В боях рожденное Знамя

НА КОРОЛЕВСКОЙ ПЛОЩАДИ

До рассвета 30 апреля очистили от противника «дом Гиммлера». Бойцы валились с ног от усталости. Легкораненые не уходили в медсанбат. Как только увидели в окна рейхстаг, приободрились, возбужденно переговариваясь:

— Вот оно, логово…

— Да, тряхнем его…

В ротах готовились к бою. Солдаты спешно чистили автоматы и пулеметы, набивали патронами сумки, запасаясь гранатами. Всеми овладело возбуждение, отличавшееся во многом от того обычного чувства взволнованности, которое сопутствует солдату в бою.

Командир 674-го полка Алексей Дмитриевич Плеходанов доложил:

— Подразделения выходят на исходные позиции для атаки рейхстага.

Ночью накапливали силы для штурма рейхстага. Семь артиллерийских полков, четыре гвардейских минометных дивизиона, два полка самоходных артиллерийских установок, 23-я танковая бригада, 85-й танковый полк. Все было нацелено и направлено на рейхстаг.

Главный удар по рейхстагу дивизия готовилась нанести полком Плеходанова. Полк Зинченко должен был наступать слева в направлении главного входа в рейхстаг. Боевой порядок строился в два эшелона. К часу дня подразделения должны были занять исходное положение перед рвом. Начало артиллерийской подготовки запланировано на 13 часов 30 апреля.

469-й стрелковый полк М. А. Мочалова я выдвинул вправо на реку Шпрее с задачей — прикрыть правый фланг дивизии и корпуса, перекрыв своими подразделениями мосты через Шпрее, и не выпустить противника из кольца окружения на север к войскам адмирала Деница.

Первый батальон капитана Блохина оставили в резерве и расположили около моста Мольтке.

Ночь подходила к концу. Операторы спали глубоким сном, они были измучены до предела, а день предстоял трудный и напряженный. Не спала только Вера Кузнецова, сидела рядом, крепко прижав телефонную трубку к уху, прислушивалась к сигналам. Начальник политотдела подполковник М. В. Артюхов говорил по телефону с замполитами частей.

Окинув еще раз взглядом карту, я сунул ее в планшетку, вышел на улицу покурить. Следом вышел начподив.

— Не спится, — словно оправдываясь, произнес Михаил Васильевич, — завтра такой день, весь мир его ожидает.

А земля продолжала вздрагивать от каждого разрыва тяжелого снаряда. Они рвались где-то совсем близко, а некоторые, казалось, пролетали над головой.

Медленно наступал рассвет. Было как-то сумрачно. Прояснились очертания зданий, а за ними показался рейхстаг.

Поднялся на НП четвертого этажа дома министерства финансов. Отсюда хорошо просматривалась Королевская площадь перед рейхстагом. Ее прорезает канал с водой, за каналом, подковообразно огибая рейхстаг, три линии траншей с пулеметными площадками. За траншеями — огневые позиции зенитных батарей противника. Там же танки и самоходные орудия, стволы которых были направлены в нашу сторону.

Площадь перед рейхстагом была сплошь изрыта снарядами и минами. Изрешечен и сам рейхстаг. Снаряды рвались и теперь. Воронки перед рейхстагом и огромные пробоины в его стенах свидетельствовали о том, что тяжелая артиллерия, приданная и поддерживающая дивизию, показала наивысший класс стрельбы по точности.

Из окон рейхстага торчали стволы пушек, пулеметов и автоматов. В нескольких местах были заметны железобетонные доты.

К 4 часам 30 минутам 30 апреля нашими войсками было полностью очищено здание министерства внутренних дел. Полки стали выходить на исходный рубеж для штурма рейхстага. Артиллерия прикрывала сосредоточение войск на исходный рубеж.

Бой продолжался в центре Берлина. Королевская площадь сжата крепкими клещами войск 3-й, 5-й и 8-й гвардейской армий. Мы знаем: в рейхсканцелярии в подземном бункере Гитлер и Геббельс. От них исходят распоряжения — драться до последнего солдата, до последнего патрона. И старики из ландштурма и фанатические юнцы из гитлерюгенда бросаются в контратаки на наши танки и самоходки, на верную смерть. Идет ожесточенная борьба за каждый метр, за каждый окоп, за каждый дом. Королевская площадь в дыму и в огне.

Наблюдаю за ходом боя. Остатки эсэсовских, авиационных частей и школа моряков упорно продолжают драться. Воевать они умели. И умирать в бою — тоже. Так было и на Королевской площади.

На этом пятачке огромного фронта боев, бушевавших в Берлине, с той и с другой стороны — опытные, стойкие, обстрелянные части. Между зданиями министерства внутренних дел и рейхстагом идут кровопролитные бои. Немцы подтягивают все новые и новые части и подразделения и ставят их для обороны рейхстага.

Судя по всему, немцы не собирались без боя сдать рейхстаг.

Шли и наши стрелковые подразделения, танки, самоходки и орудия, быстро проскакивали через мост Мольтке и скрытно от противника выходили на исходные позиции для штурма рейхстага.

Слева от нашей дивизии выходили полки 171-й стрелковой дивизии полковника Алексея Игнатовича Негоды. Справа — 207-я стрелковая дивизия полковника В. М. Асафова. Они тоже продвигались на исходные позиции для наступления на рейхстаг. Батальоны майора Давыдова и капитана Неустроева пробились к Королевской площади. Здесь они заняли исходное положение перед рвом, предназначенным для новой линии метрополитена. Никто не думал о еде и отдыхе, хотя с пятнадцатого апреля воины всей дивизии спали только урывками. Люди казались выкованными из стали и буквально творили чудеса.

Вот, пробиваясь по узким проходам между развалинами, тащат свои пушки артиллеристы. Командир расчета коммунист Николай Бердников навел орудие и открыл огонь по рейхстагу.

Боевые эпизоды тех дней свидетельствовали об отваге и героизме тех, кто рвался к рейхстагу. Вот один из них.

Не отставая от стрелков, продвигались вперед со своим орудием артиллеристы расчета коммуниста Николая Хабибулина. Нелегко перетаскивать пушку через окна и проемы в стенах, по грудам битого кирпича и искореженного железа. Кругом пламя. Но Хабибулин только и твердит:

— Рейхстаг близко. Вперед, братцы, только вперед!

И артиллеристы упрямо шли. Вот они установили орудие на северо-восточной окраине Королевской площади. Отсюда хорошо виден рейхстаг — зловещая серая громада. Строчат, захлебываясь, вражеские пулеметы, безостановочно бьют зенитные орудия, ведут огонь тяжелые танки.

Уничтожить два пулемета, стрелявших из пролома в стене рейхстага и из окна у главного входа, — такую задачу получил расчет Хабибулина. Артиллеристы сразу же принялись за дело. Орудие наведено на цель. В это время раздался взрыв. Поднялись клубы дыма и пыли. Орудие было повреждено. Но артиллеристы нашли выход. Через некоторое время Николай Хабибулин и его товарищи с помощью пехотинцев подтащили другую пушку. Меры предосторожности предпринял командир.

— Все в укрытие! — произнес Хабибулин. — Стрелять будем по одному. У орудия остаюсь я. Если меня убьют или ранят, заменит заряжающий Усков. Если он будет убит — заменит следующий. Понятно?

Командир расчета подполз к орудию, зарядил и выстрелил по рейхстагу. Выстрел был точен — фашистский пулемет умолк. На второй пулемет был затрачен тоже только один снаряд.

Орудие Николая Хабибулина продолжало бить по врагу. В бой включались все новые и новые расчеты. Младший сержант Яшков, рядовые Санюк, Бавтрук метким артиллерийским огнем бесстрашно и умело помогали пехотинцам «выкуривать» гитлеровцев из их укрытий перед рейхстагом. Ураганный огонь обрушивали на фашистов «катюши».

Перед нами лежала Королевская площадь. Это был, что называется, крепкий орешек. Если судить по карте, то площадь опоясывало кольцо зеленых насаждений, а все пространство от министерства внутренних дел до рейхстага было заштриховано зеленым цветом. На самом же деле мы увидели другое: ни одного дерева, ни одного зеленого куста. Только обугленная, искореженная земля.

Для того чтобы добраться до рейхстага, нашим бойцам нужно было преодолеть эту дымящуюся огненную площадь. Подразделения готовились к решающему броску.

В течение ночи и утра артиллерия была поставлена в трехстах-четырехстах метрах от рейхстага. Несколько орудий бойцы подполковника Плеходанова втащили на второй этаж «дома Гиммлера». Сюда внесли размонтированные установки гвардейских минометов. Все огневые средства были направлены на рейхстаг и на подступы к нему справа и слева.