Учитель под прикрытием.

Глава 20

ГЛАВА 20.

- Кажется, это здесь.

Поисковое заклинание сработало, как надо. Только вот образ был слабым, размытым. Собственно, его вообще можно было не заметить – заклинание это можно настроить как на поиск мертвых тел, так и живых, но не таких, которые находятся на зыбкой грани между жизнью и смертью.

Смертью… Собственно, я бы и прошел мимо, приняв слабый отголосок за остаточное эхо чужих аур – здесь недавно занимались студенты, камни и земля даже под слоем снега впитали их следы. Но поблизости маячила моя жена собственной персоной. Смерть была рядом и терпеливо ждала. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чью душу она готова была принять и увлечь в Бездну. Маги не попадают на небеса.

- Н-но как мы туда попадем? – Агнешка не спорила. Она просто нервничала и все оборачивалась в ту сторону, где ей померещился огонек. Сейчас его закрывал от нас угол здания первого корпуса.

- Что-нибудь придумаем, - ответил я и помахал жене рукой. Мол, знаю-знаю. Смерть не шевельнулась. Моя спутница ее не чувствовала. Ее вообще не чувствовал никто, кроме меня… и той, по чью душу она явилась.

Входов в подвалы было два – изнутри здания вела сводчатая дверь под широкой лестницей – и еще один, запасной, с противоположной от парадного крыльца стороны. Возле него не было ничьих следов. Несколько крутых засыпанных снегом ступенек вели в нишу, где виднелась массивная дубовая дверь, окованная железными полосами. Я коснулся старого дерева кончиками пальцев. Тихо прошептал заклинание. В ладонях родилось покалывание, переползло в подушечки. На несколько секунд стало так горячо, словно я дотронулся до раскаленной сковороды. Что поделаешь, ускорение. Обычно приходится ждать от четверти до половины часа, чтобы мертвящие чары разрушили древесину, превратив ее в труху, а железо – в ржавчину. Но тут был старый дуб, который сам по себе дерево неподатливое тлению, а у нас было мало времени. Пришлось спешить.

- Б-бес!

Я еле успел отдернуть обожженные пальцы. Терпеть больше сил не было. Дверь продолжала стоять. Если не считать нескольких черных пятен, она вообще не изменилась.

Не сработало.

В досаде я пнул дверь несколько раз, прислушиваясь к хрусту и потрескиванию. Что-то все-таки сработало – дверь трещала и хрустела, а после третьего пинка по ней пробежали трещины. Но доломать ее таким способом было трудно – пришлось бы бить очень долго. А Смерть подобралась ближе.

{- Болит?} – жена указывала на мои пальцы. Каждая из десяти подушечек превратилась в волдырь. Кожа слезет, как пить дать.

- Потерплю. Ты не могла бы…

{- Не могла бы – что?}

- Отпереть эту дверь!

{- Зачем? –} она придвинулась уже так близко, что под покрывалом уже можно было разглядеть ее губы, в темноте кажущиеся черными. – {Ты разве не забыл, что для меня нет запертых дверей?}

- Тогда что ты здесь делаешь?

{- Во-первых, срок еще не настал. У меня еще есть немного времени, }- она склонила голову набок, прислушиваясь к чему-то. – {А во-вторых… я могу увидеться с мужем? }

Кхм. А ведь верно. Мы женаты уже несколько лет, но наши встречи так мимолетны… Пока работал по основной специальности, достаточно было прийти в храм и подождать пару минут, да и на работе сталкивались чуть ли не раз в седмицу. Когда учился на инквизитора, такие минутки выпадали реже, но раз в месяц-то случалось.

- Ты как? – глупый вопрос, но ничего другого выдавить не получилось.

{- Как всегда. А ты?..}

- А я… Слушай, я безумно рад и все такое прочее, но сейчас я… как бы тебе сказать… немного спешу. Вот! И мне надо как можно скорее проникнуть внутрь.

{- Тогда почему ты стоишь и ничего не делаешь? Вот мужчины, -} она улыбнулась одними губами – глаз ее я по-прежнему не видел.

Дрожащие пальцы Агнешки Бычени коснулись моего локтя:

- Вы с кем разговариваете, мастер Груви?

Девушка не видела Смерти – не могла ее видеть вот так, запросто. Просто чувствовала, что здесь что-то происходит.

- Тут Смерть, - сказал я правду. – Она пришла за мэтрессой Кит.

- За госпожой Вериной? – взвыла студентка в полный голос. – Нет! Только не это! Сделайте что-нибудь, мастер Груви! Пожалуйста! – она снова начала меня трясти. – Ну, хоть что-нибудь… Вы же можете, я же знаю!

Я покосился на богиню. Моя жена хранила неподвижность статуи.

- Нет. Сейчас я ничего не могу… вот так…

Смерть не шевелилась. Даже дыхания не было заметно.

- Ну, пожалуйста-а-аа… - голосила девушка, грозя перебудить всех.

- Для этого мне надо самое меньшее проникнуть внутрь, - отбрыкнулся вяло.

{- Вот как? –} черные губы все-таки шевельнулись. – {Ты хочешь попытаться?}

Хочу ли я? Могу ли я? Имею ли право?..

Нет, не могу. Нет у меня такого права – вставать между Смертью и ее жертвой. Да, мы, некроманты, работаем со смертью, мы общаемся с нею чаще, чем целители, ведь бывают же несмертельные болезни. Спасать – работа целителей. Я уже однажды пытался и поплатился тюрьмой и пытками, после чего меня взяла на заметку Инквизиция. Второй раз обжигаться не хочу. Тем более что ожоги – вот они, на пальцах.

И все-таки.

- Для этого мне надо хотя бы проникнуть внутрь… вовремя, - промямлил скорее для очистки совести. – А дверь…

- Дверь? – взвыла девушка и вдруг, оттолкнув меня, всем телом ударилась о створку.

Кажется, мы вскрикнули хором – я и Смерть – потому что этого удара оказалось достаточно. Что-то звонко хрустнуло, и в том месте, где я уже пинал, только чуть выше, две доски проломились внутрь. Агнешка тоже вскрикнула – от боли, но не отпрянула, а с каким-то звериным рычанием – так стонет и рычит мать, прорываясь к своему ребенку – ударилась о дверь второй раз.

- Погоди, - я попытался отстранить девушку. – Надо просто разломать проход. В случае чего, мы легко откроем ее изнутри…

{- Ну, -} прошелестело за спиной, {- вижу, вы тут справляетесь и без меня… Пойду-ка я…}

- Быстрее! – только я мог догадаться, куда внезапно заспешила Смерть.

Одна доска была выломана, другая – треснула поперек, от третьей отломилось несколько щепок. Агнешка развернулась боком и попыталась протиснуться в эту дыру, руками раздирая доски. В какой-то момент мне показалось, что она застряла, и я от всей души пнул надломанную доску, увеличивая разлом. Обломки вместе с не удержавшейся на ногах девушкой провалились внутрь.

- Быстрее, - скомандовал я, протискиваясь следом. Магический светильник заплясал над головой, освещая крутую лестницу, ведущую вниз.

- Вниз.

Мы скатились по крутым ступеням, едва не переломав себе ноги – споткнуться и свалиться на дно было проще простого. Я спешил, как только мог, ведомый некромантским чутьем – меня вела смерть.

Дверей внизу было несколько, выходивших в узкий сводчатый коридор, делавший два поворота, справа и слева. Чуть в стороне еще одна лестница, не менее крутая, вела наверх, на первый этаж учебного корпуса. Дальше по коридору ход раздваивался – одна половина вела в довольно просторную лабораторию, а другая заканчивалась дверью, за которой начинался подземный ход. Почему я это знаю? Так мы тут и занимались в свое время. И поэтому я сразу вычислил, что нам надо в противоположную сторону, где дверей было всего три. Две большие, с номерами аудиторий, и еще одна, в маленькой нише, на пару ступенек ниже остальных. Красноречивая табличка гласила «Ядовитые препараты. Опасно для жизни».

И массивный засов, запиравший ее и аж искрящий от охранных заклятий.

Обожженные пальцы болели, и я повернулся к Агнешке:

- Сумка. Доставай полотняные мешочки.

- Все? – девушка сунулась внутрь.

- Да. Развязывай и сыпь.

- Куда?

- На засов. Гуще, не жалей!

В одном из мешочков была смесь одолень-травы с разрыв-травой. В каком – я-то знал, но тратить время на объяснения не хотелось.

От нужной смеси засов зашипел. Искры взметнулись облаком и растаяли. Я приналег ладонями, скидывая засов и роняя на пол. Мелькнула мысль о том, что зря мы потратили всю смесь – если там есть дополнительный засов…

Его не было. Дверь распахнулась от толчка, и мы ворвались…

… в кладовую.

Нет, это была настоящая кладовая – вдоль стен теснились полки с многочисленными ящичками, коробками, мешочками и горшочками. Под потолком были натянуты бечевки с пучками целебных трав. В нескольких корзинах на полу находились сушеные фрукты и корнеплоды, а также крупные кости.

- Ничего не понимаю.

- Где мы? – Агнешка пихнула меня локтем. – И где мэтресса Кит?

Хотелось бы мне самому это знать! Ошибиться я не мог, это было здесь. Но…

- Ищи тайный ход, - я двинулся вдоль стеллажей и полок, по очереди дергая их все и переставляя с места на место каждый горшочек, коробку или ящичек. Каждый предмет мог быть тем ключом, который отпирает потайную дверь. Но сколько их тут! Мы и до утра не разберемся! В досаде решительно повел рукой по полке, скидывая все на пол. В воздух взвилась смесь из перьев, толченой коры, сухих трав и всякой всячины. А, плевать! Потом уберем!

Агнешка, недолго думая, последовала моему примеру. Одна полка очистилась. Вторая… третья…

- Ой!

Размахнувшись, девушка попыталась освободить четвертую, но рука наткнулась на препятствие. Один из горшочков не шевельнулся.

- Нашла!

На вид это был обычный горшок, без украшений и особых примет. Но он оказался единственным пустым. И, стоило его повернуть вокруг своей оси, как один из стеллажей уехал в сторону, открывая еще одну дверку.

Мы были у цели. Но кое-кто нас опередил.

Моя жена подняла голову. На бледном подбородке шевельнулись черные губы:

{- Надо же. Я думала, вы будете дольше… искать }

Смерть белой тенью замерла в изголовье лавки, на которой навзничь лежала растрепанная женщина в одном исподнем платье. Учитывая, что на дворе стояла зима, а в подземельях всегда холодно, ясно было, что это могло убить ее вернее ножа или яда.

- Мэтресса Кит, - всхлипнула Агнешка басом и повалилась на колени, заголосив, как на похоронах: - Ой, да что же теперь будет-то? Ой, мамочка! Горе-то какое! Ой…

Хотелось ударить истеричку, но я не стал отвлекаться. Смерть была еще тут. В воздухе еще – или уже? – не пахло вереском. Как бы то ни было, у меня был крохотный шанс. Шанс, что то, что я собирался сделать, я успею сделать вовремя.

Метнувшись вперед, я схватил лежащую женщину и стремительно, как мешок с тряпьем, перевернул ее на лавке так, что теперь к моей жене были обращены ее ноги. Босые бледные до синевы ноги со скрюченными от холода пальцами.

{- Аа-а-ах…}

Смерть отпрянула, как будто ее ударили кулаком в грудь. Агнешка захлебнулась слезами:

- В-вы… что сделали?

{- Ты}, - эхом вторила моя супруга, -{ что ты сделал? }

- Хватит бессмысленных смертей, - отрезал я. – Слишком много трупов, тебе не кажется? Я уже упустил студентку Будрысайте и, кто знает, кого упущу еще. Но ее… оставь.

{- Аа-ах… ты… смелый! }

- Какой есть. За то и любишь.

{- Уй!} – моя жена по-простому топнула ножкой. –{ Знала бы я, что ты… такой…}

- Что? Развелась бы? Давай, пока не поздно!

{- Что? –} она подалась вперед. – {Что ты сказал? Ты хочешь меня… бросить? }

- Сейчас я хочу отнести мэтрессу Кит в больницу, - огрызнулся я, сбрасывая плащ и кутая в него чуть живое тело. – Мне некогда. Потом поговорим! Агнешка, с дороги. И вообще уходи. За мной идет Смерть!

Студентка взвыла и на карачках поползла к выходу. Уже там она кое-как выпрямилась и, помогая себе руками, кинулась наружу. Я шел следом.

{- Вот ты, значит, как? }– Смерть действительно шла за мной, шипя, как рассерженная кошка. – {Меня можно отталкивать, можно мною пренебрегать…Но я тебе не простая девка! Я – богиня. От богинь не уходят просто так. Ты об этом еще пожалеешь.}

- А как же… пожалею… если оставлю все, как есть, - пропыхтел, сбив себе дыхалку.

{- Ты… ты…}

- Я. Некромант. Делаю свою работу.

{- Работу целителя! }

- Это все равно.

Нам пришлось прерваться – в подвал спешили гости.

Грохот выламываемой двери и разгром кладовки не мог остаться незамеченным. В притихшем на ночь корпусе звуки из подвала разносились далеко, и ночной сторож уже спешил навстречу злоумышленникам. Правда, он тут же раздумал нас арестовывать, когда заметил, кого я несу. Бросил все и кинулся на подмогу. Так в четыре руки мы и потащили потерявшую сознание Верину Кит в соседний корпус, к целителям, сопровождаемые всхлипывающей Агнешкой. Смерть отстала где-то по дороге.

Нам повезло. В учебном лазарете редко надолго задерживаются больные – чаще всего это старшекурсники и аспиранты-добровольцы, на которых тестируют новые заклинания. Ну, в крайнем случае те, кто получил какие-нибудь травмы. Большинство проводят там один-два дня, после чего возвращаются в общежитие. Если же что-то серьезное, отправляются домой.

В этот раз в лазарете было двое больных – парнишка с факультета ведьмаков, получивший травму, и какой-то аспирант-алхимик с ожогами. Воспользовавшись тем, что после обеда почти нет занятий, он решил провести кое-какой эксперимент – и угодил на больничную койку. Поэтому мастеру Голону пришлось задержаться и оставить здесь одну из своих помощниц.

Знакомая мне целительница, госпожа Донна Воробей, только прикорнувшая на смотровой кушетке, всплеснула руками, когда мы ввалились в лазарет. Впереди мчалась Агнешка, криками сзывая на помощь. За нею спешил я, тащивший на руках бесчувственное тело. Замыкал нашу группу сторож, громко возмущавшийся нарушением режима.

- А кто отвечать! Кто отвечать-то будет? – орал он. – Дверь поломали, натоптали…меня разбудили…

- Охота поспать? – я приостановился на крыльце, переводя дух перед последним рывком. – Могу поспособствовать. Вечный сон вас устроит?

- Э-э… вы чего это тут? Вы мне тут не того! Я при исполнении!

- Я тоже.

Набрав полную грудь воздуха, последним рывком буквально вздернул себя и свою ношу на высокое крутое крыльцо лазарета.

- Да это же мэтресса Кит? – всплеснула руками госпожа Донна, когда я уложил женщину на кушетку и осторожно размотал плащ. – Что вы с нею сделали? Как вы довели ее до такого состояния?

- Как-как… молча, - выдохнул я. – Сами у нее спросите, когда очнется.

- {Если} очнется, - взъярилась женщина. – Это же надо до такого дойти… Голодом вы ее, что ли, морили?

- Голодом и холодом, - босые ноги прорицательницы я не стал открывать. Пусть побудут в тепле.

- Да как вы смеете? – вскрикнула Агнешка. – Мастер Груви ее спас! Мы ее искали! А теперь вы ее должны исцелить.

- Я попытаюсь, - с достоинством отозвалась помощница целителя. – Дайте мне время.

- Я помогу, - вызвалась студентка. – Дома мне приходилось отпаивать больную скотину. Я знаю, как готовить укрепляющие настои. Моя бабушка была ворожеей и травницей, она мне успела передать кое-какие рецепты…

Беседуя, они удалились в подсобку, оставив меня одного с прорицательницей. Сторож, поворчав еще немного насчет того, что ходят тут всякие, житья не дают, а потом здания в негодность приходят и ценные вещи пропадают, ушел. Из палаты высунулись любопытные носы болящих – вернее, нос одного алхимика. Ведьмак с забинтованной ногой не мог сдвинуться с кровати и громким шепотом требовал у соседа отчета – что там происходит.

Я смотрел в окно, размышляя. Ночка выдалась, прямо скажу, напряженная. В воздухе – сейчас, немного успокоившись, я чувствовал – было разлито предчувствие то ли беды, то ли какого-то значительного события. Студень-месяц – месяц самых длинных ночей и самых коротких дней. Это месяц частых морозов и редких снегопадов. Месяц перелома года. С каждым днем все ближе Карачун – день перелома года, самый короткий день в году. День новогодия. Кому-то это веселый праздник, а кому-то…

А что, если что-то готовится на Карачун? До него остался всего-то двадцать один день. В этот день по традиции жгут костры, чтобы души умерших вспомнили о том, что на свете существует тепло, свет и жизнь. Это – единственный день в году, когда и в Бездне праздник. Силы мрака и тьмы получают полную власть, и люди, чтобы поддержать силы добра и света, не спят всю ночь до рассвета, жгут огни, освещая мир десятками тысяч рукотворных солнц и молясь, чтобы утро поскорее настало. Самое удачное, казалось бы, время для…

Для чего? На этот вопрос у меня пока не было ответа. Сказать по правде, я надеялся на прорицательницу. Мэтресса Кит наверняка знала или предугадала нечто такое, из-за чего ее… похитили.

Помощница мастера Голона и Агнешка Быченя вернулись несколько минут спустя, неся теплые одеяла, а также горячее питье. Смотровая вмиг наполнилась ароматами меда и трав. Я ощутил также слабую примесь горячего вина.

- А вы что сидите сиднем? – напустилась на меня госпожа Донна. – Могли бы хоть дров в печку подбросить. Ведь до утра закоченеть тут можно!

Я встал, направился к узкой высокой печке, обложенной изразцами. В летнее время тут сушили лекарственные травы. Осторожно двигая обожженными руками, открыл заслонку, пропихнул внутрь несколько полешков, шепнул заговор, усиливающий пламя.

- Что у вас с руками? – заметила целительница, не отрываясь от основной работы – они в четыре руки раздели Верину и теперь растирали ее исхудавшее тело какой-то мазью.

- Обжег. Случайно.

- Болит?

- Немного. Всего-навсего будут волдыри.

- «Всего-навсего!» - передразнили меня. – Кожа слезет до мяса, это я и отсюда вижу. Чтобы обошлось без последствий, возьмите-ка на полке вон тот горшочек, заткнутый желтой тряпицей. Там как раз от ожогов мазь.

Пока я копался и мазался, две женщины закончили обхаживать третью. Растертая мазью, в тепле смотровой, Верина Кит задышала ровнее. А когда ей в рот влили несколько ложек укрепляющего настоя, закашлялась, забилась в судорогах и открыла глаза.

- Очнулись? – ахнула Агнешка и бухнулась на колени так рьяно, что подсматривающий аспирант дернулся и набил на лбу шишку. – Мэтресса, вы очнулись! Мы так волновались! Так волновались!

- Где я? – послышался слабый шепот.

- В лазарете, - госпоже Донне было не до сантиментов. – Вам надо все это выпить. Это придаст сил. Вы простужены, обезвожены, ослабли от голода… Как живы остались!

- Кто это с вами так поступил, мэтресса? – допытывалась Агнешка.

Но прорицательница отстранила свою ученицу и безошибочно нашла взглядом притулившегося у печки меня. Сидеть, привалившись спиной к нагретым изразцам, было приятно. Сейчас, в тепле и покое, меня начал бить озноб.

- Груви… мастер Груви… вы здесь…

- Здесь, - я с усилием выпрямился.

- Хорошо…

- Это он принес вас сюда, - доложила студентка. – Спас и принес… А мне вы снились… Вы предсказали мне, где вас искать, это я поняла! Да! А мастер Груви…

- Подойдите, - тонкая рука протянулась в мою сторону. – Я должна вам кое-что сказать…

- Потом, - решительно вклинилась целительница. – Все потом. Сперва тепло и укрепляющее питье. Потом кое-какой настой, чтобы снять лихорадку, затем точечный массаж и уж потом… хотя потом вам надо поспать, чтобы настои подействовали… Поговорите утром.

- Сейчас, - настаивала прорицательница, - я должна сказать сейчас. Потом делайте, что хотите, но прежде…

- Я слушаю, - подойдя, я опустился на колени перед кушеткой, взял в ладони ее тонкие холодные пальцы.

Верина Кит наклонилась ко мне так низко, что я ощутил ее несвежее дыхание.

- Наш ректор… предался злу. И увлек за собой многих и многих… Юные души… беспокойные сердца… те, кому тесно в рамках… или те, кто не мог или не сумел достичь чего-нибудь самостоятельно, своими силами… Он обещал, что все изменится. Хотел, чтобы я предсказала это… светлое будущее…

- А вы не стали этого делать, - кивнул я, чувствуя одновременно разочарование и удовлетворение. Вот так просто узнать, кто за всем этим стоит… и это открытие меня совсем не радовало. Поскольку, если ректор, наш бессменный и бессмертный ректор, по словам прорицательницы, «предался злу», то, когда все откроется, пострадает не он один. И даже не он вместе с заговорщиками. Пострадает весь Колледж. Его не просто закроют. Его закроют потому, что чуть ли не каждый второй преподаватель окажется под судом Инквизиции в обвинении в государственной измене. Положение некромантов и магов в мире и так довольно шаткое, а этот скандал отбросит нас ко времени Войны Трех Королей, когда некромантов и магов почти истребили. Случай не привел к их полному уничтожению, но второй раз так не повезет.

- Я не смогла… не увидела, как ни старалась, - она грустно улыбнулась. – Я пыталась. Но… что-то стояло у меня на пути. Когда вы явились за прогнозом – чем вам заниматься весь год? – я сразу поняла, что мне мешало. Вернее, кто. Вы.

- Мастер Груви? – ахнула подслушивающая Агнешка.

- Вы своим появлением в Колледже вмешались и… все испортили.

- Извините, - не смог удержаться от сарказма. – Так получилось.

- Не держите на меня зла. Все мы – лишь инструменты в руках судьбы. Все играем свои роли… Вы играете свою. Моя – почти сыграна… а кто-то еще не вышел на сцену и не произнес свои первые слова, но ждет за кулисами сигнала. Но я… не смогла переспорить судьбу. Я видела… не то будущее, которое от меня ждали. И не стала открывать тайну. Я солгала… и попала в… Мастер Горбжещ отвел меня…

- Горбжещ? – признаться, меня это слегка удивило. Человек несколько дней не появляется на рабочем месте, его занятия ведет педагог на подмене, и при этом он спокойно расхаживает по территории и даже его кто-то видит… Видит и покрывает.

- Он… я ему обещала тоже…

- Что именно?

- Карьеру. Он мечтал сделать карьеру, - глаза Верины Кит закатились, голос стал тише, слабее. Она словно грезила наяву. – Стаж работы больше двенадцати лет… никакого продвижения… мечтал о власти… хотя бы заместителя… Мэтр Вихур на кафедре общей магии… хотел перевестись… к ведунам…а Горбжещ – на его место… Мечтал… спрашивал – когда и как… А я… не видела… Я про них ничего не видела… но лгала…

- Вы… что? – в голове начало что-то проясняться и перепутываться одновременно. Выходит, вся эта петрушка из-за того, что кто-то не так понял пророчество? Или кто-то не то предсказал – мол, да будет все, будет, только отвяжись!

- Они хотели знать… - голос прорицательницы куда-то уплывал. – Хотели надеяться… хотели чего-то ждать… хотели лжи… я им давала ложь… сладкую ложь, а они не сумели ее распознать…

- Боги, так это все из-за вас? Они вам… поверили?

- Хотели… поверили… они всегда всего хотят… исполняются только те пророчества, в которые веришь…

Она еще что-то говорила – я видел, как двигались губы – но слов уже было не разобрать. Мэтресса Кит слабела, засыпала, проваливаясь в сон или обморок.

- Что за пророчества? Верина! Что вы предрекли? – я тряханул безвольно повисшую руку, и госпожа Донна тут же коршуном вцепилась мне в плечи, оттаскивая прочь.

- Оставьте ее в покое, - прошипела женщина. – Она слишком слаба. Вы и так заставили ее слишком много говорить…Я вас выгоню.

- Не имеете права, - я вывернулся из цепких рук, вскинул ладони с растопыренными пальцами. – У меня травма. Ожоги! Вы не должны отказывать в помощи пострадавшему!

- Вам первая помощь была оказана. В госпитализации вы не нуждаетесь. И я имею полное право потребовать, чтобы вы освободили помещение, - подкрепляя слова жестами, целительница указала на дверь.

- Госп-пожа, - ворвался в наш содержательный диалог дрожащий голосок Агнешки. – Мэтресса Ким… не дышит!

- Ах, бес! – добавив еще парочку крепких словечек, которые были в ходу, наверное, у солдат, господа Донна кинулась к ней. – Все из-за вас! Это вы ее довели! Зачем разговаривали?

- Так было надо. Кроме того… - я поискал глазами знакомую фигуру жены, - зря волнуетесь…все с нею будет в порядке.

- Откуда вам-то знать?

- Оттуда. Смерть ее пока не забирает. Я так вижу!

Вернее, конечно, {не} вижу, но главное сказано.

- Вот и славно. А теперь уходите. Если вам так надо с нею поговорить, приходите утром и спросите, как она себя чувствует, - целительница прощупала пульс на тощей шее прорицательницы и теперь водила руками над ее телом, расправляя ауру. Некромантским зрением я видел, как она разглаживает складки, натягивая ее на пострадавшие участки, как аккуратно соединяет края разрывов, и понимал, что помощница мастера Голона действительно знает свое дело. Пожалуй, можно рекомендовать ее на должность преподавателя. Выступить на ученом совете или собрании, высказаться…

Нет, стоп. О чем это я? Какое собрание? Разве об этом надо думать? Тут такое…

- Уходите, мастер Груви, - к ней неожиданно присоединилась и Агнешка. Девушка смотрела печально. – Я побуду с мэтрессой Кит, покараулю. И, если она опять придет в себя и скажет что-нибудь важное, я вам передам. Но сейчас… не стоит. Она слишком слаба.

Что ж, с этим трудно было спорить. Несколько дней в темноте, на холоде, практически без еды и воды доконали немолодую уже женщину. Сколько ей лет? Не важно. Свое дело она сделала.

- Я… пойду к себе, - кивнул девушке и, прихватив горшочек с мазью от ожогов, вышел за порог.

Холод набросился на меня, как грабитель из засады. В лечебнице было жарко натоплено, но снаружи царила зимняя ночь, а я еще и забыл внутри плащ. Порванная на спине куртка осталась в общежитии, на мне был только вязаный свитер и рубашка под ним. Ух. Холодрыга! Надо скорее выпить чего-нибудь горячего, иначе завтра свалюсь с простудой.

Нет. Это все потом. Сейчас другое.

Значит, кое-кому надоело топтаться на месте. Причем топтаться во всех смыслах слова. Рутина – враг незаметный, но беспощадный. Она засасывает. Особенно если ты хочешь чего-то большего. Если чувствуешь, что жизнь проходит мимо, что ты устал от этой жизни и мечтаешь ее изменить, но так привык к повседневности, что просто не знаешь, где выход и как его найти. И тогда цепляешься за призрак надежды, за ложь, которая кажется похожей на правду.

С чего все началось? Кто первым задал Верине Кит вопрос о будущем? Сам бессменный и бессмертный ректор или мастер Горбжещ? Что он спросил? Что она ответила? Этого дословно уже не вспомнит никто. Как бы то ни было, они поверили ее словам о том, что все это – временно, что рано или поздно все изменится, и они достигнут всего, что пожелают.

Как бы то ни было, слово было сказано. И началось. Эти двое объединились и решили изменить мир. Привлекли на свою сторону сперва третьего, потом четвертого, пятого… Начали с таких же, как они, посредственностей, топтавшихся на месте. Тот же мастер Кунц, который давно уже должен хотя бы по выслуге лет быть старшим преподавателем, а все еще оставался младшим, в то время как более молодой Рихард Вагнер давно уже его обошел. Он наверняка мечтал о звании мэтра или магистра, и ему было обещано это звание. Аспирантов и студентов привлекали перспективой успешной карьеры, получением новых сакральных знаний – мол, есть тайные знания, которые не для всех, а для избранных… Да некоторых студентов и привлекать-то особенно не надо было – достаточно поманить приключениями, подвигами, тайнами и загадками. Студенты – они такие, вечно беспокойный народ. И многим наше спокойное время казалось временем потерянным. Все подвиги остались в прошлом… А тут им буквально преподносят тайное общество на золотом блюдечке… Дело за малым – изменить мир. И доказать, что они достойны этого нового мира.

Ну, да. Наверняка, так оно и было. Вычисляли неугомонного, неустроенного, беспокойного и намекали, что он не одинок, что есть те, кто думает и чувствует то же, что и он. И есть реальный шанс что-то изменить. Надо только доказать, что он готов от слов перейти к делу. И надо-то мало – вскрыть могилу и стащить из склепа золотые украшения. Сварить зелье и проверить его действие на собаке. Совершить еще какое-нибудь деяние, доказывающее его умение и готовность… Одних искали вот так, другие приходили сами. Думается, Измора Претич-Дунайского привлекли ради княжеского титула – юноша не был наследником главы рода, он из боковой ветви княжеского рода, но он мог желать большего. Динка отмечена печатью Белой Дамы – у нее очень сильный потенциал, но в наше время его просто некуда приложить, вот девчонке и задурили голову. Надо, кстати, выяснить, что ей наобещали в случае победы. Не все понятно с Дануськой Будрысайте – может быть, тоже поманили званием и карьерой, ведь женщине труднее стать ведьмачкой. Ну, а Торвальд и Ной… Сейчас не столь важно, какие у них причины. Один мог пойти ради девушки, а второй… Второго, так и быть, пусть раскручивает на откровенный разговор пра Тимек. Не буду вмешиваться. Жалко парня, но из-за него в тюрьму попала ни в чем не повинная девушка, им убит княжич Измор…

Тут мои мысли дали сбой, перескочив с одного на другое. Да, резал и колол Ной Гусиньский, судя по почерку, не слишком талантливый, но слишком амбициозный. Самым талантливым был, как я понимаю, Торвальд, но его близко не подпустили к действу из боязни, что дружба заставит его дрогнуть в ответственный момент. И, тем не менее, он что-то знал о судьбе Измора. Знал и, терзаемый ревностью, даже пальцем не шевельнул, чтобы его предупредить. Это называется «мог спасти, но не спас».

А направлял руку с ножом наш бессменный и бессмертный ректор. Как такое можно? Что его заставило преступить закон и долг? Что должно свершиться такого в его голове и душе, что он, преподаватель, учитель, наставник, хладнокровно послал на смерть одного из своих учеников? Ведь должно быть наоборот! Ученики – дети – наше будущее. Ради них стоит отдать свою жизнь, и многие так и делали прежде. Я что-то слышал о том, что до того, как стать преподавателем в Колледже, мэтр Сибелиус занимался частной практикой где-то в Померании. И там перенес пытки и допросы, но не выдал имен своих учеников. Старик – тогда еще не совсем старик – чудом остался в живых, бежал из страны, поступил на работу в Колледж Некромагии за несколько лет до того, как сюда же пришел учиться я… Говорят, у него на теле до сих пор остались шрамы от пыток. Вот это учитель. Это – наставник, образец для подражания и все такое. А наш ректор? Может быть, все дело в его бессмертии? Ну, устал человек, бывает… Захотел уйти и уйти красиво…

Вот только пролитая кровь – это не то, чем стоит гордиться.

За размышлениями сам не заметил, как вернулся к первому корпусу. Если не считать фонаря над входом, он был весь погружен во тьму. Весь ли? На втором этаже в левом крыле теплился огонек в одном окне. Что там? Не удивлюсь, если кабинет ректора. Не удивлюсь, если он не спит, а продумывает свой следующий ход.

Вы спросите – а что бы мне не схватить его за руку сейчас? Один на один, честно. Напасть неожиданно, кинуть парализующее заклинание… Вряд ли он сможет долго сопротивляться!

Да, еще пять лет тому назад я бы так и поступил и уже карабкался бы в ближайшее окно и наплевав на сторожа. Но возраст тоже кое-чему учит. Хватать за руку человека, который, может быть, просто сидит за столом, корпит над планами занятий? Нужно не просто кинуть ему в лицо обвинение. Нужно доказать. Я не такой, как он. Это он может подставить студентку, чтобы уже дознаватели доказывали вину невиновной девушки. А вот вывести на чистую воду… И потом, он же не один. Где мастер Горбжещ? А мастер Кунц? А остальные, про кого мне неизвестно? Кроме того, задержан Ной Гусиньский. На неделе его допрашивать не будут, но уже в понедельник пра Тимек должен будет заставить его говорить. И только после того, как он заговорит…

Ладно. Подождем. Все равно я сейчас не в самой лучшей форме, чтобы с кем-то сражаться.

Утро для меня началось со стука в дверь. Кто-то с такой яростью лупил кулаком по дереву, что я сперва вскочил и распахнул ее, а уж потом открыл глаза. И, естественно, получил кулаком по лбу, отлетев к столу.

- Мастер Груви? Извините.

С трудом разлепив веки, уставился на Рихарда Вагнера, который так и застыл с поднятым кулаком.

- Вы бы хоть постучали, - промямлил я.

- Вы бы хоть слово сказали, прежде чем без предупреждения дверь распахивать, - парировал тот. – Так и убить можно. Вы живы?

- Частично.

- Голова цела?

- Да, наверное, - я с трудом поднялся на ноги. Ну и кулаки у завкафедрой!

- Это хорошо. Мы начали волноваться. Особенно после того, как стало известно о случае с мэтрессой Кит.

- Она жива?

- Да. В лазарете. Метр Голон никого к ней не пускает.

- Даже ректора?

- Даже… а причем тут бессменный и бессмертный…

- Вы его видели?

- Откуда? Я был у себя. Прибежал гонец из Колледжа, сообщил, что мэтрессу Кит вчера доставили в лазарет при смерти, а самого ректора нет.

Что-то в его тоне мне не понравилось. Я вспомнил, что Мэтр Вагнер жил в городе. У него был особняк, полученный как приданое за женой. И в шесток в обед он уходил домой, к жене и сыну, возвращаясь только в понедельник к первому уроку. Но сегодня неделя! Почему он не дома? Ах, да… Что?

- Что? Ректора нет? Как?

- Кабинет отперт, из него ничего не пропало. Комната его заперта снаружи. Мэтр Визар осмотрел следы и ничего не нашел.

- Мэтр Визар?

- Да.

Я вспомнил опыты черного мага с телом Измора Претич-Дунайского.

- Мэтр Визар искал ректора?

- Да. В выходной не так много учителей остается в Коллежде, чтобы не заметить пропажу сразу двоих.

- Двоих? – мне стало немного нехорошо. – А кто второй?

Вагнер вдруг фыркнул:

- Вы.

- Но я же здесь!

- Теперь мы это знаем, а так… как думаете, сколько сейчас времени? Полдень миновал.

Полдень. Это заставило меня собраться. Итак, пока я спал, события разворачивались своим чередом.

Исчез ректор. Ночью я видел свет в окне его кабинета – и вот его нет. Когда и как он ускользнул с территории Колледжа, если даже мэтр Визар не сумел отыскать его следы – не понятно. Черный маг мог попытаться найти следы его ауры, и если ректор затер еще и их, то дело плохо.

- А остальные?

- Кто?

- Вы всех по списку проверили? Студентов, аспирантов, лаборантов? Мастер Кунц где? Торвальд Осберт? Надо составить полный список…

- Как? Со вчерашнего вечера любой мог свободно выйти с территории Колледжа…

- … и запутать следы так, чтобы их не нашли?

- Мастер Груви, - помолчав, произнес Рихард Вагнер, - я прекрасно понял, что вы хотите сказать. Вы думаете, что наш ректор ушел не один, и за ним могли отправиться… некоторые мои коллеги. Так? И вы предлагаете проверить всех, кто ушел? Но вы хотя бы представляете, сколько это народа? Как вы думаете, сколько у нас уйдет времени только на то, чтобы просто проследить, кто затирал свою ауру, а кто – нет?

- Всех проверять не надо, - сказал я. – Меня интересуют трое. Мастер Горбжещ, мастер Кунц и Торвальд Осберт. Вы можете проверить следы этой троицы?

- «Двоицы», - поправил Вагнер. – Мастер Горбжещ…

- Он тоже скрывается где-то поблизости! – отрезал я.

- В Колледже?

- А почему бы и нет? Тут несколько дней прятали мэтрессу Кит, так что, пока она сама не предсказала свое спасение, ее никто не мог найти. А если целый профессор не хочет быть найденным…

Вагнер задумался.

- Вы правы, Груви. Бесы меня побери. Но, в таком случае, что нам делать?

- Это вы меня спрашиваете? Чей это Колледж? Ваш или мой?

- Наш, - был ответ.

Я уже открыл рот, чтобы возразить, но замолк. Как бы то ни было, мэтр был прав. Я заканчивал этот Колледж, я в нем работал. Тут училась Динка, здесь когда-то обучались Измор Претич-Дунайский, Дануська Будрысайте и остальные… даже Ной Гусиньский. И я не мог просто так махнуть на все рукой. Колледж надо было спасать.

- Хорошо, - кивнул я и стал одеваться. – Давайте займемся делом.