В понедельник рабби сбежал

Глава XLVI

Хотя ежемесячник «Хаолам» писал о науке и политике и регулярно посвящал статьи литературе, искусству и тенденциям моды, по сути это был иллюстрированный журнал — эффектные, выразительные снимки появлялись наряду с другими, сопровождающими статьи. Волнения по поводу взрыва на Мазл Тов-стрит давно улеглись, а на первой странице обложки вдруг появилась фотография мертвого Мимавета, лежащего на полу в гостиной.

Никакого комментария к происшедшему не было, только маленькая подпись в рамочке. Ракурс придавал снимку поразительный драматизм. Мимавет лежал на левом боку с подтянутыми как у эмбриона коленями. Вытянутая поперек тела правая рука сжимала бутылку бренди как булаву. Открытые глаза уставились в пространство, с правого виска стекала струйка крови. На переднем плане в центре нижней части снимка находилась радужная дуга донышка бутылки, фигура в результате оказалась причудливо укороченной. Указательный палец лежал вдоль расширяющегося горлышка бутылки, и его кончик был направлен прямо на зрителя. Выше были видны костяшки пальцев, охвативших горлышко, остальная часть руки была скрыта перспективой, а в самом центре — поднятое кверху лицо мертвеца с открытыми застывшими глазами.

— Впечатляет, — признал Адуми. — И есть в ней что-то такое… покоя не дает.

— Я знаю, — согласился Иш-Кошер. — Мне тоже. Как ты его ни держи — подальше, поближе, с одной стороны, с другой — кажется, что палец указывает прямо на тебя, и глаза тоже. Я спросил у ребят из фотолаборатории, они объяснили, что фокус наведен на кончик пальца. В этом весь эффект.

— Интересно, кто его сделал.

— Не указано. Мог быть кто угодно — даже простой турист. У них камеры всегда с собой. Прежде, чем мы отгородили место после взрыва, на Мазл Тов-стрит уже было человек сто, у половины были камеры, и все щелкали. У какого-то парня получился необычный снимок, он и послал его в редакцию. Думаю, за него хорошо заплатили. А может, и фоторепортер-газетчик…

— Это я все понимаю, но почему они решили поместить его сейчас? Как ты думаешь, может, что-то пронюхали?

Иш-Кошер решительно покачал головой.

— Невозможно. Арестовали этих двоих несколько дней назад, а материалы номера должны были уйти в типографию по крайней мере недели две тому.

— Ты хочешь сказать, что они не могли поменять обложку в последнюю минуту?

— Вообще-то, наверное, это возможно, — осторожно сказал Иш-Кошер. — Я не силен в полиграфии и издательском деле, но что они на этом выигрывают?

— Может, решили, что мы собираемся дать делу ход, и выступили с сенсацией? Мне не хочется думать, что это могло просочиться из нашего круга, Хаим.

— Поверь, Авнер, моим людям, которые знают об этом, я доверяю абсолютно. Тебе нечего бояться с этой стороны. Я уверен, что это просто совпадение.

— Лучше бы так.

Стедман увидел фотографию на стеллаже с журналами в вестибюле отеля. Он купил экземпляр и взял в номер. Он тоже ломал голову, почему снимок появился именно сейчас. Что это, часть искусной кампании, чтобы возродить интерес к теме? Или чтобы пробудить общественное негодование? Появятся ли статьи о взрыве в ежедневных газетах? Он решил было зайти в редакцию и навести справки, но передумал, так как сами его вопросы могли спровоцировать ненужный интерес. Но если это кампания, а он бездействует…

Он понял, что ходит по кругу, что необходимо поговорить с кем-то, кто свежим взглядом оценит ситуацию целиком.