В трех соснах…

Глава 13

Черт! Похоже обстрелянные пацаны не испугались и не побежали, а наоборот, сделав широкий круг по лесу зашли нашим сталкершам во фланг? Точно! Вон же девчонки внизу — поворачиваются и разворачивают автоматы в сторону леса и отстреливаются от кого-то. Да уж. Недооценил я противника. «Мальчишки, мальчишки…». А они и головной дозор догадались выслать, и сами на дистанции двигались, и, потому, ловушки избежали, и под обстрелом не запаниковали и не побежали, а провели вполне грамотный с военной точки зрения маневр. Классический, можно сказать. Заход во фланг. И теперь Вике с девчонками приходится солоно.

Что же делать? Спускаться вниз и спешить им на помощь? Но если сами девчонки хоть как то прикрыты в своих, пусть чисто символических, но окопчиках, то мы, спускаясь по насыпи и пересекая дорогу, будем просто идеальными мишенями. А сами противники уже успели занять позиции за деревьями и могли бы безнаказанно нас расстреливать. Нет. Ломиться в лоб категорически нельзя!

— Третий взвод, за мной, — скомандовал я, подхватившись со своей лежки, и пригибаясь, сложившись мало не пополам, чесанул по насыпи вперед. В сторону расстрелянной машины головного дозора. — Все за мной! Все! Никто не остается.

Мой план был прост как полено. Раз долбиться в лоб глупо, то нужно просто повторить финт противников и, описав полудугу, зайти во фланг уже им! Правда получается, что четвертый взвод мы на время просто бросаем на произвол судьбы… Но у них позиции… Будем надеяться, что девчонки продержаться. Нам же нужно просто поспешать!

Мы спешили изо всех сил. Но темп, заданный мной, выдержала одна лишь Эльба. (Ну она то понятно — спортсменка.) Остальные же растянулись. Да-а… Физическая форма у большинства ни к черту. Даже стометровку толком пробежать не могут. Впрочем, а сам-то я? Тут оторвался только за счет того что старше и крупнее, а так точно так же забивал на тренировки… Всё, решено, если переживу эту заварушку — точно буду заниматься до изнеможения. Форму нужно иметь лучше других. Я просто не могу позволить себе быть в чем-то хуже остальных. (Блин, и о чем только не скачут мысли в голове, пока я хрипло дыша скатываюсь по насыпи вниз на дорогу. Прямо к машине головного дозора.)

Конечно, была мыслишка, что там мог кто-то выжить и сейчас сидит там за машиной с автоматом наизготовку, поджидая первого кто покажется в поле его зрения, чтобы расстрелять его к чертовой матери… Конечно, я видел сверху, что никого за автомобилем нет, но может он внутри притаился?

Но и внутри живых не было. Да и вообще, машину так изрешетили, что выжить там не было шансов ни у кого. От того, кто сидел за рулем вообще мало что осталось. Ему досталось больше всего. Это не было уже даже человеком. Просто окровавленный кусок мяса, отдаленно напоминающий человека. А вот его напарник, пытающийся спрятаться внизу перед сиденьем (видимо справедливо рассудив что мотор защитит) был почти цел. Совсем мальчишка ещё. Ничуть не старше Рыжика или вон Лешего. Впрочем, единственное за что зацепился мой взгляд, пока я проскакивая мимо заглянул в салон, это то самое детское личико и наивные широко распахнутые глаза. Мертвые глаза.

Впрочем, особо рассматривать их у меня действительно не было времени. Стрельба от позиций девчонок не утихала, но стала определенно жиже. (Меньше стрелков осталось?) Так что следовало поторапливаться. Убедившись на бегу что головной дозор таки уничтожен, мы с Эльбой вбежали в лес.

Весенний лес это совсем не то же самое, что летний. Особенно сосновый. Травы, скрывающей нижний «этаж» ещё нет. Листвы тоже нет. Кроны у сосен, если это не молодой подлесок, шумят только где-то в вышине, а первые метров десять идет один только ствол. Без боковых ветвей. Короче, видимость в таком лесу изрядная. И, потому, противника мы увидели, пусть и не сразу, как вбежали в лес, но довольно-таки скоро.

Первого вражину я увидел издалека. Он лежал боком к нам, направив свой автомат куда-то в сторону позиций девчонок и укрываясь от них за стволом одной из сосен. Нас он, полностью поглощенный стрельбой и всем своим существом, нацеленным именно туда, не заметил… На свою беду.

Рухнув точно так же, как и он, за ствол ближайшей сосенки, я торопливо установил пулемет на сошки, прицелился и дал в него короткую очередь. Дистанция была вовсе смешная, так что, несмотря на ходившую ходуном грудь и трясущиеся руки, я всё-таки попал. По крайней мере, он резко выронил автомат и согнулся каралькой и заорал.

Я же торопливо обшаривал лес в поисках новых противников. И, кажется, нашел. Вон там уже подальше ещё вроде кто-то стреляет. Но отсюда его плохо видно. Тем не менее, я дисциплинированно дал и туда очередь и сместился на другую позицию. Левее и поближе. Дал очередь ещё и оттуда, и снова поменял позицию, пытаясь подобраться поближе и найти такое положение, из которого смогу гарантированно поразить противника.

И тут-то лес слева и справа от меня затрещал от автоматных очередей. Это отставший от нас с Эльбой третий взвод таки нашел нас и теперь, рассыпавшись цепью (за одно это их уже расцеловать нужно, догадались растянуться. Умницы!) накатывал на позиции противника. Всё, кирдык захватчикам. Теперь им точно хана… Правда, вот в таком вот встречном бою, да еще и в лесу вероятность случайного попадания запредельно высока и размен может идти вполне один на один, чего очень не хотелось бы…

Словно подтверждая мои опасения, пока я перезаряжал вновь опустевший рожок к пулемету (ну в самом деле, что это за магазин к пулемету на 45 патронов всего?) меня словно молотком по руке садануло. И тут же рукав начал стремительно пропитываться кровью. Зацепили!

Суки! Всё та же многострадальная левая рука. Только, вроде ж, в норму приходить стала, и н-на тебе. Да еще и почти в то же место, куда Рафик тогда из своего обреза попал. Чуть выше локтя. Рука, правда, безвольно тряпкой не повисла, вполне слушается, но при сгибании в локте болью в ране дергает. Черт побери, да что за непруха-то? Как же оно все невовремя-то!

Что было дальше, я почему-то вспоминал с трудом. Не было четкой картины. Только какие-то отдельные фрагменты. Как в калейдоскопе.

Вот я стреляю с пулемета на бегу, удерживая его практически одной только правой рукой. Левой так… Скорее держусь за ложе, чем поддерживаю.

Вот одна из татарочек словно споткнувшись падает навзничь и орет, ухватившись за ляжку.

Вот Эльба раззявив рот в диком крике высаживает целый магазин из своего укорота в лежащего пред ней противника. Причем, стреляет с расстояния в пару шагов, так что только кровь во все стороны брызжет.

Вот Леший, который так и бегает с нами, самозабвенно палит из пистолета куда-то в лес. В белый цвет как в копеечку. Ну говорили же дураку, что пистолет — оружие ближнего боя. Но нет… Не удержался.

Вот один из противников лежа на спине (раненый?) отбросив автомат кричит что сдается.

Вот я вижу улепетывающего противника. (теперь-то он без всяких выкрутасов бежит к Малиновке) и стреляю ему вслед. И всё никак не могу попасть. Ствол ходит под рукой ходуном. Да и вообще, слабость… Крови-то потерял. Как бы не свалиться совсем…

Окончательно в себя я пришел уже сидя, когда всё тот же Леший неумело, но старательно перевязывал мне рану на плече обрывками моей же футболки. Рана кровавая донельзя, но особо не опасная. Кость цела. Даже и сама рана не сквозная. Повезло… По касательной прошла пуля. Как раз может на свою толщину. Царапина, по большому счету. В книгах или фильмах герой, получив такую царапину, уже через две минуты вскакивает как ни в чем не бывало и тут же бежит воевать дальше. Царапина же… Ага… Вот и мне… Тоже нужно… Вставать и идти. Ещё ничего не закончилось, а я не в курсе, ни что с противником, ни что с нашими девчонками.

— Завязал? Молодец! — похвалил я мальчишку и тут же загрузил работой. — Так, слушай сюда, Лёша. Сейчас лесом идешь к Малиновке. К той позиции где Шрам остался наблюдать. Должны сообщить, что и где там у них происхо…

Автоматная очередь прозвучала далековато. Как раз где-то у Малиновки. Километр, может чуть больше… Это что же, Шрам там, как раз, воюет? И эти сейчас могут опять сюда явиться?

— Задачу понял? Выполняй. Но только ради Бога умоляю, не геройствовать! Ты — разведка! Ты — наши глаза и уши. Ты должен дойти и вернуться, а не воевать там. Уяснил?

— Да понял я всё.

— Ну и молодец, если понял. Давай. Действуй.

Леший растворяется в лесу, а я кряхтя поднимаюсь на ноги, подхватываю свой недопулемет и пошатываясь устремляюсь к своим девкам. Вон вроде копошатся неподалеку.

Подхожу. Испуганные Белка и Фея пытаются перевязать кровящую ногу бледной Дины.

— Что тут у вас?

— Дину ранило.

— Серьёзно?

— Я не знаю… — Белка сама не своя. Бледная и, того и гляди, заревет. Нет, так дело не пойдет.

— Остальные что? Эльба? Тётка?

— Я не знаю… — опять повторяет Белка. Но, на этот раз, вместо плачущих ноток — откровенно растерянные.

— Ты командир или кто? Где твои подчиненные? Где противник? Что с четвертым взводом? Выяснить и доложить немедленно!

— А Дина?

— Я сам ей займусь. Выполнять!

— Есть, — получив ясную и конкретную задачу Белка приободрилась и целеустремленно побежала в лес.

— Фея, — обратился я ко второй девчонке, опускаясь на колени перед раненой. — А ты давай-ка быстренько через железку перебеги и Кошака с его бандой сюда тяни. Срочно! Не дай Бог эти вернутся, а нам их даже встретить нечем.

— А…

— А о Динея́позабочусь. Если что — ребята Кошака помогут её до больнички дотащить. Ну давай, беги… Только смотри, чтоб они там с перепугу тебя саму не подстрелили. Окликни их сначала.

— Ага. Хорошо.

И девчонка тоже растворяется среди деревьев. Только что в другую сторону. Я же, опустившись на колени перед Диной, ножом распарываю ей штанину и те тряпки, что без всякого разбору девчонки ей пихали чуть ли не в рану и со страхом осматриваю ногу. В бедре есть крупная артерия, перебив которую человек умирает в течении нескольких минут. И спасти его почти нереально. Но кровь хоть и течет довольно обильно, но не пульсирует из раны. Просто проступает. Да и времени уже прошло… Если б ту самую артерию повредили бы — девочка уже истекла бы кровью. А пока вон глазами хлопает, стонет протяжно. Нет, артерия точно цела. Это уже хорошо. Ещё хорошо, что пуля навылет прошла. Вон вижу и входное отверстие (почти незаметное, так красное пятнышко на передней части бедра) и выходное… Вот тут отверстие крупнее. Оно-то и кровит. Ну, по крайней мере, хоть пулю извлекать не надо. Хоть в этом плюс.

— Вот, видишь? — стараясь говорить бодрым голосом успокаиваю девчонку. — Пуля навылет прошла. Сейчас я тебя перебинтую, а потом мы тебя к Малинке отнесем, и всё у тебя будет хорошо. Рана неопасная, через пару недель танцевать будешь…

Я нес я всякую успокаивающую ерунду, одновременно пытаясь перевязать ей ногу остатками ее же отрезанной штаниной. (еще раз подумав, что у нас даже по рулончику бинта ни у кого с собой не было, вот и мотаем раны всякой ерундой. Непрофессионально! Да и девчонки, кроме Малинки, как раз, и Спицы даже повязку правильно наложить не могут. Учить надо!)

В этот момент вернулась странно бледная Белка.

— Что случилось? Где Эльба?

— Эльба там… Блюёт… Она одного из этих расстреляла прям в упор и никак успокоиться не может. Ее буквально наизнанку выворачивает.

— А Тётка?

— Тётка пленного сторожит. Там один из них сдался. Раненый, сбежать не смог. Вот его Тетка и охраняет.

— Это молодец. А что там у Вики? Что с четвертым взводом? Кто в строю?

— Нет больше четвертого взвода…

— В смысле, нет? — тут, надо признать, ноги у меня подкосились. Едва устоял.

— Птица всё… Уже и не дышит… Вика и Юшка ранены. Причем, обе тяжело. Мари нет вообще нигде. То ли сбежала, то ли эти её с собой утащили… Нет нигде.

— Куда ранены? Они в сознании? — меня качало, то ли от потери крови, то ли от осознания что это вот моя вина… Девчонки. Мелкие девчонки идут на войну на равных со всеми и на равных же с ними погибают… Это я их привел сюда. Я не предусмотрел всего. Получается что практически подставил под удар. Да ещё и на помощь не пошел сразу. Какие-то обходы с фланга затеял. И вот итог… Целого взвода как не бывало. Словно языком корова слизнула.

— Да, в сознании… Стонут обе. Даже кричать не могут. Вику в живот вот сюда ранило, а Юшку в грудь вот тут сбоку и в ногу вот так по длине.

— Веди! — коротко командую я, махая рукой подходящему Кошаку с его командой, чтоб следовал за нами.

А дальше я опять помню смутно. Помню я пытался перевязывать девчонок (ранения и в самом деле страшные. Особенно у Вики, у Юшки-то оба ранения по касательной. Но вот крови она много потеряла. Так и норовила все время отрубиться.) И всё это превозмогая собственную боль и слабость. Но авторитет пестуя — собственные болячки не заработаешь. Своими усилиями я вгоняю в мозги подчиненных идею, что я их отец-командир, и ваще — отец, а главное — командир! Менталитет такой, — сильный заботится о слабых. И, если ты заботишься — ты сильный.

Потом сооружали с кошкинскими импровизированные носилки и передали раненых, подошедшим к нам «на выручку» из СНТ«резервистам» во главе с Башкой. (бой на границе они прекрасно слышали и можно только догадываться о чём они в эти минуты думали. А как все стихло — выдвинулись вперед. Либо закрыть брешь, либо выяснить обстоятельства боя. Вот эти-то «обстоятельства» в лице трех раненых девчонок я им и передал.)

Потом с бойцами Кошака (тоже ведь ошибка. И не чья то, а моя собственная. Пока я там с девчонками Великую Отечественную войну изображал — «иностранный легион» Кошака всю схватку без дела, дисциплинировано в кустах просидел. В бою так и не поучаствовали. Мой косяк. Опять недостаток планирования) и подошедшей зеленолицей Эльбой собирали оружие. И своё и трофейное. Таскали трупы противников. И пленных. (пленных оказалось двое. Помимо того, что стерегла Тетка, был ещё один — тот самый. Отстающий, что последним бежал в лес, прихрамывая. Я его тогда последней очередью достал всё-таки. Так что он тоже лежачий и дергаться даже не пытался.)

И вообще, если подводить итоги этой битвы, откинув все эмоции в сторону, то мы потеряли Птицу убитой (ну почему всегда погибают первыми самые ценные и дорогие?) И четырех ранеными. Вика, Юшка, Дина и я. (Маря нашлась-таки. Она действительно не выдержала этого ужаса и бежала с поля боя. Но кто я такой, чтоб винить её в этом? Девчонке 11 лет всего!)

У противника же двое ехавших в головном дозоре убиты без шансов (вот что значит подготовленные позиции!), а из шести человек основного отряда двое убито наглухо (один мной, а второй Эльбой), двое раненых попали в плен, и ещё двое сумели-таки отойти, отстреливаясь (это выяснилось позже из доклада вернувшихся Шрама с Лешим)

Вот что за волкодавы нам противостояли, а? Фактически впятером (одного-то я вывел из строя ещё до того, как они в лес ушли) смогли отойти и не не испугались, а совершив обходной маневр зашли во фланг и наделали-таки шороху. Четвертый наш взвод в результате их действий просто перестал существовать после этого. И только наш внезапный выход, уже им во фланг, сумел переломить ситуацию в нашу сторону. Но и тогда добить их полностью мы не смогли, и они почти смогли отойти! По крайней мере, двое из пяти сумели. Это, мать его, уровень… Это не девчонки сопливые. Это подготовка и опыт.

А из самой Малиновки враг ушел. Стоило загреметь первым очередям, как дисциплинированно наблюдавший за ними Шрам отметил, что их старший приказал сворачивать мародерку, грузить раненых в газель и ждать… Он явно нервничал и был готов при первом же шухере слинять оттуда. Но и не уходил. Ждал чего-то (чего ждал — догадаться нетрудно. А что если после такой масштабной перестрелки сейчас его бойцы победителями вернутся? А он трусливо убежал? Это падение авторитета, да еще какое)

Вот Шрам и решил «подтолкнуть его в нужном направлении» и обстрелял их из автомата. Добротно так, не экономя патрона и постоянно меняя позиции. Ему, конечно, ответили (даже раненые стрелять пытались), но и задерживаться больше не стали, и стартовали чуть не с дымом из под колес. А через несколько минут Шрам, уже собравшийся выходить на открытое пространство (ну как же — победил. Считай один всех врагов разогнал!), он заметил пару бойцов, выскочивших из леса. Оба грязно ругались, увидев пустой поселок и были явно в растерянности, не зная что делать дальше. Так что Шрам решил повторить свой номер с подталкиванию врагов к нужному решению и обстрелял ещё и их. И… чуть за это не поплатился! Ибо, ответный огонь оказался на удивление точным и Шраму пришлось позорно уползать, менять позицию. А когда он снова выглянул с другой, запасной точки — в Малиновке уже никого больше не было. Оба бойца словно растворились.

Лично я думаю, что они, все же, ушли. Ну не идиоты же они вдвоем идти воевать численно превосходящего их противника? Но уйдут они отсюда, скорее всего, лесом. Так что, даже, ловить их по дороге бесполезно. Да и не хочется, честно говоря. С такими волкодавами лишний раз сталкиваться нет никакого желания.

Но, в целом, задачи, поставленные нами, пусть со скрипом, с кровью и потерями, но выполнены. Противник потеряв восемь человек (шесть убитыми. два от моего ночного обстрела (их тела никто не стал хоронить) и четверо в битве у железки). и двух пленными. Плюс к тому ещё четверо раненых, которые уехали с их главным на базу. Учитывая общий дефицит боеспособных бойцов — чувствительный щелчок по носу оккупантам. Что и подтвердило их трусливое бегство из Малиновки при первых же очередях из автомата. Всё! Вряд ли они ещё раз сунутся. Добыча от разграбления нищего поселка явно не окупит потери даже одного бойца, не говоря уже об оружии.

Впрочем, спокойно выдохнуть мне не дали. Стоило мне собраться с иностранным легионом занять оставленный поселок, как прибежала встревоженная Кирза.

— Шиша, там Немец раненый из леса к нам вышел. Один. Никого из парней больше нету…