой коснулся гильдейского знака. И почувствовал, как за спиной что-то сухо щелкнуло.

Рой Бойко что-то сделал с вином.

- Нашел!

- Тебе налить? – аспирант стоял с бутылкой наготове. – Или тебе хватит? Устав запрещает и все такое…

- Насколько помню, у Бертье-Запретителя про алкоголь ничего подобного не было. Так что давай, по последней. А потом я пойду к себе.

- Помолишься перед сном? – Рой наполнил мой стакан до краев. Его собственный был полон только на треть.

- Нет. Буду писать учебный план.

- Удачи.

Я поднес стакан к губам. Рой своего не взял. Продолжал стоять.

- А ты? Будешь допивать?

- Потом. Мне тут осталось немного…

- Будешь напиваться в одиночестве? Это не дело. Давай вместе. Вот, - потянулся к его стакану, - сейчас долью тебе чуть-чуть, чтобы поровну…

- Нет.

Он накрыл свой стакан ладонью. Показалось, или она чуть-чуть дрожала?

- Не будешь пить?

- Сейчас – нет. Потом. Позже. После…

- После меня? Я не согласен.

И выплеснул вино Рою в лицо.

Аспирант кашлянул от неожиданности, а потом вскрикнул и без замаха ударил меня бутылкой по голове.

То есть, попытался ударить. Я отшатнулся в самый последний момент, и горлышко лишь ощутимо мазнуло по скуле. Синяк будет.

- Эй, ты чего?

Рой атаковал.

Он все-таки был отменным боевым магом. Даже не пользуясь мечом, только стульями, книгами и бытовыми мелочами, ухитрился практически зажать меня в угол. Меня приемам боевой магии не учили. Только курс фехтования, да несколько дополнительных уроков по самообороне. Но против специалиста шансы были невелики. Если только…

Меч.

Он висел над кроватью Роя, но до него еще надо было дотянуться. С трудом увернувшись от очередного приема, рыбкой нырнул вниз, почти прижимаясь к полу. Почувствовал, как кто-то ухватил за подол рясы, дернул.

Я рванулся изо всех сил. Затрещала ткань. Сдавило горло от натянувшейся горловины. Прогнувшись, я извернулся, вскидывая руки и выползая из рясы. Не ожидавший этого Рой на миг покачнулся, но этого мига мне хватило, чтобы, вскочив на кровать, схватить меч.

Парень взвыл. Я мгновенно перевернул благородной оружие рукоятью вверх и сделал пасс:

- Градом и миром, светом и тьмой – нет у тебя власти надо мной!

Универсальная формула сработала. Стакан и бутылка лопнули, разбрызгав вино по всей комнате. Рой пошатнулся, вскинув руки к лицу и покачнувшись. Торопливо, пока он не пришел в себя, махнул рукоятью крест-отрицание, и аспирант рухнул, как подкошенный, дергаясь в судорогах.

Чары подчинения. Такие же, как на Дануське Будрысайте.

Действовать надо было незамедлительно. Первый раз я растерялся – нападение девушки было неожиданным – но здесь и сейчас не колебался ни секунды. Само нападение Роя подвигло к решительным действиям. Торопясь, пока аспирант не очнулся, я дотянулся и сорвал с постели простыню. Не обращая внимания на посыпавшиеся при этом с кровати вещи, взрезал ее кинжалом на полосы и принялся связывать своего противника. С запястьями пришлось повозиться – Рой бился, как припадочный – но со щиколотками дело пошло быстрее. Последним усилием ухитрился впихнуть ему в рот кляп – бывали случаи, что припадочные откусывали себе языки. Печальный пример Дануськи, которая теперь из-за этой травмы надолго задержится в лазарете, тому подтверждение. Кто знает, какие именно чары лежат на парне.

Нейтрализовав противника, я ненадолго задумался. С припадком надо было разбираться, но как? При том, что обучался на инквизитора, и даже был рукоположен в сан – но неполный, если помните! – экзорцистом ваш покорный слуга не был никогда. Для этого нужны, так сказать, особые предпосылки. Одного умения произносить нужные заклинания недостаточно. Пра Михарь, мой наставник, и тот не обладал всеми нужными навыками, поэтому часто пользовался услугами специалистов. В монастыре постоянных экзорцистов было двое, плюс брат-консультант. Вызывать их? Можно. Но на это нужно время. А его-то у меня было – кот наплакал.

Кот.

Если помните, кот у меня был. Когда-то. Мой черный котяра, полученный когда-то в качестве платы за работу. Весь больной, избитый, изломанный и честно исцеленный. Впоследствии он оказался не просто неоценимым помощником, но и настоящим кладом, ибо под личиной кота скрывался мелкий демон. Однако, с тех пор, как я ступил на стезю инквизитора, Зверь – так его звали – стал все чаще уходить по своим таинственным делам. Он пропадал порой по нескольку дней и даже недель. И с тех пор, как переступил порог Колледжа Некромагии, я вовсе его не видел. А ведь с тех пор прошло почти две с половиной недели. Неужели это означает, что он меня покинул совсем? В качестве почтальона Зверь бы мне сейчас ой, как пригодился… Привязать к ошейнику записку, выпустить в окошко – и на рассвете тут уже будет отряд…

Нет. Этого нельзя допустить. Все происходящее не должно выйти за пределы Колледжа. Еще один скандал он не переживет. Одержимые маги. Серьезное оружие. Серьезное и опасное.

Я почувствовал, что что-то нащупалось. Еще одно звено встало в цепочку. Кто-то что-то готовит. Собирают в группу молодежь, тайком приглашая для бесед подходящих кандидатов – я сам случайно подслушал такой диалог. Неофитам дают пройти испытание – что-то украсть, кого-то отравить – но это лишь начало. Возможно, это тайное общество планирует нечто серьезное - пропавшая душа княжича Измора Претич-Дунайского и зверское убийство нищенки ради извлечения из нее младенца тому подтверждение. Такая жестокость характерна была лишь для черных магов прошлых веков, когда взывали к силам Тьмы.

Тьма. Она приближается. Новый, долго не появлявшийся Темный Властелин растет в глуши восточных болот. Через пятнадцать или двадцать лет наступят черные времена, и первые тревожные звоночки уже звенят. Кто-то здесь готовится к его приходу. Кто-то, кого я обязан остановить. Этот кто-то способствовал похищению прорицательницы Верины Кит, участвовал в убийстве княжича Измора, причастен к наложению порчи на Дануську и Роя. Возможно, он же знает, где находится сбежавший Ной Гусиньский…И с ним, как ни крути, как-то связаны Динка и Торвальд. И якобы запивший мастер Горбжищ – о нем тоже не стоит забывать!

Осторожное мычание заставило отвлечься от размышлений. Рой Бойко приходил в себя.

Какое-то время он все еще бился в путах, словно в припадке падучей болезни, но постепенно затих, вращая глазами. Изменились и издаваемые им звуки. Он словно пытался что-то сказать сквозь кляп. Недолго думая, наклонился и выдернул замусоленную тряпку изо рта парня.

И вовремя – освобожденные, зубы его злобно клацнули. Помедли я миг – остался бы без пальцев.

- Дрянь! – рявкнул аспирант. – Будь ты проклят! Выродок! Ублюдок! Предатель! Смерть предателям! Ненавижу! Смерть! Проклятье и смерть! Всему роду! До седьмого колена! Смерть! Тебе и твоим ублюдкам! Всем вам… Всем, кто идет против! Всем, кто отрекается! Всем, кто пресмыкается! Всем, кто смирился! Всем вам! Проклятье и смерть! Ненавижу! Всем-м-м-м….

Не став дальше слушать, я кинулся запихивать ему кляп обратно в зубы. Рой принялся отчаянно сопротивляться, клацал зубами и один раз чувствительно прихватил мне пальцы, но я к тому моменту уже вошел в азарт борьбы и так врезал «боевику», что тот задохнулся. В горячке ударил его еще несколько раз, чувствуя одновременно досаду – бить приятеля, да еще связанного! – и мстительную радость – вот, мол, тебе, получай! Прикушенные пальцы сильно болели. На коже остались красные пятна, в одном месте он почти содрал кожу. Нет, действительно больно!

Справиться с боевым магом, да еще вошедшим в транс, было делом нелегким. Я еще возился, когда послышался стук в дверь – наши крики и шум не остались незамеченными.

- Рой? Что там происходит? – послышался смутно знакомый голос. Я узнал одного из аспирантов профессора Вагнера.

- Срочно зовите целителей! – крикнул, прижимая коленями и локтями к полу бьющегося Роя. – Нужна помощь! Рою плохо!

- Ыы-ы-ы! – взвыл тот сквозь кляп, пытаясь поддать меня коленями. Пришлось врезать ему еще раз, локтем в живот. Грязный удар – грязнее только в пах – но это помогло. Рой ненадолго обмяк, задыхаясь, а я торопливо скатился с него и схватил кинжал.

Укушенные пальцы болели и плохо слушались, так что провозился я дольше положенного. Помешало еще и отсутствие артефактов – у боевых магов их в запасе достаточно, но тех, которые нужны, днем с огнем не сыщешь. Все-таки успел вырезать на полу несколько солярных символов и уже копался в его амулетах, отыскивая подходящие, когда снова постучали.

- Кто?

- Вы звали целителя…

Обойдя тело, распахнул дверь.

С той стороны столпились чуть ли не все обитатели первого этажа – аспиранты с кафедр некромагии, ведьмаков и боевых магов. На заднем плане маячили вытянувшиеся лица нескольких младших преподавателей – не имея семей, они почти все жили на территории Колледжа – и кое-кто из студентов-полуночников. Моя бордовая ряса инквизитора заставила многих испуганно отпрянуть. Кое-кто малодушно спрятался за спину мастера Голона, целителя.

- Всем оставаться на местах! – крикнул я, вскинув руку. – Кто уйдет – будет считаться соучастником преступления. Ты! – ткнул пальцем в парня, которого пару раз видел на кафедре некромагии. – Составь список всех присутствующих. Имя, фамилия, возраст, место учебы или работы, причины, по которым оказался здесь… А вы, - я дернул мастера Голона за руку, - пройдите за мной.

- Что случилось?

- Нападение, - поторопился захлопнуть дверь, пока любопытные не увидели слишком много. – Симптомы те же, что и у студентки Будрысайте… если вы понимаете, о чем я.

- Разумеется, - целитель опустился на колени перед связанным Роем. – Он… настолько опасен?

- Да, - я продемонстрировал следы укусов.

Он только кивнул и не стал задавать лишних вопросов, занявшись аспирантом. Я пристально наблюдал за действиями целителя.

- У вас уже был опыт экзорцизма? – поинтересовался, заметив, что и как он готовит.

- Да. У нашей с вами знакомой Будрысайте после вашего ухода приключился второй приступ. Девушка, будучи явно не в себе, попыталась наложить на себя руки…

- И как?

Он не ответил, но сурово поджатые губы подсказали, что все закончилось печально.

- Я… могу взглянуть на ее тело?

- Не сегодня.

Да уж, даже мне было понятно, что среди ночи являться в лазарет – или городской морг, куда могли перевезти тело – не стоит даже мне. Тем более, что пока впереди вставали более насущные проблемы.

Рой Бойко.

Он ненадолго притих, став до странности похожим на плененного хищника – прищуренные глаза, нервно раздутые ноздри, напряженное тело. Казалось, у него даже уши прижались к голове, как у зверя. И взгляд, которым он отслеживал каждое движение целителя, тоже был взглядом зверя.

А мэтр Голон, как ни в чем ни бывало, начертил на полу несколько рун, соединив их ломаной линией, после чего стащил верхнюю одежду и напялил на блузу мешковатую накидку, которая по покрою могла быть принята за рясу, но не имела таких рукавов и выреза. Подол, а также горловина ее были отделаны толстой серебряной тесьмой с мелким путаным узором. Даже мне стало слегка не по себе, а Роя затрясло.

- Ыы-ы-ыу-у! – взвыл он, изогнувшись, и задергался мелко-мелко, сотрясаясь всем телом.

- М-да, случай… - покачал головой целитель и полез в саквояж. – Это, молодой человек, уникальный случай. Так называемая первичная или природная одержимость, направленная не извне, а изнутри. Сиречь…

- Не время для лекций, мэтр! – вскрикнул я, творя защиту, потому что чувствовал клубящуюся силу.

- Как раз сейчас время, - огрызнулся мэтр Голон, доставая из саквояжа крапивную веревку и проворно связывая петлю. Потом несколькими уверенными движениями расширил петлю на ширину разведенных в стороны рук и резким движением набросил ее на связанного. Петля легла неровно, и он поправил ее несколькими движениями так, чтобы тело Роя Бойко оказалось внутри.

Аспиранта скрутило. Он перевернулся набок и сжался в комок, подтягивая колени даже не к груди, а ко лбу. Позвоночник его затрещал, а мэтр Голон, как ни в чем не бывало, раскинул руки крестом.

- Вставайте напротив, молодой человек, и повторяйте все движения за мной, - распорядился он. – Итак, мы имеем дело с внутренней порчей. Это означает, что никакая сущность не завелась в человеке снаружи, подавляя и подчиняя больного своей воле. Эта порча, наоборот, высвобождает самое глубинное, самое потаенное, позволяя пробудиться первобытным инстинктам. Вы, наверное, ведаете из космогонии, что первые люди были созданы богами и отпущены бродить по свету, как заблагорассудится? Но боги то ли забыли, то ли не посчитали нужным вдохнуть в первых людей разум, посчитав, что совершенное тело – само по себе может…м-м… о себе позаботиться. И когда они некоторое время спустя решили взглянуть на свои творения, обнаружилось, что первые люди используют свое незвериное тело для того, чтобы… предаваться самым низменным порокам. Люди, созданные отличными от животных, но не наделенные разумом, пытались животным уподобиться хотя бы в поведении, раз нельзя соответствовать им внешне. Боги разочаровались и огорчились и порешили истребить род людской. Но заметили, что среди взрослых несколько младенцев. Малыши еще не умели лаже ползать, не то, что ходить и говорить. Матери – вернее, самки – рожали и бросали их на произвол судьбы, потому как у них был инстинкт размножения, но не было материнской любви. Какая-то волчица кормила нескольких сирот. Эти были покрепче других. Их боги забрали и воспитали, вдохнув в них душу и наделив любовью и самопожертвованием – как пожертвовала им свое молоко волчица. Эти дети – четыре мальчика и четыре девочки – и стали новыми людьми. От них и пошел род людской. Они – наши прародители, передавшие нам душу и разум. Но их дикие родители одарили их и звериной злобой и пороками. И этот вид порчи как раз высвобождает то, древнее, делая человека подобным скотам.

Рой Бойко корчился в кольце веревки, клацал зубами, жуя кляп, вращал глазами и выл сквозь тряпку. Тело его изгибалось так, что я всерьез боялся, как бы он не сломал себе все кости.

Мэтр Голон тем временем стал делать широкие размашистые пассы, и я повторял за ним каждое движение. В ответ Рой дергался все сильнее. Несколько раз он так громко стукнулся головой об пол, что мне явственно послышался хруст. Сломалась то ли доска, то ли кость.

Потом целитель забормотал заговор. Я мог с грехом пополам ему подтянуть – помнил кое-что – но держал язык за зубами. Один раз уже поработал лекарем, больше не хочу!

Рой Бойко реагировал на заговор новыми судорогами. Он извивался в путах. Трещали суставы, глаза вылезали из орбит, в какой-то момент он чуть было не вытолкал тряпку изо рта. Казалось даже, что у него в волосах проскальзывают искры.

Все кончилось с последним словом заговора. Аспирант последний раз дернулся и обмяк, закатывая глаза.

- Готово, - мэтр Голон опустил руки.

Я покачнулся, едва не падая на колени. Странно. Чувствовал себя, словно на мне весь день пахали, а потом еще скакали. Ломили суставы, перед глазами все плыло. Усилием воли стряхнув оцепенение, наклонился над телом. Осторожно вытащил измочаленную липкую от слюны и желчи тряпку из зубов одержимого. От того пахло потом, мочой и рвотой.

- Его нельзя тут оставлять, - целитель дрожащими руками – видно, и ему досталось! – смотал веревку и несколькими движениями затер на полу знаки и линии. – Надо отнести его в лазарет. Припадок может повториться. Только теперь мы будем начеку и привяжем его к кровати.

- Это настолько серьезно? – лично мне не улыбалось заполучить в Колледже третий труп.

- Да, - не стал скрывать мэтр Голон. – Но могу обнадежить – уже второй приступ должен быть слабее. Третий – еще слабее и так далее. А седьмой, последний, вовсе больше похож на обычный озноб от холода, - он немного поежился и поклацал зубами, показывая, как это выглядит. – Так что уже через недельку мы его отвяжем. А еще дней через десять выпишем. Эти десять дней он будет восстанавливать силы. Приступы весьма… тяжело переносятся организмом. Тем более, что такого пациента бывает трудно накормить и напоить – все, что съест и выпьет, он… извергает обратно. Поэтому семь-восемь дней он будет почти без еды и воды. Зато поправится… Но мне нужна помощь! Один я его не дотащу.

С этими словами он решительно распахнул дверь в коридор:

- Кто смелый?

Аспиранты и студенты отпрянули, чуть ли не отмахиваясь защитными знаками.

- Чур меня! Чур! – забормотали самые впечатлительные.

- Так, - я шагнул вперед. – Слушай мою команду. Ты, ты и ты, - ткнул пальцем наугад. – Поступаете в распоряжение мэтра Голона. Когда освободитесь, возвращайтесь в корпус.

- Но ведь уже отбой, - вякнул кто-то. – После отбоя…приказ ректора…

- Приказ отменяется. Еще немного – и в Колледже будет введено чрезвычайное положение, когда прежние приказы теряют силу. Так что ноги в руки… в прямом смысле слова… и понесли это бревнышко, куда скажут.

Три парня подчинились. Я проводил их взглядами и нашел аспиранта, которому поручил составить список свидетелей.

- Все будут допрошены утром, - заявил, пробежав глазами записи. Восемнадцать человек… на самом деле их тут было десятка три, но остальные явно подоспели позже и мало, что могли добавить. Ничего. Хоть один да наверняка мог заметить что-нибудь интересное.

Конечно, можно было начать беседу по горячим следам, но дело в том, что я сам пока точно не знал, что буду спрашивать. Мне необходимо было время, чтобы подумать и составить список вопросов.

- Пока все свободны. До утра. Кроме некоторых, - зачитал фамилии и уточнил: - Эти люди остаются в своих комнатах и ждут, когда я приду для беседы. На занятия не идут, пока я не разрешу… Отсутствие корреспондента на месте будет расценено мною не просто как нежелание сотрудничать со следствием, но как сокрытие улик. И сбежавший сразу станет соучастником преступления.

- Какого? – поинтересовался кто-то.

- Убийство Измора Претич-Дунайского и наведение порчи с летальным исходом. И если за первое наказание будет обычное, светское, то за порчу придется прогуляться до подвалов Инквизиции… по пути на эшафот.

Угроза подействовала. Парни и девушки бросились врассыпную. Коридор опустел в считанные секунды – мое сердце не успело отсчитать дюжину ударов, как лишь удаляющийся топот ног подсказал, что тут только что было полно народа.

В коридоре воцарилась относительная тишина – если не считать возни за двумя-тремя дверями. Но мне отдыхать было рано. Необходимо было прибраться в комнате Роя, уничтожив последние следы обряда экзорцизма, осмотреть все на предмет улик, взять для анализа вино, которым меня пытались напоить, смыть кровь…

С делами справился быстро, но только разбередил искусанные пальцы. Из прокусов продолжала сочиться кровь. Пачкать тряпки кровью не хотелось, поэтому последним усилием – очень уж хотелось спать – потащился в уборную, чтобы умыться и промыть раны. Отвернул кран, подставил кисть под струю воды…

И понял, что не один, только когда за спиной раздался тихий двухголосый вздох.

Стремительно развернувшись, вытаращился на двух девушек:

- Вы что тут делаете?

- Мастер Груви, у вас кровь?

- Я спрашиваю, что вы делаете в мужской уборной?

- М-мы, - девчонки переглянулись, - п-прятались…

- От кого?

- От… от т-того… там… так рычали…

Как ни был удручен, я все-таки рассмеялся:

- Все в порядке, девочки! Идите к себе в комнату.

- Но…- они переглянулись, и одна заколебалась, - у вас кровь…

- Что? – посмотрел на руку. Да, прокушенные Роем пальцы еще кровоточили. Правда, боли не было. – Ах, да. Все в порядке.

- Может, вам нужна помощь?

- Зачем?

- Перебинтовать.

- Девушки, вы с какого факультета?

Они покраснели так густо, что не видел бы – не поверил.

- Ветеринарии…

Хорошо, не некромантии! Им ведь запрещено заниматься врачебной практикой. Подумав немного, рискнул довериться подружкам.

Они тут же осмелели, оживились и, подхватив под локти, потащили к себе в комнату на третий этаж. Как оказалось, девчонки были довольно натасканы как раз на оказании первой помощи – правда, пока тренироваться им доводилось в основном на домашних животных и друг друге: преподаватель ветеринарии вечно перестраховывался и не рисковал студентками. Всех опасных животных он доверял юношам. Помните того будущего мага-ветеринара, которого покусала виверна? Он оказался одногруппником моих добровольных помощниц, и мы довольно приятно провели время, обсуждая и его самого, и остальных парней, которые учились на третьем курсе.

- А с вами все равно интереснее, - заявила Лора Кенн, по второму кругу обматывая мое запястье бинтом. – Вы такой умный… хоть и инквизитор.

- Мы думали, что вы такой же, как они, - вставила ее подруга Натана.

- Какой – «такой»?

- Ну… суровый… жестокий…А вы улыбаться умеете…

- Я много чего умею, - сказал, вызвав новую волну румянца. – Научился, понимаете ли…

- Когда? Вы же…

- Всегда был инквизитором? Нет, девочки. Когда-то я был некромантом. Простым провинциальным некромантом…

- Как Згаш Груви? – взвизгнули они.

- Что? Кто?

- Згаш Груви, провинциальный некромант, который книгу написал! – оживились подружки. – Мы читали. Два раза! В нашей библиотеке она есть.

- Вот как?

- Ага. Он такой душка… такой смелый… сильный… благородный…Настоящий герой!

Я прикусил губу, отводя взгляд.

- И вы все это поняли по книге, да?

- Да! Ведь только настоящий рыцарь мог так поступать – защищать невинных, помогать обиженным, спасать попавших в беду и не просить за это платы.

Я попытался припомнить, какие факты моей биографии соответствовали подобным описаниям. Ну, если только самое начало карьеры, когда я спас Анджелина Маса от несправедливого обвинения и буквально вырвал его с того света. Но следующие слова повергли меня в шок:

- Ведь тот черный кот никому не был нужен! Несчастное существо, брошенное людьми на произвол судьбы… А Згаш Груви пригрел всеми покинутое животное, помог ему, вылечил, обогрел и накормил…

Да уж… ветеринары… Только о животных и думают. Сказать им правду? Нет, не стоит. Есть такая штука – иллюзии. Не стоит их разрушать.

Тем не менее, выходя несколько минут спустя от восторженных девиц – все эти минуты были посвящены восхвалению Згаша Груви – я задумался не только о том, как я смотрю на людей, но и о том, как люди смотрят на меня.

Она вздрогнула, когда скрипнула дверь. Встрепенулась, прикрыв глаза от света:

- Опять вы? Что вам еще от меня надо?

- Пришел узнать, как наши дела, - мужчина остановился на пороге, сохраняя дистанцию.

- Как «ваши дела», вы хотите сказать? – Верина поджала под себя ноги, обхватив лодыжки руками. – Не впутывайте меня!

- Поздно, коллега. Вы уже впутались… причем довольно давно…Помните то предсказание? О грядущей Последней Битве? И о том, что из этих стен выйдут те, кому будет под силу изменить этот мир? Та еще были кое-какие интересные подробности…

- Помню, и что с того? – прорицательницу всю передернуло.

- С того, дорогая, что это вы сами виноваты в том, что все произошло именно так, а не иначе! Вы сделали пророчество и готовы удрать?

- А вы ему поверили? Дорогой коллега, - в это обращение она вложила весь свой сарказм, - пророчества исполняются только в том случае, если находятся люди, которые готовы их исполнить. Вера и уверенность – разные вещи. Я учу этому с первого курса. Вера слепа, а уверенность – зряча, ибо уверенный знает, что сделал все для осуществления своего замысла. Простейший пример – с домашним заданием. Верящий думает, что сдаст предмет, потому как ему напророчили успех. А уверенный знает, то сдаст предмет, потому что накануне потратил полчаса на то, чтобы выучить урок. Вы – поверили. И заставляете остальных поверить тоже…

- Хотите сказать, что, если бы не предпринятые мною усилия, Последняя Битва не состоится?

- Да. И все ваши… действия ошибочны.

В какой-то момент Верине показалось, что сейчас ее убьют – так исказилось лицо мужчины. Она уже готовилась защищать свою жизнь, но тот вдруг взял себя в руки.

- Вы сами не знаете, что сказали, коллега Кит, - процедил мужчина. – Вы только что… только что совершили ошибку…

- Я ошиблась еще тогда, когда обнародовала свое пророчество, - ответила она.

- Но та ошибка не была столь фатальной, как эта… которую я даю вам шанс исправить. Раз вы утверждаете, что пророчество исполняется только в том случае, когда окружающие уверены в его исполнении, постарайтесь предсказать кое-что себе, - он хмыкнул, подмигнув: - Уверенность в том, что вас найдут живой, например!

С этими словами он быстро сделал шаг назад и захлопнул дверь прежде, чем женщина соскочила с постели.

Снаружи скрежетнул засов. Послышалось легкое потрескивание и журчание – на замки и петли накладывалось одно из запирающих заклинаний. В отчаянии женщина ударила кулаком в створку, вскрикнула от боли, когда заклятье среагировало ответным ожогом.

- Отоприте!

- Я дал вам шанс… вы не захотели им воспользоваться!

- Одумайте, пока не поздно! Не совершайте ошибку! Вы…

- Вы в этом уверены? Предлагаете мне отступить, когда я уже на полпути к успеху? Хотите, чтобы я усомнился в том, что прекрасно знаю? Вам не удастся сбить меня с толку! Прощайте! Обещаю, что обеспечу вашей душе достойное посмертие. Ей не придется скитаться между мирами.

Это были последние слова, которые услышала Верина Кит прежде, чем тишина и темнота окутали ее со всех сторон.

Несколько минут женщиной владело отчаяние. Она находилась взаперти, в одном из подвалов Колледжа, полностью завися от своего похитителя. Он приносил ей воду и пищу, но в таких количествах, что пленница постоянно ощущала голод и жажду. А скоро голод станет нестерпимым – ведь сейчас он не принес ничего. И не принесет до конца…

Конец. Ее ждет жуткий конец – в тишине, одиночестве, мраке. Мучительная смерть от голода и жажды…

Нет! Она не поверит в такой исход. Она будет бороться. Ее найдут. Обязательно должны найти. Но кто и как?

Сберегая силы, Верина Кит легла обратно на постель и сосредоточилась, пытаясь продумать самый простой и легко исполнимый вариант своего будущего, после чего поверить в то, что все произойдет именно так.

И ждать.