В боях рожденное Знамя

ЗА РЕКОЮ — РЕЙХСТАГ

Из докладов командиров частей первого эшелона дивизии проясняется общая картина боев за реку Шпрее. Немцы старались удержать мост Мольтке Младшего, чтобы не допустить через него наши подразделения на южный берег Шпрее. Но, смяв и артиллерийские и танковые заслоны немцев, подошли наши танки и батальоны 756-го стрелкового полка. Фашисты, сбитые с улиц Моабита и прижатые к реке, видели свое спасение только на южной стороне Шпрее. И чем ближе прорывались, тем больше перекрестных схваток. Наши подразделения неудержимо продвигались на юго-восток, а немцы отходили на запад, поперек нашему движению. Тут и начиналась их трагедия.

3-й батальон под командованием Ивана Петровича Крука вышел на берег Шпрее, при этом захватив мост, преградил путь отхода фашистам. Они лезли напролом, не считаясь с большими жертвами, пытались вырваться на южный берег, применяя массированный артиллерийский и минометный огонь. Но мужественные бойцы роты лейтенанта Вавилова отбивали атаку за атакой при поддержке пулеметной роты лейтенанта Симакова и минометной роты старшего лейтенанта Султанова. В этот ответственный и решающий момент комсомолец Вавилов лежал за ручным пулеметом и хлестал метким огнем по противнику. Командир взвода 45-мм пушек Борис Чурсин подбил два танка врага, которые пытались проскочить через мост.

Немцы решили обойти роту Вавилова с правого фланга, но их встретили шквальным огнем. С левого фланга они зайти не могли. Вдоль реки тянулись здания с толстыми стенами и узкими улицами. Фашисты боялись наткнуться на неожиданную засаду. За зданиями поднялась стрельба. Туда подошли подразделения 3-го батальона под командованием начальника штаба Ивана Сердюкова. Навстречу шли фашистские подразделения по направлению к мосту.

Перестрелка разгоралась. Бойцы батальона не давали врагу подняться с земли. Фашисты лезли и лезли на пулеметный огонь. Кто их гнал под пулеметные очереди? Может быть, подошла подмога с южной стороны реки Шпрее. Бой шел за мост, кое-где немцы просочились по берегу к мосту, стремясь овладеть им. Где-то в четырехэтажном доме пристроился фашистский пулемет — мигала непрерывная красноватая лента огня. Его тут же сбили. Сквозь разрывы мин и снарядов донесся громкий голос Ивана Артемьевича Сердюкова:

— Вперед!

Подразделения батальона поднялись в атаку, броском проскочили улицу, вышли на берег. Немцы бросались то в одну сторону, то в другую и каждый раз нарывались на наших бойцов. Они были зажаты со всех сторон. Выход был один: сдаваться в плен. Так многие и поступили, но часть их полегла на набережной.

В это время полковник Дьячков докладывает:

— Танк готов. Можно перебираться на новый НП.

Связистка Вера Кузнецова позвала меня к телефону. Я услышал голос командира полка Мочалова:

— Товарищ генерал, северного берега реки достигли! Сейчас направляю к каждому мосту по стрелковой роте со средствами усиления. Вижу на той стороне Тиргартен. Деревьев мало, вырублены. Зато зениток понатыкано! Часть из них против нас, на прямую наводку ставят.

— Держись, — напутствую его, — помощи тебе не будет.

Через несколько минут «тридцатьчетверка» резко взяла с места и, развернувшись на большой скорости, выскочила на Альт-Моабитштрассе. Не проехали мы и десятка метров, как рядом громыхнул взрыв фаустпатрона. Однако механик уверенно вел машину посередине улицы, подминая покореженные автомобили, объезжая обвалы. Впереди, сзади, сбоку рвались фаусты. Хлестали по броне пули. Поднимали столбы земли залетевшие с той стороны реки снаряды, но танк в твердых и умелых руках виртуоза был неуязвим. Всего несколько минут продолжался наш путь по открытой, простреливаемой улице. Но какие это были минуты!

Неожиданно появились фашисты, когда казалось, что нам уже удалось очистить от них Альт-Моабитштрассе.

Начальник тыла дивизии Истрин докладывал, что на наши тылы нападают группы вооруженных до зубов гитлеровцев.

Въехали во двор четырехэтажного дома, недавно принадлежащего министерству финансов. Здесь царило оживление, взад и вперед пробегали озабоченные люди. Нас встретил майор Гук.

— Товарищ генерал, для оперативной группы дивизии НП подготовлен. Пойдемте, я провожу вас.

— Пошли.

Нас встретил бледный, расстроенный капитан Чупрета, заместитель начальника оперативного отделения.

— Товарищ генерал, начальник связи дивизии майор Лазаренко погиб.

— Как?

— Когда мы тут отстреливались от немцев, он был ранен в ногу. Вроде бы и рана пустяковая. Перевязали его. Потом он попить попросил. Попил, сказал, лучше стало. А как кончился бой, смотрим, не дышит.

Больно. Конец войны — и погибают лучшие люди.

С НП виднелся противоположный берег Шпрее, проглядывалось разрушенное здание министерства внутренних дел, а чуть дальше — рейхстаг.

Тем временем войска 1-го Белорусского фронта, заняв всю восточную, северную и северо-западную части города, упорно продвигались к центру. Навстречу им шли бойцы 1-го Украинского фронта. В их руках находились южная и юго-западная части Берлина. Кольцо сжималось. У гитлеровцев оставались лишь центральный район города, парк Тиргартен и участок зоологического сада.

Наша 150-я и соседняя 171-я дивизии под командованием Негоды А. И. вышли на северо-западный берег реки Шпрее, на набережную Фридрихсуфер. Нашей дивизии была поставлена цель — овладеть «домом Гиммлера» и рейхстагом. Отойдя на южный берег, гитлеровцы не успели взорвать мост Мольтке. Теперь они держали его под непрерывным обстрелом. На защиту моста были брошены боевые группы эсэсовских батальонов, специально подготовленные «фаустники». Кроме того, сюда отобрали лучших солдат из пехотных, зенитных подразделений, авиационных частей. В этих условиях каждый метр земли, не говоря уже о каждом доме, приходилось брать с тяжелыми боями.

К вечеру 28 апреля после упорных уличных боев батальоны 756-го стрелкового полка вышли к Шпрее.

Немало рек и водных преград приходилось форсировать за годы войны. Но такую мы встретили впервые. Шпрее — река городская, ее берега закованы в гранит и круто возвышаются над водной гладью.

Сразу же возник вопрос: как форсировать? Выход один — мост, но он был забаррикадирован у входа и выхода, заминирован и опутан колючей проволокой, был разрушен снарядами в трех местах, чуть осел. Узнать о его надежности первыми поползли разведчики, вместе с ними солдаты саперного батальона майора Белова. Разминировали, удалили колючую проволоку, разметали баррикады, очистили путь стрелкам. Рота капитана Панкратова двинулась вперед, но в этот момент фашисты начали ураганный обстрел нашего берега и реки. Это было море огня. Вода в реке кипела.

В такой обстановке Панкратову и его бойцам удалось лишь добраться до баррикады. Они залегли на мосту, прикрываясь от пуль и осколков, отстреливаясь. Неприятель то приближался к позициям роты, то, отброшенный штыковой контратакой, откатывался назад. Так прошло около двух часов.

Началась артподготовка всей артиллерией дивизии. Наши орудия били по зданиям на противоположном берегу Шпрее, в которых засели фашистские пулеметчики, автоматчики и «фаустники». Вели огонь и по парку Тиргартен, где располагались неприятельские батареи.

Наши выстрелы были настолько прицельными, что со стороны гитлеровцев почти прекратилась ружейно-пулеметная стрельба. Наступил удобный момент для броска вперед.

— Товарищи! — привстал Панкратов. — За мной!

Он рванулся по мосту. Бежал во весь рост, не кланяясь пулям. Вот и южный берег Шпрее. Он дал длинную очередь из автомата по убегающим фашистам. И тут пули врага настигли его. Панкратов упал…

Истекая кровью, он все же отдал последнюю команду:

— Вперед! Только вперед, к рейхстагу.

Солдаты бросились в дом швейцарского посольства, захватили первые две комнаты. Три бойца понесли своего командира на санитарных носилках в медсанбат.

Дорога была трудной. Рвались снаряды, мины, жужжали пули. Занесли носилки с командиром в укрытие. Один из бойцов крикнул:

— Смотрите, «красный крест».

— Так это же госпиталь, пошли.

Бойцы вновь взяли носилки — понесли их в помещение. Навстречу им вышел человек в белом халате. Он задал вопрос на немецком языке. Это был врач немецкого госпиталя. Солдаты опасливо показали на раненого командира. Врач тут же склонился над Панкратовым, осматривая рану.

— Надо срочно делать операцию, — поднял голову врач.

— Нет, нет мы отнесем его в свой госпиталь, — отказался один из бойцов.

— Он может умереть. Надо делать срочно операцию, — настаивал врач.

Солдаты переглянулись.

— Что ж. Делайте…

Так командира роты Панкратова оперировал в разрушенном Берлине немецкий хирург. Благодаря ему он и остался жив.

В это время появился старший сержант Сьянов с несколькими солдатами. Как парторг роты и командир первого взвода он взял командование на себя. Рослый, смелый, решительный, опытный старший сержант повел роту в новую атаку на врага, засевшего в доме швейцарского посольства. За ним устремилась рота старшего лейтенанта Гранкина. Вскоре весь батальон ворвался в здание во главе с Неустроевым и Берестом. Тут показали чудеса храбрости солдаты и офицеры, они выбивали из комнат и коридоров врага с такой яростью, что гитлеровцы дрогнули, стали перебираться через улицу и скрываться в здании министерства внутренних дел.

За батальоном весь полк переправился через, казалось, непреодолимую водную преграду.