Великие психологи

РОБЕРТ М. ЙЕРКС: ПСИХОБИОЛОГ С ПЛАНОМ

Судя по тому, что пишут о Роберте М. Йерксе в последнее время в книгах по истории психологии, у читателя может сложиться впечатление, что основной интерес для него представляли исследования в области тестирования умственных способностей. Хотя Йеркс несомненно оказал влияние на это направление в науке, сфера его деятельности охватывала широкий спектр вопросов. Если же выбирать какую-то одну определяющую деятельность в его жизни, то это, пожалуй, будет осуществление мечты о создании лаборатории для изучения обезьян, а не работы по тестированию. Мы будем рассматривать жизнь и творчество Йеркса в широком плане: вначале будут описываться главные события его жизни, затем речь пойдет о Роберте Йерксе как человеке, и наконец будет уделено внимание некоторым аспектам его карьеры и научной деятельности, поскольку они связаны с его личностью и эпохой.

Роберт Мирнс Йеркс, первенец Сайласа Маршалла Йеркса и Сюзанны Эддис Каррелл Йеркс, родился 26 мая 1876 года в Брэдисвилле, штат Пенсильвания. Он вырос на ферме в графстве Бакс и был намного старше своих братьев. Фермерская среда сыграла важную роль в его последующей работе с животными:

«Я рос среди множества самых разнообразных домашних и диких животных. Там были коровы, лошади, мулы, овцы, свиньи, цыплята, индюки, утки, голуби, собаки, кошки, крысы, мыши и т. д… Это было частью моего образования, которое не могла воспроизвести или в достаточной степени дать школа».

Описывая свою мать, Йеркс называл ее «женщиной редкостной доброты», а с отцом он не ладил. Сайлас Йеркс хотел, чтобы трое его сыновей остались на ферме, тогда как Роберт стремился получить образование. Отучившись в сельской начальной школе, Йеркс в 1891 году поступил в учительскую семинарию в Уэст Честере, а в следующем году перевелся в «Академию и Колледж Урсинуса», получив в 1897 году диплом бакалавра. Финансировал обучение дядя Йеркса, д-р Эдвард А. Крузен, за что племянник должен был выполнять работу по дому и чистить конюшню. Двоюродный брат Роберта, д-р Джон Б. Каррелл, привил ему интерес к медицине. После окончания колледжа Йеркс поехал в Кембридж, где посещал занятия в Гарвардском университете. В 1898 году он получил степень бакалавра искусств, а в 1899 — степень магистра. Поддержка наставников, стипендии и преподавательская работа помогли ему стать соискателем степени доктора психологии, а не медицины. Эту степень он получил в 1902 году.

Защитив докторскую диссертацию, Йеркс получил должность преподавателя в Гарвардском университете, проработав там до 1917 года. В Кембридже он женился на Аде Уоттсрсон, занимавшийся ботаникой; там же родились двое их детей, Роберта и Дэвид. В этот период времени Йеркс проводил классические исследования поведения животных. Вначале его интересовали такие темы, как сенсорная функция, инстинктивное поведение, решение задач и научение; кроме того, он изучал различные виды позвоночных. Одной из его первых классических работ была книга «Танцующая мышь» (The Dancing Mouse) (1907) — обширное исследование генетики и поведения домашних мышей-мутантов. В тс времена исследованиям в области сравнительной психологии в Гарварде уделялось мало внимания, и Йерксу пришлось под некоторым давлением переключиться на воспитательную психологию. С 1913 по 1917 год Йеркс работал на полставки с Эрнестом Э. Саутхардом в отделении психопатологии Бостонской центральной больницы. Там он участвовал в разработке теста умственных способностей по шкале оценок. В этой методике для всех возрастных категорий используются одни и те же вопросы, и набранные баллы отражают степень правильности ответа на данный вопрос, а не просто способность ответить «да» или» нет». Несмотря на то, что вклад Йеркса был достаточно значительным и обеспечил ему звание президента Американской ассоциации психологов (ААГ() в 1916 году, когда он был доцентом, Гарвард не повысил его в должности. В 1917 году он решил покинуть Гарвардский университет и принять предложение возглавить факультет психологии в университете штата Миннесота, однако первая мировая война перечеркнула его планы. Когда Соединенные Штаты вступили в войну, Йеркс, как президент ААП, первым предложил услуги психологов военным. Его направили в санитарную службу армии США ответственным за разработку и использование тестов интеллекта в армии.

По окончании войны Йеркс некоторое время оставался в Вашингтоне в должности администратора Национального научно-исследовательского совета. Именно в этот период он завязал контакты, которые сыграют важную роль в исполнении его давнего желания — создать лабораторию по изучению приматов. Эта мечта, по утверждению Йеркса, родилась у него в 1900 году, когда он еще учился в Гарварде. Несколькими годами позже он опубликовал свой план и работал над его реализацией в течение ряда лет, по возможности проводя исследования приматов в самых разных местах. В 1911 году Йеркс купил во Франклине, штат Нью-Гемпшир, ферму, служившую ему впоследствии и дачей и местом для научной работы. Вскоре после этого он договорился о поездке на остров Тенерифе для совместной работы с Вольфгангом Кёлером по изучению механизма решения задач у шимпанзе, но им помешала первая мировая война. Вместо этого в 1914–1915 годах он изучал поведение приматов в поместье Маккормика в Монтесито, Калифорния; эту возможность предоставил ему Гиберт ван Тассель Гамильтон. Исследования приматов, проведенные Йерксом в Калифорнии, особенно орангутанга по имени Джулиус и двух обезьян, стали важным вкладом в публикации по решению задач. Летом 1923 года он купил своих первых двух обезьян, Чима, позднее признанную как «бонобо», и Панзи, «обычного» шимпанзе, и начал проводить на них опыты. Следующим летом институт Карнеги финансировал исследования Йеркса на приматах госпожи Розалии Абрё на Кубе; эта работа привела к написанию еще одной книги — «Почти люди» (Almost Human) (1925). В 1925 году Йеркс приобрел две пары шимпанзе, Билли (названного в честь Уильяма Дженнингса Брайана) и Двину (названную в честь Дарвина), а затем Пэна и Уэнди; изучению их он отдавал много времени и усилий. Кроме того, во время трех поездок во Флориду в период между 1926 и 1928 годами он исследовал гориллу Конго и описал эту деятельность в двух объемистых монографиях. В тот же самый период он и Ада Йеркс написали книгу, содержащую подробную информацию об обезьянах «Большие обезьяны: исследование жизни антропоидов (1929). Тем временем Джеймс Роуленд Анджелл, друг Йеркса, стал ректором Йельского университета. Анджелл и Йеркс разработали планы для Йельского института психологии, и в 1924 году Йеркс переехал в Нью-Хейвен в качестве члена преподавательского состава Йельского университета. В 1925 году Мемориал Лауры Спелмэн Рокфеллер предоставил Йерксу средства для осуществления в Нью-Хейвене четырехлетней работы по исследованию приматов. Все эти четыре года Йеркс упорно трудился над разработкой и реализацией плана по созданию в субтропиках научно-исследовательской станции для изучения приматов. Наконец, в январе 1929 года Фонд Рокфеллера выделил 25 000 долларов на технико-экономическое обоснование этой станции и в этом же году предоставил дополнительную сумму в 475 000 долларов на строительство станции. После обширных поисков Йеркс выбрал небольшую общину Ориндж Парк около Джексонвилла в штате Флорида в качестве места для «Экспериментальной станции Йельского университета по изучению антропоидов», которая была открыта в июне 1930 года. Позднее станция стала называться «Лабораториями сравнительной психобиологии», «Лабораториями Йельского университета по биологическим исследованиям приматов» (YLPB), а после ухода Йеркса с поста директора в 1941 году — «Лабораториями Йеркса по биологическим исследованиям приматов».

В 1965 году станция была переведена в Атланту, штат Джорджия, и получила название «Регионального центра имени Йеркса по изучению приматов» в рамках программы исследования приматов, финансируемой федеральным правительством. YLPB стали ведущими в мире лабораториями по изучению обезьян. Здесь проходили обучение многие известные ученые, специализирующиеся в области сравнительной психологии и смежных дисциплин. Книга «Шимпанзе: лабораторная колония» (Chimpanzees: A Laboratory Colony) (1943) базировалась на исследованиях, проведенных в YLPB. Оценивая влияние Роберта Йеркса на работы по изучению шимпанзе, Ролес (1969) говорил, что «свет исследований Йеркса и его коллег будет сиять долго и ярко, на многие годы указывая путь, по которому следует идти при изучении шимпанзе». Йеркс ушел из Йельского университета в 1944 году, но не прекращал свою разнообразную научную деятельность; его 425-страничная автобиография «Научный путь» (Scientific Way), или «Завещание» (Testament), была завершена в 1950 году.

В течение своей длительной карьеры Роберт Йеркс занимал различные административные должности и внес значительный вклад в формирование психологии нынешнего столетия. В 1916 году он стал директором Национального комитета психогигиены. Работая в Вашингтоне, он был председателем Отдела научно-исследовательской информации Национального научно-исследовательского совета (ННС), Комитета по изучению сексуальных проблем (эту должность он занимал до 1947 года) и Комитета по вопросам миграции. Во время второй мировой войны он возглавлял Подкомитет по инспектированию и планированию при Чрезвычайном комитете по психологии ННС. Он был временным председателем Межведомственной конституционной конвенции 1943 года, которая внесла изменения в Американскую ассоциацию психологов, создав систему подразделений, и объединила американских психологов в эффективную организацию. Среди почестей и наград, которых удостоился Йеркс, следует назвать следующие: почетные дипломы колледжа в Урсинусе и университета Уэсли, членство в Национальной академии наук, пост президента Американского общества натуралистов, золотая медаль нью-йоркского Зоологического общества, бюст, установленный Ватагиным в музее Москвы.

Роберт М. Йеркс умер от коронарного тромбоза в 1956 году.

Каким человеком был тот, кто сделал столь выдающуюся карьеру? Лучше всего на этот вопрос отвечает сам Йеркс. Как исследователь индивидуальных различий, он откровенно писал о своих достоинствах и недостатках по сравнению с другими людьми.

СПОСОБНОСТИ

Йеркс считал, что обладает «лишь обычными способностями и талантами». Хотя, несомненно, он имел далеко не средний интеллект, верно, может быть, и то, что некоторые коллеги были способнее его. После Конференции по биологии секса, состоявшейся в 1934 году, директор Рокфеллеровского фонда Уоррен Уивер заметил, что «большинство из присутствующих могли выписывать интеллектуальные «восьмерки» вокруг председателя Йеркса, а он об этом даже не подозревал. Однако это — преданный своему делу и добросовестный председатель».

Йеркс был большим любителем составлять планы: «Я не помню ни одного дня, когда бы моя работа не планировалась и в известных пределах мной бы не определялась» (1950). С нехарактерным для него апломбом он утверждал, что его «любовь к планированию и некоторые провидческие способности, приближающиеся иногда к гениальным, как мне кажется, более чем компенсировали в моей профессиональной жизни относительно слабую память» (1932).

Похоже, что Йеркс стремился главенствовать в любой деятельности, в которой он принимал участие. Он связывал это со своей склонностью к планированию. «Я не знаю, достоинство это или недостаток, но я не люблю быть на вторых ролях. Это ограничивает мою доминирующую черту характера, страсть к планированию, и низводит меня до положения интеллектуального раба» (1932). Эллиот (1956) применил к Йерксу термин Генри Мюррея «идео-доминирование».

Большая часть карьеры Йеркса характеризовалась упорной работой: «Трудолюбие и способность подключать новые запасы энергии перешли ко мне, видимо, от отца, а жизненные обстоятельства в значительной мере их усилили». Однако давали о себе знать последствия скарлатины, которой он переболел в семилетием возрасте, и он писал: «Чтобы работать постоянно и эффективно, мне приходилось экономить силы и действовать осмотрительно».

ТЕМПЕРАМЕНТ

Йеркс настойчиво и решительно добивался того, что считал важным, и это всегда определяло его жизнь. «По словам его дочери Роберты Брэнд Блэншард, он был необычайно упрям, и когда учителя пытались отучить его писать левой рукой, как было принято в педагогической практике того времени, он наотрез отказался подчиниться». На людей с более космополитическими, чем у Йеркса, взглядами он производил впечатление человека исключительно серьезного. По словам Уильямса, «некий язвительный (не названный) ученый выразил эту мысль иначе: «Я просто не могу поверить, что кто-нибудь способен чувствовать себя настолько же серьезным, насколько выглядит Йеркс». Солли (впоследствии лорд) Цукерман заметил, что «у Йеркса полностью отсутствует чувство юмора». Йеркс обещал своей жене, которая видела последствия увлечения алкоголем у родственника, что он никогда не будет пить. В эпоху, когда многие психологи злоупотребляли спиртным, Йеркс был трезвенником. Один ученый заметил: «Никогда не видел, чтобы он стоял у стойки бара и рассказывал что-нибудь смешное». Это, конечно, преувеличение: он любил всякие настольные игры, часто развлекал сотрудников и друзей, ценил семейные радости, да и посмеяться был не прочь. В колледже он участвовал в проделках, типичных для того времени. Тем не менее, его считали угрюмым, потому что он ценил работу и, как правило, чувствовал себя неловко во время различных вечеринок и прочих мероприятий.

В детстве Йеркс был очень застенчивым: «Мои самые ранние воспоминания связаны с неприятными результатами застенчивости… в более зрелом возрасте мое поведение ошибочно расценивалось как позерство или притворство». Йеркс считал, что с возрастом он стал менее замкнутым, более самостоятельным и более терпимым, но в то же время более настойчивым и решительным. Однако чувствуется, что он так и не преодолел свою застенчивость и не снискал расположение некоторых из тех, с кем он имел дело. Как выразился Келвес, «застенчивый и держащийся подчеркнуто официально Йеркс не был тем политиком из среды ученых, который мог бы пробиться в президенты научного общества за счет общительного характера и простых манер».

ЦЕННОСТИ

Роберт Йеркс олицетворял прогрессивистскую этику своего времени, эру «эволюции, когда люди предпринимали сознательные усилия для создания лучшего мира, который можно было по крайней мере представить себе в будущем» (May, 1959). Для прогрессивистов «прогресс казался естественным, даже неизбежным, но они хотели его ускорить.

Роберт Йеркс был человеком долга. Как мог застенчивый человек взять на себя обязанности лидера во время первой мировой войны? Он рассуждал так: «Представляется совершенно нетипичным, что такой застенчивый, старающийся держаться в тени человек, как я, может взять на себя обязанности руководителя в такой чрезвычайно важной ситуации… Я согласился только потому, что это входило в мое понятие долга».

По утверждению Йеркса, самое большое удовлетворение в жизни ему приносили «(1) работа, (2) атмосфера любви и привязанности в семье, (3) общественная полезность и социальный статус». В книге «Научный путь» он рассматривал такие ценности, как богатство, власть, слава, популярность и личное обаяние, как низкие или негативные. Есть, однако, свидетельства того, что власть, по крайней мере — в некоторых ситуациях, была для него более важной, чем он это хотел представить, и что он сожалел о том, что был не тем человеком, кто мог бы выиграть «конкурс на популярность». Он исповедовал старомодные принципы «золотого правила» и честной игры.

Принципиальность сочеталась у него с чертой более практического свойства, которая на некоторых жизненных этапах проявлялась у Йеркса довольно сильно. Фраза «практический идеализм», подчеркнутая Мэем (1959), подходит к нему абсолютно точно.

Роберт Йеркс был приверженцем семейных ценностей. Он отмечал, что у его «предков или близких родственников, в том числе дядей и теток, состоявших в девятнадцати браках», случаев разводов не было и что он «категорически подтверждает свою веру в семью как социальный институт».

Хотя, может, и верно то, что «Йеркс стоял на либерально-умеренных позициях в вопросах, касающихся роли секса в современном ему обществе, его взгляды на женский пол были традиционными. Он считал, что «женщины по сравнению с мужчинами более глубоко вовлечены в процесс сохранения вида, более связаны с проблемами и обязанностями, привилегиями и радостями домашнего хозяйства (1950). Учитывая различия между мужчинами и женщинами, он полагал, что «начиная с рождения, практика обучения должна быть приспособлена к определенному полу и характеру индивида». В период, когда Йеркс занимал должность директора YLPB, там не было ни студенток, ни научных сотрудников-жен-щин. Первой женщиной, занимавшейся научной работой в Ориндж Парк, была Элейн Киндер, которая прибыла туда в 1943 году, через два года после ухода Йеркса с должности директора. Элеонора Гибсон, пожелавшая работать в лаборатории Йеркса, была травмирована его заявлением: «В моей лаборатории нет женщин».

Будучи сторонником теории наследственности, Йеркс верил во всеобъемлющее влияние генетических факторов на развитие человека. Можно привести, например, такое его высказывание: «Мы, очевидно, рождаемся либо консерваторами, либо либералами» (1950). Он был приверженцем евгеники, направленной селекции людей для улучшения расы, и принимал активное участие в Американском обществе евгенистов. Стремясь усовершенствовать человечество путем селекции, он в то же время утверждал, что индивидуальные различия заслуживают сохранения. Даже в 1950 году Йеркс был убежден, что расовые различия в способностях наследуются, но писал, что очень ценит это несходство и что его родители «очень рано научили меня судить о людях по их поступкам, а не по занимаемому положению, образованию, расовой принадлежности или цвету кожи».

В конце своей жизни Роберт Йеркс объединил собственные убеждения и принципы в личном кредо, которым он завершил книгу «Научный путь»:

«Я верю:

В знание естественного порядка как основу человеческой жизни.

В сверхъестественное — душу, дух, абсолют — как возможное.

В религиозный опыт как осознание сверхличностного влияния или верховного существа.

В ответственность человека за свою жизнь, но не за вечность, судьбу, бессмертие.

В обязанность человека стремиться гарантировать каждому индивиду неотъемлемое право на достойное рождение и воспитание.

В достоинство человека и его способность к совершенствованию, поскольку он является частью естественного порядка.

В поклонение идеалу человека, а не божества, и человечности, а не святости.

В полезность благодаря оказанию помощи другому человеку.

В естественное происхождение совести, морали и правил человеческого поведения.

В приоритет жизни над смертью, усилий над молитвой, знания над верой и разума над стремлением принимать желаемое за действительное».

ПОДХОД К НАУКЕ

Учеба в Урсинусе убедила Йеркса в ценности «бескорыстной» науки. Эта вера в науку, самое важное в его жизни, заставляла его «жить, руководствуясь разумом и размышлениями, а не инстинктом и эмоциями». Со временем у Йеркса сформировалось мировоззрение, в котором сочетались ценности долга и бескорыстной науки: «Научная деятельность… не процветала бы у нас, если бы не решала человеческие проблемы и не улучшала бы более или менее непосредственным образом нас и наши жизненные условия». Науку следовало ценить за то, что она способна усовершенствовать общество и помочь человечеству найти лучший способ существования: «Говорить, что я стремился усовершенствовать человека и его образ жизни, было бы преувеличением — я способствовал развитию научных исследований». Йеркс был сторонником «психологической инженерии», например, применения психологии в практических проблемах обучения, выбора профессии, в изящных искусствах и ремеслах. «К 1925 году я убедился на опыте, что человек должен понимать и учиться контролировать себя, а также живую и неживую природу для того, чтобы уметь приспосабливаться и содействовать эволюционным процессам или использовать их, а не бороться с ними». Он стремился к «созданию сообщества или братства людей в рамках всемирной федерации» и мечтал о том, чтобы наука служила этому идеалу.

В науке Йеркс был сторонником интеграции, а не редукционизма. В течение всей своей карьеры он бился над проблемой выбора между натуралистическими и экспериментальными методами в науке и остановился на их сочетании. Он всегда был экспериментатором, верившим в необходимость тестирования животных в контролируемых условиях. Однако делать это нужно с учетом и полным пониманием естественных наклонностей животных: «Каждый экспериментатор, занимающийся психологией животных, должен быть также естествоиспытателем, чья любовь к животным дает ему возможность понять их поведение». «Прежде всего при наблюдении за животным в экспериментальных условиях необходимо досконально знать его привычки и инстинкты, восприимчивость и страхи».

Значение, которое Йеркс придавал описанию естественного поведения животных и миру ощущений, в котором живет каждое животное, предвосхитило развитие этологии в Европе. Неудивительно, что Йеркс проникся энтузиазмом, когда в США этому направлению стало уделяться существенное внимание. Он принимал у себя Нико Тинбергера и писал, что Конрад Лоренц — «это почти уникальный естествоиспытатель и экспериментатор из тех, кого я знаю».

В начале своей карьеры Йеркс работал над проблемами природы и имиджа психологии и роли гипотез о сознании животных в сравнительной психологии. Сознанию отводилась основная роль в его учебнике (1911) и других его публикациях, но не в научных исследованиях. Позднее он решил проблему, связанную с определением психологии по отношению к исследовательской работе, считая себя не психологом, а психобиологом. Он даже говорил, что «сам я никогда не был психологом, а если и был, то по причине невыгодного отождествления психологии с психобиологией». По иронии судьбы, человек, сыгравший столь важную роль в становлении психологии, отрицает свою к ней причастность!

Теперь следует перейти к рассмотрению некоторых ключевых моментов карьеры Йеркса в свете уже упомянутых характеристик.

КРИЗИС В ГАРВАРДЕ

В своей профессиональной жизни Йеркс сталкивался с рядом критических ситуаций. По-видимому, первая из них была связана с его попытками добиться успеха в Гарварде. По совету Джозия Ройса и под руководством Хуго Мунстерберга Йеркс разработал научную программу по сравнительной психологии и после окончания университета продолжал работать в Гарварде в качестве преподавателя. Кризис наступил, когда его предупредили, что исследования животных не обеспечат ему повышения, и он был вынужден заняться образовательной психологией. Он писал:

«Проигнорировав доброжелательный и разумный совет, я оставался верным себе. Заниматься тем, к чему я специально готовился, для чего, как мне казалось, я лучше всего подходил и что я хотел делать больше всего, представлялось мне несравненно более важным и желательным, чем преподавание в Гарварде».

В этом проявляется решительность Йеркса и его приверженность принципам, — черты, которые он подчеркивал в своих последующих публикациях. Но случалось, что он уклонялся от риска. Это было, когда он писал учебник по психологии с сильным интроспективным уклоном, публиковал различные докладные записки, чтобы занять более ортодоксальное положение в психологии (1910), и участвовал в качестве соавтора в написании книги «Очерк изучения личности» (1913), чтобы помочь студентам, изучающим психологию личности. Наконец, он 5 лет проработал на полставки в Бостонской психиатрической больнице и разработал тест умственных способностей по шкале оценок. В этих действиях Роберта Йеркса мы видим сочетание решимости и прагматизма. Не отказываясь от своей цели продолжать исследования в области сравнительной психологии, он страховался на случай, если путь к ней так и не будет открыт. Уход из Гарварда для того, чтобы заняться сравнительным анализом, по-видимому, совпал с предложением должности в Миннесоте, которое он принял, однако занять это место ему не пришлось из-за военной службы во время первой мировой войны.

ТЕСТИРОВАНИЕ УМСТВЕННЫХ СПОСОБНОСТЕЙ

И ГЕНЕТИКА ИНТЕЛЛЕКТА

Как отмечалось выше, работа Йеркса над тестированием умственных способностей во время первой мировой войны тщательно изучалась многими учеными, занимавшимися историей психологии (Carson, 1993; Kevles, 1968; Reed, 1987; Smelson, 1979; von Mayrhauser, 1992). Президент Американской ассоциации психологов Йеркс и его сотрудники убедили военных разрешить им участвовать в разработке базовых тестов для армии. Для того чтобы добиться определенного положения, в армии пускались на всякие ухищрения, а это в научной среде вызывало недоверие. Кроме того, самостоятельная работа, проводимая Армейским комитетом по классификации личного состава под руководством Уолтера Дилла Скотта, дробила усилия психологов, но в конечном итоге приносила больше практической пользы в борьбе за победу, чем Служба психологического изучения, возглавляемая Йерксом. После войны Йеркс и его сотрудники проанализировали армейские данные и сделали следующие выводы: (а) что по умственному развитию средний возраст призывников составлял 13 лет; (б) что у белого населения существуют генетически предопределенные различия в интеллекте, связанные с национальными корнями. Йеркс, несомненно, верил в то, что расовые и национальные различия в интеллекте передаются по наследству. Статья в «Атлантик мансли» дает резюме более пространного сообщения, сделанного Йерксом (1921). Он писал:

«Если судить по измерениям интеллекта в армии, то расы столь же сильно отличаются друг от друга, как и отдельные люди… Почти такие же интеллектуальные различия между негром и белым в армии существуют между белыми расовыми группами» (1923).

Точка зрения Йеркса в отношении наследственности должна рассматриваться в контексте его времени и происхождения. Такие взгляды вполне объяснимы у психолога, на которого оказали влияние Дэвенпорт, Мунстерберг и Саутхард. Важно отметить, что взгляды Йеркса не были элитарными, скорее, это было стремление заменить селекцию по семейному признаку на селекцию, основанную на заслугах и направленную на совершенствование человека с помощью науки. Йеркс верил, что, получая все больше достоверных знаний о психологических чертах и возможностях человека, мы должны разумно, а не вслепую и не наугад, помогать себе и другим встроиться в социальную ткань и даже изменять структуру нашей социальной системы.

Йеркс и его коллеги не рассматривали наследственность как нечто исключительное. Напротив, «основные сторонники этой идеи видели себя либералами-прогрессивистами, а тестирование умственных способностей считали прогрессивным и универсальным механизмом, помогающим индивиду освободиться от традиционных и несправедливых ограничений» (Samelson, 1979).

Кевлес (1968) открывает статью о программе тестов в армии следующим предложением: «Роберт М. Йеркс, президент Американской ассоциации психологов, честолюбиво относился к своей науке». Рид (1987) отмечал, что у Йеркса «честолюбие в отношении своей области исследований и стремление добиться личного успеха были настолько тесно переплетены, что их невозможно было отличить». Был ли Йеркс настолько одержим психологией? Похоже, что вклад психологов в общие военные усилия действительно помог больше психологии, чем армии. Однако это делалось не преднамеренно. Перед войной Йеркс редко выражал беспокойство по поводу прогресса психологии. Он работал над природой психологической науки и не был строгим приверженцем ее как отдельной дисциплины. Хотя можно было ожидать, что, получив ответственную должность, Йеркс станет более ревностным защитником этой науки, он вряд ли бы допустил подобный протекционизм в военное время. Сэймелсон (1979) согласен с тем, что во время войны, даже отдавая себе отчет в научной ценности тестирования, Йеркс постоянно ставил практическую ценность работы для армии выше научных интересов. После войны Йеркс не позволял называть себя «психологом».

Йеркса иногда изображали этаким «ловкачом», создающим себе рекламу. Рид (1987) приписывает ему качества «агрессивного и умелого лоббиста». Для Гоулда (1981) Йеркс был «превосходным организатором и красноречивым пропагандистом своей профессии». На самом деле, хотя работа во время войны сделала его менее замкнутым, на людях он продолжал чувствовать себя неловко. Ему было очень трудно пропагандировать свое дело. Позднее у него часто возникали проблемы в общении с младшими сотрудниками.

По-видимому, было бы правильнее сказать, что он достиг своих целей больше за счет настойчивости и исходя из чувства долга, чем благодаря эффективной социальной манипуляции. Прежде чем закончить эту тему, я должен подчеркнуть, что работы по тестированию не были определяющей деятельностью в научной карьере Йеркса. Йеркс заметил, что работа для армии «была гораздо большим, чем эпизод в моей жизни. Во многих смыслах она меня изменила». Однако, как отмечает Рид (1987), «тестирование никогда не было основной целью или интересом». Йеркс рассматривал этот эпизод как важный потому, что он «укрепил меня морально и физически, усилил уверенность в себе и убедил меня в способности справляться с проблемами человеческих отношений». Итак, работы по тестированию были важным фактором в развитии психологии как значимой дисциплины и в развитии личности Роберта Йеркса, однако, оценивая его карьеру в целом, можно сказать, что исследования в области психобиологии были для него на первом плане.

ЛАБОРАТОРИИ ЙЕРКСА

ПО БИОЛОГИЧЕСКИМ ИССЛЕДОВАНИЯМ ПРИМАТОВ

В 1913 году Йеркс начал искать поддержку для создания научно-исследовательской лаборатории по изучению приматов в условиях субтропиков, обращаясь в различные организации, в том числе фонды Карнеги и Рокфеллера. Архивы Йельского университета и Рокфеллерского центра архивных материалов заполнены перепиской, дневниковыми записями и прочей информацией о кампании Йеркса по изысканию средств. Он получил письма поддержки от X. С. Дженнингса, Дж. Б. Уотсона, X. X. Дональдсона, Э. Э. Саутхарда и даже от Э. Б. Титченера, который поместил письмо о поддержке в журнале «Сайенс». В конечном итоге предложение Йеркса было профинансировано фондом Рокфеллера.

Фонд Рокфеллера и Мемориал Лауры Спелмэн Рокфеллер (LSRM) «ценил личную инициативу, внутренний темперамент, моральные качества и самообладание как природные импульсы, которые привели протестантскую англосаксонскую элиту к мировому господству» (Кау, 1993). Культурной основой фонда была идея того, что человеческую жизнь можно улучшить путем образования и евгеники на основе научных знаний. В 1920 и 1930 годы деньги Рокфеллера передавались университетам и другим учреждениям для реализации всевозможных проектов, причем основное внимание уделялось научным исследованиям человеческого поведения как ключевому фактору совершенствования человечества посредством социального контроля. Программу для Науки о Человеке, появившуюся в Фонде Рокфеллера, называли «психобиологией», хотя она касалась широкого круга проблем, стоящих перед биологическими науками. Роберт Йеркс, написавший, что «контроль над жизнью зависит от знания характеристик мира, организма и их взаимодействия», разделял позицию фонда Рокфеллера в отношении ценностей. Йеркс работал в Национальном научно-исследовательском совете, который финансировался Рокфеллером. Мемориал Лауры Спелмэн Рокфеллер выделял средства для Йельского Института психологии, и это дало Йерксу возможность переехать туда. Йеркс приехал в фонд Рокфеллера с планом научных исследований, цель которых состояла в совершенствовании человечества — в данном случае речь шла о станции по изучению приматов.

Переговоры были долгими, но в конечном итоге упорство и решительность Йеркса окупились. Многочисленные визиты и письма обеспечили необходимое финансирование. Есть подозрение, что фонд предоставил ему станцию главным образом для того, чтобы завершить эту кампанию. Как бы то ни было, первые деньги поступили всего за несколько месяцев до великой депрессии 1929 года. Йеркс оказался нужным человеком с подходящими идеалами в нужное время. Позже он говорил, что «если бы наша просьба задержалась хотя бы на год-два, решение почти наверняка было бы неблагоприятным. Нам едва удалось избежать неопределенной задержки или неудачи».

ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИМАТОВ В ОРИНДЖ ПАРК

Строительство и руководство таким учреждением, как Лаборатории Йельского университета по биологическим исследованиям приматов, было серьезным предприятием. По иронии судьбы, это отнимало у Йеркса столько времени, что он относительно мало занимался практическими исследованиями, о которых мечтал. Возможно, самым фундаментальным достижением во время работы во Франклине, Нью-Хейвене и Ориндж Парке была демонстрация того, что шимпанзе можно было успешно содержать, разводить и исследовать в неволе. Более поздние успехи стали возможными только потому, что Йеркс вложил большие средства в методику ухода и наблюдения за шимпанзе.

РАЗНООБРАЗНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Несмотря на то, что административные обязанности не позволяли ему уделять достаточное время своим собственным исследованиям, годы, которые он провел в Ориндж Парке в качестве руководителя, были продуктивными; в официальном списке публикаций сотрудников лабораторий Йеркса значатся почти 200 статей, напечатанных в период с 1930 по 1941 годы. Наиболее значительными в этот период были работы Карлайла Ф. Джакобсена о функции лобных ассоциативных зон коры головного мозга, Кеннета У. Спенса об избирательном обучении, С. Д. Ширли Спрэгга о привыкании шимпанзе к морфию, и Йеркса и Джеймса X. Элдера о периоде течки и спаривании у шимпанзе. В течение этого же времени С. Р. Карпентер (1934) осуществил классическое исследование поведения ревунов в природных условиях Панамы.

ИССЛЕДОВАНИЯ СЕМЕЙСТВА

Опыт сегодняшнего дня указывает нам на то, что в естественных условиях сообщества шимпанзе обладают характеристикой «распада — слияния», т. е. некоторое число обезьян временно отделяется от своей группы, а позднее присоединяется к более крупной группе, частью которой они являются. Не имея в свое время такой информации, Йеркс при изучении социальных групп, которые он создал из отобранных обезьян, ввел свои собственные оценочные параметры для семейств. Так, например, занимаясь описанием «семейства шимпанзе», он рассматривал свою деятельность как «натуралистическое исследование».

ВОПРОСЫ ПОЛА

На проводимые Йерксом исследования оказывали влияние его традиционные взгляды на женщин. Среди достаточно противоречивых работ, проводимых в YLPB, когда Йеркс руководил этими лабораториями, было исследование воздействия друг на друга мужских и женских доминантных признаков, которое оценивалось с помощью «теста на кормление». В клетку с двумя животными клали ломти бананов. Наблюдатель отмечал, какое из животных получало пищу. Йеркс (1939, 1940) среди прочего пришел к заключению, что пища, как правило, достается самцу. Однако, в период течки ситуацию контролируют самки, а самцы не вмешиваются. Таким образом, полагал Йеркс, есть два способа получить пищу — за счет доминирования, т. е. способности распоряжаться ресурсами, и по привилегии, т. е. благодаря праву, предоставленному доминирующим индивидом.

Выводы Йеркса имеют слабую эмпирическую базу. Хотя одна пара обезьян, Джек и Джози, продемонстрировала устойчивые взаимоотношения во времени, у других протестированных пар они были «менее определенными и полными». Однако Йеркс, как правило, игнорировал отрицательные результаты и основное внимание уделял изучению взаимоотношений между Джеком и Джози. Таким образом, Йеркс основывал свои взгляды на нечетких и неопределенных данных.

Рут Хершбергер критиковала эту работу в переписке с Йерксом и в своей книге «Адамово ребро» (1948). Используя сатирический стиль интервью с Джози, она отметила, что даже если согласиться с тем, что данные, полученные от Джека и Джози, достоверны, существует множество возможных интерпретаций. Джози якобы протестует и говорит, что создается впечатление, как если бы «кто-то решил, что я заранее подчиняюсь». «Когда кормушку захватывает Джек, в отчете это называется «естественным доминированием». А если это делаю я, то это переданная им «привилегия»».

КОНСТРУИРОВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Изучение шимпанзе было для Йеркса скорее средством, чем целью. Основное направление исследований определялось его идеалами служения человечеству через открытие более рациональных способов существования. Хотя Йеркс очень любил шимпанзе и переживал за них, обезьяны были для него заменителями человека. Они давали знания, которые должны были служить для улучшения человечества за счет более совершенного образования и воспитания: «Человек находится сейчас на пути к совершенствованию». Харауэй заметил, что «эти люди видели свое предназначение в служении человечеству и глубоко верили в демократию, права личности и научную свободу… Йеркс создал общину шимпанзе во имя служения людям» (1989).

КРИЗИС 1937 ГОДА

Первоначальная дотация фонда Рокфеллера для обеспечения деятельности лабораторий Йеркса была предоставлена на срок до 1939 года. Ситуация осложнялась тем, что Йерксу к этому времени было 63 года, и он приближался к пенсионному возрасту. Поскольку подходил срок возобновления дотации, был проведен детальный анализ программы исследований. Чиновники Рокфеллера стремились выяснить мнение ведущих ученых. Последовавшие подробные и тщательно сформулированные оценки были обескураживающими.

Было затронуто несколько важных вопросов. Вложив крупные суммы, рокфеллеровские чиновники были заинтересованы в широком доступе к YLPB для ученых всей страны. Йеркс же хотел иметь постоянный штат сотрудников, и это воспринималось как желание властвовать над ними. Вторая проблема касалась самих шимпанзе; раздобыть можно было лишь небольшое их количество, а это ограничивало те виды исследований, которые можно было скорее завершить. Обезьяны, по-видимому, обходились дешевле и в равной степени подходили для многих целей. Йеркс сопротивлялся с присущей ему решительностью. Третья проблема была связана с мнением, что сотрудники лабораторий не воспользовались предоставленными им возможностями. Научно-исследовательский персонал YLPB получил у проверяющих неоднозначную оценку.

Однако самой большой проблемой был сам Йеркс. Хотя все соглашались с тем, что он оказал великолепную услугу науке, создав YLPB, он потерял доверие влиятельных людей. Проверяющие особенно строго отнеслись к Йерксу за его отношение к персоналу и потребность властвовать. Карл Хартман критиковал Йеркса за то, как тот вел себя с сотрудниками, отмечая, что «к людям нельзя относиться как к машинам». По словам Лэшли (1937), «он предпочитает людей, действующих в соответствии с его генеральным планом и не возражающих против его ведущей роли в исследованиях». Джордж Корнер (1937), относившийся к Йерксу более доброжелательно, тем не менее писал: «Я не думаю, что доктора Йеркса следует рассматривать как первоклассного исследователя»; «что касается здравомыслия, то я считаю его человеком заурядным». Многие из тех, кто знал Йеркса, будут оспаривать эти описания. Однако в то время значение имела не их точность, а произведенное впечатление и его влияние на финансирование.

Йеркса критиковали также за его натуралистический и интеграционный подход в эпоху, когда на подъеме были экспериментальные методики и исследования физиологических механизмов. Программа Отдела естественных наук в фонде Рокфеллера была ориентирована на исследования, основанные на более молекулярном подходе (см. Кау, 1993). Социальный контроль предполагалось осуществлять на более молекулярном уровне. По мере того как рокфеллеровская программа становилась все более молекулярной, программа Йеркса, являвшаяся экспериментальной, но имеющая ярко выраженный натуралистически-наблюдательский характер, стала восприниматься как устаревшая и не соответствующая духу времени. Человек, шагавший в ногу с развивающейся рокфеллеровской программой несколькими годами ранее, теперь считался ученым, отставшим от новых веяний в науке. Более натуралистический подход возродится после второй мировой войны.

В конце концов поддержка Рокфеллера возобновилась, хотя с каждым годом она становилась все меньше. Лаборатории YLPB были спасены благодаря усилиям декана Йельского медицинского института Стэнхоупа Бейн-Джонса, человека с большими администраторскими способностями. Зная проблемы в фонде Рокфеллера, Бейн-Джонс разделял взгляды чиновников относительно Йеркса и YLPB. Он организовал комитет по YLPB, который разработал приемлемый план, предусматривающий, в частности, увольнение Йеркса в период выделения субсидий. Йеркс понял, что его вынуждены были принести в жертву ради спасения лабораторий, в создание которых он вложил столько труда. Некоторые из характерных черт Йеркса, например, настойчивость в воплощении своего плана и потребность властвовать, были эффективны в других ситуациях, но в данный период приносили вред делу.

«НАУЧНЫЙ ПУТЬ»

В период с 1945 по 1949 годы, уволившись из Йельского университета, Йеркс страстно занялся своей автобиографией «Научный путь» (Scientific Way, 1950). Ее менее официальным названием было «Завещание». Это великолепный источник информации о жизни и времени Роберта Йеркса. Вероятно из-за того, что у него было обширное собрание записей, писем и других документов, автобиографию можно в целом считать надежным документом. Основной принцип, который он развивал, — это тезис о том, что «существуют способы существования, которые потенциально лучше религиозных. Один из них — путь познания и просвещения, поиск истины и готовность нести ответственность вместо того, чтобы перекладывать ее на бесконечность». Последние 3 из 17 глав названы «Религия и наука как продукты разума», «Естественная история морали» и «За пределами религий — нечто лучшее». Йеркс вернулся к темам, над которыми он работал в прежние времена. По общему мнению, ничего нового или продуктивного в эту тематику он не внес. От рукописи отказались несколько издателей, включая издательство Йельского университета, в котором редактором работала дочь Йеркса Роберта. К сожалению, она также приняла участие в отказе опубликовать рукопись. Делая особое ударение на религии, Йеркс не осветил некоторые важные стороны своей жизни, о которых осведомленный читатель надеялся узнать подробнее. Итак, последний важный замысел в жизни Йеркса, представляющий большую ценность для историков, так и не был реализован и в этом смысле не удался. Это большая неудача, поскольку история жизни одного из самых влиятельных и принципиальных психологов столетия должна была быть рассказана им самим и обязательно напечатана.

Можно утверждать, что Роберт М. Йеркс был самым значительным специалистом в области сравнительной психологии и психобиологии. Он сыграл важную роль в формировании ряда психологических наук. Йеркса по праву можно назвать выдающимся создателем приматологии как современной науки. Он был серьезным, преданным науке и честолюбивым человеком, которого отличали как принципиальность, так и прагматизм. Это был человек своей эпохи и убежденный прогрессист, стремившийся усовершенствовать человечество с помощью психобиологии. Его сильный характер и система ценностей были эффективны в одних ситуациях и становились тормозом для достижения успеха в других. Он был и остается первооткрывателем в психологии, натурой сложной и притягательной.