Beg For Me Morally Gray Book 3

25

СОФИЯ

Картер звонит мне на мобильный, когда я стою в кладовой и ищу, что бы приготовить на ужин. Меня мало что интересует, так что, похоже, это будет вечер пиццы на вынос.

— Привет.

— Привет. Ты видела статью?

— Да.

— Ты в порядке?

— Меня отчитал мой босс, но да, я в порядке. А ты?

Он усмехается.

— Мой брат тоже хорошенько меня отчитал, но да, я в порядке.

— Который из братьев?

— Каллум.

— А-а. Тот, который высокомерный и властный.

— Ты помнишь, как я это говорил? — Его голос довольный.

— Конечно, я помню. Я также помню, как он сказал тебе, что следует перестать быть слабаком и купить дом по соседству с моим. Мне кажется лицемерным, что он разозлился после такого совета.

— Именно это я ему и сказал!

— Что он ответил?

— Каллум разозлился, что я об этом вспомнил.

Мы оба смеемся над этим, затем Картер становится серьезным.

— Но мы позаботимся об этом, так что тебе не о чем беспокоиться.

Я иду на кухню и открываю холодильник.

— Что значит, вы позаботитесь об этом?

— Этот таблоид больше не будет публиковать статьи о нас.

— Почему так?

— Потому что мы их покупаем.

Я захлопываю дверцу холодильника и стою, щурясь на него.

— Покупаете их?

— Приобретаем, да.

— Вот так просто?

— Вот так просто.

Ошеломленная, я подхожу к кухонному столу и опускаюсь на стул.

— Ты ничего не хочешь сказать.

— Я перевариваю информацию.

— Это хорошо или плохо?

— Мне кажется, я нахожусь в состоянии шока. Я собиралась связаться с адвокатом, чтобы подать на них в суд за ту фотографию, на которой они сфотографировали нас на твоем заднем дворе.

— Да, за это определенно следовало принять меры. С остальными фото – нет, потому что мы были на публике, но с редактором, который опубликовал статью, и с фотографом, который сделал снимки, уже разобрались.

— Что значит разобрались?

Картер делает паузу, прежде чем ответить, как будто пытается решить, сколько можно раскрыть.

— Я думаю, будет лучше, если ты не будешь знать подробностей.

Я удивленно приподнимаю брови.

— Это звучит подозрительно. Вы с братом ездили в Вегас и выкопали несколько ям в пустыне?

Не задумываясь, он отвечает: — Нет. Я же говорил, что у нас есть сотрудники для этого.

Когда я ничего не отвечаю, он смеется.

— Я просто шучу.

— Правда? Я не совсем уверена.

— Суть в том, что тебе не нужно беспокоиться о том, что они опубликуют еще какие-нибудь истории о нас, хорошо? Они были для меня занозой в заднице в течение многих лет, но раньше я не обращал на это внимания. — Его голос смягчается. — Но теперь, благодаря тебе, я это делаю.

Мне впервые приходит в голову, что семья МакКордов может быть чем-то большим, чем обычная семья. Они могут быть Семьей с большой буквы.

— Эй? Я потерял тебя?

— Нет. Я…Я все еще здесь.

— У тебя забавный голос.

— Картер?

— Да, детка?

— Если бы ты был замешан в чем-то незаконном, ты бы мне сказал?

Еще одна долгая пауза.

— А ты бы хотела это знать?

Я собираюсь решительно сказать «да», но передумываю. Хотела бы я знать? Или знание поставит меня под угрозу? Что еще более важно, поставит ли это под угрозу Харлоу?

Адреналин разливается по моим венам. Мое сердце начинает бешено колотиться. Трясущимися руками я сжимаю телефон мертвой хваткой.

— Ты обещал, что скажешь мне правду.

— И я это сделаю. Спрашивай меня о чем угодно.

— Ты замешан в чем-нибудь незаконном?

— Нет, — тут же отвечает он. Затем, после недолгого колебания, добавляет: — Я не такой.

Он сделал небольшое, но важное ударение на слове «я».

— Ты хочешь сказать, что остальные члены твоей семьи такие?

— Я этого не говорил.

— Господи, Картер, пожалуйста, не увиливай от ответа! Это слишком важно.

Он вздыхает.

— Нам не следует говорить об этом по телефону.

Я отрываю телефон от уха и в ужасе смотрю на него. Затем я снова прикладываю его к уху и шепчу: — А что, ФБР подслушивает?

Он смеется.

— Ты очаровательна, ты знаешь это?

— Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас?

— Я только имел в виду, что есть… деликатные вопросы, которые следует обсуждать с глазу на глаз.

Я вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по комнате.

— Боже мой. Ты в мафии.

— Нет, мы ни в коем случае не состоим в мафии. — Подумав, он добавляет: — Хотя это было бы круто, не так ли?

— Нет! Это было бы совсем не круто! Это ни в коем случае не было бы круто!

— Ты немного расстроена.

— Если ты скажешь мне успокоиться, я закричу.

— Я просто сделал замечание. Когда я смогу тебя увидеть?

Харлоу проходит в гостиную, плюхается на диван и включает телевизор. Я смотрю на нее с колотящимся сердцем и трясущимися руками, размышляя, не подвергаю ли я опасности жизнь своего ребенка, ведя разговор с человеком, который говорит, что он не связан с мафией, но говорит так, будто в действительности это не так.

Каждый чертов раз, когда я думаю, что все морщины в моей жизни разгладились, появляются еще более серьезные.

На моем телефоне раздается уведомление о входящем звонке. Я бросаю взгляд на экран.

Это Ник.

Потому что, конечно же, это должен был быть Ник. Без сомнения, он тоже видел фотографии.

Картер говорит: — Алло?

Возвращаясь в кладовку, чтобы спрятаться, я прикрываю телефон рукой и шепчу: — Приходи в полночь. Припаркуйся в конце квартала. И не звони в дверь. Я буду ждать тебя.

Он криво усмехается.

— Звучит как-то таинственно. Может, мне надеть плащ и шляпу?

— Сейчас не время для шуток.

Картер вздыхает.

— Мне нравится, когда ты говоришь таким резким тоном. Нет, это не резкий тон. Какое же слово я ищу?

— Злым!

— Да! Злым. Ты такая чертовски сексуальная, когда злишься.

Я делаю несколько глубоких вдохов, мысленно считая до десяти. Потом говорю сквозь стиснутые зубы: — В полночь. Не опаздывай. И будь готов ответить на все мои вопросы, понял?

Он растягивает слова: — Да, мэм. Но если я этого не сделаю, вы меня отшлепаете?

Я издаю недовольный звук и отключаю связь, но не раньше, чем услышу звук его смеха.

Я заказываю пиццу. Когда ее приносят, бросаю водителю доставки двадцатку на чаевые и захлопываю дверь у него перед носом. Сразу же после этого я открываю ее и извиняюсь, а затем спокойно закрываю снова, как нормальный человек, а не как та грубиянка, в которую я превратилась.

Если я узнаю, что Картер состоит в мафии, мне придется принять успокоительное.

Мы с Харлоу ужинаем перед телевизором, смотрим баскетбол. В середине рекламы она поворачивается ко мне.

— Итак, этот парень, Картер. Он тебе нравится?

Я чувствую, что меня начинают допрашивать, и беру себя в руки, прежде чем ответить.

— Да.

— Он хорошо к тебе относится?

— Да.

Она задумчиво жует свой кусочек пепперони.

— Вы познакомились с ним в приложении для знакомств?

— Нет, мы знаем друг друга с прошлого года. Он работает в той же отрасли, что и я. Я недавно столкнулась с ним, и он пригласил меня на свидание.

В этой истории больше пробелов, чем в кусочке швейцарского сыра, но подробности о том, как мы познакомились, должны быть известны только нам, а ей это знать необязательно.

— Он такой…

— Какой?

— Я имею в виду, он просто выглядит как-то… может быть, не очень умно?

— Ты имеешь в виду, потому что он такой красивый.

Дочь морщит нос.

— Он выглядит так, будто все, что он делает, – это ходит в спортзал и смотрит на себя в зеркало.

— Я так понимаю, ты этого не одобряешь.

Она искоса смотрит на меня.

— Почему? Если я скажу, что не одобряю, ты перестанешь с ним встречаться?

— Да.

Харлоу поворачивается и пристально смотрит на меня.

— Действительно?

Я вздыхаю, ставлю бокал с вином на стол и поворачиваюсь к ней.

— Дорогая, моя личная жизнь не так важна для меня, как твоя. Мне действительно нравится Картер, но я люблю тебя. Ты для меня важнее всего.

Изучив мое лицо, она снова принимается жевать, поворачиваясь к телевизору.

— Так он что, тупой?

— Нет, на самом деле он гениален. Люди недооценивают его из-за внешности.

— Я думала, тебя не заинтересует пустоголовый, но никогда не знаешь наверняка. Секс сводит людей с ума. Я имею в виду, посмотри на папу. У Бритт коэффициент интеллекта как у мокрого носка.

Я запихиваю в рот кусок пиццы, чтобы не комментировать.

Уставившись в телевизор, она спрашивает: — Почему ты так хорошо к ней относишься?

— Потому что, если бы я была стервой, это усложнило бы жизнь всем, но все равно ничего бы не изменило.

— Хм. — Харлоу на мгновение замолкает. — А еще потому, что папу это тоже бесит, верно?

Я улыбаюсь.

— Ты же знаешь, я не могу ответить на этот вопрос.

— Кстати, он постоянно говорит о тебе. Это просто жутко.

Нахмурившись, я искоса смотрю на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Он сравнивает Бритт с тобой. Прямо при ней. «София никогда бы такое не надела. София никогда бы такого не сказала. София готовит намного лучше, чем это». Вот так.

Я потрясена этим открытием.

— Он говорит такие вещи в ее присутствии?

Дочь кивает.

— Иногда это доводит ее до слез.

— Ну, это просто дерьмово!

— Точно. Но она никогда с ним не спорит. Бритт настоящая простушка. Это, наверное, из-за ее отца.

— А что с ее отцом?

— Он часто бил ее, когда она была маленькой. И ее маму тоже. Я думаю, у них у обеих синдром избитой женщины. Я пару раз встречалась с ее мамой, она милая, но пугливая. Вздрагивает от малейшего звука. И когда ты слишком быстро приближаешься к ней. Папа сказал Бритт, что она больше не может ее видеть, т.к. она плохо на нее влияет.

Я так потрясена этой новостью, что не знаю, что с собой делать. Когда звонит мой телефон, я в оцепенении иду на кухню. И вот, пожалуйста, снова звонит мой бывший муж.

На этот раз я отвечаю на его звонок.

Я холодно говорю: — Привет, Ник. Подожди минутку, пожалуйста. Мне нужно выйти в другую комнату.

Услышав имя своего отца, Харлоу впадает в панику. Она проводит рукой по горлу, затем прикладывает палец к губам. Я киваю, давая ей понять, что понимаю и не буду делиться тем, что она мне только что рассказала.

Конечно, я этого не сделаю, потому что не хочу давать Нику никаких оснований для использования этого против нее.

Я выхожу на задний двор и закрываю за собой раздвижную стеклянную дверь, прежде чем вернуться к разговору.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты сказала мне, что моя дочь не будет общаться с этим нелепым ребенком, с которым ты спишь.

Он выпил. Я слышу это по тону его голоса, по тому, как он невнятно произносит слова. Учитывая, что сейчас только половина восьмого вечера, он, должно быть, изрядно приложился к бутылке.

— Столько отеческой заботы. Какая приятная перемена по сравнению с твоим обычным отсутствием интереса. — Мой голос сочится сарказмом, что приводит его в бешенство.

Он кричит: — Не смей, блядь, проявлять ко мне неуважение!

— Или что? Ты начнешь трахаться с подростком? Ой. Слишком поздно.

Ник тяжело дышит на другом конце провода, как животное на скотном дворе.

— Я заберу у тебя Харлоу. Ты не справляешься, поэтому я заберу ее.

Жгучая ярость разгорается у меня под ногами. Она поднимается по моему телу волной жара, от которой мое лицо начинает гореть. Только мой голос остается невозмутимым. Он остается каменно-холодным.

— Я понимаю, почему ты этого хочешь. Я уверена, тебе бы понравилось, если бы она была рядом двадцать четыре часа в сутки. Готовить ей еду, стирать белье, помогать с домашними заданиями, отвозить ее везде, куда ей нужно, покупать тампоны, справляться с перепадами настроения подростков. Похоже, это в твоем духе.

Он рычит: — Думаешь, что ты такая чертовски умная?

— Да. Потому что я такая и есть. Почему ты звонишь?

— Я видел ту статью. Эти фотографии. Ты и этот красавчик, кусок дерьма, носитесь по всему городу. Ты выглядишь жалкой.

— В самом деле? Мне казалось, что я хорошо выгляжу на этих фотографиях. Счастливой. Ты, наверное, просто не узнал меня, потому что я никогда не улыбалась так счастливо, когда была с тобой. Кстати, если я расскажу Картеру, что ты назвал меня жалкой, тебе придется переехать в другую страну. Он очень меня опекает. К тому же он на восемнадцать лет моложе тебя и сложен как гора, так что, если у тебя возникнут какие-нибудь умные мысли о том, чтобы попытаться надавить на кого-то из нас, подумай еще раз. До сих пор я была с тобой честна, но я не потерплю словесных оскорблений.

Я практически слышу, как Ник рвет на себе волосы от разочарования, что я сохраняю хладнокровие, в то время как у него эпическая истерика. Затем мой телефон издает звуковой сигнал о входящем вызове.

— Мне пора. Звонит моя подруга. Отличных выходных, Ник.

Я отключаюсь и отвечаю на звонок Эвелин.

— Привет.

— Не смей говорить мне «привет». Я только что прочитала статью о тебе и Картере МакКорде, и не могу поверить, что ты скрывала от нас эти отношения.

Видимо, это разговор на троих, потому что Вэл отвечает: — Да!

— Ты сказала нам, что больше не собираешься с ним встречаться!

— Да!

Когда я вздыхаю, Эв говорит: — Извини. Перемотка. На секунду меня охватил гнев в перименопаузе. Ты в порядке, детка? Расскажи, что с тобой происходит.

Тихо смеясь, я смотрю в сумеречное небо.

— Слишком много всего, чтобы обсуждать это по телефону. Что вы, две дурочки, делаете завтра вечером?

— Я попрошу Брайана присмотреть за детьми, — говорит Эв.

— А я найму няню, — говорит Вэл. — Где мы можем встретиться?

— У меня дома. И можете привести сюда всех детей. Харлоу вернулась из Мексики пораньше, потому что… не берите в голову. Я расскажу вам завтра. Приходите около шести. И, ради всего святого, принесите вина.

Они соглашаются, мы прощаемся, и я возвращаюсь в дом, чтобы посмотреть баскетбол с Харлоу. Однако мои мысли о Картер.

Начинается обратный отсчет до полуночи.