Versipellis

Глава 17. Не спеши

Всей психиатрической лечебнице был дан "отбой", но только лишь в корпусе для сотрудников оборотней горел свет. Главный врач, смотря на два десятка санитаров, уборщиц и поваров, собравшихся в холле первого этажа, прочистил горло и сказал:

— С этого дня вы не можете покидать территорию больницы. Право на выезд, лицензия, ступень — можете об этом забыть. Это мой личный приказ и он уже подписан.

По толпе прошла волна перешептываний, но чаще всего звучал вопрос: "Зачем?".

— Тихо! Причины я могу перед вами и не раскрывать. Но, в целях убедительности, это сделаю. В городе начинаются беспорядки и черт вас знает, что вы решите вытворить. Во-первых, я не хочу лишаться работников, а при выезде это, вероятнее всего, и случится, — на этих словах все окончательно умолкли. — Во-вторых, за любую вашу провинность отвечать в итоге мне. Так что будьте благодарны за эту крышу, еду и работу. Сейчас расходитесь, а завтра работаем как обычно. В патруль я ставлю людей.

Главный врач развернулся и вышел из корпуса, направившись в свой кабинет. Там на столе лежал протокол по делу об убийстве сотрудника ФСК его подчинённым, уведомление об устранении последнего в процессе задержания и просьба прислать полное досье на Брута, оборотня третьей ступени.

Начальник завода поставил свою печать на приказе о запрете выезда сотрудников-оборотней за территорию. Уже днём он будет зачитан, а любое неповиновение — караться суточными сменами и выговорами. В дальнем углу стола лежало дело о пропаже его уборщицы Евы четвертой ступени, и просьба выслать все имеющиеся данные и характеристику.

Главный редактор издательства, качая головой, читал дело своей писательницы — Миранды пятой ступени адаптации. Он иногда подмечал в её книгах сомнительные высказывания, но никогда бы не подумал, что она связана с революционерами. Дрожащей рукой он напечатал письмо о настоятельной просьбе работникам творческих специальностей не покидать своих жилищ. И добавил в конце: "В противном случае — увольнение". Сообщение ушло сразу всем оборотням в редакции.

Оттиск печати, подпись, общий сбор и объявление — снова и снова это повторялось все последние два дня в разных точках города. Ни один руководитель не получил официальной рекомендации или постановления. Ни один из них не рассчитывал опять обеспечивать жильем на территории тех волков, кто перешёл на четвертую ступень. И никто не был рад вынужденной мере. Но иного выхода не было. Сотрудники люди исподтишка фотографировали стенды с приказами, отсылали друзьям и знакомым. Информация просачивалась в СМИ, давая повод одним горожанам посокрушаться о свободе оборотней, другим — высказаться о необходимости более строгих мер, а третьим — взять на заметку и потребовать от юриста фирмы или организации сделать такое же.

Начальник отдела следственного изолятора, смотря невидящим взглядом на статуэтку, шагающих в ряд, шимпанзе, неандертальца и мужчины, сминал в руке объяснительную, написанную несколько дней назад Аресом четвертой ступени. Он проклинал себя снова и снова за то, что когда-то взял на службу волка, которому нужно было обеспечить лёгкую жизнь по настоянию Себулы. Когда выяснилась связь с Алексом, а автоматически и установился организатор побега, уже всем было плевать на взятки за книжки с капсулами, из-за которых он беспокоился все эти годы. На кипе бумаг с гербами федеральной службы контроля лежало то, что перечеркнуло не только его карьеру, но и всю жизнь — приглашение на допрос в статусе обвиняемого.

Директор смешанной школы при интернате для детей-сирот и оборотней лежал на верхней койке в камере. Ни один адвокат не согласился работать с его делом, а назначенный государством раз за разом повторял: "Да, по закону вы должны были контролировать всех учителей, даже если это четвертая ступень. Алекса ждут чудовищные пытки и казнь, а вас — лишь тюрьма. Подумайте с этой стороны".

За городом, утром…

Виктория проснулась рано и больше не смогла провалиться в сон. Всё тело ныло, тянуло, рвало изнутри, но, вместе с тем, пришла и необъяснимая лёгкость. Она попыталась перевернуться на другой бок и зашипела от боли, по инерции начав вылизывать свои лапы. Это расслабляло, возвращало в те года, когда мама сутками напролет согревала её и сестер своим теплом, а они толкались, не видя друг друга, и пробирались к молоку. Она помнила и своих детей — беззащитных, обречённых на мучительную погибель, но горестное чувство собственной беспомощности заставляло её раз за разом себе повторять: "Сейчас ты им не поможешь". И она запирала их все глубже и глубже в своей душе, надеясь, что когда-нибудь они растворяться в ней, как сотни дней, проведенных ею в заточении — выцветших, потерявших всяких смысл и ценность.

Когда в её поле зрения попал Алекс, Виктория зашевелилась, тихо позвала, стараясь не разбудить, спящего рядом, Ареса.

— Доброе утро, тебе лучше? — спросил лидер и присел рядом с ней.

— Лучше, — ответила она, вымученно натянув уголки губ. — Почему мы не в бизнес-центре?

— Для нас его больше нет. И у меня есть все основания полагать, что сам Арман хотел нас сдать, используя Брута, — он проследил за реакцией волчицы, оставшейся спокойной, и продолжил. — Годами то место было сокрыто от глаз государства, но вдруг его нашли, хотя никаких следов за нами нет. Жена Брута умерла, значит он, приведя туда агента, сам не знал о подставе, — Алекс глубоко вздохнул, прокручивая в голове тот вечер. — А Арман же играет свою игру, в которой нам, видимо, ещё позавчера уже не было места.

— Но мы есть.

— Да, и должны быть начеку. Он знает нас лучше всякого Себулы. И даже если ничего не получится и мы откажемся от всяких идей, то он может в любой момент наступить нам на хвост.

Девушка кивнула и хотела было уже вежливо закончить разговор, но волк, прокашлявшись, сказал:

— Что касаемо твоей цели. Сейчас я понимаю, что достать до Себулы должно быть не так сложно. Мы отомстим за тебя и, если ты того захочешь, попробуем найти щенков.

Хотя за шерстью медного цвета не было видно, но Виктория побледнела. Казалось, что голова её налилась свинцом, а мысли в ней перемешались и раздробились на мелкие осколки.

— Мы сможем это сделать, но уже в процессе наступления. До тех пор, прости, но это слишком большой риск для всех нас.

— П-понимаю, — на выдохе ответила она и зажмурилась.

— И я очень хочу попросить тебя помочь мне. Послушай…

В историческом центре города…

Заполучить власть можно разными путями: кто-то, следуя заветам демократии, ищет одобрения народа, кто-то, живя в мире реальном, а не выдуманном, заводит полезные знакомства и связи, кто-то просто свергает предыдущих лидеров, а кто-то, как Арман, не нуждается в публичной демонстрации, не видит смысла быть на виду и предпочитает использовать марионеток, даже если они себя таковыми не считают, а кукловода получают не сразу. Старейшина просидел за компьютером добрую часть ночи. Те наработки, которые были созданы ранее и предполагали устроенные им же бунты уже не подходили. Сейчас контролировать протест людей и волков он не мог и нужно было, в первую очередь, их подавить — ужать рамки.

— Арман, а скажите, на милость, что это за новый термин: "особый чрезвычайный режим", — спросил Себула по телефону.

— Небольшая лазейка в законодательстве, — спокойно ответил волк, крутя в руках новый перстень. — Можно принимать достаточно жёсткие и всеобъемлющие меры, но, вместе с тем, не вызывать панических ассоциаций у народа. К тому же, не нужно одобрение министра обороны, хватит лишь председателя правительства, который, как я понял, заочно уже на всё согласен.

— Ну, да, да… Хорошо, с изоляцией четвертой и пятой ступени в квартирах, если работают из дома и рабочих общежитиях в остальных случаях я согласен, — зачитывал и комментировал мужчина, просматривая файл с электронной почты.

— Не просто изоляция, а запрет на выезд без получения пропуска от службы контроля. Работодатели просто не захотят нервотрёпки и сами оборотней запрут. К тому же, так мы освободим большие ресурсы сил агентов и всех прочих.

— Да, отлично, и с нас взятки-гладки, ведь право сохранили, — усмехнулся министр. — Так, а почему частным и государственным магам положены только амулеты, бьющие на конкретного выродка?

— Потому, — Арман, скрывая нервозность, закашлялся, ведь сейчас было очень важно аккуратно замылить собеседнику глаза. — Потому что частники налево и направо продают минералы гражданским — это уже не секрет, и знаки рисуют, и перезаряжают в кустарных условиях. А если у недовольного народа будет инструмент массовой атаки, да ещё и при том, что все оборотни будут по загонам, то мы можем потерять большое количество рабочей массы.

— А разве раньше никто не делал так? — скептически заметил Себула.

— Делал, но не было таких больших и агрессивно настроенных группировок и тогда жертвы были минимальные. Сейчас же это может стать реальной угрозой. Особенно если "масса" решит ответить.

— Понял, благодарю за пояснение, — сухо проговорил человек. — И с направлением сил ФСК на поиск и устранение революционеров тоже согласен. Полиция займётся патрулями, вместе с военными — подавит бунты в городе. Но и без этого более строгие меры их несколько успокоят, — рассуждал он вслух.

— Да, тут стоит понимать, что такие средства играют в долгую. Возможно, по их итогам, предстоит изменить кодекс "О мире и благополучии разумных существ", — добавил Арман.

— Посмотрим-посмотрим, — оборотень этого не видел, но мог точно сказать, что министр в этот миг недобро ухмылялся. — Что ж, мне нравится ваша работа, советник. Тогда сегодня же передам председателю и, так как ситуация экстренная, к вечеру уже будет всё работать.

Оборотень попрощался и скинул звонок. На столе перед ним лежали перстни, кулоны, браслеты, просто связаные между собой минералы, которые позволяли ему быть в глазах людей таким же, как и они. Это открывало множество дверей во всех смыслах. И старейшина, не смотря на своё удовольствие от удачно сыгранного хода, в глубине души корил старого товарища Уодима за то, что он не придумал это, воистину прорывное соединение, пару лет назад, когда всё было проще. "Но имеем, что имеем" — сказал Арман сам себе и в очередной раз набрал номер Деви, она всё также была вне сети.

Днём в центр города…

Организация "Чистый город" взяла под контроль два парка, четыре центральных улицы, несколько площадей и торговый центр. Стоило кому-либо из "Лапы в руке" появиться там в фирменной футболке, с плакатом, листовками, значком или бело-зеленой лентой, как тут же начиналось столкновение. И заканчивалось быстро — "чистые", может и не превосходили числом, но были более организованы в чатах и на форумах. А их засланные агенты на информационные ресурсы противников позволяли вовремя направлять сопоставимые силы в места неугодных демонстраций на "их территории". Полиция и отряды специального назначения даже не всегда успевали реагировать, но под сотню человек всё равно оказались "упакованы" по автозакам.

"Лапа в руке", в свою очередь, заручившись поддержкой нескольких оппозиционных СМИ, явно выигрывала цифровую войну: публикации против действующей власти с постоянными отсылками на притеснение оборотней смешивали эти понятия и позволяли быстро привлекать на свою сторону, ранее не столь заинтересованных в политике, граждан. Множество молодых людей, действуя сообща, смогли занять сквер и часть оживлённого парка, не допуская туда "Чистый город", носивших черные ленты. Они охраняли тех демонстрантов, которые вели трансляции и доносили свою мысль до людей на улице. Прямые столкновения всегда были актом защиты, но это не могло уберечь от попадания в отделы полиции. Тем не менее, приверженцев равенства оборотней и людей, оставалось численно больше.

Федеральные средства массовой информации же по этой теме сохраняли режим молчания. На всю ближайшую неделю уже были распланированы "чрезвычайно важные" новости про притеснение спортсменов на международных соревнованиях, праздник урожая, вульгарную вечеринку детей телезвезд и то, что детёныш утконоса в городском зоопарке наконец-то открыл глаза.

В логове за городом…

Селена, разнервничавшись не на шутку, ходила кругами по пещерному логову, чем изрядно раздражала Одена, вернувшегося ночью с охоты.

— Пожалуйста, сядь, — предпринял он очередную попытку. — Даже дети уже перестали что-либо говорить.

— Ты не понимаешь! Мы должны ему помочь.

— Вендиго уже взрослый мальчик, к тому же, ничего от нас он не примет, — вздохнул вожак. — Гордость не позволит.

— Ты не видел его раны. И так прыгнуть со склона — точно все кости переломал, — всё больше вскипала волчица. — Ну, какие мы после этого честные оборотни, если оставим его одного в таком состоянии?

— Селена, я устал. Прошли уже почти сутки и он должен быть настолько далеко, насколько мне не хватит сил уйти.

— Ты просто боишься его. Того, что он больше волк, чем все мы здесь вместе взятые!

Волчица оскалилась и, не найдя во взгляде мужа ни злости на её слова, ни задетого тщеславия альфы, ни столь же яркого волнения, как у неё самой, отвернулась, направившись к выходу.

— И куда? — рявкнул он.

— Делать то, на что у славного вожака Одена нет сил.

Старейшины провожали её, не проронив ни слова. Ронан привык к редким "заскокам" невестки, которые нет-нет, да и вспыхнут в привычно покладистом характере. А Найл думал о том, что будь здесь Деви, то дочь или смирилась бы с ситуацией в первые же часы, или же отправилась вместе с ней на поиски тут же, не терзая себя по много часов. Глава стаи, хотя и тревожился за Селену, но решил не встревать, а в глубине души надеялся на то, что она сама испугается и скоро вернётся. Он ушел вглубь пещеры и провалился в глубокий сон рядом со своими охотниками.

Волчица, аккуратно спустившись по серпантину, вошла в чащу столетних лиственных деревьев. Их кроны скрывали, и без того неяркое, осеннее солнце и раз в несколько минут ей приходилось останавливаться, фокусируя зрение. Следов Вендиго она не видела, но точно знала, что он проходил здесь. Животная неукротимая сила, что прорывалась через него, несмотря на все травмы и долгий изматывающий путь, была ощутима любому оборотню. Когда он, узнав о смерти матери, молча встал, она было подумала, что он попросит укрытия, помощи или просто уйдет. Она никогда не видела старшего сына Либера в гневе и не могла ожидать того, что он, взвыв, схватит тело почившей и за секунду скроется в тени крутого горного склона. Сейчас же Селена видела, что он пытался унять этот всепоглощающий огонь тем, что разрывал землю, рвал когтями кору деревьев и нападал на мелкую, встречающуюся на пути, дичь — не для пропитания, просто ради факта убийства. О таком Вендиго ходили слухи до начала адаптации, такого воина — отлаженный механизм боли и смерти запомнили те, кто ходил с ним в рейды. И такого его боялись, ведь в нем победила его хищная суть.

В то же время, недалеко от города…

Оборотни, услышав объявление Алекса, наперебой принялись предлагать свои идеи для нового "Манифеста Versipellis". Часть предложений была отвергнута сразу, к некоторым советчикам лидеру предстояло приглядеться и не по хорошему поводу, пару пунктов было взято из предыдущей версии. За обсуждением часы пролетали незаметно.

— А что насчёт люстраций? — спросил неожиданно Арес, до этого лишь наблюдавший за деятельностью товарищей. — С силовиками понятно, но чиновники сбегут при первой же возможности и потом могут нанести удар.

— Зачем им это? Думаю, там, куда свалят, будет и без того всё в шоколаде, — ответил Фред.

— Нет. Конечно, нужно причастных к системе судить, — задумался Алекс. — Но заблокировать все аэродромы мы не сможем. А если действовать точечно, то они могут просто не воспользоваться теми, которые мы займем, — прокручивая в голове варианты решения проблемы, он одернул себя, возвращаясь к теме. — В манифест впишем, спасибо, Арес.

Когда черновой вариант уже был готов и перечитан вдоль и поперек, стал виден "перекос" на сторону оборотней. Не совещаясь ни с кем, лидер вписал в дополнение к нему выплаты семьям погибших, предоставление рабочих мест, льготы работодателям, принимающим оборотней и обязательное тестирование последних на социальную пригодность. "Что бы мы не обещали, увидев насилие в сторону военных, полицейских и агентов, люди отвернутся от нас. Даже те, кто раньше поддерживал, не будут мириться с кровавым возмездием" — Алекс, подобравшись так близко к воплощению в жизнь цели, понял, что начинает сдавать, ему критически не хватало информации о ситуации в городе. И уже через несколько часов Деви и Клер по его просьбе выехали на разведку.

В восточной резиденции Леонарда Себулы…

Направив документы председателю и получив его одобрение, министр отдал приказ агентам целенаправленно искать революционеров во главе с Алексом. Когда особый чрезвычайный режим будет принят, всё станет ещё проще. Покрутив в руках бокал, Себула отставил его и принялся бесцельно блуждать по дому. Но мыслями он раз за разом возвращался к щенкам, что сидели в подвале, и к их матери, которая из заложницы стала для него заплаткой на застарелой ране. Ванесса, погибшая от его руки, всё также приходила к нему во снах, но больше он не боялся ее, не испытывал вины и горечи, а желание её воскресить, что набило оскомину за эти годы, превратилось в обычную привычку — он просто не мог отпустить её сейчас, когда был пройден такой путь. Заставлял себя, давил всякое чувство собственного равнодушия, повторял снова и снова, что он обязан это сделать. А вот смерть дочери, что ожесточила его, сделала тем, кем Леонард был сейчас, всё ещё резала сердце, не давала покоя ни днём, ни ночью. И ради неё он не опустит руки, не даст системе разрушиться, не обесценит её погибель.

— Добрый день, Леонард, — промурчал в трубку старший учёный. — Да, ваши опыты мы подтвердили: сила "перекачивается" в минерал, опустошая носитель. Правда, — он замялся, подбирая слова. — Последние четыре подопытных, судя по вашим заметками, показали странную реакцию. В первых восьми и во вторых шести случаях всё проходило правильно и амулеты заряжались от них. А вот на этих виден сбой.

— Да, — хрипло ответил министр. — Я знаю. Они всё ещё живы.

— Прекрасно! Тогда можно ещё раз опробовать жезлы и так исключить риск ошибки. Вы сможете привезти их?

Глаза Себулы забегали, ладони вспотели и телефон чуть было не выпал из рук. Он сглотнул и произнес, стараясь скрыть в голосе беспокойство:

— А что проверять? Большинство показало эффективность.

— Да, конечно, — уважительно и льстиво отвечал ученый. — Это замечательный результат. Но если мы говорим о большом количестве материала, например, в несколько тысяч носителей энергии, то этот процент брака может быть значительным. К тому же, эмоциональная составляющая очень важна, как вы знаете. Щенки идеально подходят, потому что они всегда отдают, скажем так. А вот взрослые особи могут в моменте этого и не делать и минералами такому количеству внедрить нужный настрой вряд ли получится.

— Думаю, получится, — отрезал Себула, вспоминая эффект, полученный на допросе Алекса.

— В любом случае я бы очень хотел поработать с оставшимся материалом. Если у вас будет такая возможность, конечно. Быть может, на неделе их получится привести?

За еловым лесом, вечером…

Селена уходила всё дальше от логова своей стаи. Уже через несколько часов ей стало ясно, что Вендиго не вернулся в город, и ориентироваться приходилось лишь на яркий след звериной энергии и собственный нюх. У озера волчица замедлила ход. Трупный запах разносился по всей округе и она, сдерживая рвотные порывы, пошла на него. Оборотня она нашла сидящим на берегу. Он никак не отреагировал на её появление и продолжал смотреть вдаль. Приблизившись, Селена не осмелилась заговорить с ним и просто легла в нескольких метрах поодаль.

— Уходи, — спустя долгих десять минут в тишине сказал Вендиго.

— Я хочу помочь тебе, залечить раны, — залепетала женщина, показывая сжатые в кулаке минералы.

— Нет.

Волчица, прикусив язык, осмотрелась: в нескольких метах от этого места виднелось заброшенное логово в корнях дуба. Там лежало тело Миранды. Осторожно подойдя ближе, она увидела, что рядом с ней лежал крупный неограненный аметист. Оборотень дернулась в сторону, но поняла, что камень не был заряжен.

— Я вернул матерь домой, — глухо прозвучали слова волка.

— И куда ты пойдешь теперь? — тихо, почти шепотом спросила Селена, ища взглядом пути для побега.

— Она не хотела бы мести, — Вендиго поднялся и обернулся к собеседнице. Его плоть, истерзанная ранами, пульсировала при каждом движении. — Но хотела, чтобы я защитил Алекса.

— И ты поможешь ему в революции?

На это оборотень не ответил. Он ещё раз покачнулся и лег наземь, прикрыв глаза. Даже в таком состоянии он вызывал неподдельный страх и Селена, превозмогая себя, подошла к нему вплотную и положила на его грудь сердолик, затем цитрин — на макушку и когда протянула руку с малахитом к его лапам, он резко и грубо спросил:

— Зачем?

— Чтобы ты мог защитить брата, — не найдя лучших слов, ответила она, отшатнувшись.

Вендиго ничего не сказал, но заботу принял. Дал себя излечить. Волчица ещё долго сидела рядом, ожидая, что он уснет, но этого не происходило. Уши волка то и дело навострялись, а дыхание становилось чаще. Из зарослей камыша за ними все это время наблюдала пара глаз.

В центре города…

Стоило полицейским разобраться с первой стычкой, как тут же зашипели рации, вызывая их на подмогу. Несколько молодых людей неформального вида колотили женщин в футболках "Мы все — разумные существа!", на помощь последним пришли парни с перцовыми баллончиками, что вызвало немалую суматоху и заставило вовлечься в конфликт уже взрослых мужчин. Разобрать, кто конкретно и за что тут борется было невозможно. Многие, вероятно, вообще слонялись по городу в поисках зрелища и возможности безнаказанно кого-то избить. Интернет же каждую минуту пополнялся новыми и новыми публикациями с обеих сторон. Самой известной — от "Лапы в руке" про пытки в изоляторах, понадобилось четверо суток, чтобы собрать миллионы просмотров. И если раньше государство относилось к их выходкам, в целом, нейтрально, иногда даже одобряло на телевидении, только не в прайм-тайм, то сейчас, когда они агитировали устраивать митинги и пикеты среди обычных граждан, ни о каком снисхождении не шло и речи. В их офис уже были направлены люди, но даже конфискация всей возможной техники благотворителей уже не могла остановить волну протестов. К тому же, "Чистый город" вообще не имел централизованной локации — договариваясь в чатах, они одновременно наступали и определить в толпе организатора не смог бы даже лучший агент под прикрытием.

Чуть позже у здания правительства выстроилась цепочка силовиков в шлемах и со щитами. "Публичные демонстрации не согласованы, они незаконны! Покиньте площадь и проезжую часть, иначе будет применена сила!" — разносились приказы из громкоговорителей. Но, удивительным образом, именно в этом месте, что люди с листовками мальчика и оборотня, что с мишенью на голове волка, хотели одного и того же — чтобы министры приняли меры. Образовалась давка, периодически вспыхивали драки прямо в толпе, но вся эта масса медленно продвигалась к главному зданию города и всей страны.

В каком-то магазине разбили витрину. Неуравновешенный молодой стажёр полиции забил подростка при задержании. Километровые пробки образовались на мостах. Город гудел, вздымался, поглощал в своей пучине зевак. До публикации закона о введении особого чрезвычайного режима оставалось несколько часов.

Клер и Деви, объезжая загруженные участки дорог, осматривали кварталы недалеко от центра города. Потасовки произвели на женщин впечатление, но ещё больше то, как много людей вышло на защиту их вида. И сколько против них…

— Думаю, если такая ситуация сохранится до новолуния, то у нас нет шансов.

— Не сохранится, — ответила старейшина, проезжая очередной светофор. — Сейчас ещё пару дней повыходят, а потом начнут боятся отпора. А затем, возможно, ещё через недельку повторят, но уже менее радикально.

— Да, они ж друг друга ненавидят и не успокоятся до талого, — продолжала стоять на своем Клер.

— Ненавидит там очень малый процент людей. Остальные лишь нашли повод сгруппироваться — примкнуть к коллективу, объединенному общим порывом, — Деви вздохнула. — И нам это тоже не чуждо.

Девушка кивнула и остаток дороги они провели в тишине. Амулеты транспортной службы на их автомобиль не срабатывали, чему обе были очень рады, ведь минералов для личного скрытия энергии у них уже не осталось. Проезжая мимо ресторана "Славная охота", старушка притормозила, всматриваясь в окна. Ей даже показалось, что она увидела Армана, но не позволила себе даже мысли о том, чтобы войти. Сейчас волк был для неё угрозой, как и для всех тех, кто примкнул к Алексу. Но давнюю дружбу из жизни не выбросишь и она надеялась, что когда всё решится, то получит ещё возможность побеседовать с этим братоубийцей по душам. Вернулись к новому логову они уже в ночи. Разведка прошла без эксцессов.

На утро…

Когда я проснулся и самонадеянно подумал, что день не принесет сюрпризов, я очень сильно ошибался. Но сперва всё было очень даже мирно. Арес и Деви вместе пытались поднять Викторию на ноги и несколько секунд она уже могла простоять без поддержки. Этого мне было недостаточно, но по времени мы должны были успевать. Из разговоров вчера вечером и ночью, я убедился в том, что девушка всё ещё хочет отомстить. Не в последнюю очередь, чтобы забрать щенков. Но первое неизменно потянет за собой второе и я был согласен. Фред, перечитав манифест, хотел было поспорить со мной по поводу правок во благо людям, но далеко это обсуждение не ушло. Видимо, ему было проще принять свою неправоту, чем устраивать распри. Он практически восстановился после боя со стаей Малакоды, как и все мы, так что уже можно было начинать готовиться к штурму хранилищ. Конечно, я не такой дурак, чтобы предполагать, что они сами будут без должной защиты. И как раз для этого мне и понадобилась одна из визиток, полученных от отступников. Старейшина Уодим, работавший в отделе государственной магической охраны, возможно, мог нам что-нибудь подсказать или даже помочь материально. Но если он не придет на встречу, назначенную в полдень, то придется действовать быстро и очень собранно — поджечь сразу несколько хранилищ в разных частях города, игнорируя мелкие склады и сконцентрировавшись на самых значимых для силовиков. План "Б" был полон изъянов и больше напоминал решето, но иначе избавиться от такого количества оружия было бы просто невозможно.

К счастью, новый знакомый был в назначенном месте ровно в срок. Припарковав машину у заброшенных ветряков, он направился к посадке, где я его и выжидал.

Ранее, в городе…

Первое, о чем узнал Уодим проснувшись в этот, и без того в непогожий и противный по всем категориям, день, был новый закон. Пока он слушал долгие телефонные гудки, успел перечитать новость несколько раз и, когда наконец раздалось заспанное "Алло", не стал сдерживать эмоций:

— Арман, это что такое?! Какая изоляция? Какие личностные минералы для магов?

— И тебе доброе утро, — усмехнулся волк. — А что, так мой стиль в тексте прослеживается?

— Ты мне сам позавчера рассказал, дубина, что с Себулой теперь работаешь. Советник хренов, что ты задумал? — всё больше разгорался Уодим.

— Да? А я уж и забыл, старина, — сухо рассмеялся Арман. — Ну, "Что задумал? — такие вопросы. Всё как и всегда: встать у руля. В чем ты, кстати, мне очень помог.

— У руля, бла-бла! Ценой нашей свободы ты встал?

— А я тебя лично как-то притеснил? — наигранно удивился собеседник. — Что-то я не заметил, чтобы ты…

Не став дослушивать глумливую реплику оборотня, старейшина сбросил вызов и принялся собираться на смену. С лёгкой руки его приятеля, работа рискует встать на ближайшие недели две, ведь изъять у магов все амулеты общего действия, зарядить и выдать новые, разработать инструкции для государственных пунктов, проконтролировать отсутствие контрабанды — задачи не из простых, особенно когда свалились на голову все разом. Лично Уодим этим не занимался, но общую давящую атмосферу мог прочувствовать на себе в полной мере. Он был сотрудником среднего звена, через которого проходили амулеты — проверка чистоты камня, правильность его действия, допуск для распространения оного и редкие разработки новых соединений, за которые он брался неохотно, ссылаясь на возраст. Но, когда была уверенность в безопасности минералов для него, как для волка, все же занимался и этим, но чаще — в сервисной каморке и для личных нужд. Так и были созданы прорывные амулеты, несколько штук которых уже заполучил Арман. Впрочем, тот разочаровал старого друга. Не в первый раз и, видимо, не в последний. А когда позвонил Алекс, Уодим, не раздумывая ни минуты, попросил у знакомого оборотня из больницы справку, сказал начальству, что берет больничный и, собрав все оставшиеся соединения минералов, защищающих от любой магической атаки, направился за город.

— То есть теперь все волки будут или дома, коих меньшинство, или по месту работы, или в интернатах, я правильно понял?

— Да, всё верно, мальчик мой.

— Знаете, а так ведь даже лучше, — задумчиво проговорил Алекс. — Мы сможем разорвать цепи рубинов и выпустить всех "наших", когда придет время…

— Волчонок, а когда оно придёт? Прямо-таки в новолуние или раньше? — не скрывая тревоги, спросил старейшина.

— Простите, Уодим, но пока я ответить вам не могу. Я всё ещё не знаю, как нам подобраться к зданию правительства, избежав человеческих жертв. Но мы придумаем, а ваша разработка позволит нам больше бежать, а не атаковать.

— Это правильно, — кивнул оборотень. — Смерть не может быть во благо. Поэтому я на твоей стороне, а не Армановой.

— Простите? — удивился Алекс. — А при чем тут…

— Ой! Не следовало мне говорить… — он взялся за голову и по-старчески поцокал языком. — Он не плохой волк, просто своеобразный. И тоже ведь думал о революции.

— Уодим, пожалуйста, по-порядку, — положив руку ему на плечо, успокаивающим тоном, сказал волк.

— Арман всегда хотел власти, это-то ты знаешь. И искал разные пути, в том числе и через восстание, но хотел играть на два фронта: держать протест на коротком поводке и власть тоже. Нужно там, например, показать, что новый закон рабочий — скажет отступить, а если нужно получить больше полномочий — поможет запрет обойти и надавит, мол, нужны более жёсткие меры. Он оборотень во всех смыслах — не только, как принадлежность к виду, но и как его природа, суть. Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул Алекс. — Но вы все равно с ним дружны?

— Он хитрый и умный. Я сразу смекнул, что он добьется своего и, чтобы оставаться в безопасности, нужно быть с ним за одно — не в моем возрасте на амбразуру лезть, — Уодим улыбнулся, оголяя единичные сохранившиеся зубы. — И, как ты уже, наверное, догадался, я не ошибся — Арман стал советником Себулы и то, что я тебе поведал — его идея.

Встреча закончилась на лёгкой ноте для старейшины — он был рад сбросить груз тайны с плеч и помочь информацией тем, кто был, по его мнению, чист душой. А вот Алекс уходил в гнетущем расположении духа. Нерешённых вопросов оставалось достаточно много и они лишь прибавлялись. Впрочем, как и союзники. И, к своему стыду, он даже был благодарен старому предателю за его дебютный закон: он поможет сбавить накал беспорядков в городе, которыми его вчера изрядно припугнули Деви и Клер, а также вывести на улицы за раз больше оборотней за короткий срок. Но важнейшая проблема, на несколько дней его покинувшая, вновь вернулась и грозилась стать настоящей катастрофой: как не угодить в чужие ловушки?