Beg For Me Morally Gray Book 3

Твое сердце знает дорогу. Беги в этом направлении. ~ Руми

1

СОФИЯ

Моя мама однажды сказала мне, что ключ к счастью – это никогда не зависеть от других в поисках признания, которое можешь дать себе только ты сама. Мне потребовались годы, чтобы понять, что она имела в виду, но в конце концов я поняла, что все сводится к одному.

Перестань раздавать свою силу.

Когда я смотрю, как мой бывший муж заезжает на подъездную дорожку, а его хорошенькая молодая невеста сидит на пассажирском сиденье рядом с ним, я вспоминаю, как я из кожи вон лезла, чтобы доставить ему удовольствие, и морщусь.

Все эти усилия были напрасны.

— Ладно, мам. Увидимся позже.

Харлоу неловко обнимает меня одной рукой. Прежде чем она успевает убежать к машине, я крепко прижимаю ее к себе. Раздраженная, дочь отстраняется.

— Расслабься. Меня не будет всего две недели.

Со спортивной сумкой в руке она уходит уверенной походкой отца, небрежно перекинув через плечо свои длинные каштановые волосы.

Четырнадцать. Уже не маленькая девочка, но еще не женщина.

Это опасный возраст.

Когда Харлоу забирается на заднее сиденье Mercedes, Ник открывает дверцу и выходит, расстегивая свой черный блейзер и подходя ко мне. В очках Ray Bans и рубашке Ralph Lauren он выглядит как воплощение калифорнийской крутизны.

Он снимает солнечные очки и пристально смотрит на меня.

— Привет, Софи. Ты хорошо выглядишь.

Голос, который когда-то клялся любить меня до самой смерти, гладкий, как шелк. Его теплые карие глаза улыбаются. Я мгновенно настораживаюсь.

— Что не так?

У него между бровей появляется морщинка.

— Почему что-то должно быть не так?

— Ты вышел из машины и подошел встретиться со мной у двери. У тебя такое выражение лица, какое бывает, когда ты чего-то хочешь. А Бриттани выглядит более робкой, чем обычно.

Ник оглядывается через плечо. Когда Бритт замечает его прищуренный взгляд, то перестает грызть ноготь на большом пальце и вжимается в спинку сиденья.

На его лице мелькает раздражение, которое он не успевает скрыть. Ник больше всего на свете ненавидит слабость.

Думаю, именно поэтому я и вышла за него замуж. Сила в осмосе. Двадцать лет назад я не знала, что чувство собственного достоинства нельзя позаимствовать. Его нужно заслужить самому.

— Все в порядке. Я просто хотел сообщить тебе новости лично.

— Какие новости?

— Бритт беременна. У нас будет ребенок.

У него хватает такта отвести взгляд, чтобы дать мне время прийти в себя. Когда я перевожу дыхание, то приношу свои поздравления.

Он оглядывается на меня, выражение его лица настороженное.

— Я серьезно, Ник. Я рада за вас обоих.

Это, пожалуй, самое великодушное, что я когда-либо говорила. Это еще и огромная гребаная ложь, но я скорее умру, чем признаюсь в этом. Я смотрю поверх его плеча и притворяюсь загадочной и отстраненной, как Мона Лиза. Сама сдержанность.

Сдержанности много не бывает, особенно когда твой раненый внутренний ребенок требует крови.

— Спасибо, Софи, — мягко говорит Ник. Это очень много для меня значит.

Мы молча стоим, пока он не надевает солнцезащитные очки обратно, собираясь закончить разговор. Его пятисекундная концентрация внимания закончилась.

— Ты ведь все равно придешь на свадьбу, верно?

Наглость. Я бы обмотала садовый шланг вокруг его шеи и задушила им, но у меня есть два свидетеля.

— Нет, Ник. Я не приду на свадьбу. Мы это уже обсуждали.

— Для Харлоу будет лучше, если мы все останемся друзьями.

— Есть разница между дружбой и дружелюбием. Ответ – нет.

Его губы сжимаются. Он никогда не обращал внимания на границы других людей. Надеюсь, Бриттани не понадобится десять лет, чтобы понять это, как это произошло со мной.

— Мы поговорим об этом позже. Я прослежу, чтобы Харлоу позвонила тебе, пока нас не будет. Кстати, ты выглядишь великолепно. Наконец-то сбросила последние десять фунтов.

Он разворачивается и направляется к машине, как всегда, не обращая внимания на гранату, которую бросил через плечо.

Этот мужчина искренне верит, что только что сделал мне комплимент.

Они выезжают на подъездную дорожку, мой бывший, моя дочь и бедная заблудшая девушка, которая думает, что победила. Но она не знает, что между нами никогда не было соперничества. Ник ушел от меня не к ней. Он ушел, потому что я превратилась в нечто, с чем он не мог справиться.

Женщину с собственным мнением.

Я смотрю, как они уезжают по улице, все еще не оправившись от новости о ребенке. Затем я закрываю входную дверь и прислоняюсь к ней, закрыв глаза, стараясь унять тошноту и замедлить пульс.

После того как успокаиваюсь, я иду на кухню и мою посуду после завтрака, а затем обхожу дом и убираю за Харлоу. Я могу определить, в какой комнате она была, по разбросанным вещам. Поскольку я ее мать, а не горничная, я складываю все это в кучу на ее кровати, чтобы она могла разобрать вещи, убрать их или постирать, когда вернется домой.

То, что я не хочу, чтобы мой дом выглядел так, будто в нем взорвалась бомба, не означает, что я буду из кожи вон лезть, выполняя работу по дому, с которой она вполне может справиться сама. Пока дочь живет под моей крышей, у нее есть обязанности.

Ничто так не портит ребенка, как снисходительное отношение родителей, кроме жестокого обращения или пренебрежения. Каждый слабый, эгоистичный взрослый вырос в окружении людей, которые не умели устанавливать правила.

Впереди меня ждут выходные, полные возможностей. У меня длинный список дел, но после тревожного разговора с Ником мне нужно отвлечься, поэтому я переодеваюсь в спортивную одежду и еду в тренажерный зал.

Там полно привлекательных людей вдвое моложе меня, и с метаболизмом в два раза быстрее. Некоторые из них снимают себя на телефон во время тренировки.

Я нахожу свободную беговую дорожку, кладу ключи от машины и телефон в подстаканник и вставляю наушники. Я уже собиралась начать, как вдруг заметила человека рядом со мной.

Он хорош собой в стиле серферов из Малибу. Растрепанные золотистые волосы, загорелая кожа, голубые глаза. Зубы такие ровные и белые, что их можно принять за виниры. Мускулистый во всех нужных местах. Он излучает здоровье, уверенность и определенную степень самообладания, присущую только тем, кому никогда в жизни не приходилось беспокоиться о деньгах и никогда не придется из-за огромного состояния их семьи.

— Картер МакКорд. Привет.

Он поворачивается ко мне с улыбкой кинозвезды.

— Привет, София. Приятно встретить тебя здесь. Как дела?

— У меня все отлично, спасибо. У тебя как?

— Я в порядке.

Я вежливо улыбаюсь ему, затем возвращаюсь к беговой дорожке и нажимаю кнопку, чтобы начать запрограммированную тренировку. Мимо проходит роскошная молодая девушка и бросает на Картера оценивающий взгляд.

У меня не тело знойной красотки. У меня тело болотной ведьмы. Каждую седую прядь я праздную, потому что это значит, что я становлюсь ближе к тому, чтобы стать королевой болот из моих снов, пугающей, дикой тварью, живущей в безвластной глуши с необузданной страстью, не привязанной ни к кому и ни к чему, кроме моей растущей кошачьей колонии и моей неукротимой души.

Мне следует начать практиковаться в шипении.

Я бросаю взгляд на Адониса рядом со мной, гадая, живет ли он по соседству. Я бы подумала, что он живет за воротами в Бель-Эйр вместе с другими миллиардерами, а не в захудалой Санта-Монике рядом с пляжем. Затем я вижу выражение его лица и забываю, о чем думала, потому что его сердитый взгляд так удивителен.

Я прослеживаю за его взглядом.

В другом конце зала, у зеркальной стены, между гантелями и стойкой для приседаний, я вижу мальчика лет пятнадцати в инвалидном кресле. Он пытается добраться до гантелей, но три бодибилдера блокируют его. Они разминают челюсти, соревнуясь, дружески толкают друг друга и наносят фальшивые удары, их громкий смех отражается от стен тренажерного зала.

Мальчик продолжает пытаться проскользнуть мимо них, но не может. Они – непроницаемая стена мышц. После еще нескольких безуспешных попыток приблизиться к стойке со свободными весами он сдается и, отодвинув кресло, медленно катится в сторону раздевалки, низко опустив голову.

Оглядываюсь на Картера, но его уже нет.

Я вытаскиваю наушники как раз вовремя, чтобы услышать его крик: — Эй, чувак! Тебе нужен партнер по силовым тренировкам? Я как раз собирался сделать несколько подходов.

Мальчик останавливается и с сомнением смотрит на него. Его ответ звучит тихо, теряясь в гуле моей беговой дорожки. Что бы он ни сказал, Картер внимательно слушает его и кивает.

Затем Картер с важным видом подходит к трем мускулистым парням и хлопает самого крупного из них по спине.

Когда тот резко оборачивается, ощетинившись, Картер ослепительно улыбается ему.

На долю секунды мне кажется, что Картер вот-вот лишится передних зубов, но потом он начинает говорить, и все трое улыбаются, и внезапно все становятся лучшими друзьями.

Картер возвращается к мальчику в инвалидном кресле и провожает его к тренажеру со свободными весами. Трое его новых друзей вводят мальчика в свой круг.

Между ними пятью начинается серьезный разговор с частыми кивками, поглаживаниями подбородка и задумчивыми выражениями лиц. Затем Картер указывает на гири, и парни приступают к делу.

Все начинают делать подходы вместе.

За исключением Картера, который хлопает, улюлюкает и улыбается, как ведущий игрового шоу, вслух считает повторения и дает «пять» по завершении подхода.

Я впечатлена его энтузиазмом. Из него вышел бы отличный тренер младшей лиги. Единственное, чего ему не хватает, – это свистка на шее. Его сильной загорелой шее, на которую я не смотрю, потому что меня не привлекают мужчины, которые еще не родились, когда у меня начались первые месячные. Независимо от того, насколько хорошо они смотрятся в облегающей спортивной одежде.

К тому времени, как я пробегаю три мили на беговой дорожке, между тяжелоатлетами, мальчиком в инвалидном кресле и их лидером, операционным директором крупнейшей медиакорпорации в мире, человеком, уверенным в себе настолько, что его хватило бы на всю континентальную часть Соединенных Штатов, и у которого прическа лучше, чем у меня, сформировалась, кажется, неразрывная связь на всю жизнь.

Моя тренировка закончена, я собираю свои вещи, спрыгиваю с тренажера и стараюсь не смотреть в сторону Картера, как делают все остальные женщины в этом заведении.

Наверное, мне кажется, что он игнорирует их и смотрит на меня. Последние несколько лет мои гормоны играли со мной злую шутку. Мои «ржавые» яичники, возможно, устраивают последнюю вечеринку перед тем, как выключить свет и навсегда запереть двери.

Либо так, либо Картер надеялся поговорить о бизнесе. В конце прошлого года он неожиданно созвал заседание нашего совета директоров, чтобы обсудить слияние. Из этого ничего не вышло, но я никогда не забуду, как он расхаживал по залу заседаний с важным видом, словно жеребец на случке.

Тот Картер совсем не походил на человека, который поможет мальчику в инвалидном кресле, не говоря уже о том, чтобы заметить его существование.

Я не знаю, почему я должна быть рада, но я рада, что оказалась неправа.

Той ночью, лаская себя вибратором, я представляю, что между моих бедер находится его золотистая голова. Я кончаю так быстро, что это становится моим личным рекордом.