Veritas

Глава 8. Враг

Усталость и нервозность ночи навалились на фарси с новой силой. Плечи поникли, раны (старые и новые) заныли. Люция тяжело вздохнула, прошлёпала босыми ступнями по ковру и приземлилась на ближайшую кушетку пыльно-голубого цвета.

Пружины привычно скрипнули под её весом, голова откинулась на цилиндрическую жёсткую подушечку с золотистыми кисточками, а веки закрылись.

Глухое бухтение Далеона, раздающееся из соседней комнаты, напомнило ей о прежних деньках, когда они только начинали править: времени на сон катастрофически не хватало, дела бурлили, решать вопросы о замке, штабе слуг, политике, сельском хозяйстве и торговле приходилось постоянно, и король с десницей не разлучались ни на минуту. Люция частенько ночевала на этой самой кушетке, засыпала под копошение Далеона в спальне и пробуждалась из-за его же суеты в поиске потерянного носка или очередного заковыристого документа, который надо обсмотреть и обсудить.

Хорошее было время.

Жаль, что Далеон всё испортил. Впрочем… и её вина есть в том разладе.

Люция перевернулась на бок, свернулась в комочек и крепко уснула с улыбкой на губах.

Впервые за несколько месяцев она вновь ощутила себя в безопасности.

Проснулась резко, как от выстрела. За окном маячил тусклый день, время на напольных часах давно перевалило за двенадцать. По ощущениям Люция выспалась, а ещё…

Проспала!

— Тырф хэк!

Она подскочила с кушетки, уронив шерстяной плед, которым кто-то заботливо прикрыл её голые ноги. Скорее всего — Виктор. Гад такой! Специально ведь не разбудил! Из лучших побуждений. Заботиться о её здоровье.

Но ведь дела сами себя не сделают!

Ей теперь, что? Сидеть за документами до завтрашнего утра?!

В быстром темпе Люция заскочила в свою спальню, умылась, сменила бинты, переоделась и, попросив слугу найти ей Виктора, побежала в Императорское крыло.

Ступив на нужный этаж, фарси отдышалась, поправила причёску, расправила плечи и гордой птицей понесла себя к кабинету возле Зала Заседаний Совета. По идее, там за делами должен куковать король, а по факту — до королевства есть дело только Люции, и с каждым новым скандалом с Далеоном она убеждается в этом лишь сильнее.

Ну и что он вечно бесится? Экая невидаль — брак по расчёту!

Люция и для себя что-то такое планировала: новый статус обязывает вступать в супружество с умом, но как-то всё затянулось… заглохло… И где это видано, чтобы «правая рука» выходила замуж раньше правителя?

Да и некогда ей кандидатов рассматривать да на свидания ходить!

— Только проснулась и сразу в бой? — невесело усмехнулся Виктор, тенью выросший позади её.

— Я б с радостью ушла в отпуск, но сам знаешь… — тяжело вздохнула девушка. — Так что там у нас на сегодня?

— Жалобы, жалобы, жалобы, — зашелестел документами брат.

— На что хоть?

— М-м-м, — вчитался. — На горящие леса, бытовые склоки и… на тебя.

Люц замерла и приподняла бровь. Виктор со вздохом пояснил:

— Ты вчера весьма экстравагантно вломилась к королю, а мы… — он прикусил губы и отвёл взгляд, — в смысле, стражи, тоже… переборщили.

— Как сильно? — уточнила Люция, заметив у дверей своего кабинета толпу разодетых лэр среднего возраста и низкого магического потенциала (раз этот возраст едва ли могут скрыть), и замедлила шаг.

— Узнаешь, — уклончиво ответил братец.

Люц хмыкнула, но не стала его пытать: настроение и так поползло под плинтус, а стресс — к горным пикам. Шрамы закололо, свежие порезы саднили. Такими темпами она скоро будет ходить, как мумия, — в бинтах с головы до ног.

— Что там с горящими лесами? Есть подвижки в расследовании?

— Глухо, — цыкнул Виктор. — Наши шпионы то пропадают, то несут повестку маркиза Тартео Джудаса и совершенно искренне твердят, что крестьяне жгут в лесах костры, не тушат и сами во всём виноваты.

— Думаешь, подкуп? — сощурилась Люция.

— Или промывка мозгов, — мрачно кивнул он.

— Чёрт, как они умудряются палить леса зимой?! Ладно. Разберёмся. Что-то ещё?

— Да, — встрепенулся молодой человек. — Найди себе уже секретаря. Я, конечно, рад тебе помочь, но сама знаешь — у меня ещё есть служебные обязанности. Мы не можем вдвоём заведовать всеми делами замка, а одна ты не сможешь и дальше управлять королевством. Надорвёшься. Тебе нужны помощники, союзники, единомышленники.

— Я знаю! — оборвала Люция и тут же понизила тон: — Знаю. Но не могу никому доверять. Этой ночью меня пытались убить, Виктор! И мы даже не знаем кто! И вряд ли узнаем. Я много кому стою поперёк горла…

— Мы найдём его, — Глава Безопасности остановился и сжал её плечо. — И всех врагов вычислим. И победим. По-другому и быть не может.

— Не может, — тусклым эхом отозвалась Люц.

Потому что «по-другому» — это смерть. Крах. Проигрыш.

Когда сменяется правитель — сменяется и его окружение. Самым радикальным методом — чередой казней.

Всех Ванитасов и их приближённых вырежут, если они провалятся.

Потому что пока жив хоть один «мятежник», новый владыка не будет уверен в своём завтрашнем дне.

— Ладно, Люц, — мужчина поднял глаза и увидел за её спиной что-то, что заставило его побледнеть и нервно сглотнуть. Он всучил сестре документы. — Не буду отвлекать тебя от дел. Стражу пришлю.

И смылся, не оглядываясь.

Люция провожала его ошарашенным взглядом, затем услышала: «Кх-кхым!», обернулась и тоже захотела смыться, но, увы, не могла. Не по статусу лицо терять, трусливо поджимая хвост перед дамами.

Хвоста-то у неё нет.

Зато есть разгневанные дамы.

Нарисовались — не сотрёшь, чтоб их Тырх драл!

— Добрый день, лэры! — степенно поздоровалась она и двинулась к кабинету, доставая из кармана ключ. Всего пара шагов — и она в безопасности, за крепкими дубовыми дверями, за баррикадами из книг, бумаг и стражи.

Пара шагов…

Которые ей не дали сделать, зажав со всех сторон.

— До нас дошли слухи, — начала самая смелая и наглая из них. Рыженькая, зеленоглазая, с «боевым» раскрасом на возрастном лице и с поролоновой грудью под узким корсетом. Мамашка, какой-то дочки из фавориток. Кажется. — Что вчера ночью вы ранили какую-то несчастную лэру, которой не посчастливилось более чем приглянуться нашему королю.

— Да-да, — поддакнула другая поборница нравственности и застыла, округлив серые глаза. — А разве бедняжку не убили?

— Тогда бы стражи выносили труп, а не обыскивали комнаты!

— Они всё же пошли на это? — удивилась Люция и покачала головой. — Я думала, просто территорию прочешут…

— Да-да! Ой, нет-нет! Округу замка они тоже осмотрели, я видела конные отряды из окна.

— Так это правда?! — воскликнула рыжая. — Вы ранили возлюбленную Его Величества, а затем разыскивали её, чтобы довершить дело? И вломились к королю в спальню, чтобы погубить ещё и наших девочек? И ЕГО ЗАОДНО?

— Духи Милостивые, — Люция закатила глаза и вставила ключ в замочную скважину. — Ну и сказки!

— Да вы сошли с ума! — распалялась рыжая, не слушая никого. — Какое право вы имеете ревновать короля?! Вы ему что, жена? Вы всего лишь десница! Знайте своё место! АААА!

Люция резко выбросила руку в сторону, но не схватила нахалку за горло или за воротник плаща, как та испугалась, а лишь положила ладонь на покатое плечо и стряхнула невидимую пылинку.

— Я-то знаю, баронесса, — ровным тоном произнесла она. — А вот вы, похоже, своё забыли. Забыли, что любое оскорбление десницы приравнивается к оскорблению монарха. Потому что, что? Правильно — десница это Правая. Рука. Короля. Я могла бы прямо сейчас отрезать всем вам языки за клевету и распространение ложной информации. Могла бы вышвырнуть ваших дочурок из замка, потому что это я одобряла их кандидатуры в ряду придворных лэр. Но я не делаю этого.

Люция улыбнулась одними губами и открыла дверь. Побледневшие мамаши разумно помалкивали, глядя на неё, как кролики на волка.

— Ах да! — десница остановилась на пороге, схватившись за дверной косяк. С трудом подавила усмешку, и, повернув голову в пол-оборота, бросила: — Король намерен жениться и обязательно объявит Отбор невест. Куда попадут только лучшие из лучших.

Вошла и прикрыла дверь, прислушиваясь к поднявшемуся в коридоре кудахтанью, а затем и драке, в которой смешался визг и единственная идея: «Моя дочь лучше твоей!».

Вот так одни сплетни перекрывают другими. Уже завтра никто и не вспомнит о кровавом конфузе с Люцией в главных ролях и о тех сказках, что насочиняли перепуганные девицы.

Фарси села за стол, заваленный важной макулатурой, и, отбросив желание похныкать (увы и ах, нытьё ничем не поможет), погрузилась в работу.

Через час или два — Люция за временем не следила — после короткого стука в кабинет без разрешения вошла Сесиль.

Светлые распущенные волосы, изумрудное платье с жёстким корсетом, припухшие от бесконечного горя злые зелёные глаза и капризно поджатые пухлые губки на востреньком личике.

— Ты нашла способ вывести моего брата из стазиса?

Люция не закатила глаза и не взвыла, пусть и очень хотела. Медленно выдохнула и переложила готовые приказы в отдельную стопку.

— Как ты вошла? Снова вырубила моих охранников?

Сесиль топнула ножкой и поморщилась. Переборщила с силой удара?

— Отвечай мне! — потребовала химера и снова распрямила плечи, но гримаса боли уже не покидала её лица.

Люц выждала паузу, смотря на нахальную девчонку не моргая.

— Я работаю над этим, — солгала уверенно. Конечно, ей же больше нечем заняться, как лазить по библиотеке или лаборатории Нестора в поисках незнамо чего, способного воскресить террина! — Но, как видишь, немного занята. Утверждаю список продуктов на кухню, ведь тебе — да и всему замку — надо же что-то есть.

Попытка пристыдить и отправить восвояси не увенчалась успехом — Сесиль фыркнула и задрала подбородок. Скрестила руки на груди и уселась в гостевое кресло, явно не собираясь уходить без результатов. Будь то научные труды, способные повлиять на дальнейшую судьбу Орфея или же просто вытрепанные нервы Люции.

Она стиснула перьевую ручку до скрипа.

— Может, обратишься за помощью к Далеону? Он, в отличие от меня, совершенно свободен.

— И бесполезен! — рыкнула Сесиль, Люция подняла на неё взгляд. Химера потупилась и заелозила на подушке. — Далеон занимался этим. Занимается. И пока ничего не нашёл.

«И не найдёт» — заключила десница и от внезапной острой жалости к Орфею сжалось сердце.

Он не заслужил смерти.

Был в общем-то неплохим террином — уж точно лучше, чем остальные в шайке Далеона — пусть и совсем безгрешным его не назовешь.

Преданный, мягкий, весёлый.

И горе Сесиль Люц знакомо не понаслышке. Она потеряла мать, свой клан, свой дом. Но если в её случае всё однозначно и непоправимо, то у химеры есть надежда.

А надежда порой хуже любого яда: она травит медленно, проникая в самую душу, и убивает непредсказуемо.

Хотела бы Люция помочь Сесиль. Искренне хотела бы!.. Да только факты на лицо, и единственное, что она может сделать для этой несчастной — убить надежду раньше, чем та погубит её.

— Ты не думаешь… — осторожно заговорила фарси, подбирая слова. — Что он уже никогда не проснётся?

— Он жив! — завизжала Сесиль, вскакивая с места. Люц поморщилась от её громкого голоса. — Он не распался до костей, как другие! Он просто… уснул! Впал в кому из-за потери магии. А значит, его можно разбудить!

Десница с досадой качнула головой и с сочувствием посмотрела на девушку, потерявшую родного брата. Говорят, между близнецами существует особая связь, может, и у них такая была?

— Мы почти ничего не знаем о химерах, — сказала она. — Вы с братом — первое поколение «созданных» терринов. Возможно, химеры не распадаются на кости, как терринорождённые. Возможно, их смерть как раз и выглядит, как стазис.

— Но Нестор-то обратился в пыль! — возразила лэра.

— Подозреваю, дело в том, что из него вырвали магический кристалл, — повела плечом Люц. — Но я могу ошибаться. Повторюсь, мы ничего не знаем о химерах. В них ещё что-то понимал герцог Рагнар, но он, как знаешь, мёртв, и записей после себя не оставил.

Она проверила.

Ей, как недоделанной химере, тоже интересно, что останется от неё после смерти. Хладный трупик, кости, пустая оболочка или пыль?

И если Орфей всё же жив, но просто заперт в своём одеревеневшем теле, Люция даже не знает, что хуже.

— Ты лжёшь мне! — выкрикнула Сесиль, зажмурилась и сжала трясущиеся кулаки. — Ты специально говоришь всё это! Уж не знаю, зачем тебе смерть моего брата, но я так это не оставлю! — она вскинула голову, сморгнула злые слёзы и резко развернулась к выходу. — Наверняка есть способ пробудить Орфея. И я его найду!

Дверь громко хлопнула за её напряжённой спиной.

Люция со вздохом упала в кресло (даже не заметила, как встала!) и попыталась вернуться к делам, но сосредоточиться не получалось. Она всё думала об Орфее и его непонятном состоянии, вспоминала уроки магии, какую-то случайно схваченную теорию из Императорской Библиотеки, но всё равно не могла найти ответ.

Вернее он был. Один, очевидный и самый простой.

Орфей мёртв.

Только деревянное тело осталось.

Но ведь у Ванитасов есть легенда о воскрешении…

Дверь внезапно распахнулась, и в кабинет вошёл озадаченный Далеон.

— Ты в курсе, что у тебя стражники спят у порога?

— Какими судьбами вы тут, Ваше Величество? — проигнорировала десница. — Только не говорите, что вспомнили об обязанностях — не поверю.

— Ну что ты! Какие обязанности? — притворно шарахнулся король и насмешливо оскалился. — Я здесь по твою душу.

— Какая честь! — съязвила девушка. — Тогда давайте быстрее, у меня, в отличие от вас, работы по горло.

Далеон медленно прошествовал к её массивному столу и вальяжно развалился в кресле напротив. Закинул ногу на ногу, подпёр пальцами подбородок и смерил Люцию таким взглядом… словно она таракан, внезапно выпрыгнувший перед ним и начавший отплясывать джигу.

Только последнее и удерживает венценосного от мгновенного хлопка тапком.

Люц постучала ноготками по лакированной столешнице.

— Так что случилось?

Взор короля и его медлительность начинали бесить. Взгляд сам метнулся к хрустальной чернильнице: «Вмазать ему что ли?».

— Что за дурацкий слух про «Отбор невест» дошёл до меня? Какие «лучшие из лучших»? Кого я там выбираю?! Я не собираюсь в этом учувствовать, а тем более — организовывать.

— Конечно, не собираетесь, — закивала Люция. — Организация мероприятий — не ваша забота. Я обычно сбрасываю это на ваших сестёр, как и прежний Император. — Далеон скривился и настроение фарси заметно поднялось. — И, уверяю, выбирать вам никого не придётся! Я выберу за вас. Все знают, Отборы невест — это фарс с заранее определённой победительницей, в вашем случае — победительницами.

Далеон ударил ладонями по подлокотникам так, что ножки жалобно скрипнули. Магия выплеснулась в кабинет, хрустальный сервиз в стеллажах задрожал, следом — шкафы, стулья, дубовый стол.

Король поднялся с места и Люция вслед за ним. Спины напряжены, взоры вперились друг в друга.

— Ты серьёзно? — мрачно спросил он.

У Люц волоски на спине дыбом стали, горло сжалось, а в груди крепло чувство, что он убьёт её на месте. Прямо сейчас.

И плевал он на клятву.

Глупо, иррационально так думать — ведь магическую клятву невозможно нарушить.

А как же твоя клятва, Люция?

— Нет, — выдавила она и с усилием подавила дрожь в руках. Вдохнула. — Я просто пустила слух об Отборе, чтобы все забыли о сегодняшней ночи. Стражи обыскали замок и гостей. Кто-то филигранно раздул сплетню и испортил мою репутацию. Прости?

Далеон рухнул в кресло и запустил пятерню в тёмные волосы.

— Ладно.

— Отлично, — улыбнулась Люц, уселась за стол и придвинула к королю бумаги. — А теперь подпиши это, раз уж явился.

Король мученически застонал, но стопку бумаги взял, как и любезно протянутое перо. Мерзко скрежеща ножками, отодвинул кресло ко второму столу (за которым по идее и должен работать десница) и принялся читать да пописывать указы.

Какое-то время в комнате блаженно шуршали листы, скрипело перо и королевские мозги. Лепота! Почти ностальгия по учебным временам. Когда проходили контрольные, Малую Библиотеку наполняли те же звуки.

Люция с радостью вернулась в рабочий лад.

— Это что? — вдруг донеслось от правителя.

Десница даже глаз не подняла и продолжила читать доклад.

— Это моя премия за переработки.

— Да тут же три годовые зарплаты! — изумился Далеон.

— А могло бы пять, — она отложила бумаги и вперилась взором в юношу. — Потому что я работаю за пятерых: за короля, за десницу, за секретаря, за казначея, за сенешаля и ещё, тырх знает, за кого!

— Ладно, ладно! — поспешно согласился король и поставил на приказе размашистую подпись. — Если это тебя утешит…

Люция фыркнула.

Увы, даже большие деньги её не радовали. Ей попросту не на что их тратить, да и некогда. Она бы и за «бесплатно» делала всё то же самое, потому что сама заварила эту кашу и несла ответственность.

Но деньги — хоть какое-то утешение. И если они будут у неё, то не прогорят на организации очередного бессмысленного бала и, быть может, Далеон перестанет так активно разбазариваться на подарки фавориткам.

В кабинет ворвалась Латиэль, едва не снеся створи с петель. Краснощёкая, взволнованная и

красивая

наглая.

Н-да, этого не отнять.

— Мой Повелитель! — воскликнула она, глядя на Люцию. А потом поняла, что немного ошиблась направлением и развернулась к сидящему к ней спиной королю. — Мой Повелитель!

— Внимаю! — тем же высокопарным тоном отозвался он и усмешкой развернулся в кресле.

— О, как я счастлива услышать об Отборе! Пусть чаянья мои вас не обременят. Но, горе, горе, коли не попаду туда! Я с вами быть хочу, владыка, уста лобзать…

Она расцеловала ошалевшего короля в щёки и уселась на край стола, чинно сложив ладони на коленях.

— …увы, мне не позволят: покамест мы не столь близки. Доверья вашего ещё я не снискала, но ведаю — сие исправно. Отбор поможет нам сойтись, я верю — на всё лишь ваш каприз.

— Этот Отбор… — нехотя начал Далеон.

Лати выставила ладонь.

— Молчите, знаю! Сегодня слышала чуднейший слух: десница с ревности напала на ту, что сердце ваше поневоле взяла. По замку лэру ту искали, желали довершить начало… Но слухи часто привирают, — сильфида потупилась и захлопала ресницами. — Уверена, меня искали вы просто так. Но ночью так я растерялась, что к вам явиться побоялась.

— Невероятная, ваша уверенность бьёт наповал! — отозвался Далеон, глядя на неё во все глаза, Латиэль зарделась. Он взял её ручку и расцеловал. — Я в восхищении, к ногам бы вашим сейчас упал, да не хочу заляпать брюки!..

— В кашице мозга моего, — закончила Люция и прорычала: — Хватит говорить стихами, мы не в пьесе! Да и рифмы у вас — тьфу! — дешёвка!

Её проигнорировали.

Король смотрел на сильфиду так, словно она его божество. Лицо сияло, на губах блуждала улыбка, грудь вздымалась через раз, точно он боялся случайно потревожить её. А Люция холодела изнутри.

Что он делает? Почему? Неужели он всерьёз увлёкся этой лживой и недалёкой мымрой Латиэль Ви-Дэлиз?!

Взор же девицы не выражал и толики его слепой влюблённости, только самодовольство и злое торжество.

Это-то и отрезвило Люцию.

— Ваше Величество? — с тревогой окликнула она. — Далеон!

Юноша тряхнул головой, точно сбрасывал сон и, скривившись, схватился за висок.

— Что-то мне… — пробормотал. Слепо поглядел на напряжённую Люц, проморгался и встал. — Мне нужно идти.

Она хотела спросить: «С тобой всё в порядке?».

Искренне желала знать. И помочь.

Но не решилась при посторонней.

Особенно когда та смотрена на неё с видом: «Какого тырха, ты ещё здесь?».

Далеон взял со стола чистый лист и прихватил перо.

— Куда? — опешила фарси.

Король криво усмехнулся.

— Может, напишу какой-нибудь дурацкий указ, чтоб добавить тебе головной боли? Как начёт — обязать всех придворных носить шутовские колпаки и красные носы? — спросил он уже у дверей.

— Я провожу вас! — спохватилась Латиэль.

— Нет! — строго отрезала десница. — Поговорим, лэра.

Шаги гулким эхом отдавались от каменных сводов. Факелы трещали на стенах, но стоило стройной фигуре в темном плаще пройти мимо — с протестующим шипением гасли, как от шквального ветра.

В коридоре, что вёл в крыло Императрицы, становилось всё мрачнее, холоднее и страшнее.

Первыми незваного гостя заметили стражники:

— Стой! Кто идет?

Девушка остановилась двух шагах от преградивших вход рыцарей и приподняла глубокий капюшон, чтобы они смогли уловить очертания лица и блик улыбки.

— Л-лэра Диметрис? — растерялся один и покраснел щеками. — Давно вы не заходили. У вас какое-то дело к Его Величеству? Вынужден огорчить: никого кроме десницы впускать не велено.

— Какая «Диметрис»? — выпучил глаза второй. — Обкурился перед сменой что ли? Это же лэра Веста Агриди, дочь виконта и фаворитка короля! — воскликнул и смущенно глянул на названную: — Простите, лэра, Её Сиятельство запретила кому-либо посещать короля.

— Ну, пожалуйста! — с мольбой промурлыкала девушка и приблизилась к тому, кто назвал её Вестой. — Я совсем ненадолго. Просто хочу кое-что передать Его Величеству! Это же совсем быстро. И мы никому не скажем. А я… — томный взгляд снизу вверх, тонкий пальчик скользит по пуговицам мундира стража; он сглатывает. — Я отплачу.

— Что здесь происходит? — раздалось грозное у неё за спиной.

Лэра гневно поджала губки, нахмурила бровки и не спеша обернулась. Ещё один стражник — видимо, патрульный — присоединился к ним.

— Лэра Агриди хочет попасть к Его Величеству, — сдал её юный рыцарь, обделённый вниманием.

Девушка стиснула зубы и сунула ладонь за пазуху плаща.

— Лэра Агриди? — удивился мужчина. Затем подступил ближе, нахмурился, присмотрелся и резко выпрямился. — Вы что, раздолбаи, бухали на посту?! Уже начальство не узнаете? Это же Люция Грейван, сиятельная десница нашего короля и сестра Виктора! Пропустите её немедленно!

— Ч-что? — опешили оба. Переглянулись. — Погодите…

Не дожидаясь, когда осознание отразится на их лицах, девушка закрыла нос краем плаща и бросила мужчинам в лица горсть блестящей пыли. Они схватились за мечи, но сделали вдох, закатили глаза и рухнули, как подкошенные.

Лэра вздрогнула от грохота, воровато оглянулась на пустой проход и не стала мешкать: толкнула дверь и вошла в главный коридор.

Дошла до самой крайней двери, скинула капюшон, глубоко вдохнула и толкнула створки.

Далеон сидел за письменным столом у окна, попивал воду из хрустального кубка и печально смотрел на заснеженный двор, далёкий лес и ледяные пики высоких крепостных стен, за которыми начинался сверкающий огнями город.

Ночь правила над замком. Ранняя, как бывает в Ригеле зимами, и темная.

Единственным источником света в комнате были тусклые фонари с улицы.

— Кто здесь? — сразу уловил чужое присутствие король с чутким слухом. Обернулся.

— Это я, мой Повелитель! — проворковала девушка, выходя из тени и распахивая руки, точно для объятий.

Король разглядывал её пару секунд в недоумении и недоверии.

— Люция? — он не глядя убрал лист бумаги в ящик стола, туда же скинул перья. — Не ожидал тебя увидеть. Думал, ты будешь работать сегодня допоздна. Что-то случилось?

Губы десницы на миг неприязненно скривились, но тут же расслабились.

— Я хотела извиниться, — сказала она и двинулась к Далеону. — Я… вела себя, как дура, и, кажется, была излишне резка. Сам понимаешь — работа, политика, бесконечные стрессы. Прости…

Далеон затаил дыхание. Она остановилась в шаге от него, отвела взор и потерла серебристое колечко с камушком на безымянном пальце.

— Прости за всё, что сделала. Я… ревновала, — шумный вздох, стыдливый румянец, решительный взгляд глаза в глаза. — На самом деле я люблю тебя, Далеон.

Король думал, что его сердце выскочит из груди — так сильно и часто оно билось. Под рёбрами потеплело. По венам, словно яд, побежало упоительное счастье и робкая надежда, которая с каждой секундой крепла и разгоралась всё жарче.

— Ты лжешь, — с трудом вымолвил он, боясь дышать и моргать. Боясь, спугнуть, развеять этот безумный морок.

— Нет, — с улыбкой возразила Люция и положила ладонь — тёплую и такую реальную! — ему на грудь.

Далеон крепко сжал её пальцы и тяжело сглотнул.

— Тогда это сон?

— М-мм… — задумчиво протянула она и с лукавой улыбкой потянулась к его дрожащим губам. — Сомневаюсь.

Их уста встретились в нежном поцелуе, но он тут же перерос в крепкий, жадный, упоительный.

«Что-то не так» — вспыхнула мысль, но её тут же сбил юркий язычок, скользнувший в его рот и сильные тонкие пальцы вцепившиеся в локоны.

Какая умелая… Но с кем и когда Люция успела натренироваться?!

Далеон хотел отстраниться, чтоб закатить скандал и пообещать расправу над всеми её любовниками, а особенно над этим недоорком Аттисом!

Но девушка не позволила — толкнула его на кровать и взобралась сверху.

— Если это был он!.. — только и мог, задыхаясь, бормотать обезумевший король между страстными поцелуями и смелыми ласками. — Если он с тобой!..

— Нет… нет… — выдыхала в ответ девушка и, посмеиваясь, продолжала истязать устами возлюбленного.

Далеон зарылся когтями в кудри, но ощутил мягкость, как у шелка.

«Что-то здесь…».

Прижался носок виску и жадно вдохнул.

Свежесть мороза, нежность ландышей.

«…не так».

Губы коснулись губ.

Мёд, вересковый эль, бодрящий летний ветерок.

Далеон в ужасе оттолкнул девушку:

— Ты не Люция!

Взгляды обоих упали на кольцо, на её пальце. Знакомое. Треклятое. Кольцо!

— «Дейдрим!» — прорычал король и сорвал его магией. Артефакт отлетел куда-то в сторону и с тихим звоном упал на пол.

Девушка взвизгнула, хватаясь за раненый палец, и мгновенно обрела своё истинное лицо, искажённое злобой.

— Ты?! — изумился юноша.

— Лучше б ты и дальше оставался идиотом, «король»! — процедила она и швырнула в него порошок.

Перед глазами всё поплыло, тело отяжелело, Далеон до последнего цеплялся за остатки сознания, но в итоге провалился во тьму.