Veritas

Глава 4. Поединок

Люция без стука вошла в одни из самых роскошных покоев замка. Когда-то они принадлежали одной высокородной наложнице, покойной матери Магнуса. Всё в них сверкало золотом и бордовым бархатом, потому не сразу бросилась в глаза огненно-красная шевелюра принцессы амфибий, что мрачной тенью сидела на огромной кровати с поднятым балдахином.

Она не заметила вторженца. Сидела, уронив лицо в ладони и о чем-то напряжённо думала.

— Приветик, золотая рыбка! — насмешливо поздоровалась Люция и прошла вглубь спальни. — Почём слезы льёшь? Грамм за серебрушку? За три? А если я хочу ведро? Какой нынче курс в рыбном царстве?

— Смейся-смейся, пока можешь, человечка, — прошипела Меридия и убрала руки с лица в её ладонях остались редкие голубые жемчужины. И правда плакала? — Нравится тыкать всем в нос своё остроумие? В шуты заделалась?

— Ага, — невозмутимо кивнула Люц и привалилась плечом к столбику кровати. — Не только же королю придворных развлекать.

Жёлтые глаза амфибии вспыхнули.

— Гадина!

— От гадины слышу, — парировала Люция и оправила манжету своего чёрного дублета с золотым кантом. — Так что там тебе мать в письме начирикала, да тётя нашептала?

Меридия насупилась и скомкала алую простыню в кулаках.

— Не скажу!

Люц рывком подалась к ней. Их носы едва не столкнулись, принцесса испуганно замерла, таращась на неё, как кролик на удава.

— Ты же знаешь, это не праздное любопытство, — сурово произнесла фарси.

Амфибия фыркнула и отвернулась.

— Дело не касается Далеона и его безопасности. — Она вскочила на ноги и прошла вперед, заламывая пальцы. Янтарное платье с блестящим шлейфом красиво струилось по статной фигуре, чешуйки на лифе блестели в ярком свете канделябров, как настоящее золото. — Я приносила клятву служения и не свершила бы того, что может ему навредить. Просто не смогла. Ты сама знаешь!

Люция двинулась за ней, как ищейка, напавшая на след.

— Знаю. Только поэтому ты и Сесиль ещё не под замком.

Меридия возмущённо хмыкнула, а десница продолжила:

— Так о чем вы беседовали? — замерла за плечом амфибии, глядя на их отражение в прямоугольном зеркале. «Золотая рыбка» гневно поджимала губы и стискивала кулаки, но упрямо молчала. — Предположу: речь шла как раз таки о «клятве служения». Ты же принцесса Альфарда. Первая дочь. Кажется, у тебя есть младший брат, но он не сядет на трон — у вас правят только женщины. Если бы не Магнус и твоё нахождение в Ригеле в качестве «заложницы мира» ты бы сейчас получала образование наследницы и готовилась стать будущей Морской Владычицей. И что мы имеем? — Люция лукаво сощурилась и, понизив голос, сказала ей на ухо: — Тиран умер, империя распалась, на троне — Далеон, с которым у вас близкие отношения. Ты можешь попросить у него свободы, и он, уверена, запросто отпустит тебя на родину. Но этого мало твоей матери и тётке. Будущая Владычица не может «служить» вражескому монарху! Нужно чтобы он освободил тебя от клятвы. Только одного не понимаю?..

— О, заучка-Люция чего-то не понимает! — нервно усмехнулась Меридия, всё крепче впиваясь ногтями в ладони. По пальцам побежала кровь.

Люц пропустила её замечание и молвила раздумчиво:

— …не понимаю, почему ты ещё здесь? Почему не в покоях короля? — губы растянулись в жёсткой ухмылке, синие глаза сверкнули. — Почему не разгоняешь блудливых девок? Почему не соблазняешь его? Не даришь подарок в лице себя? Не упрашиваешь и не умоляешь на коленях, лаской, как ты умеешь?

— Зато ты не умеешь! — ощетинилась Меридия, оборачиваясь к ней. — А стоило бы! Может быть не ходила бы сейчас такой злой сукой! Далеон отличный любовник, — признание принцессы покоробило фарси. — Доброе слово и собаке приятно, а ты только и делаешь, что пилишь его. Трухва! — вдруг прорычала она и схватилась за волосы, Люц невольно отступила, таращась на «рыбку», как на чокнутую. — Ты хоть представляешь, как он мучается?

— Что-то он не выглядит мучеником в объятьях фавориток, — невесело фыркнула Люция.

Амфибия замотала головой, испортив укладку, и снова подняла на десницу пышущие яростью и отчаянием очи.

— Ты идиотка? Ему побоку эти дуры! Его всегда, — сделала шаг к Люц. — Волновала, — ещё шаг. — Одна, — палец тычет в грудь. — Конкретная, — тычок. — Дура!

Люция сбросила её руку и стиснула зубы. Меридия чуть наклонилась и прошипела ей в лицо:

— Я смирилась с тобой. Нет, не так. Я постаралась смириться, что у моего возможного мужа будет любовница в твоём лице. Лишь бы он не страдал. Ведь я любила Далеона не только как мужчину, но и как друга. — Она шумно вздохнула и продолжила жёстко: — И что я вижу? Ты всё испортила! И продолжаешь портить!

— Это он всё портит! — возмутилась Люц, и сама поразилась, как по-детски это прозвучало.

— Неужели?! — едко усмехнулась Меридия, наступая на неё. Фарси пятилась. — Скажи мне, детка, что ты чувствуешь к нему?

Люция запнулась, но самообладание вовремя вернулось к ней. Она замерла, стиснула кулаки и гордо вскинула подбородок.

— Какая разница? Он теперь ненавидит меня и всё равно женится на подходящей партии. Кроль же.

— Мразь! — взвизгнула принцесса и швырнула в неё пригоршню жемчуга. Десница вздрогнула. — Ты так ничего и не поняла. Проваливай отсюда! — она со звоном скинула с комода золотую вазу и растоптала алые розы. — Проваливай, пока я не подправила твою смазливую рожу!

Люция спешно последовала совету, смотря на разгневанную амфибию во все глаза. Уже в дверях она остановилась и задумчиво добавила:

— И всё же вы с тёткой обсуждали не только клятву.

Под вопль Меридии ваза полетела в хлопнувшую дверь.

Люция выскочила из покоев в смешанных чувствах. Щеки пылали, сердце грохотало в ушах.

Слова Меридии стучали в голове набатом, но думать о них совершенно не хотелось, как и тешить себя пустыми фантазиями.

Ну, «креветка» даёт — такую отповедь ей прочитала! А как искусно съехала с темы. Ни слова о тёте и о содержании письма матери, всё лишь на уровне догадок.

И не таких уж беспочвенных. Всё что Люция сказала принцессе — правда. Меридии рано или поздно придётся просить у Далеона освобождения от клятвы, иначе родственницы не примут её в королевстве и уж тем более не сделают наследницей.

Но это явно не всё. Иначе бы принцесса уже помчалась к Далеону, упала в ноги и со слезами на глазах молила о свободе.

Что-то ещё есть… Что-то ещё…

Невольно Люция вспомнила, как сама страдала из-за неисполненной клятвы. И не просто терпела боль — отрубилась и пошла убивать Далеона. Значит, такой выход предлагает ей магия? Убить нынешнего короля? Тогда обещание будет исполнено?

А сможет ли она пойти на такое?

Люция тряхнула головой.

Ощутила, как запекло крестик на груди, а следом заныли шрамы, и спешно выкинула из головы опасные мысли.

Надо идти спать, раз представилась возможность, но десница не хотела возвращаться в спальню, слушать по пути несущиеся из королевских покоев стоны, а затем остаток ночи ворочаться на постели и терпеть кипящую внутри бессильную ярость.

Да и проколы в мочках от тырховых сережек жглись, не позволяя забыть о себе и вечере, когда фарси их получила да с какими словами. Злыми, ядовитыми и не лишенными правды. И от того жалящими ещё больнее.

Люция вышла на узкую винтовую лестницу одной из башен и зашагала вниз, в подвалы замка, туда, где находятся склады, купальни, а ещё — тренировочный зал.

Рыцари гвардии используют его зимой. В Ригеле в это время года не забалуешь: на улицах лежит снег, дует порывистый ветер, на открытых Полигонах не позанимаешься толком, а тренировки пропускать нельзя, особенно «боевой мощи» замка. Им всегда нужно быть готовым к отражению нападения неприятеля, тем более в такое смутное время.

Вот и был создан «закрытый полигон» под твердыней Ванитасов.

Уже на подходе к искомому помещению Люция услышала звон клинков, а стоило зайти — застала захватывающую сцену.

Виктор принял низкую стойку и плавно но молниеносно взмахнул мечом снизу вверх. Аттис отшатнулся. Клинок вспорол воздух перед его носом, но на-четверть-орк не растерялся: ушёл в сторону и отбил двуручником следующий выпад. Клинки столкнулись со звучным лязгом и расцепились. И снова, снова.

Их стили боя различались, как изящная булавка и кряжистый гвоздь. Тонкий клинок брата порхал быстро и разил точно, словно игла в руках умелой портнихи. Молодой граф же орудовал мечом, как кузнец молотом, тяжеловесно и мощно. Оба не разменивались на показуху, не выделывались (впрочем, и зрителя не ожидали), наносили чёткие удары, а иногда и подлые.

Аттис грузно припал на одну ногу и рубанул сверху. Виктор принял атаку, но тут же отклонил меч, и лезвие противника со звоном соскользнуло вниз. Юный граф сбился с шага, и рыцарь пнул его в грудь.

Отточенный годами взмах — и острие клинка упирается в горло, упавшему на попу растерянному противнику.

— Сдаюсь, — натужно рассмеялся Аттис и, оттолкнув кончик лезвия, перевёл тяжёлое дыхание. Вытер запястьем пот над губой. — Но обязательно возьму реванш!

— Удачи, — усмехнулся Виктор, смахнул с важного лба витой локон и помог другу подняться. Тот не выглядел опечаленным проигрышем, наоборот его зелёные глаза горели предвкушением скорой схватки, а в голове наверняка уже вертелись новые стратегии победы.

— Вы хороший воин Аттис, но боюсь братца вам не обставить, — решила объявить о себе Люция и беззастенчиво прошла в зал.

Мужчины слегка стушевалась. Ещё бы! Оба взмыленные, распалённые, с голыми торсами с удивительно чётким рельефом и в низко посаженных штанах. В таком виде без стыда и совести, наверное, способен расхаживать лишь Далеон. Хотя король и голым не постеснялся бы выйти перед всем честным народом, об его самомнение можно орехи колоть.

Аттис прокашлялся и неловко пригладил спутанные косички, робко улыбнулся краешком рта, Виктор усмехнулся и сложил руки на крепкой груди. Все же, как хорошо ему без щетины! Сразу лет десять скидывает и лицо такое открытое становится, очаровательное.

И не важно, что взгляд суровый и предвещает ей кару за то, что она вместо сна бродит по замку. Зато сколько доверия внушает!

Без сомнений брат ей ещё вправит мозги за халатное отношение к здоровью, но не при постороннем.

Люция замерла рядом с ними и обратилась к Аттису:

— Может, сразитесь со мной, граф? Я уже давно не участвовала в спаррингах, соскучилась, а Виктор отказывается со мной драться.

— Почему? — удивился лэр и глянул на друга.

— Боится, — ехидно отметила девушка и стрельнула глазками в брата.

Виктор хмыкнул.

— Если только навредить.

— Я сильная, — задрала нос Люц, скорее шуточно ежели серьёзно. Усмехнулась вредненько и сообщила на-четверть-орку вполголоса, словно делилась секретом: — Он просто боится продуть девчонке, вот и не соглашается даже на тренировочный бой. Не хочет защемить своё самолюбие…

— Я не дерусь с женщинами, — услышал её братец и нахмурил густые брови.

Аттис рассмеялся:

— Конечно, ты их тра… — запнулся, столкнувшись взглядом с Люцией. Виктор наградил его красноречивым взором, будто друг выдал какой-то страшный секрет. — Кх-м, не будет выражаться при лэре.

Девушка закатила глаза.

— Я вас умоляю, не надо меня щадит. И ни такого за годы в замке наслушалась. А-а… что естественно — то не безобразно, — пожала плечами, но тут же глаза её зажглись предвкушением, и фарси подалась к Аттису, заставив того невольно отступить. — Расскажите, милый друг, что там у Виктора на любовном фронте? Есть ли девушка на примете? А-то он ничего нам с Изой не рассказывает.

— И Аттис не расскажет, — встрял между ними объект обсуждения с красными щеками и упрямо поджатыми губами. — Ты, кажется, хотела сражаться? Вот и сражайся! Аттис, как зараза и просила, не щади её.

— Так точно! — отсалютовал товарищ и подхватил с пола свой двуручник. — Милая лэра, — он чинно поклонился Люции и указал на стену в конце зала: — оружие там.

— Благодарю, лэр!

Наученным взором она отыскала подходящие клинки: длиной с локоть, без гарды, тонкие и легкие. На удивление, острые. Скинула дублет, оставшись в шёлковой рубашке, собрала длинные волосы в хвост, вооружилась и заняла позицию в центре просторного каменного зала, напротив соперника.

Она смотрела в его зелёные глаза, в которых сквозила решимость; на торчащие из-под нижней губы резцы; на бугрящееся мускулами тело, на котором выступили бисеринки пота; на вострый меч в правой руке… и тело охватило привычное волнение. Оно проникало в вены, как яд, пузырило кровь, разгоняло сердце, углубляло дыхание.

Люция успела соскучиться поэтому опьяняющему чувству восторга и страха. Как давно из-за бумажной волокиты, ей не удавалось навестить полигон! Размять косточки, подраться.

Теперь же она в тренировочном зале, готовится сразиться с графом, которого рассматривала себе в мужья, мускулы сводит от напряжения и левую руку, как назло, потряхивает. Ну, ничего!

Она не слабая.

Совсем не слабая.

Справится.

По-другому быть не может.

— Начали! — объявил Виктор, и противники сорвались с мест.

Клинки схлестнулись, высекая звон и металлические искры. Аттис явно её жалел, не прикладывал полной силы, использовал одну руку вместо двух, внимательно всматривался в её напряженное лицо, чтоб не передавить. Дурак! Ей не нужны поблажки!

Люция отбила меч и ударила локтем в открытое солнечное сплетение. Аттис охнул и отпрянул, схватившись за грудь.

— Как коварно!

— Не зевай! — цыкнула Люц.

И они снова сцепились в каскаде быстрых ударов.

Люция не сдавала позиции, уклонялась юрко, как мангуст в схватке со змеем, целилась в незащищённые места и пару раз царапнула террина по голой коже. Но что ему обычный металл? От острого лезвия даже следа на теле не осталось. А вот Люц пришлось бы не сладко.

Мужчина стал осторожнее. А когда фарси чередой быстрых атак начала загонять его за пределы очерченного на полу квадрата, взял меч в обе руки и бить стал в разы сильнее и точнее. И всё равно не достаточно! Мало! Что толку от такого боя?!

Люция парировала удар, резко нырнула вниз и сделала подсечку. Аттис пошатнулся, она подскочила и ударила навершием гарды ему в челюсть. Зубы клацнули. На-четверть-орк зарычал, отскочил и схватился за больное место. Зыркнул на фарси по-волчьи.

— Сдаёшь позиции, друг? — насмешливо крикнул Виктор, но напряжение в голосе не укрылось от девушки.

Она ухмыльнулась. Самодовольно, глумливо, как часто делал коронованный придурок. Поиграла кинжалом.

— Кажется, граф, не боится продуть девчонке, братец!

— Ну, погоди! — прорычал террин и ожидаемо кинулся на неё с новым яростным запалом.

Теперь меч воина разил, словно боевой топор, и обрушивался на скрещенные клинки Люции со всей мощью. Встречать прямые атаки стало невыносимо, левая рука всё сильнее ныла, а под рёбрами вращался магический смерч, готовый прийти на помощь хозяйке по первому зову. Но Люц не давала ему выхода: это физическая дуэль, а не магическая.

И она хотела доказать, в первую очередь себе, что травма, оставленная деймоном-химерой, не ослабила её, не сделала никчёмной, не убила к чертям собачим её навыки «танца меча».

Потому что иначе ей грозит смерть.

Слабые не выживают на вершине терринского общества. Даже сильные — как показал Магнус, Кейран и Рагнар — легко умирают. Но лучше уж быть, как они и прожить несколько веков, чем бездарно погибнуть в жалкие неполные двадцать.

Люция решительно вдохнула и ринулась на противника со всем остервенением. Клинки со свистом вспарывали воздух. Аттис уклонялся и отбивал хаотичные выпады; некоторые задевали его, но юноша не замечал легкой боли и напила на фарси с каждым мигом всё активнее. Черты лица ожесточились, губы растянулись в зловещей одержимой улыбке, в очах пылал огонь, в жилах кипела лава.

Граф парировал удар и ударил кулаком слева. Люц пропустила атаку над грудью и кувыркнулась вбок. Вскочила словно разжатая пружина, метя кинжалами в грудь. Аттис встретил удар мечом и отбил лезвия вверх. Выкинул вперёд свободную руку, но девчонка ушла в сальто и швырнула в прыжке кинжалы. Один вошёл в землю, второй пришпилил мысок сапога.

Аттис охнул, скорее от удивления, чем от боли, и Люция с усмешкой рванула вперёд для решающего удара. Выхватила из земли клинок, распрямляясь, целясь в горло. Дрогнувший кадык уже стоял перед глазами, когда левую руку прострелила дикая судорога. Люция закричала без звука, оружие выпало из ослабших пальцев, а меч неудавшегося жениха уже летел ей в лицо.

— Люция! — крикнул Виктор.

Глаза Аттиса расширились в ужасе: он не успевал прервать атаку!

Чёрный кинжал влетел ему в кисть и выбил из руки оружие. Оно улетело со звоном в конец зала, на-четверть-орк охнул, схватившись за рану, заметил, кинувшегося к ним Виктора (это он спас сестру в последний момент), и тут же склонился к упавшей на колени девушке.

— Ты как? — спросил с неподдельным беспокойством и накрыл ладонью её плечо.

Люц дернула головой и отшатнулась в молчаливом отказе от помощи. Тяжело дышала и прижимала к себе больной локоть. Ей не верилось, что она чуть не померла. На тренировке! Из-за тырховой старой раны!

— Дерьмо! — цыкнула она под нос и упёрлась лбом в колени. Не хотелось никого видеть. И чтоб никто не видел её горящее от стыда и досады лицо.

Она ослабла. Недопустимо, непоправимо ослабла!

— Люция, что с тобой? — взволновался граф, фарси не отвечала. — Может помочь чем? Позвать врача?

— Только не это, — тихо хрипнула она.

— Сходи за аптечкой, — распорядился Виктор и, когда друга след простыл, присел возле сестры на одно колено и, игнорируя вялое сопротивление, расстегнул запонки и закатал рукав рубашки до плеча.

В глаза бросились бинты пропитавшиеся сукровицей и местами — засохшей кровью.

— Хисс! — тихо выругался он на орочем и начал осторожно распутывать безобразие: — Ты не говорила, что всё так плохо.

Люция поджала губы и потупилась.

— Это из-за активности и… магии. Мне нельзя нервничать.

Виктор снял грязную повязку и внимательно осмотрел со всех сторон воспалённые рубцы: узкие, частые, глубокие, видно, что от зубов чудовища. Кожа на них потрескалась, кое-где лопнула, оттуда и сочилась лимфа.

— Не понимаю, как это связано, — сказал хмуро и вытащил из-за пояса серебристую флягу и платок. Щедро плеснул горячительное на ткань и начал обрабатывать раны.

Люц зашипела сквозь зубы и попыталась отвлечься от боли объяснением:

— Лекарь сказал, что укус химера повредил не только связки, но и магические потоки. И если физически рана ещё затянется кое-как, то на энергетическом плане — нет. И как назло, в нашем королевстве нет целителей, способных залатать подобные травмы. Был герцог Рагнар, да сплыл. В такие моменты искренне жалею, что он умер, — безрадостно усмехнулась Люция.

Брат заглянул ей в лицо с горечью и приобнял за плечи. Люц ткнулась лбом в сгиб его шеи и ощутила мускусный запах пота. В носу защекотало.

— А как это связано с нервами? — глухо спросил.

— Магия высвобождается от эмоциональных всплесков, а, как понимаешь, мне не всегда удаётся оставаться равнодушной, — хмыкнула Люция и продолжила сипло: — Магия бежит по венам, натыкается на искривление в моей руке и причиняет боль, да не даёт ране полностью зажить. Так что, страдать мне теперь до конца дней.

Она попыталась улыбнуться, но наткнулась на решительный и мрачный взор брата.

— Я обязательно найду тебе целителя. Не в нашем королевстве так в другом.

Девушка покачала головой, рассыпав тёмные кудри по узким плечам.

— Твоё место здесь, Виктор. Кто-то должен защищать замок, его жителей, короля, а я могу довериться в этом только тебе.

— Потому что ты больше никого не знаешь, — печально натянул угол рта Глава Безопасности.

— Потому что ты мой брат, — твёрдо сказала Люция, заглянув ему в глаза, и крепко сжала смуглое плечо. — Потому что ты не подлый. Потому что ты — человек. И делал всё ради нас с Изой. Я бы не посмела рассказать террину о своей слабости. Это у них в крови — унижать и убивать слабых. Так что в замке ты единственный, на кого я могу положиться.

Виктор приосанился, приложил кулак к сердцу и торжественно кивнул.

— Можешь на меня рассчитывать!