В трех соснах…

Глава 19

— Ну хорошо, — решаюсь-таки дать ей возможность проявить себя, — давай попробуем. Бери листок, ручку или вон в телефоне своём набирай, если так тебе удобнее. Первое задание. Сегодня на вечер организуй мне совещание с командирами подразделений, участвовавших в этой заварушке.

— Список можно?

— Ну, смотри сама… Немец конечно, Шрам, Эльба… Ну, пожалуй, можно Тёмыча пригласить. И Белку.

— Башку?

— Да, точно. И Башку — тоже.

— Кошака?

— Нет, Кошака не надо. Он не наш. Только своих.

— Кошак, кстати, ружья так и не вернул. Они к себе в Мостовик ещё вчера ушли и вместе с вашими ружьями. Немец ругался.

— Ну и мы Князю автоматы ещё пока не вернули… Хотя, конечно — непорядок. Отметь где-нибудь там — напомнишь мне ещё.

— Хорошо.

— Так о чём мы говорили? Сбила с мысли.

— Совещание с командирами подразделений.

— Да, точно. Короче, тема совещания: «Разбор прошедших боевых действий. Ошибки и предложения по их исправлению». Всё записала?

— Да.

— Ну вот и отлично. А я сейчас чай вот допью и поеду к Князю. Негоже таких людей ждать заставлять…

И дальше ворох дел опять накрыл меня с головой, да так плотно, что и не вздохнуть. Князь требовал вернуть все десять выданных мне автоматов. Провел и показал подготовленный для транспортировки главный мой приз этой компании — старый газогенератор. А ещё он приглашал на какое-то заседание лидеров, участвовавших в штурме Просвета. Решать, что делать со сдавшимися в плен? Типа Нюрнбергский процесс над нацистами в миниатюре. Очень настаивал, хотя я вовсе не горел желанием. У меня и без того забот не разогнуться. Пришлось, досадливо морщась, соглашаться.

Кроме того, нужно было организовывать возвращение моего «гражданского» населения…

Стоило мне появиться у них, как меня тут же обступила возбужденная, радостно галдящая толпа. Блин, как же, всё-таки, привык к ним! Три дня всего-то и не видел, а уже соскучился. Особенно по своим малявкам. Ага, вот и они. Тут как тут. Подбежали, за ноги облапили (выше-то не достают) и отпускать категорически отказываются. И, если Маша просто молча уткнулась носом мне куда-то в карман, то Ева говорит и говорит, выбалтывая мне все свои самые страшные тайны. А я рассеянно глажу их обеих по головам, пытаясь одновременно рулить процессом сборов.

А потом, собственно, сам переезд. Опять новое «переселение народов». Много бестолковых метаний и неразберихи. Была и пара неприятных моментов. К примеру: Мила — годовалая «дочка» мамы Тани, за эти три дня успела подхватить какую-то хворь. То ли простыла при переезде, то ли заразу какую подхватила. (Людей-то новых вон сколько, а все ли прививки у Милы — мы и не знаем. Вполне может чего-то нужного и не быть.) В любом случае, у ребенка жар и вообще упадок сил. И местный врач, девчонка немногим старше Малинки, точно так же разводит руками. «Не знаю», мол, «и все тут!». Её, конечно, пытались лечить, но всё же вслепую! Наугад. Э-эх, настроение у меня подиспортилось.

Уже после, когда все уже вернулись ещё и единый организм анклава перезапускался с натугой и перебоями. Единственные, кому не понадобилось дополнительных разъяснений и они сразу впряглись в работу — это команда Пышки, Все впятером, Пышка, Лиска, Ветка, Черёма и Тихон, они тут же проследовали на кухню и занялись привычным делом. А вот все остальные… Не, маму Таню-то ещё понять можно, но остальные? Носятся как обезглавленные курицы. Особенно после того как про наши потери услышали. Тут и слезы, и подавленное настроение, и экскурсии в больничку проведать раненых.

Ну а мне рефлексировать вообще некогда! Я автоматы для Князя собираю. Сколько взял — столько вернуть нужно. Мне ясно дали понять, что газогенератор тронется в путь по направлению к Малиновке, только после того как выданное на войну оружие вернется на базу. (Ну, кроме недо-пулемета. Про него разговор особый был. Ну и трофеев это, конечно, не касается.)

Собирая автоматы не мог не вспомнить про Кошака. Пришлось смотаться в Мостовик за нашими ружьями (чем-то убывающие автоматы нужно заменять). Кошак без споров, но с кислой рожей, вернул всё по первому же требованию. Понимаю, но… Оружие, конечно, нужно всем. А у него, кроме одного только своего ружья, добавился всего лишь ещё один автомат, выделенный ему Князем за помощь мне. (Толком-то так и не использовал я его отряд, если не считать ночного дежурства тогда. Всю «войну» пропустили. Так ни разу и не выстрелил никто из них. Неэффективно я их задействовал. На халяву, считай, ствол получили. Ну это уже скорее моя вина.)

Потом отвозил автоматы Князю. Сдавал под опись. Сколько стволов, сколько магазинов. Была мыслишка несколько обойм зажопить, но я не стал. Как-то оно не того… Вот так, по мелочи и крысятничать… Да ну его нафиг! И, как оказалось — правильно сделал. Все равно б ничего не получилось. Нет, можно, конечно, было б наплести, что магазины утеряны в ходе кровопролитного сражения (Немец-то реально два магазина в болоте утопил), но это тоже некрасиво… А выгоды чуть. Нехай подавятся. Если что — я у Князя их ещё сторгую на что-нибудь.

А потом была доставка газогенератора к нам. Князь расщедрился и выделил технику под перевозку — воровайку с неплохим краном. И, пока я рулил впереди этой самой воровайки, указывая ей дорогу, у меня в голове крутилась одна и та же мысль. Вот, мол, н а эту кучу полу-ржавого железа, да на пяток трофейных автоматов я и сменял жизни двух девчонок. Они пережили эпидемию. Потеряли всех родных. Худо-бедно устроились в новом мире. Нашли в себе скрытые до времени таланты и смогли стать реально необходимыми специалистами. А я обменял их на генератор…. Очень, знаете ли, пессимистичные мысли. И никак от них избавиться, главное, не получалось.

Но, если вы решили, что я поддался рефлексии, то вы ошиблись! Да, настрой был мрачный. Но, вместе с тем, не упаднический, а, скорее, наоборот. Во мне просыпалась упрямая злость. Эдакая мрачная решимость идти до конца. Да, погибли дети. Ещё одни. Те, за когоя́отвечал. И, увы, уже далеко не первые. Даня, Эля, Светик… Теперь вот Вика и Птица. И я уверен, что будут и ещё. От этого никак не отвертеться. Если только не сказать: «Да, я не могу так» и трусливо слиться в отшельники…

Но не смогу же! Есть сотня детей, доверившихся мне. Пошедших за мной, и уйти — это значит предать их всех. Ведь из них нет никого, кто мог бы потянуть управление такой группой. Всё-таки уникумы типа Князя или Гвоздя реально единичны. Некому тут сменить меня. И, значит, нужно прекращать наматывать сопли на кулак, а собраться и идти дальше. Зло и неподкупно спрашивая с самого себя: «А всё ли возможное я сделал для анклава сегодня?» И с других спрашивать так же. Добренькие люди не могут быть хорошими политиками. Нет. Сколько история примеров приводит, что сильный лидер может быть недостаточно образован, груб, жесток, но его всё равно будет любить народ. И, в то же время, без дураков- добрый, но слабый правитель приведет страну (да и собственную семью) только к кровавому хаосу и гибели (Николай второй в этом самый яркий пример.)

Так что, если я добр, то мне просто необходимо стать жёстче. Больше требовать с остальных. Прекратить эту вольницу и вольнодумство. И только так я смогу снизить количество погибших в будущем.

Ну а дальше, стоило выгрузить газогенератор на заранее подготовленную для него площадку (мы ж готовились, да), как уже пришло время лететь на совет к Князю. Ну на трибунал этот. Время-то как летит… Время-то уже к вечеру! Надеюсь мы там надолго не задержимся и у меня ещё останется время собственное совещание провести.

У Князя собрались практически тем же составом, что и перед началом операции. Ну только капитанов Князевских не было. Корня, Пирата и Сафрона на совещание не пригласили. А вот интеллигентный Фарик, представитель Старика от КМЗовцев был. Как и Медведь с Хрустом (последний, кстати, баюкал перевязанную руку в косынке на груди. Видать не так просто дался штурм, все-таки, как говорили.) Был и Мельник с кем-то из своих генералов.

И был так же ещё один новенький. Примерно мой ровесник, скромно засевший в уголке и старательно не отсвечивающий. Впрочем, его представили. Это был Тимур — один из бригадиров Колеса, вовремя понявший к чему идет дело и продемонстрировавший явное желание договариваться. Ещё до падения Колеса, что важно. Что и зачлось ему. А, так как, особых зверств за ним не нашли, то Старый Просвет было решено оставить ему. Он и так де-факто там всем рулил. Да, признавал власть Колеса, но всяческие бытовые проблемы решал сам. И, как оказалось, неплохо выполнял роль тамошнего руководства.

Вот с утверждения его на должности руководителя Старого Просвета и начался тот трибунал. Его, кстати, и утвердили первым делом. И, вроде как да, формально независимого, но под патронажем Мельника. «Это — как у нас с Шишей,» — не преминул заметить Князь, — «он, вроде как, вольный барон, но на территории княжества». Я равнодушно проголосовал за его утверждение. Это — явно не моя головная боль. Если б Князь хотел чего другого, он наверняка бы предупредил заранее. Так что тут я ничем не рискую.

А вот дальше пошел самый животрепещущий вопрос: Что делать с пленными? Нет, понятно, что освобожденные бакланы и девки переходят под юрисдикцию Мельника (ну и Тимура, те, что в Старом Просвете проживают). Но что делать с пленными Колесовцами- то? Тем паче, что это — самые старшие и, потому, самые ценные кадры (хотя бы в качестве рабочих на тяжелых работах). Тем более, что их не так много и осталось-то…

Ну, считайте сами: У Колеса, вместе с ним самим, было в строю 42 человека. 5 бригад. Одна бригада во главе с Тимуром полным составом перешла на сторону союзников. Минус восемь. Осталось 34.

Ещё восьмерых вместе с бригадиром Фиксатым положил я со своими ребятами. Да еще четверо наших пленных (вот их-то я никому отдавать не собирался. Ценность этого приобретения я понимал прекрасно. Хрен они у меня их выцарапают!), итого ещё минус двенадцать. Осталось 22.

Пятеро, во главе с бригадиром Станком, полегли во время стычки на трассе. Да еще двое во время штурма самого Просвета. Итого: минус семь. Осталось 15.

Сам Колесо, Мясник и еще двое их рядовых бойцов сумели вырваться и ускользнуть из кольца (как бы проблем нам всем потом не создали.) Минус четыре. Осталось 11.

Вот судьбу этих-то одиннадцати, во главе с самым первым и самым приближенным из бригадиров, Морозом и предлагалось нам решить на этом совещании.

— Предлагаю высказывать свое мнение по данному вопросу, — закончил Серый свое выступление (ну да, штатный контрразведчик Князя и зачитывал все эти цифры в своем докладе. Чем-то он мне моего Башку напоминает. Хотя старше и работать с людьми умеет явно лучше. Но вот эта страсть к ненужной деталировке….)

— Я предлагаю начать с нижних чинов, — подхватил Князь. — Самым младшим сейчас, разумеется, является Тимур, который только что получил, собственно, право голоса на совете. С него и предлагаю начать.

С этим никто спорить не стал. И Тимур покраснев поднялся.

— Я предлагаю не рубить с плеча. Да, они все там наворотили делов, дай боже… Но основной-то зачинщик сбежал. А без него они…

— То есть, простить? — перебил его бормотания Князь.

— Разбираться надо… — совсем стушевался Тимур. — Не судить всех скопом, а каждого поименно разбирать. Вот Мороз, например — один из бригадиров, и явно отметился почти во всех зверствах Колеса Да и сам тоже… А вот одиннадцатилетний Флакон. Причем раненый… Ну не ровня они никак! Нельзя из всех скопом судить.

— Твоя позиция понятна, — кивком отпустил его Князь. — Разбираться поименно. Отвлекать на это силы и средства. Хорошо, мы тебя услышали. Следующий по старшинству… Хруст.

— С чего это я-то? — искренне удивился раненый наемник.

— Ну а кто ж ещё-то? — несколько наигранно удивился в ответ Князь.

— Так вон, Шиша твой, — мотнул головой в мою сторону северянин.

— Э, нет, — чуть склонил голову набок Князь. — Тут ты в корне не прав! И бойцов у него побольше, чем под тобой ходит. И он, ко всему прочему, полноправный руководитель анклава, а вы с Медведем всего лишь — командиры боевых отрядов. Как не крути, а Шиша повыше тебя будет.

— Ну ладно, — надо полагать, услышанное Хрусту очень не понравилось, но и возбухать, зря качая права, он не стал. Явно хотел, но Медведь якобы незаметно саданул ему сбоку по печени и он сдулся. — Мое мнение, что среди этих невиновных вовсе не осталось. И, если понадобится — тому найдется сотни свидетельств. Так что, мое мнение — в расход их всех. Чтоб мерзости такой больше не было! И тех четверых, что у Шиши пленные — тоже вывести на суд, и тоже в расход.

— Хорошо, — Князь успел одним взглядом, только брошенным на меня, заставить меня промолчать. А то уж очень из меня рвалось гордое, но неуместное в данной ситуации: «А своими пленными я буду сам распоряжаться!» — Мы все услышали твое мнение… Медведь?

— Поддерживаю Хруста, — ну это было вполне ожидаемо. Друзья-приятели же. — Хотя спешить, конечно, не надо. Тимур вон тоже правильно всё сказал. Доказательства по каждому случаю нужно собирать. Всё-таки жизнь не игрушка. Но виновных все равно жалеть нечего. В расход.

— Понятно, понятно, — покивал головой Князь. — Фарик?

— Мороза в расход — однозначно. Крови на нем… Остальных… Не знаю… Люди всегда нужны. Особенно старшие, которые уже могут работать. Вот только как их использовать? Как рабов? Вон в Восточном такое практикуют. Но как-то оно всё это… Неэтично…

— Значит Мороза в расход, а остальных — вину отрабатывать?- быстро переспросил Князь.

— Ну, как-то так… — согласился представитель КМЗовцев.

— Ясно, — покивал головой Князь. — Шиша?

Я вздохнул, словно собираясь нырнуть с десятиметровой вышки, и поднялся.

— Заранее прошу меня простить если я буду излишне многословен. Просто я не особый любитель поговорить и могу быть немного косноязычен.

— Ну ни хрена себе! — съязвил Хруст. — Слова-то он какие знает… «Косноязычен»…

— Но своё мнение постараюсь донести максимально полно, — продолжал я демонстративно не обращая внимания на северца. — Вот тут потупило предложение просто перестрелять всех пленных. И я, даже, готов допустить, что и есть за чт о. Ну что сказать… Самое простое и понятное решение. Тут думать много не нужно. Убить человека вообще очень легко. Вот обратно воскресить уже хрен получится.

— Так что, понять и простить? — всё не мог успокоиться раненый наёмник. Что-то он, видать, на меня затаил, вот и срывается постоянно.

— Нет, прощать нельзя… Но… Блин, как бы вам объяснить-то? В общем, слушайте. В любом обществе есть примерно одна и та же статистика. В любом коллективе есть 10% от общего числа, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдут на нарушение закона или правил поведения. И есть их антиподы, которые наоборот, ни при каком режиме не смогут жить честно и правильно. И их тоже, как и первых, не больше 10% от общего числа. Пока всё ясно?

— Да-да, продолжай, — подбодрил меня Князь, в глазах которого светилось понимание.

— Так вот, эти две группы статичны и очень трудно поддаются влиянию. Как первых почти невозможно сбить с пути, так и вторых так же невозможно перевоспитать. Но общее количество и тех и других невелико. А вот все остальные, то есть, порядка 80% — это колеблющиеся. И они, как неустойчивый элемент, склонны метаться между этими двумя полюсами. Все зависит от власти. Будет власть жестоко карать вторых и поддерживать порядок железной рукой, и ставить в пример первых — и это колеблющиеся большинство тоже начнет тянуться к порядку. А если власть спит или, того хуже, преступно покрывает вторых и все видят их безнаказанность — то тоже самое большинство точно так же качнется в обратную сторону. Станут не уважать законы и представителей власти.

— Короче, ты хочешь сказать, что это «невинные заблудшие овечки», которые свернули не туда? — Хруст разглядывал меня словно увидел впервые.

— Нет. Невинных там нет. Они сами сделали свой выбор. Их никто не заставлял. Но вам всем не приходило в голову, почему у вас в анклаве таких отморозков почти нет. Считанные единицы. Те самые 10%. И они сидят тише воды. И у Князя они в средовых количествах. В средних… И у меня… А вот у Колеса вдруг внезапно все оказались такие! Не задумывались — почему? Или вон тот же Герцог был… Тоже, банду беспредельщиков собрал. А Как его не стало, так внезапно оказалось, что и там есть адекватные люди… Это те самые 80% колеблющихся. Попадут они в анклав, где за их прежние шалости легко к стенке встать — так они тут же со старым завяжут! Идейных-то мало. Вот этот Мороз может им быть, как раз. Недаром же он первым на территорию зоны за оружием полез. Только-только последние взрослые погибли, а он уже готов. Так что Мороз, может быть, и идейный, а вот остальные — сомневаюсь.

— В общем, что в итоге? — сделал мне жест закругляться Князь. — Что ты предлагаешь?

— Ребят реально нужно наказывать. «Невинными овечками» их не назовешь. Накуролесили они. Но шанс исправиться им нужно оставить. Да, это сложнее, чем просто расстрелять. Да, возможно, кто-то из них ещё может подкинуть проблем. Но я уверен, что минимум восемь из этих десяти можно привести и к нормальной жизни. И про этот эпизод они еще сами будут со временем со стыдом вспоминать.

— Конкретнее. Как наказывать?

— Ну рабство, не рабство… Но на какие-нибудь тяжелые работы их определить можно. Или, вон: у Князя есть специальное подразделение — Штурмовики, в которые, насколько мне известно, тоже не самые благонадежные попадают и которые получают шанс своей кровью искупить вину… Единственное, что я хочу сказать, это то, что в самом Просвете, где они куролесили, им оставаться никак нельзя. Изнасилованные ими девчонки, сломанные ботаны (те самые 10% не поддающихся влиянию из первой категории) всё время на глазах… Там эффекта не будет совершенно. Их нужно вырвать из привычного уклада и поместить в новую среду. Или вон к Князю в Введенку, или к Мельнику в Иковку. Но никак не там где они сейчас.

— Ну что ж, разумно, — сделал жест мне садиться Князь. — Очень убедительно говорил… Мельник?

— Да, мне тоже понравилось как говорил Шиша. Мороза показательно казнить перед всеми в Просвете, а остальным дать шанс проявить себя… Только единственно, что я, хоть мне и нужны рабочие руки, их к себе не возьму. Слишком сложно. Если ты готов принять их у себя я — буду только за.

— Разберемся, — дружески положил ему руку на плечо Князь. — Итого, я резюмирую:

Большинство высказалось. За то, чтобы Мороза, как одного из зачинщиков и главного виновного (ну, в отсутствии Колеса), казнить. А остальным дать шанс… Все согласны с таким решением?

Медведь с Хрустом явно были не согласны. Но, то ли они получили указания от самого Севера, ни в коем случае не ссориться с Князем (всё-таки главный союз ник), то ли понимали, что их голоса не многого стоят, но они не стали протестовать и, с кислыми рожами, подписали итоговый документ. Да-да… Пока шло заседание, Серый успел подготовить итоговую резолюцию, которую все присутствующие и подписали. Ну что, хорошее дело. Это судилище, при всей его схематичности и примитивности, на самом деле далеко не лишнее действие. Он символизирует порядок и появление какой-никакой власти. И то, что Князь судит не за нападение на Малиновку, (это, типа — частности), а за преступления и пытки своих же, то тут установление некоей справедливости, что однозначно лигитимизирует Князя не как Завоевателя, а, навроде как, морально более выгодного «отца нации» и защитника для простых и слабых.

Да и вообще… Готовность карать и показывает, как раз, уровень, до которого цивилизация готова падать. Дикари убивают врагов сразу. Полудикари их мучают и приносят в жертву богам. Не дикари обращали в рабов. Полуцивилизованные заставляют работать, но не всё время, а давая возможность выкупиться или выслужиться. Совсем цивилизованные обращают в свою веру, признавая за побежденными равные права с победителями. И только с таким подходом можно действительно — построить настоящую империю.

После подписания итогового документа, Князь хотел, чтоб я ехал с ними всеми на Просвет — зачитывать приговор и все такое, но я отказался. У меня и самого дел невпроворот. У меня своё заседание назначено. Итоги подводить и ошибки разбирать. Князь покивал и не стал настаивать. И я, облегченно вздохнув, помчался домой.