В сферах медиумизма. Через Дух Андрэ Луиса

4 Лицом к служению

Негромкий стук в дверь спровоцировал выход одного из компаньонов из его положения медитации, и он пошёл открывать.

Двое увечных — молодая женщина и пожилой мужчина, поддерживаемые своими близкими, переступили порог и расположились в углу зала, вне магнетического круга.

— Это больные, которые должны получать пользу от нашей работы, — проинформировал нас ориентер.

Немногим позже один сотрудник нашего плана открыл доступ многочисленным страждущим и расстроенным сущностям, которые расположились перед собранием, создав тем самым легион увечных.

Никто из них не приближался к нам, чувствуя свою стеснительность.

Можно было бы сказать, что они собирались вокруг воплощённых молящихся компаньонов, словно бессознательные бабочки, летящие на свет.

Приходили сущности в бурном состоянии, выкрикивая отрывочные фразы или грязные ругательные восклицания. Но как только их достигали духовные эманации группы, сущности вдруг становились молчаливыми, словно их сдерживала какая-то сила, которую они сами не могли видеть.

Весь во внимании, Аулюс сказал:

— Это души, находящиеся в полном ментальном расстройстве, сопровождающие своих родителей, друзей или соперников на общественные собрания Учреждения. Они не отстают от воплощённых даже тогда, когда эти последние обновляются спасительными идеями, выраженными словами тех, кто ведёт доктринарное учение. С тех пор, как был модифицирован ментальный центр тех, из кого они обычно поглощали энергию, сущности чувствуют себя словно выброшенными из дома. Исходя из того, что выработка мысли тех, к кому они неравнодушны, меняется, они чувствуют внезапное возвращение в положение, где они находили ложное равновесие. Среди них некоторые возмущённые избегают храмы молитвы, как эти, временно ненавидящие работы и готовящие новые преследования своих жертв, которые они неустанно ищут, пока не найдут; Но другие, тронутые, в какой-то мере, услышанными уроками, остаются на месте моральных дискуссий в тревожном ожидании, жаждущие более пространных объяснений.

Хиларио, с удивлением внимавший этой информации, с любопытством спросил:

— А что происходит, если воплощённые не обращают внимания на услышанные учения?

— Без тени сомнения они проходят мимо алтарей веры словно мимо закрытых урн. Недоступные доброму мнению, они остаются недоступными для необходимых им изменений.

— И такой же феномен может происходить и в церквях других религиозных конфессий?

— Да. Слово играет значительную роль в созидании духа. Служения и конференции священников и лиц, проводящих духовное просвещение в различных секторах веры, сохраняют свою цель морального восхождения, когда они вдохновляются Бесконечным Благом.

Помощник какое-то мгновение подумал и добавил:

— Но если среди людей нелегко культивировать достойную жизнь, то очень трудно и подготовить сущность к освободительной смерти. Обычно душа развоплощается, но мысли остаются привязанными к ситуациям, личностям и вещам на Земле. Поэтому дух продолжает оставаться узником интересов, практически всегда более низких в мире, продолжает оставаться больным и застывшим в тревожном окружении, которое он сам и создал. Именно отсюда и проистекает ценность уважаемого религиозного культа, создающего соответствующую атмосферу духовного вознесения, с неоспоримыми преимуществами, не только для воплощённых Духов, которые здесь помогают искренне и с рвением, но и для развоплощённых, которые надеются на своё собственное преображение. Все алтари в своей общественной деятельности наполнены нуждающимися душами, жаждущими утешения, которые появляются здесь без своего плотного тела. Представителей доброго слова можно сравнить с техниками по электричеству, которые выключают «ментальные розетки» с помощью освободительных принципов, которые они распространяют в сфере мысли.

Он весело улыбнулся и продолжил:

— Именно поэтому сущности-адепты вампиризма действуют против них, часто окутывая слушателей усыпляющими флюидами, увлекая их в спровоцированный сон, лишь бы отдалить их обновление.

Наблюдая за умственно отсталыми братьями, которые подходили к столу, образуя практически полукруг, я вдруг решил использовать психоскоп, чтобы более внимательно осмотреть их. И тогда услужливый Аулюс сказал мне:

— Не стоит этого делать. Чтобы получить интересные результаты, достаточно будет внимательного анализа, имея в виду, что наши друзья отпечатывают в своих собственных периспритных телах страдания, носителями которых они являются.

Я отметил, что Помощник не желал продолжения этого разговора, готовясь, естественно, к будущим работам и поэтому я воспользовался мгновениями нашего расположения, отдавшись специфическим наблюдениям за самыми несчастными компаньонами, которые тесно объединялись друг с другом, находясь между тревогой и ожиданием.

Они, казалось, были окутаны огромным овальным облаком, похожим на тёмно-серый туман, плотный и мобильный, оживлённый странными формами.

Я смотрел на это собрание, отмечая, что среди них некоторые были увечны, словно они всё ещё находились во плоти.

Ущербные члены тела, увечности, паралич и различные язвы угадывались в них с первого взгляда.

Может, потому что мы с Хиларио задержались во внимательном осмотре, как ученики на уроке, один из духовных сотрудников подошёл к нам и сердечно сказал:

— Наши страждущие братья несут на себе, в личном порядке, стигматы осознанных ошибок, которым они предавались.

Болезнь, как результат моральной неуравновешенности, продолжает жить в перисприте, подпитываемая мыслями, создавшими её, если эти последние продолжают жить после смерти физического тела.

— А получают ли они положительные изменения во время обменных собраний? — озабоченно спросил Хиларио.

— Да, — объяснил наш собеседник. — они усваивают новые идеи, с которыми они начинают работать, хотя и постепенно, улучшая своё внутреннее видение и структурируя таким образом новые судьбы. Ментальное обновление — это обновление жизни.

Я стал размышлять об иллюзиях тех, кто представлял смерть как свободный переход души на путь к раю или аду, как определённым местам радости или страдания…

Как редки на Земле те, кто отдают себе отчёт, что мы несём в себе знаки своих мыслей, своей деятельности и своих творений, и что могила — это ни что иное, как ванна, открывающая картины, которые при жизни мы скрывали под одеждами плоти!..

Сознание — это ядро сил, вокруг которого собираются хорошие или плохие вещи, генерированные им самим, и здесь перед нами была целая череда душ, страдающих в чистилищах, которые каждая душа уготовила для себя сама.

Мы подошли к одному грустному компаньону, его лицо отражало великое истощение, и Хиларио, в чисто человеческом порыве чувств, спросил его:

— Друг, как зовут тебя?

— Меня? — пробормотал тот.

И, безнадёжно пытаясь вспомнить что-то, добавил:

— У меня нет имени…

— Это невозможно!.. — заметил мой коллега, охваченный удивлением. — У нас у всех есть имена.

— Я забыл его, я всё забыл… — произнёс несчастный, как бы извиняясь.

— Это случай амнезии, который нам предстоит изучить, — объяснил сотрудник рабочей группы, в которой мы были.

— Это естественный феномен? — в растерянности спросил Хиларио.

— Да, это может быть естественным по причине какого-нибудь расстройства, полученного на Земле, но возможно, что наш друг стал жертвой мощного постгипнотического влияния, исходящего от какого-либо преследователя на мнемоническую помощь. Он всё ещё глубоко привязан к физическим ощущениям, и жизнь его головного мозга — всего лишь копия чувственных линий, которые он покинул. Исходя из этого, возможно, он подпал под влияние чужой, более зловредной воли, к которой он, вероятно, был привязан на Земле.

— Боже мой! — изумлённо воскликнул мой коллега. — Возможно ли такое господство после смерти?

— А почему бы и нет? Смерть — это продолжение жизни, а в жизни, являющейся вечной, мы обладаем тем, что ищем.

Увлечённый занятиями медиумизма, я заметил:

— Если бы наш друг, лишённый памяти, был приведён к медиумическому аппарату, он бы проявился точно так же, не зная своего имени и личности?

— Абсолютно так же. И ему понадобится хорошее лечение, как любому обычному сумасшедшему. Выражаясь через медиума, который предоставит ему свою защиту, он будет представлять для любого земного духовного ориентера ту же тайну, которую мы видим теперь.

В этот момент возле нас прошла какая-то сущность плачевного вида. Это был худощавый и грустный мужчина, с высохшей парализованной правой рукой.

Отвечая на мой вопросительный взгляд, компаньон ограничился лишь словами, выдающими человека, который более не располагает временем для братских бесед:

— Проведите его прослушивание. Осмотрите его сами.

Я подошёл к страждущему другу и, слегка прикоснувшись к его лбу, ощутил его тревогу.

В информации, которая застыла в его ментальном мире, я почувствовал внутреннюю драму.

Он был докером крепкого телосложения, закоренелым алкоголиком, который в определённых ситуациях, по возвращении домой, хлестал по лицу своего престарелого отца, когда тот упрекал его за его поведение.

Неспособный ответить тем же, старик, харкая кровью, злобно проклинал его:

— Неблагодарное отродье! Да отсохнет твоя рука… Будь ты проклят!..

Слушая подобные слова, за которыми следовал ужасный выброс гипнотической силы, несчастный возвращался на работу, под влиянием полученного проклятия, поглощая алкоголь, чтобы забыться.

Однажды, в пьяном виде, шатаясь, он попал под трамвай, под колёсами которого он потерял правую руку.

Он прожил ещё несколько лет, вертя, однако, в мозгу мысль, что отцовское проклятие обрело силу мести, поселившись в глубине его души, и поэтому, после развоплощения, он взял с собой ранее изуродованную руку, которая висела, иссохшая и инертная, на его периспритном теле.

Пока я размышлял над этим, ориентер подошёл к нам и, догадываясь о происшедшем, объяснил:

— Это случай тяжёлого обновления, требующий времени и терпимости.

И, погладив плечо паралитика, сказал:

— Наш друг находится в подавленном состоянии упрёков совести, которое поселилось в нём после полученного проклятия. Ему нужно много нежности, чтобы смочь восстановиться.

Не без интереса к теме, которая держала наше внимание, я спросил:

— Если этот компаньон только что воспользовался медиумическим телом, передаст ли он человеческому приёмнику те ощущения, которыми он охвачен?

— Да, — объяснил Помощник, — он отразит на пассивном инструменте впечатления, которые его держат в процессе притяжения, на котором базируются службы обмена.

Он благожелательно улыбнулся и добавил:

— Что ж, не будем терять время на частные случаи. Любая расстроенная сущность, находящаяся среди объединённых здесь, несёт в себе тревожные опыты. Осмотрим их с более возвышенной точки зрения.

И он повёл меня к началу стола, где наш друг Рауль Сильва начинал молитвенное служение.