Великие психологи

ДОНАЛЬД ОЛДИНГ ХЕББ: ВОЗВРАЩЕНИЕ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ К ПСИХОЛОГИИ

«Организация поведения» была опубликована в 1949 году, когда Дональду Хеббу исполнилось 45 лет. В своей оценке истории психологии в Америке Эрнест Хилгард (1987) приписывал возобновление угасающего интереса психологов к механизмам работы мозга появлению этой книги Хебба. Хилгард также заметил, что этому способствовали как стиль, так и содержание:

«Привлекательными особенностями книги «Организация поведения» (1949) были сочетание оригинальности как в смысле широты, так и конкретизации изложения, готовности рассматривать аргументы по существу и способности опровергать их при помощи резкой критики без полемики. Хебб был тактичен по отношению к тем, против кого выступал, никогда при этом не сдавая позиций. Трудно определить те качества и стиль, которые потребовались ему для достижения результатов, однако они были необычны в научных работах, и он умело ими пользовался» В данной главе основное внимание уделяется книге «Организация поведения», событиям в научной карьере Хебба, которые привели к написанию этой книги, и ее последствиям. Это с необходимостью предполагает рассмотрение отношений Хебба с его учителем, Карлом Лешли, так как именно вопросы Лешли задавали программу для ответов Хебба. Однако вопрос стиля, поднятый Хилгардом, также является существенным. В более зрелых науках, где важные проблемы ясны всем, личные качества ученого, вероятно, играют менее значительную роль с точки зрения признания идей и полученных результатов. Если бы Уотсон и Крик не расшифровали в свое время генетический код, Линус Полинг мог сделать это в следующем году, и основная структура ДНК/РНК была бы идентичной. Проблема, с которой столкнулся Хебб, состояла совсем в другом. Его задачей было привлечь психологов к изучению психической жизни в период, когда в этой области знаний преобладали «консервативные» поведенческие модели, и продемонстрировать плодотворность гипотетической связи с нервной системой во времена, когда наиболее влиятельные ученые психологи придерживались концепции организма как «черного ящика».

В марте 1985 г. профессор Энтони Дж. Чэпмен из Лидского университета обратился к Хеббу с просьбой заполнить анкету, которая предоставила бы основные биографические данные для справочника «Кто есть кто в психологии». Вот что, по мнению 81-летнего Хебба, должны были знать о нем коллеги-психологи:

«Родился в Честере, Новая Шотландия, 22 июля 1904 года. Получил степень бакалавра в Университете Далхузи (1925 г.). Степень магистра — в Университете Макгилла, 1932 г. Доктор философии Гарвардского университета, 1936 г. Президент канадской ассоциации психологов, 1953 г.; Американская ассоциация психологов — 1960 г.

Интересы: обучение, восприятие, механизмы мысли. Книги: «Организация поведения» (Organization of behavior, Wiley, 1949); Учебник психологии (Textbook of Psychology, Saunders, 1958); «Очерк о разуме» (Essay on Mind, Erlbaum, 1980). Основные исследования: последствия поражения мозга у людей; эволюционные аспекты эмоций по отношению к интеллекту; теория мышления с точки зрения физиологии, с экспериментальными данными, имеющими значение для обучения и т. д.». (Просьба Чэпмена и ответ Хебба зарегистрированы в документах Хебба, хранящихся в архивах Университета Макгилла).

Мать и отец Хебба были врачами, но это не обеспечило ему немедленный успех, когда он поступил в школу в возрасте 8 лет (до этого его обучали дома по методу Монтессори). По словам Хебба, в школе ему было и легко и скучно. Все годы в начальной школе и колледже он был посредственным учеником, а хорошие оценки в колледже он получал только по физике и математике.

Окончив университет Далхузи в 1925 году, большую часть из последующих девяти лет Хебб преподавал или работал директором школ в Новой Шотландии и Квебеке. В промежутках он развозил на лошадях грузы, собирал пшеницу в западной Канаде и подрабатывал чернорабочим в Квебеке. Именно в этот период он из книг узнал о Фрейде и стал размышлять о новом пути в своей карьере: «Фрейд, конечно, был очень интересным парнем, но, мне казалось, ему не доставало строгости. В 23 года мне, видимо, не слишком поздно заняться этой областью, ведь там есть над чем поработать. Тогда я подумал: а может, сделать карьеру в психологии».

АСПИРАНТУРА В УНИВЕРСИТЕТЕ МАКГИЛЛА

По договоренности с деканом факультета психологии в университете Макгилла, который также был выходцем из Новой Шотландии, Хебб начал читать курс Уильяма Джеймса, а также курс лекций Лэдда и Вудуорта по физиологии психологии. В 1928 году он был принят на последний курс заочного отделения университета и впоследствии учился в заочной аспирантуре. В 1932 году Хебб выполнил требования для получения степени магистра, представив диссертацию, в которой предусматривалась возможность возникновения спинномозговых рефлексов in utero. Позже он назвал эту диссертацию «чепухой», однако в ней были отражены два момента, которые постоянно присутствовали в его последующих работах: (а) болезненная чувствительность к теме, касающейся потенциального (маловероятного) воздействия раннего опыта на развитие нервной системы, и (б) готовность занять непопулярную позицию (возможно, даже стремление к таким позициям). В университете Макгилла Хебб работал с несколькими последователями Павлова (Борисом Бабкиным и Леонидом Андреевым), исследуя условные рефлексы слю-новыделения у собак. Не соглашаясь с методикой Павлова, Хебб, тем не менее, был убежден, что карьера психолога — это для него. Он обратился к Йерксу в Йеле и по настоянию Бабкина к Лешли в Чикаго. Его пригласили в Йельский университет, отчасти благодаря мощной поддержке Кеннета Спенса, который также получил степень магистра в Макгилле. Однако Хебб предпочел заниматься наукой у Лешли и в 1934 году поступил в Чикагский университет.

ЧИКАГО И ГАРВАРД

В декабре 1934 года в соответствии с требованиями курса по анатомии, который в Чикаго вел С. Джадсон Херрик, Хебб в качестве курсовой работы представил «сжатый» вариант своей диссертации на степень магистра, написанной им в Макгилле. Работа находится в архиве Университета Макгилла, и комментарий Херрика («очень содержательная работа») подчеркнут Хеббом, который отмечает, что Херрик был «настоящим невропатологом». Одна из основных тем касалась координированного возбуждения активных нейронов, «настраивающих» спинномозговые рефлексы: «Похоже, имеется много возможностей для того, чтобы дополнить нерегулирующий процесс регулирующим, вероятно, за счет грубой координации активности спинного мозга. Малая вероятность в тонко настроенной рефлекторной активности полностью детерминированных функциональных взаимоотношений заставляет нас искать, где это возможно, комплементарный принцип более точной настройки генетически обусловленных форм деятельности».

Мы снова сталкиваемся с ранним проявлением интереса к воздействию опыта на разнообразную активность нейронов, которая практически всеми рассматривалась как жестко обусловленная. В 1935 году Лешли получил должность в Гарвардском университете, и Хебб присоединился к нему, продолжая исследования в Кембридже. Годы, проведенные с Лешли сначала в Чикаго, а затем в Гарварде, сыграли решающую роль в формировании взглядов Хебба на мир психологии. Получение степени доктора в течение двух лет, как того требовало финансирование, предполагало смену темы диссертации: от основ пространственной ориентации у крыс до влияния разведения в темноте на зрительное распознавание образов. В более поздних исследованиях, предложенных Лешли, тема первоначального опыта снова появилась в работах Хебба. Однако он не примкнул к нативистам, сделав вывод, что «… у крыс организация «фигура — фон» и восприятие тождественности в таких геометрических формах, как пространственный треугольник, очертания треугольника и треугольник, описанный окружностью, детерминированы внутренне». Год в Гарварде после защиты докторской диссертации был использован для завершения работы по научению и основам пространственной ориентации у крыс. Результаты, полученные Хеббом, соответствовали результатам группы Толмена в Калифорнии.

В это время сестра Хебба, Кэтрин, заканчивавшая докторскую диссертацию по физиологии в университете Макгилла, обратила внимание брата на возможность получить назначение к нейрохирургу Уайлдеру Пенфилду.

Хебб подал заявление и получил на двухлетний срок должность научного сотрудника в Монреальском институте невропатологии (МИН) для изучения поведенческих последствий поражения мозга у людей. Хебб рассказывает нам, что первые его работы по пространственной ориентации у крыс были обусловлены интересом к функции интеллекта. Однако именно годы, проведенные в МИН, способствовали укреплению его интереса к проблеме природы интеллекта, которой он занимался всю жизнь. То, что он не обнаружил ухудшения интеллектуальной активности, измеренной Стэнфордом-Бинэ, вследствие массивных поражений лобных долей, вначале вызвало удивление. Однако, в конце концов именно этот факт навел его на мысль о возможно уникальном значении мозговой ткани для определения общих режимов адаптации в начальный период жизни и о том, что похожие поражения мозга будут иметь совершенно различные воздействия на интеллектуальную функцию детей и взрослых. На этот раз идея о первоначальном опыте заложила основу теории интеллектуального развития, которая высоко оценивалась Хеббом.

После нескольких лет работы в Монреале Хебб преподавал в университете Куинз в Кингстоне, Онтарио. Там он продолжал писать о поражениях человеческого мозга и начал исследования интеллектуальной функции у крыс. Лабиринт Хебба-Уильямса, созданный в эти годы, свидетельствовал о возвращении Хебба к убеждению, которого он придерживался, будучи аспирантом, что поддержание «дистанционной» пространственной ориентации в локально изменяющейся визуальной среде открывает более высокий уровень интеллекта у крыс.

Теперь Лешли предложил Хеббу должность научного сотрудника в Лабораториях Йеркса по биологическим исследованиям приматов в Ориндж Парке, Флорида. Хебб согласился и в 1942 году был принят на работу (Лешли стал директором лабораторий весной 1942 года после увольнения Йеркса). Хебб писал, что «… в этот период узнал о людях больше, чем в любое другое пятилетие своей жизни, за исключением первого». Однажды он сказал мне, что наблюдать за шимпанзе было все равно, что рассматривать людей, лишенных налета культуры. Он также с признательностью писал о несколько хаотичной, но насыщенной идеями интеллектуальной атмосфере, созданной Лешли, и сравнивал ее с упорядоченной, но, несомненно, более ограниченной работой в лаборатории, которой руководил Йеркс.

В соответствии с планом Хебб должен был изучать темперамент шимпанзе, в то время как Лешли и Ниссен работали над функцией интеллекта. Последствия поражений мозга (по обеим категориям поведения) могли бы затем оцениваться по широкой программе. Следуя своим интересам, а также идеям, появившимся во время работы в МИН, Хебб настаивал на учете временного фактора в планируемых хирургических операциях для того, чтобы последствия поражений у детей можно было сравнивать с результатами аналогичных поражений у взрослых. Однако из этих физиологических исследований ничего не вышло. Изучение интеллектуальных способностей шимпанзе оказалось гораздо сложнее, чем предполагал Лешли, и первые операции были проведены пятью годами позднее, всего за несколько месяцев до отъезда Хебба в Макгилл. Вместо этого экспериментальные исследования Хебба в лабораториях Йеркса заключались в изучении эмоций, спонтанных страхов и индивидуальных различий в темпераменте у непрооперированных шимпанзе. Появился ряд новаторских статей. Некоторые из них были опубликованы в 1946 году в журнале «Психологическое обозрение».

В первой статье под названием «Эмоции у человека и животных: анализ интуитивных процессов распознавания» приводилось описание новой методики для классификации эмоций и определения эмоциональных состояний у индивидов. Он использовал общие оценки исследователей, наблюдавших за людьми, и затем применял эту информацию для анализа процесса различения эмоций у людей и шимпанзе. В конце 1946 года он опубликовал статью о природе страха у шимпанзе, который объяснялся наличием усвоенной модели ожиданий и разрушительными последствиями резких перцептивных изменений в ожидаемом событии. Особенно примечательным в этой статье было появление достаточно пространных рассуждений о неврологической природе физиологических процессов, лежащих в основе эмоциональных реакций. Появился термин «последовательность фаз», и был подробно указан ряд свойств, хотя и в несколько иной форме, но задолго до публикации «Организации поведения»:

«Поведение непосредственно соотносится с последовательностью фаз, которая распределяется во времени… Пространственная организация каждой фазы, фактическая анатомическая структура клеток, которые являются активными в определенный момент времени, будет подвергаться также воздействию афферентного возбуждения. В субъективном смысле последовательность фаз будет отождествляться с ходом мыслей и восприятием».

Затем Хебб перешел к обсуждению условий, связанных со стабильностью этих последовательностей, и затем выступил с новой теорией условий, при которых такие последовательности будут дезорганизованы, как, например, при различных состояниях страха.

Прочитав эту последнюю статью, мы начинаем понимать, что в лабораториях Йеркса Хебб, помимо наблюдений за шимпанзе, занимался многими другими вещами. Накопив опыт в лаборатории Лешли, в МИН и у Йеркса, он приступил к решению ряда важных проблем, поставленных Лешли. Но мнению Хебба, блестящие исследования Лешли в 20-е годы эффективным образом устранили возможность понимания обучения и памяти с точки зрения физиологии, если придерживаться понятия пассивной, «переключающей» нервной системы, которая ограничивается передачей сообщений от сенсорного входа на двигательный выход. Проведя серию экспериментов, Лешли прерывал отдельные сенсорные пути, коренным образом изменял механизмы двигательных реакций, разрывал или изменял обратную связь от соответствующих мышц и вторгался в гипотетические ассоциативные пути без уничтожения специфических «интеллектуальных» навыков. Стоит вспомнить пессимистическую оценку физиологизации, которую Лешли, будучи президентом Американской ассоциации психологов, сделал в своем выступлении на IX Международном конгрессе по психологии в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, в 1929 году:

«Среди систем и точек зрения, которые включены в наши попытки сформулировать науку о психологии, предложение, с которым, похоже, согласны все, состоит в том, что окончательное объяснение поведения или психических процессов следует искать в физиологической активности тела и, в частности, в свойствах нервной системы… Большинство авторов учебников начинают с описания структуры мозга и исходят из того, что это является основой для последующего понимания поведения… Все более модной становится разработка сложных неврологических теорий для «объяснения» этих явлений во всех областях психологии…

В этих работах меня главным образом поражает их бесполезность. Глава, посвященная нервной системе, похоже, лишь предлог для помещения иллюстраций в сухом и однообразном тексте. Выполняет ли она другие функции — неясно».

С точки зрения Хебба, Лешли предоставил достаточное оправдание для тех психологов, которые ратовали за чисто бихевиористскую психологию, прекратив всякие попытки соединить свои теории с физиологией. В июле 1963 года Э. Дж. Боринг в письме Хеббу сделал ему комплимент по поводу нового введения в книгу Лешли «Механизм мозга и интеллект». В ответном письме Хебб высказывает свое общее впечатление о Лешли и его влиянии:

«Лешли, несомненно, состоял из противоречий: я думаю, он был искренне заинтересован в развитии взаимопонимания в теории, но подходил к этому слишком категорично; он был скромен и непритязателен и в то же время крайне тщеславен в своей работе, по крайней мере, мне так кажется; он был гибким оппонентом в дискуссии и готов к уступкам по некоторым теоретическим вопросам и был совершенно неспособен позднее вспомнить аргумент своего противника; он был ярым сторонником физиологической психологии и этаким Самсоном в храме, что стало основной причиной потери интереса психологов к физиологии в течение четверти века». (Письмо Боринга и ответ Хебба находятся в архиве университета Макгилла.)

Проводились также и нефизиологические эксперименты с физиологическим подтекстом. Гештальт-психологи представили результаты ряда исследований, в которых зрительный человеческий опыт не совпадал с характером сенсорной стимуляции сетчатки, а Лешли и Кречевский дополнили эти работы исследованиями животных, которые реагировали на взаимодействие между паттернами стимулов, а не на абсолютную величину или сочетание этих стимулов.

Убежденность Хебба в том, что «проблема понимания поведения — это проблема понимания общей деятельности нервной системы, и наоборот», поставила его перед рядом проблем. Как быть с обучением, памятью, константностью восприятия и распознаванием форм в пределах нервной системы? Как ввести аспекты настройки, внимания и ожидания, ярко продемонстрированные Йерксом в поведении шимпанзе, в общее описание поведения, которое бы снова сделало физиологизацию приемлемой? Его ответы содержались в «Организации поведения». В его решение были включены следующие основные элементы:

1. Кратковременные события, например, образы, будут отображаться в мозгу как активность в нейронных цепях, называемых «комплексами клеток».

2. Скопления комплексов могут затем соединяться друг с другом и образовывать последовательность фаз, невральный эквивалент мысли или идеи.

3. Эти отображения могут достигать постоянства за счет структурных или метаболических изменений в синапсах в соответствии с известным теперь правилом: «Когда аксон клетки А находится достаточно близко, чтобы возбудить клетку В, и постоянно стимулирует ее, в одной или обеих клетках происходит некоторый рост или метаболическое изменение, в результате чего активность клетки А, как одной из клеток, возбуждающих В, увеличивается».

Хотя Хебб признавал, что «общая идея не нова», он считал, что данный ход размышлений можно применить снова «с использованием столь же старой идеи о пониженном синаптическом «сопротивлении» в присутствии иной нейрофизиологии». Хебб также отмечал, что это отличается от принципа Капперса, по которому рост аксонов и дендритов обусловливается нейробиотаксисом, и допускал, что этим можно объяснить такие явления, как выработка сенсорных условных рефлексов. «То, что я предлагаю — это возможная основа ассоциации между двумя афферентными волокнами того же порядка — в принципе, сенсорно-сенсорной ассоциации… в дополнение к линейной ассоциации теории выработки условных рефлексов».

4. Нервная система бодрствующего млекопитающего постоянно находится в действии, и типы активности в последовательностях фаз формируют основу настройки организма и внимания.

Когда Хебб развивал вышеописанные идеи, он находился под сильным влиянием работ Хилгарда и Маркиса (1940) и Лоренте де Но. Наличие ревербераторных контуров навело Хебба на мысль об интересном механизме поддержания активности комплексов клеток до образования постоянных связей, а также о возможной системе кратковременной памяти; хотя предполагалось, что для возбуждения активности в постсинаптической клетке необходим двойной синаптический вход, она обеспечивала потенциальную основу для настройки организма или внимания. Допуская, что комплексы и последовательности, связанные с определенным мыслительным процессом, редуплицируются в мозгу, Хебб нашел интеллектуальный путь в обход результатов Лешли в 20-е годы, одновременно придерживаясь коннекционистских позиций. Следует отметить, что Лешли рассматривал и отвергал более грубые версии таких идей в «Механизмах мозга и интеллекте» (1929), отводя функции неокортекса расплывчатую вспомогательную роль.

5. Наконец, Хебб предлагает временное решение дилемм восприятия, созданных гештальт-психологами. Он высказывает предположение о том, что перцептивный опыт, кажущийся мгновенным и объединенным, например, тот, что участвует в распознавании форм, фактически был собран в начальный период жизни.

Итак, он предполагает существование в начале жизни периода, когда последовательные фиксации на сетчатке образов в процессе обычного познания зрительного мира приводят к образованию скоплений комплексов клеток, которые лежат в основе более общей способности воспринимать «целостные» сложные образы. И на этот раз для решения серьезной проблемы Хебб обратился к области раннего опыта.

Он в основном полагается на данные фон Зендена (1932), относящиеся к незрячим пациентам с врожденной катарактой, зрение у которых было восстановлено с помощью хирургического вмешательства. Сообщения фон Зендена указывают на то, что эти люди способны к определенному зрительному восприятию, но вначале не в состоянии различать весь образ, как это делают нормальные люди. Хебб вынужден также возвратиться к данным своей диссертации и, по-видимому, впервые замечает, что крысы, разведенные в темноте, не отличают горизонтальные полосы от вертикальных. До этого Хебб основное внимание уделял способности животных производить визуальные отличия и демонстрировать обычную способность к изменению реакции. Не имея контрольной группы крыс с нормальным зрительным опытом, Хебб не знал, насколько быстро осуществляется начальное научение. Однако теперь он понял, что выросшим в темноте животным требовалось гораздо больше испытаний, чем для определения способности к визуальному распознаванию в лаборатории Лешли, и запоздало пришел к выводу, что выключение зрения понижало их способность к научению визуальному распознаванию.

В начальный период написания книги Хебб давал наброски глав Лешли для комментариев и просил его стать соавтором. Отчасти его побуждало к этому совместное интеллектуальное предприятие и те улучшения, которые мог внести в работу Лешли. Кроме того, Хебб считал, что соавторство с Лешли придаст книге больший вес. Лешли отказался от этого предложения. Однако отзыв Лешли об оригинале законченной рукописи хранится в архиве университета Макгилла с его пометками и двумя страницами критических замечаний, отпечатанных на машинке. Общая оценка дана не была. Тон комментариев Лешли носит явно негативный и с позиций 90-х годов нашего века несколько «предвзятый» характер. В целом создается впечатление, что ему не хочется разбирать основные идеи и что он довольствуется рассмотрением экспериментальной части.

Наиболее подробные замечания перед публикацией книги Хебба были сделаны Эдвином Борингом, одним из его преподавателей в Гарварде. По-видимому, Хебб выслал ему четыре завершенных главы. Боринг прислал ответ 25 июля 1946 года, сопроводив его шестью мелко исписанными страницами комментариев. Он отнесся к работе вполне доброжелательно:

«Я думаю, что Вам следует продолжить и закончить свою работу. В ней есть новизна. Надо прояснить проблемы, с которыми столкнулись Кёлер и Лешли. Следует уточнить требования к удовлетворительному физиологическому анализу. Вы это сделаете, и аспиранты будут читать Вашу работу после публикации и станут умнее. Вы сможете в определенной мере повлиять на исследования» (архив университета Макгилла).

Боринг дал некоторые общие рекомендации, советуя Хеббу «быть более кратким, меньше защищаться, быть более позитивным, добрым, веселым, дружелюбным и менее рассудительным». В завершение он пишет: «Желаю удачи. Это первоклассная работа, и у Вас хороший стиль. Подвергая Вас весьма суровой критике, я, на самом деле, лишь подбрасываю Вам идеи. Если Вы найдете их неправильными, что же, с Вашей точки зрения, так оно и есть» (архив университета Макгилла).

Хебб, явно ободренный письмом Боринга, поблагодарил его за конкретные советы и сделал следующее предложение:

«Я могу быть более кратким и занять менее оборонительную позицию (одно без другого не бывает); более позитивным (поскольку почти все негативное Вы уже увидели — остальное будет конструктивным). Добрым, веселым, дружелюбным? Гм, дайте попробовать. Теперь это будет легче сделать, хотя ничего не могу обещать!» (архив университета Макгилла).

Книга вышла в издательстве «Уайли» в 1949 году, и Хебб получил письмо от Боринга, которое его, по-видимому, обрадовало:

«Что я могу сказать? Программа грандиозна. Первые главы великолепны. Остальные я прочитаю, когда будет такая возможность. Книга написана свежо и обладает конструктивной искренностью, как раз то, что нужно. Связанные прежними представлениями, Кёлер и Лешли не в состоянии сделать то, что можете сделать Вы, новичок в этой области. Это сделает Вас неординарной личностью». (архив университета Макгилла).

Начали появляться также опубликованные рецензии. Весьма положительные отзывы дали Эттнив (1950) и Ли-пер (1950), хотя Брогден (1950) и Бентли отнеслись к работе менее восторженно. Липер писал:

«Нет необходимости начинать данный обзор с утверждения о значении и высоком качестве этой книги. Это как с кинофильмом, которому не требуется реклама, потому что люди спрашивают друг у друга: «Вы видели этот фильм…?» Книга Хебба написана с таким блеском и качеством, что ей обеспечен определенный статус в психологии».

Но, возможно, больший интерес, чем опубликованный отзыв, представляет переписка Липера с Хеббом, обнаруженная в архиве университета Макгилла и имевшая место до выхода рецензий. Она прекрасно характеризует обоих корреспондентов. 1 мая 1950 года Липер сообщил Хеббу в письме о рецензии, которую должен был написать. Он начинает с того, что согласен с основными положениями, выдвинутыми Хеббом. Затем Липср перечисляет критические замечания, которые он намеревается сделать и спрашивает Хебба, правильно ли он понял книгу и корректна ли его критика. Переписка заканчивается письмом Хебба от 8 июня 1950 года:

«В Ваших двух письмах Вы указали на два основных недостатка, как я понимаю, моей теории. Я говорил другим, что она вызывает сомнения, когда (1) связывает восприятие образов с определенными стимуляциями и (2) что моя интерпретация интегрированных аспектов гнева или страха не внушает доверия… Я не думаю, что имеющиеся данные окончательно указывают на ложность теории в том виде, в котором она изложена — в существующем виде она представляется «правильной», но, на мой взгляд, те критические замечания, которые Вы выдвигаете, полностью оправданы… Так или иначе, это частное письмо к Вам, и оно не должно повлиять на Вашу рецензию. При рецензии книги Вам, я думаю, следует (если я вообще вправе делать такое предложение) подчеркнуть недостатки книги… единственный шанс сделать из теории что-то — это выявить ее слабости» (архив университета Макгилла).

Липер предоставил обещанные замечания и был щедр на похвалу. Книга не рецензировалась в «Сайколоджи-кал Буллетин», центральном издании, где в те времена помещались критические обзоры для Американской ассоциации психологов. Питер Милнер рассказывал, как Хебб сказал ему, что Лешли попросили написать рецензию, и он согласился, но так этого и не сделал: «Меня бы не удивило, если бы Лешли поступил именно так. Я полагаю, он был очень неоднозначным человеком». 22 ноября 1949 года Лешли поздравил Хебба с книгой:

«Хотя Ваши аргументы меня по-прежнему не убеждают и я не согласен со многими выводами в первой части, я по- настоящему восхищен Вашей книгой. Это глубокая по мысли и стимулирующая работа. Она отражает широкий кругозор автора и написана стилем, которому я завидую. Примите сердечные поздравления с выдающимся достижением» (архив университета Макгилла).

Однако Марк Розенцвейг, посещавший семинары Хебба в Гарварде летом 1947 года, вспоминает, что Лешли высказывал другую, более едкую оценку книги на неофициальном ланче в Нью-Йорке (Розенцвейг, частное сообщение). По воспоминаниям Розенцвейга, Лешли говорил, что идеи, высказанные в книге, представляют собой искаженные версии его (Лешли) идей, которые Хебб неправильно понял. Последнее наверняка больше соответствовало бы комментариям Лешли по поводу более ранней рукописи и ходу его мыслей о коннекционистских теориях за прошедшие годы. Действительно, у Лешли можно иногда найти истоки идей Хебба (например, о спонтанности действий в нервной системе), но, как правило, Лешли отказывался от линии, развиваемой затем Хеббом. Отношения между Хеббом и Лешли были, по-видимому, достаточно сложными. В августе 1966 года Фрэнк Бич, который был очень близок к Хеббу и работал с Лешли после защиты докторской диссертации, в письме спрашивал Хебба о его отношениях с Лешли. Бич должен был выступить с лекцией о Лешли на заседании ААП в 1966 году:

«Одна из тем, на которой я хотел бы остановиться, — это отношения Лешли со студентами. Я всегда считал, что мы с ним особенно хорошо ладили, потому что мои собственные исследования никогда не пересекались с его и, следовательно, теоретических разногласий у нас не возникало. С другой стороны, я помню, что у Вас и некоторых других время от времени происходили с К.С.Л. горячие дискуссии (полагаю, дружеского характера)… Если Вас не затруднит, вышлите мне, пожалуйста, комментарии, предложения, наблюдения и т. д., которые, на Ваш взгляд, могут мне пригодиться» (архив университета Макгилла).

Хебб ответил: «За исключением короткого периода, я был в прекрасных отношениях с Лешли». «Короткий период» последовал после критики Хеббом одной из статей Лешли о механизмах зрения. Однако, далее Хебб жалуется на разные другие проблемы, которые у него возникали с Лешли, и пишет:

«Все это время мы были в отличных отношениях, не очень близких, но дружеских. Он не одобрял «Организацию поведения», когда я ее писал… (… ему понадобилось пять месяцев, чтобы просмотреть черновой вариант конспекта, который я ему оставил — так как до того я сказал ему, что это теория связей, а это определение он не переваривал). В своей статье для ARNMD от 1956 года… он опубликовал то, что фактически является моей теорией, использовав термин «система следов» вместо термина «комплекс клеток». Он говорит, что это «теория церебральной структуры, которую я замышлял в течение нескольких лет» — но, разумеется, не упоминая о связях. Неприличное слово. «Ассоциация» — лучше. Так что он изрядно похитрил» (архив университета Макгилла).

Это, конечно, было последней иронией в их взаимоотношениях.

Указанная статья стала у Лешли последней (1958), и, действительно, как указывал Хебб, он в конце концов принял теорию редуплицированных следов, предложив гипотезы, касающиеся настройки организма и внима-ния и в общих чертах очень похожие на предположения Хебба.

Еще одна постоянная тема в карьере Хебба — это его интерес к образованию. Будучи аспирантом университета Макгилла, Хебб работал на полную ставку преподавателем средней школы и директором начальной школы. Он посвящает несколько страниц своей автобиографии рассказу о своих попытках перестроить систему поощрений и наказаний, принятую в начальной школе для того, чтобы побудить детей учиться. Вполне в духе Хебба был такой прием: выступая против установленной традиции, он «наказывал» не желающих учиться школьников, посылая их поиграть!

В университете Макгилла Хебб продолжал свои «эксперименты» в образовании, преподавая вводный курс психологии. Он очень серьезно относился к преподавательской деятельности. Он читал лекции, встречался с ассистентами и контролировал «эффективность» каждого экзаменационного вопроса но курсу. Кроме того, в то время, когда тексты по вводной психологии были длинными и всеобъемлющими, Хебб написал очень необычную, небольшую, но связную книгу. Характерным было его стремление делать выводы о психической жизни исходя из поведения и связывать психологические и физиологические аспекты анализа.

Хебб также придерживался оригинальных взглядов на преподавание в аспирантуре. Обязательных курсов было немного (насколько я помню, один курс по статистике и семинар Хебба). Студентам рекомендовали ходить на лекции по другим предметам, «если это необходимо» или «интересно».

Стивен Э. Гликмэн вспоминает:

«Когда я попытался записаться на курс X. X. Джаспера по невральным механизмам в Монреальском институте невропатологии, чтобы получить зачет, Хебб отказался подписать мое заявление. «Зачем Вам зачет по этому курсу?», — спросил он. Я ответил, что мне предстоит много заниматься нейроанатомией и я боюсь, что не изучу ее без экзаменационной нагрузки. «Давайте разберемся, — сказал он, — Вы хотите сказать, что не будете учить материал, если его не придется запоминать для экзамена? Очевидно, он не очень важен». И он сделал этот курс факультативным.

Каждому аспиранту предоставлялась лаборатория. Вообще он любил бродить по такой лаборатории, находить какое-то явление и затем составлять подробный письменный обзор. Неясно, откуда брались оригинальные «прогулочные» идеи, но мне кажется, что утренние и вечерние обсуждения в буфете (посещение которого было более или менее обязательным) были главным их источником. Ко времени моего прибытия (в январе 1956 года) связывать свою работу с теорией Хебба казалось малопривлекательным. Насколько я мог судить, его повергли в смятение проверки теории 30-х и 40-х годов, которые, как он полагал, привели к большому количеству исследований, ставшими ненужными после того, как теория умерла. Поскольку он считал, по крайней мере, по его словам, что все теории в психологии были в этот период времени неизбежно ошибочны, фокус состоял в том, чтобы использовать теорию для привлечения внимания к «вечным» вопросам, ответы на которые будут представлять интерес, даже когда первоначальная теория отпадет.

Внимательный читатель заметит, что имя Хебба очень редко появлялось в работах аспирантов и докторантов, работавших в лабораториях университета Макгилла. Джеймс Оулдс рассказывал мне, что в 1954 году он и Питер Милнер предложили Хеббу соавторство в оригинальной работе по самостимуляции, а тот отказался. Я знаю о других подобных случаях. Однажды он объяснил мне, что если на этих публикациях появится его имя, люди подумают, что работа «исходила из лаборатории Хебба», и студенты не получат заслуженное вознаграждение. Он хотел, чтобы они получали максимально возможное вознаграждение и сами стремились сделать как можно больше.

И последний комментарий. Аспиранты должны были ухаживать за своими подопытными животными самостоятельно. Не очень-то веря в их прилежание, Хебб приходил рано утром, проверял, есть ли в клетках пища и вода и чисты ли в них подстилки. Нерадивым студентам он оставлял записки с резкими замечаниями. Как-то группа аспирантов преподнесла Хеббу подарок — новый мощный фонарь для того, чтобы ему легче было отыскивать нарушителей. Он с недоумением принял подарок и никогда о нем не упоминал. Мне кажется, он не оценил шутку.

Работа, вышедшая из аспирантской программы в Макгилле, в значительной степени способствовала распространению идей Хебба.

Оценивая свою теорию спустя десятилетия после ее опубликования, Хебб (1955) указал на ряд исследований, проводившихся в лабораториях Макгилла, которые свидетельствовали о созидательной ценности этой теории, даже учитывая неверность ее фактических деталей. В частности, он упоминал исследования сенсорной депривации, воздействий раннего читательского опыта на зрительное восприятие и роли среды в умственном развитии ребенка, а также эксперименты, в которых пересматривались концепции массового действия и эквипотенциальности, выдвинутые Лсшли. Хебб отметил также открытие Оулдсом и Милнером (1954) систем позитивного усиления в мозге и изучение Шарплессом и Джаспером (1956) привыкания как примеры значительных работ, к проведению которых ученых побудили пробелы в теории. Те, кто рассматривал «Организацию поведения» как книгу, носящую умозрительный характер, а ее основные идеи как «не подлежащие проверке», должны были признать наличие в ней интересных и новаторских данных, полученных в лабораториях Макгилла».

Не хотелось бы представлять Хебба слишком праведным, и вряд ли он этого хотел. В своей автобиографии Хебб (1980) указывал на свою «тягу к научной работе» и писал: «У меня, конечно, были твердые намерения создать себе имя, но я должен был сделать это на свой манер… в результате я провел тринадцать лет в пустыне, хотя можно было быстрее добиться наград за более уместные исследования, уместные — с господствующей тогда точки зрения».

Невероятно щедрый по отношению к студентам, он мог быть очень агрессивным, когда речь шла о получении заслуженного признания от коллег, и если он чувствовал себя интеллектуально оскорбленным, способен был оповестить об этом весь мир. В архиве университета Макгилла имеется его переписка с Рэймондом Кэттеллом, в которой Хебб по-существу вынуждает Кэттелла признать, что он в долгу перед Хеббом за некоторые идеи, касающиеся природы интеллекта. В архиве есть также довольно резкие письма, отправленные им Гарри Харлоу. Они касаются редактирования работ, посланных студентами Макгилла в «Журнал сравнительной и физиологической психологии», а также нежелания Харлоу предоставить Хеббу возможность сделать публичный отзыв о работе, выполненной в лаборатории Харлоу и содержащей нападки на идеи Хебба о первоначальном опыте. В письмах содержатся и взаимные комплименты, но с присущей ему решительностью Хебб готов был передать свои возражения в Комитет по публикациям Американской ассоциации психологов.

Резкая сторона характера Хебба проявилась также в весьма памятном случае. Он был связан с очень известным английским биологом, приехавшим в университетский городок, чтобы прочитать несколько лекций для широкой аудитории. В дни, предшествующие лекциям, он каждое утро приезжал в Доннер Билдинг и шел прямо в кабинет Хебба, где оба проводили большую часть дня. Хебб, похоже, был польщен вниманием приезжей знаменитости и подолгу с ним беседовал. На первой вечерней лекции стала понятна логика этого внимания, поскольку знаменитый гость поднялся и изложил слушателям очень близкую версию первых лекций Хебба по курсу вводной психологии. Хебб пришел в ярость. На следующее утро он то и дело заходил в буфет, выкрикивая свои комментарии. «Этот человек похож на старого морского волка. Он кладет свои ноги вам на плечи, и вы не можете его скинуть». И йотом: «Он, как сорока, везде собирает по кусочкам информацию». И, наконец: «Он никогда ничего не забывает, потому что мысли ему не мешают». Вот такая история.

Две другие черты Хебба, отложившиеся в моей памяти — это собственное толкование своей области деятельности и восприятие себя как личности. Что касается области деятельности, то хотя Хебб и нс был историком (в обычном смысле этого слова), он придерживался последовательного подхода к ряду проблем, рассматривая их в исторической перспективе. Утрата интереса к центральным проблемам мышления, настройки организма и внимания с выходом на первый план теории бихевиоризма Уотсона и принятие модели телефонного коммутатора, ставшие, по мнению Хебба, результатом работ Шеррингтона по рефлексологии, сформировали основу его идей о психологии. Кроме того, он рассматривал соответствующую интеграцию природы и воспитания как очень важную для психологической науки и написал значительные работы но истории и теории этого предмета. На обязательном семинаре Хебба в Макгилле подробно обсуждалось стремление бихевиористов прийти к соглашению с гештальт-психологами по поводу феноменов перцепции, а также работы и воззрения его учителя, Карла Лешли.

Позиция Хебба в отношении конструирования психологических теорий была неотрывна от его исторического подхода. Будучи давним свидетелем теоретических схваток 30-х и 40-х годов, Хебб был обеспокоен тем, что преждевременно сформулированные теории приводили к большому количеству бесполезных исследований. Он поставил перед собой задачу создать теорию, которая освещала бы насущные проблемы психологии, одновременно подведя итог: обеспечить достаточную точность, способную служить ориентиром для исследований, которые могли бы продолжаться, даже если теория окажется несостоятельной, и в то же время сделать так, чтобы слишком большая точность не побудила психологов заняться «простой» проверкой теории. Иногда это оказывалось невыполнимым. Нелегко было, к примеру, добиться у Хебба объяснения термина «стимулирующая функция», который он применял для обозначения ординаты теоретического графика в статье о «Мотивах поведения и концептуальной нервной системе», помещенной в журнале «Психологическое обозрение» за 1955 год. Он сказал, что «стимулирующая функция — это стимулирующая функция», улыбнулся и решил, что вопрос снят. Питер Милнер описал аналогичную проблему, с которой столкнулись он и Джеймс Оулдс, когда попытались уточнить мнение Хебба о комплексе клеток. Хотя я думаю, что иногда он не возражал против хорошего прямого испытания и даже получал от него удовольствие (особенно, если испытание удавалось), в теории его роль сводилась скорее к генерации идей для исследований, чем к четкому прогнозированию результатов эксперимента.

Он был агрессивным мыслителем, который, как мне кажется, любил плыть против течения (об этом свидетельствуют его первые эксперименты в области обучения, диссертация на степень магистра и книга «Организация поведения»). Пожалуй, у Хебба было сильно развито ощущение собственной значимости, которое делало его достаточно свободным. Он мог наслаждаться воздаваемыми ему почестями, не становясь от них зависимым. Когда его попросили выступить в 1984 году с заказным докладом, он ответил, что подобные просьбы не принимает. Он, мол, уже сказал все, что должен был сказать и не собирается повторяться. А затем, удовлетворенно улыбаясь, добавил: «… Если Фреду Скиннеру хочется повторяться, я не против».

«Мне потребовался год, чтобы заставить себя написать это письмо, что говорит о степени моего нежелания выходить из Общества психологов-экспериментаторов. Но теперь я высылаю Вам свое заявление об отставке, хотя и с большой неохотой. Для меня было и остается лестным мое избрание… Членство в Обществе действительно является «особой честью», как выразился профессор Боринг. [Но]… мне кажется, что Общество больше, чем подобает почетному учреждению, функционирует как эксклюзивный клуб. Возможно, мое мнение несправедливо; однако я, по меньшей мере, озадачен отсутствием среди членов Общества таких людей, как Моурер, Липер, Крех Майер, Ирайон, Гатри, П. Т. Янг» (архив университета Макгилла).

В написанном от руки примечании добавлены имена Уэйна Денниса и Тёрстоуна, и Хебб вопрошает: «Почему нет женщин? Устав это допускает». Затем он добавил имя Эдны Хайдбредер. После получения сдержанного, но достаточно сердечного письма с выражением признательности от Брогдена, Хебб дописал: «То, против чего я возражаю, — это всякого рода остракизм… Считайте меня диссидентом, который надеется получить кое-какие привилегии от Подразделения 3, ААП. Мне все еще не нравится то, что я сделал».

Как отмечал Питер Милнер (1986), идеи Хебба способствовали поведенческим и физиологическим исследованиям интеллекта, восприятия и первоначального обучения, а также разработке невральных моделей. С появлением новых методик изучения синаптической пластичности взгляды Хебба на обусловленные использованием изменения в синаптической передаче имели исключительное влияние. Если говорить о цитировании работ Хебба, то время было к нему благосклонно. Джо Мартинес и другие недавно ознакомились с ретроспективным обзором «Организации поведения», в котором Джо нашел ссылки па книгу в «Указателе библиографических ссылок в области общественных наук» и «Указателе научных ссылок». Число постоянных ссылок, появившихся в 50-е и начале 60-х годов заметно возрастает в конце 60-х и начале 70-х в обоих указателях. Затем, после еще одного стабильного периода, их с середины по конец 80-х стало явно больше в «Указателе научных ссылок», но не в «Указателе библиографических ссылок в области общественных наук».

Представляется вероятным, что резкое увеличение ссылок в 1960–1970 годы было вызвано возрастанием интереса к проблемам познания, который в то время проходил через психологию, и что последующий их рост свидетельствовал о более интенсивном изучении механизмов синаптических изменений и о почти обязательном упоминании «синапсов Хебба». В этом случае было бы интересно выяснить, сколько людей, использующих термин «синапс Хебба», знают, в каком контексте он возник. Вряд ли Хебб был бы особенно разочарован, если бы обнаружил, что его цитируют люди, которые не полностью понимают его работу.