Украина в огне. Как стремление США к гегемонии ведет к опасности третьей мировой войны

Украинский гамбит новой холодной войны Майкл Хадсон

В современном мире финансы стали полем боевых действий, ведущихся невоенными методами. Цель ровно та же, что и военного завоевания: захват земли и основной инфраструктуры, а также рента, которую можно получить как дань. В современном мире это происходит главным образом в форме обслуживания долга и приватизации. Так работает неолиберализм: подчиняя экономики с помощью долгов, в которых тонут правительства, и используя высокие долги, которые невозможно выплатить, как рычаг, позволяющий скупить государственные владения по бросовым ценам. Вот в чем состоит современная новая холодная война. При поддержке МВФ и Европейского центрального банка (ЕЦБ) в качестве разрушителей финансового расширения НАТО США и союзные им инвесторы поставили целью присвоить лакомые кусочки, которые клептократы вывели из государственных владений России, Украины и других постсоветских экономик, равно как и все то, что осталось от активов.

В недавнем интервью The New York Review of Books Джордж Сорос подчеркнул, что, по его мнению, надо сделать для Украины. Надо «поощрять ее компании к улучшению менеджмента путем поиска европейских партнеров»[2]. Это означает, что клептократам стоит продавать основные пакеты акций владельцев в своих компаниях представителям Запада. Это даст Западу повод для их защиты через давление на правительство с целью введения налогов для рабочих, а не для богатых, и, помогая последним, выводить деньги и хранить барыши в Лондоне и Нью-Йорке для финансирования западных экономик, а не Украины.

Предполагалось, что замена советского коммунизма на свободный рынок будет отнюдь не такой — по крайней мере, для советской стороны. Михаил Горбачев и его сторонники надеялись, что завершение холодной войны позволит России свернуть гонку вооружений, дорогостоящие военные накладные расходы которой препятствовали Советскому Союзу направлять ресурсы на производство потребительских товаров и соответствующего жилья. Вдобавок к выгодам мира целью было установить систему ценовой обратной связи, которая подняла бы промышленную производительность и стандарты жизни.

Идеологическая победа Запада — или, скорее, неолиберального антирабочего, антиправительственного и продвигаемого в интересах Уолл-стрит плана — была подтверждена на саммите в Хьюстоне в июле 1990-го. Российский премьер-министр Горбачев и другие советские лидеры одобрили план шоковой терапии МВФ/USAID (Агентство международного развития) по приватизации, деиндустриализации и уничтожению внутренних личных накоплений (определяемых как «излишек денежной массы, давящий на рынок»), который привел к крупному обнищанию населения и наделению привилегированного класса всевозможными правами при самом неравном распределении богатств в Северном полушарии. Американские эксперты по холодной войне побуждали Россию и другие постсоветские государства к передаче прежних государственных активов в собственность отдельным лицам, предпочтительно директорам заводов и членам политических организаций. Легенда состояла в том, что на самом деле не имело значения, кто их получит, поскольку частное владение само по себе привело бы новых владельцев к мысли реорганизовать производство в наиболее выгодном ключе. Чили времен Пиночета представлялось историей блестящего успеха, и в России зародилось движение правых сторонников Пиночета.

Номенклатура Коммунистической партии, лидеры комсомола, вроде Михаила Ходорковского, и «красные директора» пришли в восторг от таких неолиберальных обещаний по передаче им природных ресурсов, недвижимости, инфраструктуры и заводов. Лицемерное притворство состояло в том, что собственность обладает собственной логикой личной выгоды, которая служит общественному благу, поскольку богатство просачивалось вниз и положительно влияло на уровень жизни населения в целом. На практике неолиберальный «свободный рынок» оказался эвфемизмом ограбления. Подкрепленная финансовой поддержкой Соединенных Штатов и благословленная президентским указом Ельцина (неконституционным, вопреки возражениям Думы), передача прежних государственных капиталовложений и природных ресурсов менеджерам позволила им сделать состояния на продаже всего захваченного западным инвесторам.

Еще до 1990 года миллиарды долларов в пересчете на рубли уже выкачивались через Латвию (Григорий Лучанский и «Нордекс» играли в этом главную роль), а сообщество лидеров КГБ и армии уже создавало протохищнические финансовые структуры. Банкиры США, официальные лица и академики отправились в Россию и другие бывшие советские республики, чтобы объяснять, что наиболее практичный способ — создание акционерных компаний и продажа пакетов акций западным покупателям, чтобы назначить повышенную цену. Западные банки помогали клептократам удерживать полученное от продаж за рубежом так, чтобы не инвестировать дома вообще (и не платить налоги). Налоговое бремя было переложено на трудящихся и потребителей, а не на неожиданные выгоды и ренту природных ресурсов, ренту земли или монополий, которые противозаконно перекачивали средства.

Вместо привнесения принципов западноевропейского или американского промышленного капитализма с их существенно субсидируемыми технологиями и защищенным сельским хозяйством результатом стала деиндустриализация России и других постсоветских экономик, за исключением Восточной Германии и Польши. По сути, Советский Союз был колонизирован в ходе захвата крупнейших в мире ресурсов со времен завоевания Европой Нового Света пять столетий тому назад.

Как и другие бывшие советские республики, Украина приняла неолиберальный план, чтобы сделать клептократию финальной стадией сталинизма. Как писал Михаил Ходорковский: «приличные люди выходят из системы, оставляя "идиотов и тех, кто пользуется дурной славой”, — прекрасный материал для построения государственной машины. И именно таково наше государство»[3]. Параллельно и один из российских журналистов раскритиковал ряд украинских олигархов-политиков как гангстеров:

Кучма отдал приказ об убийстве журналиста Гонгадзе. А Янукович, на данный момент единственный законно избранный президент страны, еще в советские времена дважды был осужден за кражу меховых шапок в общественных туалетах.

Бывший премьер Украины Лазаренко ныне отбывает срок в США за отмывание денег, мошенничество и вымогательство. Его коллега по бизнесу Юлия Тимошенко, чье соучастие в этих преступлениях было доказано американскими следователями и никаких сомнений не вызвало, опасаясь подобной судьбы, попыталась обрести иммунитет, уйдя в политику.

Тимошенко — женщина, которую обычные люди на Украине прямо в глаза называют воровкой. В самом деле, источник миллиардов этого «инженера-экономиста» (ее профессия в советские времена) в 90-е сложился просто идеально: присвоение денег за газ, который шел из России на Украину и в Европу. Получая платежи за проданный газ, корпорация Тимошенко всегда пыталась их оспорить, временами выходя за рамки возможного. Она «припрятывала» наворованное в европейских банках, зачастую перевозя через границу чемоданы с наличными, за что ее неоднократно задерживали, но всегда избегала тюремного заключения благодаря подкупу судей и тому подобному. Повторю, все это зафиксировано[4].

Эти руководители оставили Украину в положении, подобном Нигерии Северного полушария. Реальные зарплаты рухнули более чем на 75 % от уровня 1991 года еще к 1998-му и с тех пор переживали стагнацию[5]. «Дешевая рабочая сила» делает Украину привлекательной для европейских инвесторов, которые теперь предпринимают шаги с целью заполучить то, что награбили украинские олигархи. Запад ясно продемонстрировал, что будет помогать этим людям перевести захваченное в наличные деньги и поместить их в западные банки, роскошную недвижимость и другие активы, принадлежащие нуворишам.

С точки зрения военного превосходства новая холодная война имеет целью воспрепятствовать получению доходов от этих приватизированных активов и использованию их для перестройки, новой индустриализации и потенциально перевооружению российской экономики и экономик ее ближайших соседей. Вот почему стратеги США пошли на то, чтобы вытолкнуть Украину с российской орбиты. Мечта состоит в том, чтобы добиться нанесения смертельного удара в духе холодной войны по линиям, вычерченным Збигневом Бжезинским в его «Великой шахматной доске», опубликованной в 1997 году: «Без Украины Россия перестанет быть евразийской империей». Цель состоит в том, чтобы по возможности оторвать максимальную часть Украины с российской орбиты и втянуть на Запад и в НАТО.

Таков был план с тех самых пор, как президент Клинтон разорвал соглашение о разоружении, достигнутое Джорджем Бушем-старшим с Горбачевым, и расширил НАТО на бывшие страны Варшавского договора, начав со стран Балтии. Логическое продолжение этой тактики — поддержка сепаратистских движений в самой России, во многом подобная попыткам стратегов США взбаламутить этническое недовольство в Китае, Ливии, Ираке и Сирии.

Совсем недавно они нашли удобный случай, когда украинцы проводили массовые демонстрации против неистовой политической и экономической коррупции, с самого начала сопутствующей независимости. Столь желанная помощь из Европы, как оказалось, лишь субсидировала клептократию, а не шла на поддержку серьезной демократии. Президент Янукович отреагировал на требования еврозоны о мерах суровой экономии, выбрав существенно лучшее предложение России. Одновременно движение «Оккупай Майдан» заполнялось демонстрантами среднего возраста, женщинами, студентами, русскоговорящими, националистами и другими, чьей общей целью было положить конец воровству. Они хотели реформ и протестовали против олигархов, не только против Януковича, но и против Тимошенко и других.

Но администрация Обамы в те дни, по-видимому, использовала опыт Дика Чейни. Его помощником госсекретаря по европейским и евразийским делам была неокон Виктория Нуланд, которая хотела, чтобы страной руководил Арсений Яценюк, экономист, желавший увести украинскую экономику с орбиты России в сторону еврозоны. Для ускорения событий вместо ожидания запланированных на осень выборов состоялся упреждающий переворот. Поддерживаемые США сепаратисты провели переворот, привлекший неонацистские группы правого крыла и иностранных снайперов, чтобы ускорить жестокую конфронтацию 20 февраля.

Выверты информационных служб затруднили понимание того, кто именно стоял за спинами снайперов, стрелявших в демонстрантов и полицию. Общественная компания руководителей переворота и пресс-секретарей США обвинила в стрельбе полицию Януковича. Но команда телевизионного расследования немецкого канала ARD подтвердила то, что по капле просачивалось в новости вопреки американской версии событий. В отчете от 10 апреля утверждается — вопреки заявлениям руководителей переворота, — что по демонстрантам в Киеве стреляли снайперы с крыши гостиницы «Украина» — собственной штаб-квартиры повстанцев[6]. Один из врачей обнаружил, что пули, извлеченные из тел, которые он исследовал, были идентичны, что предполагает наличие одной группы снайперов. Немецкая команда привела слова членов семей о том, как новый генеральный прокурор пришедшего к власти в результате переворота правительства Олег Магнитский блокировал их желание узнать подробности смертельных ранений их родственников. Сам он — член правой партии «Свобода» и был назначен расследовать «дело снайперов», которые, по-видимому, принадлежали к его собственной группе.

В репортаже ARD приводятся слова старшего представителя Следственного комитета нового правительства, сказавшего, что «результаты проведенного мной расследования просто не соответствуют тому, что говорит прокурор», обвиняя Януковича. В программе приводится вывод: «Тот факт, что представитель националистической партии “Свобода” стал Генеральным прокурором, очевидным образом затрудняет объяснение убийства в Киеве, создает дурной образ нового переходного правительства — и, следовательно, всех тех западных правительств, которые поддерживают новое киевское руководство».

В пародии на реальность пресс-секретари Белого дома представляли организованное США насилие как спонтанный антироссийский настрой демонстрантов Майдана, словно бы они поддерживали страсти в пользу ЕС и против России. Но в реальности руководители переворота, по всей видимости, сыграли роль тамбурмажоров парада против коррупции, создали хаос, а затем стали восстанавливать порядок, смещая политиков из восточного русскоговорящего региона.

Янукович достиг соглашения с руководителями протестующих, чтобы уйти с поста и назначить временное правительство, но его роскошный дом был разграблен, и он бежал в Россию ради собственной безопасности. Руководители переворота (называющие себя «переходным правительством») разожгли региональную напряженность, запретив использование русского языка на телевидении и в других общественных местах, и даже начали перекрывать воду Крыму, одновременно заменяя местных чиновников на Восточной Украине аппаратчиками из «Правого сектора», в попытке вынудить региональных олигархов и владельцев фабрик отказаться от основных рынков в России и переориентировать экономику в сторону Европы.

Но дела пошли не так, как планировалось. Поддержанные США шаги по дестабилизации были столь вопиющими, что побудили бывшего президента Джимми Картера предостеречь: «Остальной мир, почти единодушно, смотрит на Америку как на милитариста? Наше мгновенное обращение к вооруженному конфликту показывает, что зачастую это желание не только руководителей нашей страны, но и американского народа»[7].

Комментируя анархию, в которую поддержанный США переворот погрузил Украину, премьер-министр Сингапура Ли Сьен Лунг подытожил, что зачастую таковы результаты иностранных мятежей, под держанных обещаниями США. «Я думаю, что стоило подумать об этом до того, как поощрять демонстрантов на Майдане. Я думаю, некоторые люди не предусмотрели всех последствий… можете ли вы взять на себя ответственность за последствия, и когда все плохо кончится, где вы-то будете? Вас там не будет, у вас же столько еще интересов, которые надо защищать»[8]. Поощряя украинский переворот своей приверженностью, далекой от реальности мечте о присоединении стран к ЕС и даже НАТО, США на самом деле не обладали средствами завершить начатое. Во многом это было откликом на венгерское восстание 1956 года и чехословацкое восстание в 1968-м.

В результате США будут выглядеть так, как назвал их Мао Цзэдун — «бумажным тигром». Помахав «большой дубинкой», США и их сателлиты из НАТО теперь оставляют Украину банкротом. Цель выталкивания ее с российской орбиты оставила страну в огромных долгах перед Россией с неоплаченными счетами за газ (который более не субсидируется) и с риском потерять Россию как основной рынок промышленного экспорта. И ко всему прочему западные сепаратисты говорят о том, чтобы взорвать трубопроводы, несущие российский газ в Германию и другим европейским потребителям, сократить торговый баланс России и таким образом, возможно, ограничить ее возможность расходовать деньги на военные нужды.

В пользу уверений президента Обамы, что поддерживаемая США сторона не занималась терроризмом, американские СМИ очерняли немецкое расследование и подобные им свидетельства. Заявления Обамы и Саманты Пауэр в ООН, возможно, войдут в историю как аналоги вымышленного «оружия массового поражения» Джорджа Буша в Ираке.

Как съязвил Уоррен Баффет, финансовые и долговые пирамиды и есть оружие массового поражения. Они идут рука об руку с массовым обманом. Оппозиция поддержанному США перевороту и попытки еврозоны ввести меры суровой экономии на Украине не обязательно пророссийские, это просто оппозиция планам оторвать страну от ее основного экспортного рынка и топлива. Из всех постсоветских государств экономика Украины наиболее тесно переплетена с Россией, даже в военном производстве. Разрушение этих связей может привести лишь к массовой безработице и жесткой экономии. Цель украинского антироссийского разворота не в том, чтобы помочь Украине, а в том, чтобы использовать эту несчастную страну как заложника в новой холодной войне.

С чего американскому президенту так рисковать репутацией, если только не для того, чтобы сделать основной геополитический шаг, призванный силой решить проблему с Россией? Поддержка США в размере $5 миллиардов (на что сослалась Виктория Нуланд в печально известном телефонном разговоре при объяснении поддержки США этого переворота) была потрачена на подпитку движения за присоединение к ЕС. Но стремление превратить российскую морскую базу в Севастополе в черноморский порт НАТО было блокировано слишком сильным стремлением руководителей переворота запретить русский язык в общественных местах. Большинство крымчан стали искать защиты в виде вхождения в Россию, и тут Путин вряд ли мог им отказать.

Не сумев оторвать всю Украину, начали план «Б» по ее развалу на части, во многом подобно тому, как стратеги США подстегивали сепаратизм уйгуров и тибетцев в Китае. В сегодняшнем мире расчленение проще всего достигается при форсмажорной «стабилизации» по МВФ вроде раскола Югославии (раннее предприятие Джеффри Сакса). Цель в том, чтобы максимально увести Украину с российской орбиты и таким образом, который был бы наиболее болезнен для России. Сюда входит и отказ платить за поставки газа, и прекращение украинского военного экспорта в Россию. МВФ и спонсируемые ЕС меры экономии приведут к усилению зависимости от Западной Европы из-за кредитов, которые обанкротившаяся Украина, загнанная в еще большую безработицу, выплатить не может. Тогда МВФ-EC будут настаивать, что правительство должно выплатить долги западным кредиторам путем продажи приватизированных активов. Проблема в том, что самый большой долг у Украины — перед Россией, и не только за газ, но и по другим претензиям, включая компенсацию российской предоплаты за морскую базу в Крыму.

У украинского переворота была и еще одна цель — наложить на Россию своего рода военное бремя, которое первоначально и привело ее руководителей к тому, что они предприняли сближение с Западом. Идея состояла в том, чтобы опустошить бюджет военными расходами, разжигая новую холодную войну у границ России, оставляя все меньше на инвестиции в реальный экономический рост. И если бряцание оружием из-за Украины может вызвать повышенную реакцию России, то это возродит страх перед русским медведем на Балтике и в других соседних странах, усиливая их этническое антироссийское напряжение. Это поможет избавить выборы от борьбы против неолиберальной экономики и проолигархической, антинародной налоговой политики, проводившейся после 1991-го.

Как и большинство советников по национальной безопасности, Бжезинский считал российское сопротивление геополитической стратегии США угрозой становлению мощного имперского государства, а это в сегодняшнем мире экономически возможно только для США. Цель США — стать единоличным глобальным военным «царем» (или тещей, свекровью, используйте любую метафору по своему вкусу) с помощью МВФ, ЕЦБ и бюрократии ЕС, НАТО, тайных операций американского Фонда национальной демократии (NED) и Freedom House, чтобы блокировать сопротивление иностранцев политике грабительских налетов и перепродаже приватизированных активов.

Вечный кошмар национальной безопасности США состоит в том, что они подозревают любую индустриальную державу потенциально военной по сути своей. Отсюда любая страна с потенциалом, который можно рассматривать в качестве экономической альтернативы суровой экономии, — потенциальный враг[9]. Для военных игроков Китай и Россия оказываются двумя великими существующими, современными угрозами, с учетом их индустриализации, контроля собственных ресурсов и, более всего, финансовой автономии от доллара.

Путин продемонстрировал, что Россию устроила бы Украина в качестве буферного государства-федерации с региональной автономией всех ее этнических регионов. Но стратеги США опасаются, что это даст шанс восточному региону, чья экспортная промышленность связана с российским рынком, возможность сопротивляться экономии еврозоны, которая вынудит Украину брать кредиты, объявить дефолт и затем расплачиваться, продавая государственную собственность, банки, фермерские земли, основную инфраструктуру и промышленность западным инвесторам.

Проблема США в том, как убедить Украину и другие постсоветские экономики покориться финансовому порядку МВФ-EC, введя хроническую экономию. Трюк в том, чтобы заставить выглядеть основной опасностью Россию, а не западную финансовую экономику и поддерживающую ее клептократию. Когда страны колеблются в следовании такой политике, запасная игра состоит в том, чтобы заставить их опасаться альтернативы — комбинация угрозы со стороны России и наказания МВФ-НАТО за неподчинение.

Подготавливая почву для глобальной политики новой холодной войны, бывший посол США в России Майкл Макфол демонизировал Путина. До его избрания «Россия постепенно присоединялась к международному порядку»[10], под чем Макфол подразумевал, что она была на пути к тому, чтобы стать экономической колонией США с фондовыми биржами, возглавляющими глобальные индексы и создающими состояния инвесторам с Уолл-стрит. Макфол продолжал винить Путина в «националистическом возрождении», под чем подразумевал защиту России от попыток грабительских налетов США ради получения контроля над сырьем, когда он остановил продажу Ходорковским «Юкоса» Exxon и партнерам.

Макфол признавал в другом интервью: «Перезагрузка давно закончилась… Когда президентом был Медведев, мы многое получили из того, что сделало американцев безопаснее и более зажиточными… Национальные интересы Америки — вот из-за чего была перезагрузка. Перезагрузка никогда не заключалась в улучшении отношений с Россией. Имел значение результат»[11]. Путина начали демонизировать, как только Россия перестала говорить «да».

Макфолу должно быть известно разъяснение Путина о последних шагах по реализации американской мечты: вопреки гарантиям президента Буша, президент Клинтон расширял НАТО, включая бывших членов Варшавского договора. А что покончило с «перезагрузкой», так это нарушение Обамой обещания ввести бесполетную зону в Ливии, и только для того, чтобы НАТО разбомбило Ливию на куски. Путин разъяснил в своей речи в Думе:

Подобное неуважение к нормам права стало очевидно в 1999 году в Югославии, когда НАТО разбомбило страну без мандата Совета Безопасности ООН… Были еще Афганистан, Ирак и искажение резолюции Совета Безопасности ООН по Ливии, когда вместо введения бесполетной зоны НАТО разбомбило страну, приведя ее к покорности…

«Они нас и еще раз обманули, приняв решение за нашей спиной, поставив перед свершившимся фактом, — сказал он, добавив, что модель действий идентична той, что сопутствовала расширению НАТО на восток, размещению систем ПРО, визовым ограничениям и другим многочисленным вопросам. — Они постоянно пытаются загнать нас в угол в отместку за нашу независимую позицию, защиту ее, за то, что мы называем вещи своими именами и не лицемерим, — обвинял Путин. — Все имеет свои пределы, и на Украине наши западные партнеры перешли красную черту»[12].

Министр иностранных дел Лавров объяснил, что вопреки международным законам и обещаниям США западные страны, несмотря на повторяющиеся уверения в обратном, провели последовательные волны расширения НАТО, продвинули военную инфраструктуру альянса на восток и начали воплощать планы по развертыванию систем ПРО… Попытки тех, кто подготовил отделение Косова от Сербии и Майотта от Коморских островов, поставить под вопрос свободную волю крымчан, невозможно рассматривать иначе, чем вопиющую демонстрацию двойных стандартов. Не менее тревожно и притворство с игнорированием того, что главная опасность для будущего Украины — распространение хаоса экстремистами и неонацистами[13].

Путин указал, что «наши партнеры в Европе признают легитимность нынешних властей Киева, но ничего не делают, чтобы поддержать Украину: ни единого доллара, ни единого евро»[14]. Именно Россия продолжала «оказывать экономическую поддержку и субсидировать украинскую экономику сотнями миллионов и миллиардов долларов вплоть до настоящего времени. Конечно, такая ситуация не может продолжаться бесконечно». На самом деле «Газпром» отменил две основные скидки для Украины, нормализуя цену с $268 до $485 за тысячу кубометров начиная с 1 апреля.

Обычная западная финансовая стратегия по захвату экономических активов — подвергнуть мерам жесткой экономии и затем лишить права пользования и приватизировать. Проблема в том, что большая часть украинского долга принадлежит России. Украина в этом году не платила за газ. Премьер-министр Медведев указал, что как президент он «подписал Харьковское соглашение с президентом Януковичем. По условиям этого соглашения мы продлили пользование морской базой (в Севастополе) на длительный срок — 25 лет», выплатив $11 миллиардов вперед. Итак, в сумме Украина должна России $16 миллиардов сверх и помимо газовых долгов.

В международных законах есть принцип, в соответствии с которым соглашение остается в силе только до тех пор, пока преобладают обстоятельства, которые его вызвали — clausula rebus sic stantibus… Я думаю, вполне справедливо поднять вопрос о том, чтобы бюджет Украины компенсировал эти затраты. Это можно сделать через суд, в соответствии с аннулированием условий договора. Конечно, это жесткие меры, но в то же время соглашение больше не действует, а деньги, которые мы заплатили, вполне реальны, и наши украинские партнеры должны понимать, что никто больше просто так денег не даст.

В то же время я напоминаю, что украинский долг России, государственный и корпоративный, весьма велик. В него входит $3-миллиардный кредит, который мы недавно предоставили в соответствии с соглашением о покупке евробондов, и почти $2 миллиарда аккумулированного долга «Газпрому». В целом весь украинский долг складывается в очень крупную сумму.

Владимир Путин: 11 миллиардов плюс 5 миллиардов?[15]

Конечно, самое тягостное — украинские газовые счета. Без оплаты может оказаться, что газ будет отключен. А если Украина просто откачает газ, транспортируемый в Европу, транспортировка газа поставит под угрозу около 15 % европейских поставок[16]. И все же кажется, что стратегия США-НАТО состоит в попытке это осуществить. Если Россия прекратит отправлять газ в Европу через Украину и не получит оплату, рубль может ослабнуть, вызвав отток капитала на Запад и оставив России меньше доступной иностранной валюты для перестройки индустриальной экономики.

Временный премьер-министр Арсений Яценюк заявил, что новая цена на газ была актом «агрессии», и отказался вообще платить. Но он не увидел никакой агрессии в требовании МВФ снять субсидии на газ для украинцев. В росте цен, очевидно, будут винить Россию, снявшую скидки, а не отказ от внутренних субсидий на газ. Несостоятельность правительства также будет перенесена на российские требования оплаты подлежащего оплате газа. Чтобы противостоять этим двойным стандартам обвинения, президент Путин подчеркнул, что «в начале года действовали самые низкие цены на газ, и при этом украинские партнеры отказались платить… 7 апреля было очередной датой оплаты по газовому контракту от марта 2014 года, и они не заплатили ни единого доллара или рубля из тех $540 миллионов, которые должны были заплатить»[17].

Когда Украина не смогла выплатить $2,2 миллиарда, которые должна была заплатить 7 апреля за мартовский газ, глава «Газпрома» Алексей Миллер указал, что по условиям контракта это послужило окончанием особых скидок, которые получала Украина. Они были предоставлены «при условии, что Украина оплатит все долги по газу и 100 % текущих поставок, а вполне очевидно, что этого не произошло, и скидки будут аннулированы во втором квартале 2014 года»[18]. Премьер-министр Медведев повторил, что никаких поставок не будет без предоплаты[19], и президент Путин написал европейским руководителям:

Вместо консультаций мы слышим призывы к более низким договорным ценам на российский природный газ — ценам, которые якобы «политические» по сути. Возникает впечатление, что европейские партнеры хотят в одностороннем порядке обвинить Россию во всех последствиях украинского экономического кризиса.

С первого дня существования Украины как независимого государства Россия поддерживала стабильность украинской экономики поставками природного газа по сниженным ценам. В январе 2009 года при участии тогдашнего премьера Юлии Тимошенко был подписан контракт по купле-продаже природного газа на период 2009-2019-го. Украина вплоть до августа 2013 года вносила регулярные платежи за природный газ по этой формуле.

Однако факт есть факт — после подписания контракта Россия предоставила Украине целый ряд неограниченных привилегий и скидок по цене на природный газ, но это другой вопрос. Это относится к прошлым скидкам по Харьковскому соглашению 2010 года, которое было обеспечено авансовыми платежами за будущее присутствие российского Черноморского флота после 2017 года. К этому относились и скидки на цену природного газа, купленного химическими компаниями Украины. И это же касалось скидок, предоставленных в декабре 2013-го на три месяца из-за критического состояния украинской экономики. Начиная с 2009 года общая сумма скидок составила 17 миллиардов американских долларов. К тому же надо добавить еще 18,4 миллиарда американских долларов благодаря штрафам на украинскую сторону по минимуму принципа бери-или-плати (take-or-pay). Иными словами, на Украину будет поставлен только такой объем природного газа, который оплачен за месяц до поставки.

Нет сомнений, что это крайняя мера. Мы полностью осознаем, что это увеличивает риск откачки природного газа, проходящего через территорию Украины и направляемого европейским потребителям[20].

Путин еще упомянул, что, когда Россия предоставила Украине кредит в $3 миллиарда в 2013 году для поддержки валюты путем покупки евробондов, это включало и пункт в контракте, «который оговаривает, что общий объем украинского государственного долга не может превышать 60 % ее ежегодного ВВП. Если это условие будет нарушено, Россия на законных основаниях может потребовать выплат по ускоренному графику», вынуждая Украину объявить дефолт[21]. Такая перспектива весьма вероятна, учитывая, что намерение правительства, пришедшего к власти после переворота на Майдане, — увести Украину с орбиты России, разрушив ее основной экспортный рынок.

Отражая географическую специализацию труда, установленную в советские времена, Украина остается основным экспортером военного оборудования для России. Но первый заместитель премьер-министра Украины Виталий Ярема угрожает прекратить поставки в Россию, заявляя, что «производство товаров для России, которые позже будут направлены против нас, — просто безумие». В одном из отчетов подсчитали, что сфера экспорта включает в себя «двигатели для наиболее мощных российских военных вертолетов, около половины ракет «воздух-воздух», размещенных на российских истребителях, и ряд двигателей, используемых на российских самолетах и морских судах. Государственная компания «Антонов» работает в Киеве и производит знаменитые транспортные самолеты, в том числе и Ан-70. Российские Вооруженные силы должны были получить 60 превосходных новых самолетов с коротким взлетом-посадкой, без которых теперь придется обойтись»[22].

Украинские олигархи продают и сталь, и другие промышленные товары в Россию. По плану США-НАТО эти заводы надо продать европейским инвесторам, чтобы производить для европейского рынка. Но экономика еврозоны сокращается в результате мер жесткой экономии после 2008 года, введенных ради обслуживания иностранных кредиторов. Так что направленное против России прекращение экспортных продаж угрожает понизить обменный курс гривны еще больше после 35 % снижения по отношению к доллару в первые три месяца 2014 года, превратив ее в худшую мировую валюту этого года. Как подвел итог в «Форбс» Марк Адоманис экономическим издержкам антироссийского переворота: «Россия всегда могла устроить экономический хаос на Украине, и это должно было заставить Запад быть более осторожным в отношении восточного партнерства и общих усилий по введению Украины в европейские организации. В ретроспективе все усилия по подписанию соглашения об ассоциации оказались скорее безрассудной игрой, в которой никто не знает, каковы ставки». Чтобы избежать радикального коллапса, который погрузит экономику в более глубокую депрессию, Западу надо бы обеспечить «более щедрые (и политически рискованные) пакеты финансовой помощи». Вместо этого МВФ, еврозона и США сделали все, чтобы спровоцировать Украину пойти к финансовой катастрофе[23].

Проблема, стоящая перед стратегами США-НАТО, состоит в том, как убедить украинских избирателей поддержать модель неолиберальной экономии, которая вынудит рабочую силу эмигрировать на Запад в волне «украинских сантехников». Раздувание пламени негодования со времен советского доминирования — тактика, которая прекрасно сработала на Балтике. Латвия присоединилась к еврозоне (вслед за Литвой), и возмущение от событий Второй мировой и послевоенного доминирования России оказалось настолько сильным, что русский язык был ограничен до 40 % по программам средних школ и запрещен в государственных университетах (за малым исключением вроде русской литературы). Руководители правительства, пришедшего к власти в результате переворота на Майдане, разыгрывают ту же антироссийскую карту, чтобы обратить внимание на грядущих выборах на прошлые страдания, а не на то, как навязанная МВФ экономия приведет к еще большему обнищанию украинской экономики.

Десять лет назад президент России Борис Ельцин побывал в Латвии и попытался направить в другую сторону такое отношение, сказав, что сами русские тоже эксплуатировались советской бюрократией. Это не возымело эффекта. Боль от советского доминирования была столь сильна, что с русского-ворящими обращались как с гражданами второго сорта (многие пожилые даже не получили гражданства). Эту ситуацию можно лучше понять, если представить, что случилось бы, если бы Канада запретила использование французского языка в государственных документах, университетах и СМИ. Такой шаг явно подтолкнул бы Квебек и Монреаль к отделению. Так же и если бы Нью-Йорк запретил использовать испанский и поощрял бы группы, выражающие желание убивать этнических латинос.

Для неолиберальных стратегов МВФ-НАТО преимущества раздувания этнического соперничества состоят в том, чтобы сохранить внимание выборов в Балтии на антисоветской памяти вместо провалов неолиберальных программ экономии. Игра на интересах этнических групп помогает запереть Балтию в проеэсовских, проэкономных программах. Руководители переворота на Украине еще жестче закрывали телестанции, которые вещали на русском, арестовывали и избивали руководителей оппозиции переворота на Майдане и считали противников политики жесткой экономии МВФ-EC преступниками и «сепаратистами». Все это привело к тому, что восточные русскоговорящие провинции обратились за защитой к России. Министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что США обвиняют Россию в том, в чем сами виновны. Именно руководители западного переворота несут ответственность за раскол нации, а никак не Россия. «Я оставляю эти заявления на совести наших американских партнеров. Не стоит перекладывать собственную вину на кого-то другого»[24]. В одном из отчетов поведению руководителей переворота подвели такой итог:

В прошедшие полторы недели украинское правительство приложило все усилия, чтобы арестовать всех лидеров протестов, которых только смогло найти, и обвинить их в сепаратизме. По такому обвинению предусмотрено тюремное заключение на срок от 5 до 8 лет.

Местные банки, в том числе известный «Приватбанк», принадлежащий олигарху Коломойскому, ограничивают и замораживают счета людей всего Юго-Восточного региона. В прошлом месяце людям, работающим в угольной промышленности и на производстве, говорилось, что если они присоединятся к протестам или даже просто заговорят о них на работе, то будут уволены. И за последние две недели зарплаты рабочих были сокращены на 30 % для поддержки Национальной гвардии, состоящей главным образом из боевиков «Правого сектора», которые угрожают населению региона.

На прошлой неделе Юлия Тимошенко заявила: «Неважно, кто победит в президентских выборах, выиграем веемы. Мы все ненавидим Россию!» Под «Россией» она подразумевала людей юго-востока Украины, которые не примут правление ультранационалистического правительства[25].

По-видимому, цель состоит в том, чтобы заставить Россию действовать резко и жестко, возможно, вынудить к серьезным военным шагам, против которых НАТО могло бы дать опустошительный ответ с кораблей, введенных в Черное море. Российское вторжение подтвердило бы заявления НАТО о том, что Европа нуждается в защите, и держало бы балтийских и украинских избирателей в страхе больше перед Россией, чем перед МВФ и ЕЦБ. Ирония состоит в том, что НАТО должно было защищать Европу от угрозы военного конфликта с Россией. А авантюризм неоконов США теперь угрожает поставить Европу в опасность от развала украинской экономики.

Еврозона превращается в экономически мертвую зону, но ни Россия, ни главные европейские партии не предлагают изменить регрессивные налоги и финансовую систему, вводящую меры жесткой экономии и позволяющую клептократам высасывать соки из постсоветских экономик, к чему стремится сам Запад.

Как отмечено выше, одна проблема, не позволяющая оппонентам США в России и еврозоне предложить альтернативную финансовую экономику, — наличие у США под рукой стратегии, которая представляет собой комбинацию этнического разделения и игры с населением, отвлекающую его от решения насущных экономических вопросов. И еще одним сдерживающим фактором является заявление Тэтчер о том, что «другого выхода нет».

Конечно, альтернатива есть. Но без возвращения к событиям 1991–1994 годов и отказа от пути, которым Россия следовала при Ельцине вслед за известным Гарвардским институтом международного развития, USAID и планировщиками Мирового банка, все, что мог сделать президент Путин, — использовать личное убеждение. Его попытка прекратить «кровопускание» привела к тому, что пресса США представила его царем, а не освободителем от неолиберализма Мирового банка/Гарварда. Когда он решил восстановить Россию, его обвинили в автократии и блокировании «свободных рынков»; последнее — американских эвфемизм клептократии, которая-то и нанесла ущерб возможностям России и ее самостоятельному развитию, как это было с США и Западной Европой.

С учетом политических альянсов, в которых украинскую политику контролируют олигархи, что мог предложить стране Владимир Путин? Необходима была полномасштабная альтернатива неолиберальным налогам и финансовой политике. Янукович отказался от «помощи» МВФ-EC с их разрушительными «условиями» налоговой экономии и финансовой дефляции, но все, что могла предложить Россия Украине, — субсидии за занимающуюся политическими махинациями олигархию. В России Путин использовал «кредитование», чтобы предостеречь олигархов и заставить вкладывать захваченное дома в восстановление российской промышленности. Но без формулирования альтернативы финансовой и налоговой системам, а также экономической модели Россия не могла предложить лучшую экономическую систему своему ближайшему зарубежью.

Исцеление олигархии от погони за рентой — налогообложение рантье и деприватизированных государственных монополий. То, что захватили украинские клептократы (и что стремятся захватить иностранные инвесторы), можно вернуть, продвигая прогрессивную классическую государственную политику налогообложения земли и природных ресурсов, регулируя монополии и обеспечивая вложения в государственную инфраструктуру, в том числе и государственные варианты банковского дела и другие основные услуги. Именно это в конце концов обеспечило американские и западноевропейские промышленные взлеты.

Сюда входит давний конфликт с постфеодальным классом и финансистами, и подобная борьба может идти сейчас. К тому моменту, как около ста лет тому назад разразилась Первая мировая, социальная демократия выигрывала битву и социализм уже появился на горизонте. Но сегодня битва еще не началась, и реформы проводят такими экономическими инструментами, как концепция экономической ренты, как незаработанного дохода, и создание кредитов как центральными, так и коммерческими банками. Все это есть, но исчезло из общественного дискурса.

Россия не решается предложить решение по этим линиям, ведь на них повешен ярлык «социализма». Без задействования по меньшей мере классических критериев свободного рынка — налог на землю, природные ресурсы и неожиданные прибыли по «необъяснимому обогащению» — сложно объяснить позицию по продвижению этой политики на Украине и в Балтии.

Ни Россия, ни другие постсоветские республики в 1990-е не понимали, в чем состоит финансовый капитализм и рента, — за исключением, конечно же, грабежа по совету западных интересов. Когда дело дошло до помощи в перестройке советских экономик после того, как им потребовалась западная поддержка для интеграции после 1990-го, Мировой банк и неолибералы США стали продвигать неофеодальную политическую и финансовую контрреволюции в противовес реформам Эры Прогресса. Таким образом, холодная война закончилась смертоносным сближением между западными финансовыми интересами и местными политическими инсайдерами и бандами.

Это было антитезисом политической и экономической демократии. И все же именно это привязывает сегодняшнюю постсоветскую олигархию к Западу, при поддержке Уолл-стрит, лондонского Сити и немецкого бизнеса, надеющихся воспользоваться доходами от приватизации на пару с клептократами. С 1991 года Россия ежегодно испытывала в среднем отток капитала в размере $25 миллиардов, вплоть до полутриллиона долларов за прошедшие два десятилетия. Эти доходы можно было бы использовать для модернизации экономики и поднятия стандартов жизни. Но провал осознания противоположности принципов неолиберализма тому, что сделало процветающими промышленные экономики США и Западной Европы, задержало этот процесс.

Как минимум Украина и другие постсоветские экономики нуждаются в модернизированной версии Тедди Рузвельта, Франклина Делано Рузвельта и предпочтительно Юджина Дебса. Экономически им нужен Торстейн Веблен, Джон Мейнард Кейнс и Хайман Мински. Подобные голоса звучали в России в 1991-м, в том числе голос Дмитрия Львова в Российской академии наук. Многие иностранные экономисты-не-неолибералы советовали альтернативные варианты тому, что предлагали агенты клептократии Мирового банка Гарварда. Но вместо создания системы общественного контроля и баланса Советский Союз воздержался от налогообложения экономической сдачи в аренду того, что было приватизировано. Результатом стала пародия на свободные рынки. Вместо идей Адама Смита, Джона Стюарта Милла и других экономистов-классиков, рекомендовавших рынки, свободные от незаработанных доходов, экономической ренты и хищнического ценообразования, Запад притворился, что противоядием от советской бюрократии станут неофеодаль-ные экономики, свободные от замкнутости государственной собственности, со стремлением к ренте и хищническому ценообразованию.

Есть ли у России, Украины и других постсоветских экономик альтернатива неолиберальной жесткой экономии?

В 1991 году США и Западная Европа отказались помочь Советскому Союзу в создании смешанной экономики, субсидировании промышленности прогрессивной налоговой системой и сохранении ренты на природные ресурсы, землю и финансовые прибыли в государственной собственности вместо приватизации. Запад намеревался извлечь эти деньги для собственных инвесторов. Россия была превращена в экспортера нефти и газа, металлов и другого сырья при ослаблении промышленной способности выдержать военное окружение США-НАТО.

Что необходимо сегодня — восстановить природное богатство и постсоветские земли и инфраструктуру, защитив от олигархов, отправляющих награбленное за рубеж, ввести налоговые нормы на аренду земли и ресурсов для начала. А то, что было передано, может быть возвращено для финансирования с помощью государственных инвестиций в целях восстановления их экономик. Такова суть успешной западной модели, которая видела, как промышленный капитализм эволюционировал в сторону социализма. Это антитезис неолиберализма.

При условии, если богатые сомневаются, отдавать ли то, что они заполучили, вероятно, правительствам необходимо оставить им их богатства, которые они вывели за границу. Но новые утечки можно остановить налогами, чтобы вернуть существовавшие до 1990-х годов экономические активы, которые были отданы олигархам и — через них — иностранным инвесторам. Экономическая рента, которую Уолл-стрит представляет себе в качестве дивидендов, не облагаемых налогами, выплачивается — что легально по международным законам — в соответствии с Налоговым кодексом, различающим экономическую ренту и прибыли по новым капитальным инвестициям и производству.

Неолибералы заявят, что такая политика возвещает о возврате к советскому сталинизму, словно это был марксизм. По неолибералам, клептократия и неофеодализм — просто финальная стадия социализма. Но их нынешняя система еще более представляет собой идеологический государственный переворот, проведенный в бывшем Советском Союзе в тот момент, когда иллюзии бюрократического коллективизма достигли своего пика.

Прочитав «Манифест Коммунистической партии», приходится отвергнуть любую мысль о том, что Россия обладала значительным сходством с марксистской экономикой, или, в данном случае, с классической политической экономикой, из которой и родился марксизм. Маркс и Энгельс представляли положительные достижения капитализма как выведение буржуазной Европы из феодального землевладения и наследственного богатства. Призрак Маркса, возможно, говорил с Горбачевым, советуя тому вымостить путь промышленному капитализму, проведя по меньшей мере те реформы, которые отстаивала европейская революция 1848-го: налоги на ренту, за которыми последовали законы о защите прав потребителей, организация профсоюзов и государственных банков, цель которых — возможность создать необходимые кредиты без иностранных инвесторов.

Политическая проблема неолиберализма теперь в том, как удержать избирателей от действий в собственных интересах. В Латвии и Ирландии избиратели подчинены антирабочей, антиправительственной политике глобальных финансов. Неолибералы пришли к выводу, что могут выиграть на выборах, введя еще большие меры экономии. Мы имеем дело с чем-то вроде «стокгольмского синдрома», весьма обычного, когда жертвы похищения ищут защиты у похитителей. Нищета порождает страх, подсказывая слабым голосовать так, чтобы не раболепствовать перед богатыми или против друг друга в этническом соперничестве. Чем больше поляризация, тем больше бедняки полагаются на эксплуататоров в надежде выжить, став смиренными слугами в хищнической системе покровительства.

Это означает, что будущее неравенство экономик ширится, и чем большая часть населения оказывается в бедности и долгах, тем больше слабые определяют свои интересы, как совпадающие с интересами притеснителей. Они верят, что вся их надежда на то, что каким-то образом богатые ответят взаимностью, приняв их в систему покровительства. Эффект состоит в деморализации населения и вынуждении его так бояться, что оно чувствует себя еще более зависимым от притеснителей, которые, как оно надеется, увидят, как послушно оно ведет себя, и будут лучше с ним обращаться.

Прошлое столетие видело схватку контрреволюции и просвещения, классических экономик, и кульминацией стала социалистическая надежда на превращение промышленного капитализма в демократический социализм. Происходящее сегодня — это саморазрушительная финансовая динамика, обнищание, зависимость всего и вся от олигархии и, как результат, — упадок; все это во многом подобно случившемуся две тысячи лет тому назад, когда римская кредиторская олигархия погрузила империю в «темные века». Постфеодальная олигархия в недвижимости и финансах, земельная аристократия Европы и известные банковские семьи и американские владельцы трастовых фондов возвратились, и новая холодная война нацелена на то, чтобы закрепить их победу. Украина — просто последнее поле сражения, а поля сражений обычно опустошают.