В небе великой империи

г. Мадрид, российское посольство, время 14:05

— Где вы оставили своего американского коллегу? — жестко спросил Моргунов, когда Сергей Иванович вновь переступил порог кабинета.

— Он докладывает обстановку вашингтонскому начальству — Казанцев лгал, но это была ложь во спасение. Вряд ли террористу понравилось бы то, чем занят сейчас Мак Рейнолдс…

— Итак — на осунувшемся лице Моргунова появилось какое-то подобие вызывающей улыбки — вы обсудили проблему не только с Москвой, но и с американцами. Что-то изменилось в вашей позиции?

— Пока я вам этого сказать не могу. Мне нужно ещё раз запросить Москву.

2 секретарь был абсолютно уверен, что изменений нет, иначе Москва тут же бы поставила его в известность, однако тянуть время теперь могло оказаться на руку и ему. План своих собственных действий уже начал вызревать у него в голове, но всё это казалось настолько дерзким, что самому было страшно поверить.

В Москве сняли трубку после первого же гудка. Не называя себя, Казанцев коротко спросил:

— Новые указания есть?

— Нет — голос полковника Амосова был легко узнаваем — вы чего-нибудь достигли?

В ответ Сергей Иванович хотел долго и красиво выругаться, но сдержался и также коротко ответил:

— Нет.

— До истечения времени ультиматума оставайтесь в рамках досягаемости. Возможно, придут новые указания. Американец у вас?

— Так точно.

— Ну всё. Ждите — казалось, что голос полковника стал мягче.

Казанцев медленно положил трубку.

— Ну что? — Моргунов опять начал нервничать.

— Ничего — Сергей Иванович постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более бесстрастно. Почти как у полковника.

Нервы Моргунова начали сдавать. Волна страха, перемешанного с яростью выбросила его из кресла.

— Вы все спятили? — он почти кричал — вы что, думаете отделаетесь этими, которые в самолете? Хрен вам, сами тут ляжете! — ствол „Браунинга“ уткнулся Казанцеву под подбородок — И вот этот! — террорист показал пальцем на Лукина — И американец! Все здесь поляжете, суки!

— Успокойтесь! Москва сказала, что возможно будут новые указания.

— Возможно? И вы рискуете всем из-за этого „возможно“?

— Послушайте, вы! — Казанцев чувствовал, что сейчас снова взорвется невзирая на последствия — вы знали на что идете! Вы пришли сюда, угрожая беззащитному гражданскому самолету и думали, что все сразу бросятся выполнять ваши требования? А вот наши власти проявляют твердость и вы сидите здесь по уши в дерьме! Ну куда вы отсюда пойдете, пусть даже самолет собьют? Полиция схватит вас через пять минут!

— Да я вас всех сначала перестреляю!

Моргунов в крике приблизил своё лицо к лицу Казанцева и тот почувствовав влажное дыхание своего противника невольно отстранился.

— Ну стреляй! И чего ты этим добьешся? — в ярости 2 секретарь не заметил, как перешел на „ты“.

— Пусть ничего, но на душе легче станет, такая падаль как ты землю топтать не будет!

— Это я падаль? Падаль ты, вор, сволочь!

Казанцев уже начал заносить кулак, а Моргунов, заметив это, был готов в любую секунду спустить курок, но голос Лукина остановил их:

— Господа, погодите! Я уверен, что найдется какое-то решение… для всех!

Не сговариваясь, Моргунов и Казанцев повернулись к нему. Несчастный и растрепанный, атташе по культуре переминался с ноги на ногу и казалось, он вот-вот заплачет. Моргунов опустил пистолет и 2 секретарь тоже почувствовал, что из него эти слова как будто выпустили воздух.

Лукин подошел к Сергею Ивановичу и глядя на террориста пробормотал:

— На пару слов… Пожалуйста!

Тот промолчал, прикуривая сигарету.

— Послушай, Сергей — шепот Лукина был сбивчивым и невнятным — я думаю… я думаю, нужно отдать картины. Ведь там же люди! Ну как же так?! — по выражению лица было ясно, что слова эти даются ему с большим трудом.

Казанцев притянул его к себе за пуговицу пиджака:

— Я тоже думаю, это единственный выход. Но Москва не хочет, ты же видишь! Не могу же я без приказа!

— Но ведь люди погибнут!

Ответить Казанцев не успел. Подошедший Моргунов толкнул их обоих в угол комнаты и рявкнул:

— Ну всё, хватит болтать! Я думал, мы решим проблему тихо и обращался с вами как с людьми. Однако вы этого не заслужили. И ваше начальство в Москве тем более! Поэтому ещё полчаса вы посидите смирно под дулом пистолета, а там пойдем забирать картинки, как раз и работа выставки заканчивается. Если же нет… Живым ни один из вас отсюда не выйдет!

Если бы Моргунов взглянул сейчас на себя в зеркало, то собственное лицо показалось бы ему незнакомым. Бледная, покрытая испариной кожа, красные глаза, перекошеный рот… Заметить то, что из элегантного шантажиста он превратился в обычного бандита, взявшего заложников, времени у него не было.

Когда Лукин и Казанцев заняли свои прежние места в креслах, Моргунов спохватился:

— А где же наш американец? Он ведь принадлежит теперь к славной компании! — террорист угрожающе шагнул к сидящим людям.

— Я же сказал, он в приемной, выходит на связь…

— Хватит связываться, поздно уже!

Моргунов осторожно приоткрыл дверь в приемную. Там никого не было.

— Та-ак, шутки шутить вздумали! — он медленно поднял пистолет, пока мушка не остановилась на уровне глаз 2 секретаря. Тот сжал зубы. Понятно, что террорист дилетант, но промахнуться с расстояния двух метров… Не первый раз Казанцев смотрел смерти в глаза, но так глупо… Попытаться выхватить свой „ПМ“ и выстрелить первым? А что это даст? Только то, что самолет наверняка будет сбит. Главное спасти людей, всучить этому придурку картины и отправить его на все четыре стороны. А там уж он далеко не уйдет… — все эти мысли в мановение ока промелькнули в голове Казанцева и он презрительно процедил:

— Спокойно…

Но Моргунов уже и сам опустил пистолет. Исчезновение американца в корне дела не меняло. Поднимать тревогу очевидно не в его интересах, это означает верную гибель лайнеру, а американец явно хотел его спасти! Или только играл? Моргунов однозначно рассчитывал, что янки окажет давление на этих посольских идиотов, вгоняющих в гроб триста человек, но американец вместо этого куда-то исчез. Ну и хрен с ним! Наплевать на пассажиров, пускай подумают о собственной жизни! Привести их на выставку под дулом пистолета и заставить распорядиться после закрытия выдать картины! Моргунов понимал, что вероятность успеха ничтожна, но ничего другого ему не оставалось. А потом к аэродрому и вперед! Из хорошо спланированной операции получался дешевый боевик, но ничего не поделаешь. Приходилось играть по правилам, поставленным судьбой.

— Итак, господа — отчаянное мужество, иногда появляющееся в критических ситуациях даже у неподготовленных людей, вновь вернулось к нему — в нашем общем распоряжении осталось полчаса!

Моргунов выразительно посмотрел на часы и помассировал кисть, уставшую держать пистолет.

Алек Мак Рейнолдс не намеревался уходить далеко, но то, что он увидел и услышал в кабинете 2 секретаря, вынудило его избрать именно такую линию поведения. Происходившее там отнюдь не напоминало попытку решения проблемы и поиск выхода из кризиса с первоочередным учетом интересов находящихся в опасности людей. Он увидел конфликт, конфликт который эскалировался и ни одна участвующая в нем сторона не была в состоянии разрешить его. В доброй воле Казанцева он не сомневался, но его действия диктовались Москвой, а дисциплина сотрудников КГБ ему была известна и не раз ставилась в пример слушателям академии ЦРУ. Правительство его собственной страны тоже не всегда являло собой образец гуманности, но столь бессмысленного упорства он не ожидал даже от русских, известных своей экстравагантностью. Воздух в кабинете 2 секретаря всё более сгущался, террорист то брал себя в руки, то срывался на грань истерики, и рано или поздно дело дойдет до стрельбы, Алек в этом не сомневался. Вне зависимости от числа трупов в посольстве кончилось бы всё катастрофой лайнера, а именно это ему и нужно предотвратить.

Выйдя из кабинета он тут же сообщил по радиотелефону в Вашингтон позицию Москвы и, судя по реакции на том конце провода, люди в американской столице оказались поражены не менее его самого. Начальника отдела зарубежных операций на месте не оказалось и Алек попросил секретаря немедленно передать информацию шефу. „Значит и там ожидали от русских другой реакции“ — подумал он. Но как бы там ни было, приходилось исходить из того, что имеется.

Оповестив своё начальство в Штатах и потребовав от них решительных мер и выхода на российское руководство, Мак Рейнолдс сел в свой „Шевроле“ и открыл ноутбук.

Начиная с 70х годов преступный мир очень активно сам пользуется террористическими методами и идет на сотрудничество с различными чисто террористическими организациями. Примеров множество: контакты „Красных бригад“ и сицилианской мафии в Италии, Медельинского картеля и марксистских повстанцев в Колумбии. Совершенствующиеся полицейские меры, электронная сигнализация, квалифицированные телохранители, внедрение новейших технологий в сферу защиты людей и ценностей весьма осложнили жизнь традиционным преступникам. Им тоже, чтобы выжить, потребовалось идти в ногу со временем и этот шаг они сделали легко. Заимствование методов у более изобретательных и отчаянных политических террористов изрядно пополнило преступный арсенал. Иногда даже было сложно точно определить уголовную или политическую подоплеку того или иного преступления, поскольку и при похищении государственных персон наряду с политическими требованиями почти всегда устанавливался денежный выкуп. Именно по этой причине в картотеке Мак Рейнолдса был целый список дат и имен, относящихся к деятельности различных преступных лиц и организаций, чья политическая платформа была в высшей степени смутной или отсутствовала вовсе. Не одному Алеку было известно, что переход от уголовного преступления к политическому и наоборот очень легок для тех, кто способен вообще совершить крупномасштабное преступление, а как раз такие и интересовали господина Мак Рейнолдса. В Управлении не являлось секретом, что именно Алек пользовался репутацией одного из лучших экспертов ЦРУ по международному терроризму и обладал солидной, постоянно пополняемой картотекой по этой проблеме. Несколько раз в год он передавал копии своих новых материалов в Лэнгли, но благодаря усердной ежедневной работе в его картотеке постоянно можно было найти нечто новенькое, информацию, которая нигде более не присутствовала.

Культурным ценностям и разнообразной преступной активности вокруг них был посвящен небольшой, но емкий раздел картотеки, примерно два десятка 3,5 дюймовых компьютерных дискет. Пристроив свой ноутбук на приборной панели автомобиля, Алек вложил в дисковод первую.

Пока система выводила информацию на экран, Мак Рейнолдса посещали не самые утешительные мысли. Попытка вычислить подобным образом заказчика преступления была абсолютно логичным для любой квалифицированной спецслужбы шагом. Но эта логичность являлась не более чем адекватной реакцией на ситуацию, которая не становилась от этого менее безвыходной. Действительно, не всё ли равно, смыло волной в Ледовитом океане за борт чемпиона по плаванию или человека вообще не умеющего держаться на воде? С разницей в несколько минут результат будет одинаковым. На основании своего опыта Алек расценивал успех поисков крайне невысоко, особенно с учетом того, что вероятность ошибки огромна, а последствия её могут оказаться самыми неприятными. Стоит лишь представить, что ЦРУ попытается надавить на человека, пусть и не самого честного, но который ни сном, ни духом не подозревает о чем идет речь! Поэтому даже отнюдь не каждое подозрение имеет право повлечь за собой конкретные действия.

Другая специфика решаемой Мак Рейнолдсом задачи состояла в том, что с одной стороны круг лиц, заинтересованных в таком преступлении и отвечающих всем известным условиям, очень невелик. Но кто может поручиться, что в бизнесе не появились новые лица, ещё не успевшие пополнить своими именами картотеки Интерпола и спецслужб?

Проведя несколько несложных операций с клавиатурой ноутбука, Алек получил на экране первое лицо, способное оказаться в числе подозреваемых.

„…Анри-Луи Верней, 44 года, маклер на международном рынке недвижимости, связан с организованной преступностью, меценат и коллекционер, личное состояние около 500 млн.$, что ещё? Нет, не годится… Застрелен возле своего дома в Париже три месяца назад…

Джек Кларк, заметная фигура в игорном бизнесе Лас-Вегаса, 58 лет, коллекционер, личное состояние… по неподтвержденным оценкам до 1 млрд.$… Неплохо… С 15 января с.г. под следствием по делу о наркотиках, подпольно продающихся в казино. Находится под наблюдением полиции, освобожден до суда под залог…

Роберт Нобуту, коллекционер, сделал хорошие деньги на южноафриканском золоте… Болен неоперабельным раком печени, врачи оставляют ему максимум несколько недель…

Хулио Диас, колумбианский наркобарон… коллекционер, четвертый год в розыске, скрывается в подполье… Может быть он? Вряд ли, но не исключено…

Али Хасан, нефтяной магнат, северо-западная Африка… коллекционер, постоянный клиент всех аукционов. Финансовые махинации — да, но в преступлениях, связанных с насилием над личностью не замешан… Роли не играет… Имеет проблемы с исламскими радикалами… Всё.

Иошио Накасима, коллекционер, состояние несколько миллиардов, но всё легально, никакой криминальной активности…

Ознакомившись с данными ещё на пару ближневосточных шейхов, Мак Рейнолдс понял, что его задача нелегка ровно настолько, насколько он предполагал это и раньше. Круг лиц, хотя бы теоритически заслуживающих подозрения насчитывал как минимум несколько человек и все они богатые и влиятельные люди, к которым даже ЦРУ не рискнет полезть с пустыми руками. „Те кто получают жалование, картины не собирают, да“ — подумал Алек с усмешкой. Ещё раз взглянув на нарисованные компьютерной графикой лица, Мак Рейнолдс поёрзал на сиденье и с тоской посмотрел на здание российского посольства. Пока в его распоряжении не было ничего, чтобы оказать влияние на происходящие там события. Алек закурил сигарету, что делал ныне лишь изредка. В Штатах это было сейчас немодно, да и жена категорически против, однако полностью отказывать себе в табаке он не хотел. Хотя бы потому, что это тоже имело отношение к его личной свободе…

Что ж, Накасима, Диас и Хасан… Все богаты, честолюбивы и любят искусство. Посмотрим подробнее…

Диас. Бесперспективно. Очень вероятный заказчик, но сейчас в бегах и даже если ему есть ныне дело до картин, местонахождение установить невозможно. Просто уже за его координаты колумбийская полиция и ДЕА дорого бы дали… Даже если он, то вариант безвыходный, доступа к нему нет. Колумбия далеко, но связи с Испанией должны у него быть хорошие, родной язык и культура… Похож, очень похож, но искать его негде, нужно смотреть дальше…

Накасима. Богаче всех. Самолет летит в Токио, может это иметь какую-то связь? Вряд ли, точнее неизвестно, поскольку никто не знает дальнейших действий летчика. Не посадит же он истребитель в Японии как Беленко в семидисятых годах? Накасима… — Мак Рейнолдс внимательно вглядывался в сухонькое лицо пожилого японца на экране компьютера, как будто хотел проникнуть взглядом в мозг и мысли этого человека — коллекционер, часто покупает на аукционах, всегда инкогнито или через подставных лиц, но ЦРУ не было бы ЦРУ, если бы не знало, кто за этим стоит. У него всё на первый взгляд легально… Владелец нескольких крупнейших концернов, даже с фискусом конфликты не отмечены… святой прямо, это-то и подозрительно… — Алек был хорошо осведомлен, что большой бизнес редко послушно пляшет под дудку закона — посмотрим его психологический портрет…“

Такой раздел тоже присутствовал в характеристике почти всех присутствующих в картотеке персон. Далеко не всегда поступки людей порождены явным интересом и практической необходимостью, зачастую они делают самые немотивированные вещи и черствый педант, ориентирующийся лишь на голые факты, легко попадает в тупик. Поэтому целая когорта штатных психологов ЦРУ составляла портретные галереи характеров всех попадающих в поле зрения персон — начиная с президенов дружественных стран и заканчивая отдельными членами агрессивных религиозных сект.

Итак, Накасима… 68 лет, женат, учился в Японии и Штатах, один из последних ещё живущих творцов „Японского экономического чуда“. Скорее всего, чисто по-японски насквозь фальшив и высокомерен. Но взялся бы он за это? Вряд ли, вряд ли… Он неприкрыто наслаждается достигнутым положением и авторитетом, а подобный инцидент разрушил бы всю его жизнь… Всё, что читал о нем Мак Рейнолдс разубеждало его в такой вероятности. Действительно, всё чисто… „Должны же быть на свете относительно честные коллекционеры“ — насмешливо сказал себе Алек. Постоянная подозрительность и недоверчивость, которую так лелеют в спецслужбах всего мира, имеет и свою печальную сторону, он хорошо знал об этом из собственного опыта. Ничто в данных японца не наводило Мак Рейнолдса на подозрения и несмотря на всю приблизительность такого анализа он посчитал, что Накасиму можно исключить из числа подвергающихся разработке персон. Безосновательно вторгаться в жизнь людей противоречило принципам, которых Алек придерживался в своей работе и это позволяло ему сохранить чувство собственного достоинства даже в нерасполагающей к этому организации.

„Диас недостижим, против Накасимы улик нет. Остается Али Хасан, что мы о нем знаем?“ Биография этого человека произвела на Мак Рейнолдса значительное впечатление. Явно ему пришлось много пережить и судя по нынешним успехам в бизнесе, это его совершенно не сломало. А раз не сломало, значит выработало такие качества как храбрость, решительность, способность идти на риск и рисковать всем ради хорошей добычи. Как при разгрузке вагонов: либо пятидесятикилограммовый мешок с солью сразу повалит тебя на землю, либо через два дня ты будешь их таскать, не замечая веса. Алек вспомнил отдельные эпизоды службы во Вьетнаме и вздохнул, но быстро вернул себя к реальности.

Значит, по морально-волевым качествам он способен играть ва-банк. Что ещё? Коллекционер. Покупает много, почти как Накасима, хотя официально его состояние много меньше. И в отличии от японца никто и никогда купленных им полотен не видел. Сам объясняет это боязнью конфликта с исламскими фундаменталистами, которые считают европейское искусство творением нечистой силы. Правдоподобно… Особенно интересуется западноевропейской живописью 18–19 веков… Но тем не менее содействует организации выставок, не особенно учитывая мнение исламистов. На руку явно не чист, был замешан в нескольких крупных финансовых скандалах в Европе, в 1986 г. во Франции даже выдан ордер на обыск его дома в Биаррице… Но дело было закрыто. К суду никогда не привлекался, об участии в преступлениях, связанных с насилием над личностью ничего неизвестно. Ага, содержит небольшое вооруженное формирование, по собственному заявлению для охраны. Есть подозрение, что с согласия правительства задействовал его в операциях против исламских радикалов.

„Да, забавный человек“ — Мак Рейнолдс поднял голову и потер уставшие глаза — „нужно обладать большим влиянием, чтобы позволить себе роскошь конфликтовать с оппозицией в той стране.“

„О преступлениях, связанных с насилием над личностью, данных нет.“ Так ли важно, что нет данных? Человек, который содержит собственное вооруженное формирование всегда внутренне готов организовать или развязать насилие, даже если до сей поры ему не приходилось этого делать. Что касается последнего, Алек был уверен в обратном, но ведь и ЦРУ не может быть обо всем осведомлено. Важнее сам факт: внутренней преграды перед применением насилия у этого человека нет. Хорошо. Что дальше?

„Тесный контакт с правительственными кругами посредством родственных связей и участия высокопоставленных лиц в управлении и доходах его компаний.“ Замечательно, с этой стороны ему бояться нечего. В своей Северной Африке он должен вообще себя чувствовать абсолютно неуязвимым…

„Главная резиденция в пригороде столицы, дома и виллы в…“

Стоп. Мак Рейнолдс припомнил географическую широту столицы страны. Прекрасно. Испания вот она, рядом. Если в распоряжении преступника есть скоростной самолет… например, бизнесс-джет „Г-3“, то полет от Мадрида потребует менее часа…

„Погоди, погоди!“ — сказал сам себе Мак Рейнолдс, стараясь подавить охватившее его нервное напряжение — „это всё чистые спекуляции, доказательств или более точных данных нет. Но что-то обязательно должно быть!“

Чутье разведчика подсказывало ему это. Что-то ещё должно быть! Чутье являлось важным, хоть и научно необоснованным элементом его работы и ни один профессионал не стал бы над этим смеяться. Потому что каждый профессионал сам располагает им.

Мак Рейнолдс нажал ещё несколько клавиш. Небольшая, но во всяком случае, вся наличествующая информация об Али Хасане сейчас была перед ним развернута. И что-то в ней должно было быть, чтобы дать делу ход.

И внезапно он нашел. Да, это было то. Не доказательство, нет, на это Алек и не рассчитывал. Но ещё одна зацепка, та последняя соломинка, что ломает хребет верблюду, та капля, что переполняет чашу, та деталь, что делает беспорядочное нагромождение совпадений и вероятностей достаточно большим, чтобы подозревать за этим нечто иное. Вот, оно бледно светилось на плоском экране компьютера.

„В 1963-67 гг. учился в России, в ВВКУ им. Жукова. По окончании присвоено звание лейтенанта. Хорошо владеет русским языком. Активно сотрудничает в культурной сфере с российскими представителями.“ А откуда выставка? Эрмитаж, значит, всё из того же Ленинграда, где он и учился!

Вот с этого уже можно начинать! Все собранные в досье Хасана материалы носили открытый, доступный характер, были почерпнуты из газет, радиопередач, частных разговоров и в отдельности представляли просто набор отдельных фактов. Но не даром разведки черпают восемьдесят процентов важнейшей информации из открытых источников! Тщательно подобранные, обработанные и рассортированные куски информации составленные затем воедино могли как сложенный из тысяч ничего не значащих элементов пазл, дать более или менее смутную, но реальную картину происходящего. Конечно это не доказательство, да и не может их пока быть! Но конец тоненькой ниточки, потянув за которую можно размотать весь клубок, Мак Рейнолдс в свои руки получил, сомнений не было. Вероятность ошибки тоже очень высока, несомненно! Однако на оценки и размышления времени не оставалось и любой шанс спасти рейс „САС 3314“ был достоин того, чтобы попытаться его применить.

„Он хорошо знает русских, умеет находить с ними общий язык, может раздобыть нужных людей. И собрания искусств в России он тоже знает достаточно…“ — все эти мысли вихрем неслись в голове Мак Рейнолдса, пока он набирал специальный телефонный номер в Штатах.

— Компания „Имтек“, железобетонные изделия — раздался на линии приятный голос секретарши. От случайных соединений связь защитили воистину непробиваемой легендой.

— Здесь Роза-2 — коротко отрекомендовался он, не называя желаемого абонента.

— Минуточку, сэр.

Через несколько секунд раздался ещё один гудок и трубку тут же сняли, как это считалось в ЦРУ хорошим тоном.

— Мак Рейнолдс?

На этот раз шеф был на месте. Голос начальника отдела зарубежных операций был знаком Алеку не первый год.

— Да, сэр. У меня новости. Вы получили мой рапорт?

— Да, но с тех пор должно было многое измениться. Русские выдают картины? — казалось, шеф ожидал именно этого и был вполне подготовлен к тому, чтобы не продемонстрировать своего удивления.

— Нет, сэр. Картины русские отдать категорически отказываются. Но у меня есть подозреваемый на роль заказчика.

Последнюю новость начальник отдела явно пропустил мимо ушей.

— То есть как? Мы имеем гарантии их президента!

„Ого“ — присвистнул про себя Мак Рейнолдс — „высоко взлетели птички.“

— Когда получены эти гарантии, сэр?

— Сорок минут назад.

— Мне очень жаль, но я покинул здание посольства всего двадцать минут назад и никаких новых указаний Казанцев не получил. Вам же доложили об этом!

— Может быть они не успели… — в голосе начальника отдела прозвучала несвойственная ему неуверенность — но вы должны немедленно выяснить происходящее. Возможно, всё изменилось!

— Не исключено. Но я бы не стал на это рассчитывать. Скорее они ведут свою собственную игру.

— Может быть попробуем действовать через испанцев? Потребовать от них силой забрать картины, это же их музей, в конце-концов!

— Вряд ли это возможно, сэр. В связи с исключительной ценностью экспонатов, страховые компании потребовали усиленной охраны и теперь в музее помимо испанской полиции ещё дюжина русских охранников из частного агентства. Без приказа русского начальства картины они не выдадут никому и мы рискуем громадной заварухой со стрельбой и кучей трупов. Не говоря уже о дипломатических осложнениях…

До уха Алека донеслось изощренное ругательство. Похоже, начальник отдела отдал должное его правоте. Из уст секретаря новости Мак Рейнолдса звучали гораздо менее драматично…

— Я потребую подтверждения гарантий!

— Сэр, не думаю, чтобы это было полезно. Они могут дать любые гарантии, но явно не собираются выдавать картины. Как оправдаться задним числом, русские придумают, но для нас будет поздно. Я видел террориста собственными глазами и он не производит впечатления снисходительного человека…

— Что вы ещё о нем узнали?

— Собственно ничего. Но он очень нервничает и, похоже, с Казанцевым они плохо контактируют. Готов поклясться, они даже подрались. По крайней мере террорист постоянно держит наготове автоматический пистолет.

— Будьте осторожны — мимоходом обронил начальник управления — так что вы там выяснили?

— Собственно, это была ваша идея, сэр. Я порылся в своей картотеке и нашел человека, который с немалой долей вероятности может оказаться заказчиком.

— Кто он?

— Некий Али Хасан, нефтяной магнат…

— Знаю. ФБР делало на него запрос месяц назад. Хотел получить американскую визу, цель поездки указал „бизнес“. В визе ему отказали за прошлые грешки, связанные с финансовыми махинациями в интернациональном масштабе.

— Тем лучше, значит у вас есть на него досье. Взгляните. Очень примечательная личность. А в моей картотеке о нем ещё больше интересного.

— Спасибо, Алек. В случае чего я согласовал с директором меры… которые могут оказаться действенными.

— Я не сомневался в этом, сэр. Сейчас мне нужно вернуться к русским, чтобы постоянно быть в курсе.

— Будьте готовы в любой момент выйти на связь.

— Хорошо, сэр.

То, что возвращение в посольство связано с риском, Мак Рейнолдс знал. Противопоставить этому риску он мог только правую руку у пояса, тогда чтобы выхватить пистолет ему понадобится не больше секунды. Вновь оказаться в кабинете Казанцева было необходимо, ведь только оттуда возможно держать Вашингтон в курсе. И если там решат проблему, то Алек знал, какие действия от него потребуются…