В небе великой империи

Мадрид, служебная квартира резидентуры ЦРУ, 06.05.9… 07:43

Вообще-то, прийдя вчера в эту квартиру, Алек Мак Рейнолдс нарушил все мыслимые инструкции организации, верной службе которой он посвятил добрые двадцать лет своей жизни. Сей солидный стаж, правда не означал, что господин Мак Рейнолдс пребывал в преклонных годах и именно в этом лежал сейчас корень его проблемы. Родился Алек в Новой Англии, в Мэриленде, и непосредственно после колледжа приступил к изучению международных отношений в Стэнфорде. То было бурное для страны время, в Америке происходили немыслимые вещи, которые совсем не укладывались в его юной, но уже достаточно консервативной голове. Чтобы навести в ней порядок он прервал учебу и на волне самого искреннего патриотического энтузиазма отправился добровольцем во Вьетнам. То, что человек даже лишь начинающий изучать международные отношения, должен разбираться в них несколько лучше для принятия подобного решения, пришло ему в голову немного позднее. Реальная война очень отличалась от пропагандистского её освещения, которому ранее он доверял безоговорочно. Война состояла даже не столько из страха смерти и вьетконговских снайперов, сколько из ненавистных джунглей, переполненных насекомыми, змеями и тропической лихорадкой. Домой он возвратился через год, не поцарапанный ни одной пулей, но бледный и едва держащийся на ногах от недолеченной малярии. Сразу приступить к учебе он не мог и ещё год, как одинокое приведение слонялся с утра до ночи по атлантическим пляжам возле своего родного городка. Но затем природа, влившая в его организм немалые силы, начала брать своё. Ещё через два года он был одним из лучших студентов факультета, ничуть не отступив от своего отвращения к этой грязной войне, но очень благодарный ей за помощь в карьере. Война меж тем закончилась всемирным позором, что на много-много порядков понизило престиж всех политических и военных структур США — от Госдепа до ЦРУ. Многие головы полетели в отставку и проблема заполнения вакансий свежемыслящими и не скомпрометировавшими себя кадрами предоставила молодому Мак Рейнолдсу великолепные перспективы выбора работы. Пока он неспешно прикидывал все возможные варианты, однажды вечером в его комнату в кампусе вошел аккуратно и скромно одетый человек средних лет. Он ничего не говорил о патриотизме и долге перед страной, ибо знал, что у вьетнамского ветерана Алека такие речи вызывают лишь рвотный рефлекс. Он просто сказал, что Америка проиграла эту войну и при нынешнем раскладе сил проиграет любую следующую. И если всё останется как прежде, то через пять-семь лет коммунисты будут и здесь. Вот так просто обстоит дело и спокойный тон и неоспоримые выводы незнакомца звучали очень убедительно. Алек не любил коммунистов, они прочно ассоциировались в его сознании с пулями от автомата Калашникова и минами-ловушками в консервных банках, кроме того ему очень хотелось посмотреть мир не через прицел автоматической винтовки, а несколько иначе. Факт, что вся его биография была подробнейшим образом проанализирована, а последние два месяца на хвосте висела плотная слежка, несколько покоробил, но таковы уж были в этом бизнесе правила игры. Алек попросил неделю на размышление и, забросив все прочие дела, перекопал за это время всю доступную литературу о ЦРУ. Когда в условленный срок неброский человек появился вновь, решение было уже принято. Через два года, после окончания университета и курсов специальной подготовки, Мак Рейнолдс занял свой первый мелкий пост в южноафриканской резидентуре ЦРУ.

С тех пор утекло немало воды. Ненавистный коммунизм издох почти повсеместно, а Алека знали в лицо по крайней мере два последних директора Управления. Он не был особо одаренным советологом, принципы функционирования этой системы так и оставались для него загадкой, но вот что касается международного терроризма, то аналитиков подобного уровня в ЦРУ было наперечет. В последние десять лет мир очень изменился и нынешнее положение дел в таковом весьма сыграло на руку Мак Рейнолдсу. Международный терроризм стал в отсутствие советской угрозы первостепенной проблемой безопасности США, что сразу подбросило авторитет Алека на заоблачную высоту. Расследование „дела Локерби“ и гибели американских агентов на борту авиалайнера было его звездным часом. Официально он оставался руководителем всего аппарата ЦРУ в Испании, довольно второстепенном в смысле мировой политики, месте. Но это было не больше, чем частью хорошо разработанной маскировки, и любое совещание в Лэнгли по проблемам безопасности, без мистера Мак Рейнолдса не обходилось. Такой авторитет был приятен, но действовал несколько расслабляюще; по крайней мере, будучи молодым агентом он никогда бы не позволил себе привести любовницу в служебную квартиру. Жена Мак Рейнолдса позавчера улетела в Штаты и он не терял времени зря. Конечно, можно было отправиться с Рамоной к нему домой, комплексов насчет неприкосновенности супружеского ложа он уже давно не испытывал, но они вчера хорошо выпили в баре и садиться в таком виде за руль было просто немыслимо. А конспиративная квартира — вот она, рядом и сказав Рамоне что-то о друзьях, уехавших в отпуск и оставивших ему ключи, они нетвердым шагом направились туда — вопиющее нарушение норм безопасности. Впрочем, Мак Рейнолдса иногда посещали неприятные мысли об утере части профессиональных навыков в отсутствие настоящего противника, каким было КГБ и с которым нынешние враги американских ценностей не шли ни в какое сравнение. Зная, что каждый твой шаг может быть выслежен и использован против тебя, сотрудники Управления держали себя в куда лучшей форме, это Алек замечал не только на собственном примере. Но жизнь изменилась и, очевидно, в лучшую сторону. Итак, можно было наслаждаться ею с несколько большей непринужденностью.

Рамона ушла незаметно, заботливо включив кофеварку, её рабочий день начинался много раньше. Алек не переставал ею восхищаться. Она не претендовала оторвать его от жены, не просила найти ей лучшую работу, чем нынешняя в супермаркете, не задавала вопросов, когда он исчезал и не давал о себе знать месяцами. Просто, когда она была ему нужна, то всегда оказывалась рядом. Несколько лет назад, когда их отношения только начинались, эта её тихая любовь и покорность даже вызвали у него подозрения. Он позволил своим агентам тщательно проверить все её связи, её прошлое. Ничего. Она просто его любила и поняв это, Алеку так стало стыдно своего ничтожества и подозрительности, что он совершенно диким образом напился, в полный голос проклинал свою работу, делающую из людей подозрительных и трусливых шакалов и перебил дома всю посуду в припадке безудержной ярости к себе. Благо, жены дома не было, очередной общественный ангажемент вновь позвал её в далекий путь. Полная противоположность ей была его Рамона. Алек боялся себе признаться, но твердое нежелание подыскать себе теплое и перспективное местечко в Вашингтоне на девяносто процентов шло от нежелания расставаться с ней. А в том, что найти близкого и понимающего человека куда труднее, чем сделать приличную карьеру, Мак Рейнолдс прекрасно знал на собственной шкуре.

Алек быстро навел порядок в квартире, дабы ничто не выдавало их неожиданного визита и спустился к стоящей неподалеку машине.

„В конце-концов, сегодня обычный рабочий день.“