Versipellis

Глава 18. Когда луна вновь станет черна

Манифест “Versipellis"

Мы, дети лесов, что стали частью жизни детей городов, обращаемся к вам и просим услышать. Политики, которые развратили понимание блага и гуманизма, которые разделили нас и заставили ненавидеть друг друга, которые не гнушаются нарушить закон ради собственных целей, позабыв про интересы граждан, готовы бросить все силы на то, чтобы заглушить наши слова. Но наш голос — не только про оборотней. Мы все ходим по этой земле, воспитываем на ней своих детей, мечтаем, стремимся к лучшему будущему. Путь людей и волков общен и в том наша сила. Над пропастью между нами, что долгие годы разрасталась с лёгкой руки власть имущих, мы можем вместе построить мосты. И первый из них — этот манифест, что вы сейчас слышите.

В логове за городом…

Единственный, по-настоящему существующий страх — страх неизвестности. Когда ты ждёшь точки невозврата и знаешь, что от драки сбежать не получится, ты придумываешь худшие сценарии будущего и тонешь в них. Я тонул следующие три дня, будучи везде и нигде одновременно. После введения особого режима общественный бунт пошатнулся: всё меньше людей выходило на улицы и всё чаще баталии происходили в сети. В частности из-за того, что полиция оцепила центральные улицы и магистральные проспекты для транспортировки оборотней. Целые отряды ходили по адресам, проверяя лицензии, почти что всегда, забирая волков в фургоны. Первая и вторая ступень продолжили жить в интернатах, их почти не коснулось насильственное переселение. А вот остальные теперь находились по местам работы и прохождения практического обучения. Ситуация с оборотнями-силовиками оказалась хуже всего: несмотря на прочие запреты, сопутствующие этому направлению, их массово стали отстранять от службы, отправляя в общежития. Как мне докладывали товарищи, отправлявшиеся все эти дни на вылазки: хотя недовольства и были, но, в большинстве своем, сородичи просто покорились судьбе. Что-ж, надеюсь, я смогу в них зажечь пламя протеста.

Вчера Деви, возвращаясь из города, заметила нескольких оборотней, бегущих из города, привела к нам. Не так много — всего четверо. Но то, что нас становится больше — уже хорошо, ведь, когда пойдет волна, мне понадобятся силы, которые будут курировать отдельные группы. Захват хранилищ амулетов был моей главной целью и с помощью Уодима это стало реальным для нас. Он приехал и на следующий день тоже — передал больше раздвоенных авантюриновых жезлов, так как у нас их было лишь пять штук, и скрывающих чароитов вместе с обсидианами — пускай они не делали нас неуязвимыми перед лицом магии, но позволяли незаметно добираться до пунктов назначения. Схемы Армана, которые старушка успела забрать с собой во время побега из логова, тоже пришлись кстати — мы знали куда и с какой стороны можно было проникнуть. Дело оставалось за малым — всего-то начать революцию.

— Алекс, — окликнул меня Арес, стоящий на посту у логова. — Там идёт тот, в ком опознали твоего брата.

Я пулей вылетел на улицу и, к своему счастью, увидел Вендиго. Роя, Джордана или Кея, о которых в последние годы я и старался и не вспоминать, встречать мне не хотелось и дальше. Но моя радость быстро улетучилась, когда старший брат приблизился и я смог разглядеть его, исчерченное глубокими новыми шрамами, тело. Он мотнул головой, призывая поговорить без посторонних ушей.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Да. Мама мертва, я расчистил несколько километров подземных правительственных тоннелей и меня просили передать бабке вот его.

Я ошарашенно смотрел на Вендиго, не находя слов. В горле встал режущий ком, слезы покатились сами собой, а желудок, казалось, скрутился в узел, вызывая тошнотворные позывы. Брат, на лице которого не дрогнул ни один мускул, лишь повернул лапой моё лицо в сторону. Туда, где я рассмотрел маленькое серое пятно, идущее в траве, выше его собственного роста.

— Дядя Вендиго, я дошел! — проскулил щенок.

Мой разум плыл, отказываясь принимать происходящее. Я почувствовал, как оседаю на землю и непроизвольно меняю форму воплощения. Из горла вырвался рёв. Я не узнавал себя, не узнавал волков, что опасливо смотрели на меня, не узнавал то место, где нахожусь. Боль, которой не было конца, пронзила каждую клетку моего тела и всё, что я мог сказать было: "Мама". Мама, которая согревала нас ночами своим теплом, которая поддерживала и помогала несмотря ни на что, которая была готова отдать всю себя ради нашего счастья. Была…

Я не помню, как брат отогнал от меня, интересующихся происходящим, оборотней, как сел на сухую листву и просто был рядом, не говоря ни слова. Я не понимал, что прошло всего несколько секунд уже несколько часов. Моё тело стало ватным, податливым, рыхлым, а мысли смешались в кашу. Из этого состояния меня вырвал твердый и холодный голос:

— Я пытался её спасти. Но не успел.

— Как… Как это произошло? — задыхаясь, произнес я.

Вендиго безрадостно хмыкнул:

— Ты не хочешь знать, Алекс.

И я не хотел. Я боялся того, чего уже не мог исправить. Того, что представлю на миг эту картину и запомню её такой навсегда. Не хотел, но вместе с тем не мог себе простить этого малодушия.

— Говори, — но он молчал. — Говори же, ну! — с злостью прокричал я, взрывая когтями землю.

В то же время…

Когда Хорс показался из зарослей травы, старушка Деви, растолкав локтями волков, бросилась к нему.

— Маленький мой, что ты тут делаешь?

— Я, я шел, — отвечал он, пытаясь отдышаться. — За дядей Вендиго.

— Зачем? — оторопела оборотень и, понизив голос, спросила. — Он тебе что-то сделал?

— Нет, бабуль. Я сам убедил маму с папой, чтобы прийти так к тебе. Они дали свое согласие и со мной, как видишь, ничего не случилось, — очень по-взрослому ответил он.

— Да, боюсь представить, как ты это согласие получил, — вздохнула Деви и прижала подростка к себе.

Хорс же, несмотря на усталость от долгого пути, радостно улыбался. Он не просто "так пришёл" — это потребовало немалых усилий и трёх побегов из логова вслед за Вендиго, ссоры с отцом, подбора наилучших аргументов в счёт своей самостоятельности и, кажется, прокушенной холки, когда волк в очередной раз возвращал его родителям. Но это того стоило. Когда щенок, прокравшись незаметно мимо спящих охотников и полуслепых, как он сам думал, старейшин, пошел по следам матери и подслушал ее разговор, он, во что бы то ни стало, тоже захотел защитить Алекса в его борьбе. Вслух он этого ни разу не сказал. Но когда Вендиго сперва дал ему добить кабана, а потом оставил на стрёме у входа в подземный тоннель, Хорс почувствовал невероятную гордость за самого себя и свою миссию. Хотя, караулил он недолго, испугавшись мимо проходящих людей, а потом несколько часов плутал по темным низким коридорам вместе с волком, лишь из укрытия наблюдая за тем, как он рвет рабочих и военных на части одного за другим. Вид крови и мертвых тел, в глубине души, пугал волчонка, но, вместе с ними росло и уважение к бесстрашному решительному спутнику, а потому он не осмеливался показывать слабости перед ним. Желание рассказать бабушке Деви о своем приключении будоражило его, но здравый разум подсказывал, что тогда ему не видать ничего, кроме стен логова до тех пор, пока он сам, на правах старшего, не станет во главе стаи.

Манифест "Versipellis"

Природа человека отлична от природы оборотня, но едино в нас то, что мы — не животные. Мы мыслим, говорим, верим, мы способны на коллективный труд и мы осознаем важность приложения усилий в настоящем ради лучшего будущего. Работа над ошибками — то, что мы способны сделать уже сейчас. Вместе. И первый шаг к этому лежит через признание.

Мы, оборотни, признаем свою жестокость и губительный радикализм, приведший к событиям семилетней давности. Мы знаем о сложности адаптации многих представителей нашего вида, которая приводила к трагедиям все эти годы. И сейчас, для заложения начала пути к общему благу, мы готовы взять на себя вину за все смерти людей, случившиеся от когтей и клыков.

И мы не будем говорить о человеческих ошибках, ведь каждый из нас видел много хороших людей. Но также каждый прошел через чудовищную, антигуманную систему адаптации. И это вина тех, кто возомнил себя вершителем судеб. Кто не защищался, а атаковал первым. Кто обезопасил себя высокими заборами и личной охраной, глумлясь над страданиями тех, кто оказался в этой системе беззащитен. Вы знаете их имена, но чаще слышите чины. В этих людях не осталось человечности, её заменила развращающая власть.

В историческом центре города…

"Всё идёт по плану" — скалясь, шептал под нос Арман, перебирая отчётные документы на столе. Всего три дня понадобилось силовикам, чтобы изолировать оборотней, живущих в городе и он не мог нарадоваться такой оперативности. Старейшина не испытывал к сородичам ни капли сострадания, как, впрочем, и всегда. Проживя долгую жизнь, очень сложно не прийти к выводу о том, коллективное счастья не заменит личное, что свою долю нужно выгрызать, наплевав на других, идти по головам быстро и без сентиментов, пока твоя собственная не оказалась под чужим ботинком. Так строится бизнес, а политика не сильно от него отлична.

"Теперь, когда два десятка тысяч оборотней так удобно сидят по своим загонам, Алекс не упустит возможности собрать побольше пушечного мяса. Тогда-то его и возьмут. Или не возьмут, мне без разницы. Пусть начнет своё гуманное сопротивление и на сцену выйдет старина Либер. А наш бунтующий мальчик и посыпется" — Арман прокручивал в голове эти мысли уже больше недели, но если раньше они были лишь призраком его планов, то теперь стали настолько осязаемы, что, казалось, он сам лепит из них реальность. Волк уже и не помнил, когда последний раз так отчётливо ощущал власть. "Куда бы не сунулся Алекс, как бы не выкручивался, я всегда буду на шаг впереди. И завершу этот, бесперспективный для него, поединок, на публичной казни. А я же заполучу все, что мне причитается".

В криохранилище в то же время…

— Здравствуйте, Леонард, очень рад вас видеть, — отчеканил старший учёный, пожимая руку. — Уже всё готово для…

— Я не по этому вопросу, — глухо отозвался министр.

— А? О, да. Да, конечно, пройдёмте, — несколько сконфуженно, засуетился мужчина.

Темный безлюдный коридор, освещаемый лишь редкими лампами режущего белого света, провел их в криохранилище. Спертый холодный воздух и удушающий запах спирта заставили Себулу пошатнуться, схватиться за ближайший поручень. Учёный придержал его за плечо и сочувственно вздохнул. Здесь всем становилось плохо и не только физически. Министр отбросил его руку и решительно пошел вперёд — по металлическому мосту, между десятков белых бочек. В одной из них была она, Ванесса. Ни футуристичных стеклянных стенок колб, ни окошек, открывавших бы взору её лицо, лишь надпись "Себула В.", на которую Леонард смотрел невидящим взглядом. Он сел рядом на корточки, держась за перила моста, и старший учёный понял, что пора уйти, оставить вдовца наедине со своей надеждой.

"Моя жена. Моя красавица, хозяйка и мать моей дочери" — он говорил про себя эти слова и не чувствовал ничего. Не было ни страха, ни нежности, ни глубокой привязанности, что побудили его впервые приехать в это место и внести её на руках. Он навещал её лишь по-началу, как и маленькую Долорес. Каждый день. А потом у него появилась цель — найти то сочетание амулетов, которое бы выкачало потустороннюю силу из оборотней и вернуло жизнь человеку. И он годами не мог насытиться этой целью, он брал из неё всё, что только мог, пока воспоминания и чувства угасали. Он не заметил того, как волчица, его пленница, стала частью его новой жизни. Даже не дети, а она сама. И теперь, когда достижение цели было так близко, когда установка уже стояла на крыше здания правительства и в неё оставалось лишь поместить камни, когда требовалось лишь исключить процент ошибки, пожертвовав жизнью каких-то четверых мутантов, он колебался. Он стоял перед криокамерой жены и колебался. Что почувствует Виктория, когда он вернет её себе? Когда всё сработает, но щенков будет не вернуть? "Стоп. Когда всё получится у меня будет моя жена. Моя Ванесса. Не будет никакой Виктории" — сказал он мысленно сам себе, приказывая, ставя перед фактом, отрезая путь назад. Леонард Себула встал и тяжёлыми быстрыми шагами направился к коридору, где его ждал старший учёный.

— Мой предыдущий материал показал результат?

— А? Да-да. Нам удалось оживить клетки тканей серого вещества, нервов, мышц…

— Хорошо, — оборвал его министр. — На днях мои люди привезут оставшихся, чтобы вы все доделали.

— Это замечательно, — ободрился учёный. — Но, как я и говорил, нам предстоит провести ещё не один тест, ведь оживить отдельные клетки — не то же самое, что и весь организм.

— У вас будет столько материала, что всем светлым умам на годы экспериментов хватит, — осклабившись, ответил Себула. — Главное — верните мне мою жену.

В городе…

— Пошевеливайтесь! Кому не хватило коек — берите матрасы, в комнате на троих могут жить шестеро.

— Проявите свою чёртову волчью честь и не занимайте места тех, кто сейчас работает. Нам ваши вшивые разборки не нужны.

— За свои потерянные вещи несёте ответственность только вы!

В общежитиях на производствах стоял гам. Несмотря на то, что внутренние приказы вторили новому закону, уместить всех разом не получалось. Отчасти потому что, нередко в фургонах привозили и просто выбрасывали на территорию тех оборотней, которые не имели отношения к специализации компаний, а вывести их в нужные места не представлялось возможным ни сразу же, ни в ближайшей перспективе. Жить в собственных квартирах остались жалкие четыре сотни волков, а остальные же заполонили собой бедно-обставленные халупы.

Федеральная служба контроля привозила директорам и охранным компаниям коробки с амулетами для укрепления защиты. Везло, если половина была заряженной, а их магия не противоречила друг другу. И, если раньше можно было обратиться к магам, чаще всего — частной практики, другими словами, спекулянтам, то теперь они, даже имея нужные минералы, не шли на сделку под страхом нового закона. А легальные камни, имеющие личностное направление, по типу новомодного и недорогого лазурита, были просто бесполезны.

В правительственных подземных тоннелях, вчера…

Вендиго закончил с ещё одной группой людей, обновлявших участок электросети. Такие, по пять-десять человек, ему на пути встретились уже в восьмой раз. Он оставлял трупы прямо в проходе, не гнушаясь ходить по ним после. Хорс, семенящий следом, во все глаза смотрел на своего спутника.

— А Алекс говорил, что не хочет жертв среди людей, — тихо, будто и ни к кому не обращаясь, сказал он.

— Тогда он к своей благой цели до смерти бы шел, — холодно отозвался волк.

Подросток кивнул. Он уже понимал, что всем свойственно ошибаться, но уверил себя в том, что Вендиго не стал бы делать ничего в корне бесполезного. Заглядывая в очередной освободившийся поворот тоннеля, он позвал:

— А тут комнатка.

Отодвинув его в сторону, оборотень прошел вперёд. Железная проржавевшая дверь поддалась не сразу, но когда это случилось, перед ними открылась заброшенная диспетчерская. Карты, кубообразные мониторы, телефоны, щитки, лампочки и множество панелей с рычагами и кнопками. Вендиго, пройдя вдоль, выстроенных в ряд, столов, остановился у схемы во всю стену.

— Ого, мы здесь? — не удержался от реплики Хорс, тыча носом в центр распетанной копии, что валялась на полу.

— Нет. Но мы всего в двух пролетах от рельс метро.

Волк повернулся, одобрительно провел лапой по загривку щенка. Через несколько часов, когда на ближайшем участке не осталось живых, они вышли уже в другой части города — не у силовой академии, где начали путь, а вблизи выжженных лесов на юге.

Манифест "Versipellis"

Изменив систему, мы вместе изменим этот мир, наш общий мир. Люди получат силу оборотней и наши знания о природе. Ведь использовать ту же энергию минералов можно в науке и повседневной жизни, а не только в вооружении. Наш вид хранил эти знания веками, а те крупицы, что перешли к людям, были использованы против нас же. Если система будет иной, если будет мир, то человеческий прогресс обгонит свое время. Многие, очень многие оборотни готовы работать на производствах, что улучшит экономику и даст людям ту стабильность, в которой каждый бы мог спокойно жить и строить далёкие планы.

Мы же хотим просто существовать наравне с вами — чтобы наши дети могли заходить в интернет и читать книги, чтобы простой волк мог пользоваться благами вроде автомобиля, чтобы в наши дома, заработанные честным трудом, не устанавливали амулеты и не ходили с обысками, чтобы можно было встречаться с семьёй и просто выходить на улицу без лицензии. И чтобы в любой момент можно было уйти в лес и жить там, вдали от цивилизации. Это простые человеческие радости и комфорт, которые нам не чужды, ведь каждый оборотень — наполовину человек.

Но изменить систему нельзя, пока во власти находятся те, кто её создал. Мы призываем всех объединиться против них. Сделать ещё один шаг к общему светлому будущему.

Ночью за городом…

Виктория шла наравне со всеми. Её лапы мягко ступали по влажной земле, а голова почти что не кружилась. Арес, ни на секунду не оставлявший возлюбленную все эти дни, тревожно наблюдал за ней, то и дело спотыкаясь.

— Со мной всё хорошо, — успокаивала она его, игриво обтираясь об него боком. — Видишь? Мы уже час идём и всё в порядке.

— Да, — осторожно, будто боясь спугнуть это состояние, отвечал он. — Но в хранилище, пожалуйста, не иди…

— Там может произойти все, что угодно, а ты беспокоишься, — закончила волчица за него фразу и улыбнулась. — Я помню.

Первой точкой, с которой решил начать Алекс, стал склад, минералы которого предназначались для государственных магов. По новому закону все амулеты общего действия перевозились сюда и именно они могли стать резервом для ФСК, военных и полиции. А ещё он явно хуже охранялся, чем хранилища последних. Когда до огороженной забором территории оставалось не больше пары километров, все затаились, а Вендиго, приведя себя в самый приличный человеческий вид, отправился на разведку.

— Сын Либера, но почему именно твой брат? — недоумевала Деви. — Уж прости, но он же неуравновешенный.

Хорс, стоящий под боком у бабушки, отвёл свой участливый взгляд, когда Алекс подошёл ближе. Уж ему то было, что рассказать на эту тему.

— Потому что его не видно на амулетах. А разряжать имеющиеся просто нецелесообразно. К тому же, я его проинструктировал.

— Но ты ведь понимаешь, что твое слово — ему не закон, — скривилась старейшина. — Сделает, как посчитает нужным и твоим планам конец.

— Я ему верю, — тихо, почти шепотом, ответил волк.

Пять минут, десять, почти пятнадцать… Когда Алекс уже начал беспокоиться, на горизонте показался Вендиго, машущий им рукой. Стая, вооружившись амулетами, облегающими от магического воздействия, ринулась за разведчиком. Сеть рубинов на заборе прерывалась на приличный участок в три метра и точно под ним был выкопан свежий лаз.

— Брат, я ж просил про охрану просто узнать, — устало вздохнул лидер.

— Я узнал. Пройти такой толпой иначе мы бы не смогли. Люди стоят на главном входе.

Виктория, Деви, Хорс и Фред, в качестве их защитника, остались по ту сторону. А остальные же по-очереди проникнули на территорию склада. У одной из дверей неподалеку лежал человек с пистолетом.

— А это как объяснишь? — ещё более угрюмо спросил Алекс у брата.

— Он мешал, — невозмутимо отозвался Вендиго. — Без сознания, дышит. Оружие я разрядил.

В темноте хранилище выглядело величественно, но несколько заброшено: стеллажи под самый потолок, забитые пыльными пакетами, коробками и пластиковыми кейсами с минералами, образовывали лабиринт на многие сотни метров. Где-то амулеты были рассортированы по видам и назначению, а где-то валялись кучей. Оборотни неспешно прохаживались по рядам, силясь осознать масштабы увиденного. Алекс же, с каждым шагом набирая скорость, искал взглядом другие двери.

— Товарищ, всё-таки будем поджигать? — обратился к нему Арес.

— Нет, это был мой последний вариант. Там охрана, нас быстро обнаружат и будет погоня, — он помолчал, осматривая на ходу стеллажи. — Для начала заберём то, что нам необходимо.

На это задание были выбраны волчицы. Каждая из них четверых, пронесясь вихрем по складу, смогла найти нужные минералы: чароит, авантюрин и обсидиан. Такого запаса хватило бы на защиту стаи в пятьдесят голов, но отсутствие золота для оправы значительно отдаляло их от этой возможности.

Остальная же группа направилась к главному входу. Там-то и стали видны последствия реформ Армана: просто на полу гигантскими мешками, мешающими проходу, лежали изъятые камни. Приблизиться никто не решился, ведь цветное свечение и ощутимое за несколько метров тепло недвусмысленно намекали на то, что всё это заряжено, а тратить силу своих собственных амулетов до главного боя никто не хотел. Алекс замер, бегая взглядом вокруг. Мысль о том, чтобы просто разрядить их все с помощью авантюриновых жезлов сейчас казалась невероятной нелепицей — на такое уйдет неделя, если не больше, а ведь многие минералы нужно оставлять в бронзе, чтобы не вырвалась их сила. Гигантского зеркала, которое бы разбило каждый камень до единого, на складе тоже не наблюдалось и волк был в ступоре. Такой большой пройденный путь и такая глупая самонадеянность!

— Ну что? — нетерпеливо спросил Арес. — Так и будем стоять?

— А есть идеи?

— Поджечь тут всё к чертям… — сказал он и осекся.

Алекс решил, что до волка всё-таки дошел смысл слов о погоне и он забеспокоился за Викторию. Но ошибся.

— Мы можем, — всё ещё формируя мысль продолжил альфа. — Нарисовать знак. Использовать авантюрины для его зарядки и по линиям их сила распространится по всему хранилищу.

— Или же к дверям, — восторженно дополнил Алекс. — Они не смогут вынести ничего — всё разрядится!

Оборотни переглянулись и одновременно бросили взгляд на группу. После оглашения идеи никто не выразил готовности нарисовать символ — просто не умели.

— Обратитесь к старейшине, — раздался в гнетущей тишине голос Вендиго. — Щенок рассказал, что она так машину защищала: минералы, связанные знаками.

Уже через полчаса Деви, жалуясь на больные колени, расчерчивала пол. Всё смотрели, словно завороженные на это действо: линии шли от центра склада причудливым витиеватым узором и заканчивались у главного входа так, что перекрывали собой его со всех сторон. После старушка аккуратно, по одному, расставила галтовки авантюрина в обозначенные кружки. Встала, отряхнулась и, чуть вздернув подбородок, громко сказала:

— Принцип понятен? Забирайте свою вонючую краску и дальше сами. Камни я разложу, как надо.

Виктория сидела рядом с Хорсом, наблюдая за его безуспешными попытками поймать мотылька. Сердце щемило, обливалось кровью. После воплощения она ещё сильнее стала чувствовать потребность в том, чтобы вернуть своих щенков. Ей казалось, она могла ощутить их силу, но каждый раз эти ниточки оказывались миражом.

— Ай! — взвизгнул подросток и припал на переднюю лапу.

Волчица подорвалась с места, положила его рядом с собой и скрупулезно, со всей осторожностью, осмотрела. Почему-то Хорсу рядом с ней хотелось побыть слабым, маленьким. Даже матери он доказывал уже свою взрослость, но в этой девушке виднелась такая тяга к заботе, что и он сам, не до конца осознавая того, желал дать ей эту возможность.

— Это ушиб, ничего страшного, — мягко сказала Виктория. — Если будет тяжело идти, попроси меня или Ареса, мы поможем.

Днём в городе…

Группа молодых парней в косухах прогуливалась по скверу в спальном районе. Главное, что разочаровывает их в этом дне — молчащий чат. Администраторы закрыли возможность писать и лишь иногда вбрасывали сообщения о том, что ведётся планирование митингов и разрабатывается программа для какого-то самовыдвиженца, состоявшего в их движении. Сегодня они уже были у одного из интернатов — дополнительная охрана из полиции и агентов, хотя и не выглядела предельно внимательной, да и защищала тех, кто был за забором, а не внутри него, моментально бы среагировала на заготовленные бутылки с зажигательной смесью. И отсутствие бунта, возможности излить свою злобу хоть куда-нибудь, очень давили на компанию. "Лапа в руке" и их последователи тоже не собирались на акции, направив свой благодатный порыв в сотни новостных публикаций и расследований с громкими названиями. А потому всё, что им, и другим таким же брошенным протестантам оставалось — слоняться по улицам, в надежде встретить блохастую тварь, принявшую опрометчивое решение каким-либо образом обойти рубиновую защиту и выйти из свой конуры или же в переулке показать любителям этих самых тварей за кем в этой борьбе реальная сила.

Спустя два дня…

Мы успели наложить знаки ещё на пяти крупных хранилищах. Всё проходило проще, чем я себе представлял, а от того и росла тревога. До этого этапа мы встречались с преградами даже в мелочах, но теперь дело шло быстро. Вендиго показал найденные тоннели и, судя по карте, по ним мы легко могли пробраться к главным правительственным зданиям, чем я и планировал воспользоваться. Не смотря на то, что отряды агентов ФСК прочесывали ближайшие к городу зоны, нам удавалось с ними не встречаться, хотя и о прежнем логове можно было забыть. Ходил слух о том, что они начинают переключаться на город и проводить обыски в квартирах тех оборотней, кому посчастливилось не отправиться в общий загон. Ни подтвердить, ни опровергнуть, ни помочь мы не могли, что, впрочем и не было нашей целью. Сейчас мы бежали по промозглому ночному лесу, приближаясь к военному складу амулетов — последней точке.

— Алекс, нужно взять ещё северней, — кричал мне Арес. — Обойдем мимо того сарая и осмотрим их защиту.

— Ничего себе сарай, — прокомментировал Фред. — Да, это на НИИ похоже. А раз рядом с вояками, то снимут нас серебряной очередью ещё на подходе.

Когда мы подобрались ближе, уже ползком, стало ясно, что так просто в хранилище не попасть: лучи прожекторов освещали не только его, но и всю территорию в ближайших пятидесяти метрах, снайперы на вышках, которые до этого встретились нам лишь на складе федеральной службы контроля, реально делали свою работу, а не спали, завершал картину патрульный внедорожник, курсировавший по периметру. Я посмотрел на брата, проследил за его взглядом.

— Нет, так мы делать не будем.

— И зря, — пожал он плечами. — У меня бы на это ушло минуты…

— Вендиго, пожалуйста, — театрально взмолился я. — У кого-нибудь ещё есть идеи?

— Дядя Алекс, можно как в том фильме, что вы показывали на уроке, — подал голос Хорс. — В машине, которая туда въезжает спрятаться.

На миг я даже призадумался над этой версией, но быстро её отбросил — как минимум потому что в кино плохие парни всегда глупее героев, что и обеспечивает последним победу, это был не наш случай. Отправлять разведку было не менее рискованным и я решил выждать — пересменки, ошибки людей или просто невероятной удачи. Остальные последовали моему примеру.

В то же время…

Виктория чувствовала жар, ещё когда они приближались к этому месту ей стало плохо. Ей казалось, будто прямо в голове звучит плач и вой щенков. Её щенков. Они скулили, кричали, заглушали собой все реальные голоса и звуки. В груди пульсировало. Непреодолимая сила тянула её туда, в сторону здания, которое другие называли НИИ. Она сопротивлялась этому чувству, но с каждой минутой всё меньше ощущала связь с реальностью. Рядом разгорелся спор, кажется Алекс менял планы, а Деви в чем-то его убеждала. Волчица слушала их, но не слышала, не могла разобрать ни единого слова. В какой-то момент над ней повисла тень — Арес что-то быстро сказал и ушел. Рядом вставали и проносились вперёд другие оборотни, пока она не почувствовала, что рядом больше никого нет. Ветер обдувал её со всех сторон, к шерсти липли комки грязи, но Виктория не обращала на это внимания. Минута, вторая. Кажется, рядом есть движение, кто-то обратился к ней. Но она больше не сопротивлялась зову. Качаясь, девушка поднялась на лапы, запрокинула голову и… сорвалась с места.

— Фред! Держи её! — позвала старейшина.

— Бабушка, куда она? Разве Виктории одной можно?

— Нельзя, малыш, нельзя. Ну же, беги! — прокричала она волку, замешкавшемуся на повороте тропинки.

Волчица бежала, не чувствуя собственного тела. Всё, что у неё было в тот момент — плач её детей, заполнивший собой всё вокруг. Она не разбирала дороги, не оценивала риски, не щадила себя — перепрыгнула через забор, впившийся колючей проволокой в лапы, разбила собственной мордой тонкое оконное стекло, оставившее кровавые резаные раны, сбила стойку с амулетами, призванными защищать служебный коридор и лишь на миг ощутила нечто реальное — жар на кончике хвоста, пробиравшийся всё глубже в её плоть. Она бежала на звук и сердце её ускоряло ритм, слилось пульсом в воплями в голове. Когда они стали невыносимыми, когда Виктории казалось, что они способны разбить собой её череп, в сумрачном дверном проеме показалась белая фигура. Та остолбенела всего на мгновение, но его хватило оборотню, чтобы сбить её с ног. Воплощение произошло само собой, без боли, о которой девушка и не думала тогда. Она сама не понимала, почему и что делает, но знала, что так нужно. Она стянула с, потерявшего сознание человека, халат, запахнула его и, едва-ли не срываясь на бег, прошла к самому дальнему кабинету в коридоре. Туда, где из под двери пробивался свет, туда, откуда она слышала ИХ.

В то же время, у военного хранилища…

Несмотря на спорность этого решения, я повел стаю не в хранилище амулетов, а за него — к самому обычному складу вооружения. Когда мы пробегали мимо, я успел подметить там куда более низкий уровень защиты, по крайней мере, от оборотней. Вендиго, за считанные секунды вырывший подкоп, открыл нам путь к одной из скромных пристроек, не попадавшей в зону видеонаблюдения. К своему стыду, я о нем до этого даже и не раньше задумывался, но брат заверил, что мы не оставили следов, а если бы где-то и прокололись — нас бы схватили на следующей же точке. Первым проникнув во внутрь, я столкнулся с человеком — престарелым и жутко напуганным.

— Сиди тихо и не создавай проблем, — вырвался у меня рык. — О последствиях знаешь.

Он закивал, вжимаясь в стену. Когда я прошел вглубь помещения, то услышал за спиной, как другие волки из группы его досматривали. Улов обещал быть не слишком грандиозным — мы ворвались в ремонтную мастерскую щитов. На многих их них виднелись следы от жара амулетов, что воздействовали на металл, но самих камней нигде не было. Отдав команду выносить всё, с чем потом можно будет скрыться, я попытался найти какую-нибудь документацию. Единственное, что могло бы быть нам полезным — методичку по боевым построениям, хоть и сильно устаревшую, судя по состоянию, я забрал с собой. Уже выходя, я вновь обратился к человеку:

— Ты никого и ничего подозрительного не видел. Не вынуждай нас пренебрегать принципами.

Вряд ли он понял, о чём я говорю, но всем видом показал, что проблем с ним не будет.

Ранее…

Виктория ворвалась в лабораторию в человеческом обличии. Одним движением столкнув ученого со стула и наступив ему на горло, она окинула взглядом комнату: за железной стеной с окном лежали щенки. Изувеченные, страдающие, почти что неживые. А на них была направлена установка с вмонтированными кристаллами. Она не знала, видели ли её дети, но вой в голове стал слабее, будто они почувствовали, что помощь близко. Словно на миг возымев безграничную силу, девушка подняла мужчину за грудки и приказала:

— Выпусти их!

— Милочка, — кашляя и потирая шею, сказал он. — А вы кто такая?

— Сейчас же выпусти! Иначе я тебе брюхо вспорю.

Растрёпанная, с обезумевшими глазами, она произвела совсем не то впечатление, которого бессознательно добивалась. Учёный, делая вид, что рассматривает многочисленные рычаги и экраны на панели у стеклянного окна, потянулся рукой к кнопке под столом, успокаивающим тоном приговаривая:

— Да, конечно, сейчас все они будут свободны. Вы только не нервничайте, я всё сделаю.

Но он не успел. Фред, догнавший беглянку, не раздумывая, с наскоку вцепился в его спину. Человек заверещал от боли и повалился на пол.

— Стой. Он должен открыть дверь, — крикнула Виктория.

Волк, не отпуская добычу из пасти, воплотился в промежуточную форму и клыки его прорвали тонкие податливые мышцы. Смотря мутными глазами на ночную посетительницу, учёный хрипло рассмеялся:

— Больная! Больная на голову.

Отчаявшись, он сделал всего один жест пальцем по сенсору и тяжёлые металлические створки на рельсах стали разъезжаться. Фред отбросил человека в сторону. Тот не переставал издавать булькающие и шипящие смешки и когда девушка вбежала в помещение, схватила и прижала к груди детей, и когда другой оборотень прошел вовнутрь и принялся рассматривать минералы в установке, и когда они вдвоем покинули лабораторную. Кровь стекала с него и образовывала багряную лужу. Учёный не мог не знать, что обращение за помощью сейчас спасет его жизнь, но так и продолжал лежать на холодной плитке, тратя последние силы на нервные, граничащие с сумасшедшими, вскрики.

Манифест "Versipellis"

Наш главный принцип — не допустить жертв. Не только в этом бою, но и в нашем общем мире. Мы понимаем, что не существует той системы, будь то общества или государства, в которой нет конфликтов и нет тех, кто против. Но мы признаем эту ценность и хотим дать возможность и людям, и волкам говорить. Говорить то, за что раньше затыкали рот, заковывали в наручники, били, изолировали в одиночных камерах и пытали до смерти. Мы все — разумные существа. И все должны иметь равные права в этом мире.

Мы приложим все усилия, чтобы не было жертв ни до, ни во время, ни после. Но и не будем продолжать терпеть удары. Мы будем защищаться и идти к своей цели неотступно. И потому обращаемся ко всем, кто станет на пути со щитом и автоматом — переходите на нашу сторону. Перестаньте собственным телом защищать кровавый бесчеловечный режим от гласа народа. И это будет ещё один выбор, который приблизит нас всех к миру.

В восточной резиденции Леонарда Себулы…

Министра разбудил короткий утренний звонок. Произошедшее в криохранилище уже взяла под контроль федеральная служба контроля: оцепила место преступления, передала судмедэкспертам тело старшего ученого, допросила лаборанта, потерявшего сознание и выслала криминалистов для анализа следов. Звонивший агент успокаивающе сообщил Себуле, что, вероятно, это была попытка проникновения к месту хранения тела Ванессы, но волков спугнули свидетели. Он не знал и не должен был знать о том, что целью была вовсе не жена политика. Но для Леонарда Себулы всё было предельно ясно. Следующий звонок совершил уже он сам — Арману. Советнику он приказал направить группы для целенаправленного поиска оборотня с малолетними щенками и, вспомнив об условии председателя, дополнил: "Также пусть прочешут область у ферм на предмет Марка, он же Малакода — один из сбежавших из изолятора".

Положив трубку, министр "Новой политики" медленно поднялся с постели и, словно в трансе, направился в свой кабинет. Он не опустил фотографию, но старался на неё не смотреть. Прокрутив ленту входящих на почту, он кликнул по сообщению: "Капсула времени от семьи Себулы для семьи Себулы".

"Привет, доченька!" — появился на экране сам Леонард. "Ты уже очень большая — тебе целых десять лет. Но, пока мы снимаем этот ролик, тебе всего три годика. И мы с мамой хотим тебе кое-что сказать" — на диван рядом с ним села, сияющая молодостью и здоровьем, женщина. Он тут же положил ей руку на плечо, а она прильнула к его груди. "Милая, Долорес, ты — самое ценное, что есть у нас. Мы с папой очень тебя любим и счастливы быть твоими родителями. Мы гордимся тобой и хотим, чтобы в твоей жизни всё было хорошо" — мелодичным голосом говорила Ванесса. Министр неотрывно смотрел в её глаза. Он чувствовал себя так гадко что, казалось, пустота внутри прожигала каждую клетку его тела. "Привет, я!" — показалось прямо перед камерой улыбающееся личико маленькой девочки, она отошла и упала в объятья взрослых. "Сегодня у меня день рождения. И у тебя тоже! Я тебя поздравляю и желаю, чтобы все мои, то есть, твои мечты сбывались!".

Ролик продолжался, но Леонард больше не смотрел на экран. Он отвернулся и прикрыл глаза рукой, с силой надавив на веки. Сделав глубокий вздох и глоток из открытой бутылки под столом, он вышел из кабинета, сжимая в трясущихся руках телефон. Он не осмелился выйти из вкладки, но больше не мог смотреть. Сообщение с коротким текстом: "Доставьте минералы из лаборатории лично мне" ушло директору ФСК.

Днём, за городом…

Виктория лежала в глубине, наспех сооруженного, логова. Своим телом она скрывала от посторонних глаз щенков. Молока у волчицы не было, но возлюбленный убедил её в том, что они уже умеют есть мясо и достаточно просто перемолоть его в кашу. Алекс, узнав в случившемся ночью, не нашел слов, чтобы выразить ту смесь ядовитого возмущения и искренней радости, которая бурлила в нем. Но утекающее быстрее, чем хотелось бы, время, не дало ему возможности в полной мере обеспечить условия малышам и матери. Оставив эту задачу Аресу и Деви, он взял с собой несколько, натасканных в боях, воинов и отправился расчищать путь в подземных тоннелях. Вендиго быстро довел их до той зоны, где уже начинались рельсы. Путь был небезопасен, а проверить каждое разветвление, которое встречалось им по дороге, просто не представлялось возможным и потому каждый был начеку.

Несколько дней назад, в правительстве…

— То есть вы утверждаете, что видели трупы со следами укусов и когтей? — скептически проговорил председатель, смотря в глаза прорабу, которому лично поручил подготовить маршрут его эвакуации из города, а заодно и прочие, менее для него важные.

— Да, десятки! Очень жестокие убийства.

— Понятно, — сказал он и задумался.

Шанс того, что по заброшенному полсотни лет как "Второму метро" шастают обычные волки, конечно, был. Но, учитывая стратегическую ценность в данной ситуации, нельзя было просто проигнорировать этот факт. Революционно настроенные особи, о которых все говорят, в первую очередь — Себула, но которых никто вживую не видел, уже сидели в печенках у председателя правительства. Махнув прорабу рукой на дверь, он набрал номер министра обороны, распорядившись направить небольшой отрядик, никак не влияющий на расстановку сил в городе, в тоннели. Следующий звонок поступил командиру его собственной охраны.

Сейчас…

Земля и камни сменились бетонными перекрытиями. Оборотни, идя по щиколотки в воде, осторожно переступили скользкие шпалы. Судя по карте — до здания правительства оставалось не больше пятнадцати километров по прямой. Вопреки ожиданиям, подземные ходы не заполняла гнетущая тишина: то и дело ухо улавливо звук падающих капель, шорохи крыс, редкие далёкие стуки по железу, постоянно гудели где-то под ногами поезда обычного метро и трещали светильники. Алекс, подавляя в себе кашель от духоты и сырости, шел следом за братом в тот момент, когда впереди послышались грубые голоса троих человек.

Вендиго бесшумно опустился в воду и все по-цепочке последовали его примеру. Люди негромко переговаривались по рации и уходили куда-то вбок, не замечая оборотней. Быстро оценив ситуацию лидер группы сказал:

— Подобраться к ним близко у нас не выйдет, но можем приманить сюда.

— Только если дезорентируем, — скучающе ответил Вендиго. — Или я могу их сюда привести.

— Нет, опасно, — отрезал Алекс. — Воплощаемся и ищем способ отключить свет.

Больших усилий эта задача не потребовала — старые кабеля легко поддались первой же, найденной на месте, арматуре и ближайший участок электросети на сто метров в разные стороны погрузился во мрак. Люди закопошились, послышалась брань и за поворотом показались лучи фонариков. Быстро, не сговариваясь, волки побежали навстречу. Столкновение произошло через считанные секунды — ни один из троих военных даже не успел вскинуть автомат. Кто-то воплотился на бегу, как Вендиго, и разобрался с жертвой, разорвав мягкие ткани одежды и плоти. Кто-то, повторяя за Алексом, нападал человеком, а затем только превращался, придавливая противника к земле. А кто-то, не успев на локальную бойню, добежал уже когда не было ни одной живой цели.

— Как ты там писал в своем манифесте, брат: "без жертв"?

— Здесь ситуация — или мы, или они, — ответил лидер. — Втолковывать им свою философию, будучи прорешеченным пулями, я не собираюсь, — он усмехнулся. — Всё ж по твоим лекалам, Вендиго, чего язвить?

Но волк не ответил, впереди замаячили новые лучи света. У тех был шанс и даже значительный, но, подойдя слишком близко к телам сослуживцев, они и сами не заметили, как оказались окружены. Всего четыре группы по трое военных встретились оборотням на пути к выходу, который должен был располагаться у здания правительства. Он ничем не отличался от остальных — массивные двери, к которым вела неровная лестница в пять-десять метров. Но именно за ним был их ключ к победе. Алекс и не рассчитывал на то, что получится провести по тоннелям всех оборотней, но, как минимум, он со своей организованной стаей, пройдет быстро.

Вечером того же дня, в ресторане "Славная охота"…

— Рад встречи, Леонард, — мягко сказал Арман, подвигая ему меню. — Как я понимаю, есть что-то, что Вы не решились обсуждать по телефону?

— Всё верно. Видите ли, у меня уже долгое время есть одна нереализованная затея. Уже всё было готово, но случилась эта пренеприятнейшая история с Алексом. Которого, кстати, надеюсь, ищут?

— Разумеется, я тут же передал ваш приказ и ориентировку по щенкам, — промурчал старейшина. — Увы, пока найдены лишь старые следы, уходящие вглубь леса с северо-запада. Это направление разрабатывают, но я на него надежд не возлагаю.

Перед внутренним взором Армана пронеслись лица стаи Одена. Моргнув, он смыл их из воспоминаний, не позволяя себе ни доли эмоций.

— Понятно. В целом, ситуация сейчас стабилизируется. Это хорошо, но мне для моей маленькой авантюры очень нужны оборотни в одно время в одном расположении духа. Максимально, — Себула запнулся. — Отдающем. Если вы понимаете, о чём я.

— Кажется, да, — задумался волк, воскрешая в памяти слова предсказания, данного Алексу старейшинами. — Во всем городе?

— Чем больше, тем лучше. И чем ближе к центру, тем лучше, — подбирая слова отозвался министр. — До этого я думал о массовом мероприятии, даже после побега из изолятора думал. Но сейчас это невозможно.

— Что ж, думаю какой-нибудь аметист решил бы проблему. Я слышал, что у ФСК есть установки, — сказал оборотень, уже предполагая, какой будет ответ.

— Они очень неповоротливы и медленны. К тому же, их поле действия не столь широко.

— Быть может есть другие минералы, которые бы воздействовали психически? Или можно обойтись и без них, например, какой-нибудь новостью, которую одновременно донесут до всех? — предлагал старейшина, особо не задумываясь.

— Вот над этим я и предлагаю вам поразмыслить, советник, — ответил Леонард, отодвигая нетронутое меню. — И лучше не затягивайте.

— Знаете, — обратился он к, уже встававшему с места министру. — Хотя, ситуация в целом сейчас и стабилизируется, в связи с революционерами всё может измениться. Так что, если это возможно, подготовьте всё для своей затеи, чтобы она лишь ждала своего часа.

Мужчина кивнул и вышел из заведения. А старейшина, забрав и из кабинета сумку с вещами и закинув ее в багажник, направился к центру для престарелых оборотней.

Арман, хотя и задумывался в дороге над тем, что такое хотел провернуть министр, особо не придал этому значения. В его голове новоиспеченный начальник был недалёким и крайне эгоцентричным. Как, впрочем, и вся выстроенная им система. Одно он знал точно — в новолуние, которому суждено свершиться уже через сутки с небольшим, волки действительно будут в едином "отдающим" расположении духа. Исполнять прихоть Себулы ему даже не придется. А вот иметь контроль над надвигающейся бурей было бы очень полезно.

Нужные люди, всё это время получавшие оговоренные суммы, без проблем пропустили его на территорию. Защитные минералы лёгким теплом обдавали его пальцы, когда оборотень проходил через череду КПП. Всего тридцать минут понадобилось служивым, чтобы вывести "одичавшего" Либера в "слепую зону", убедиться в корректности его воплощения, которое, благодаря особому смешению энергий минералов, прошло быстро и безболезненно. Эту разработку предоставил несколько лет назад сам министр "Новой политики", что теперь активно использовалось в самых разных структурах. Бывшему вожаку помогли разобраться с одеждой и, в целом, привели в приличный вид. Старейшина наблюдал за манипуляциями над старым должником не без интереса — он никогда не был в центре для престарелых и был очень рад, что его "благотворительные взносы" не остались без внимания. Всё было схвачено. Никто не задавал ненужных вопросов, перспектива которых настораживала волка, в связи с актуальной обстановкой в городе. Но, по итогу, все, как и всегда, решил не закон, а влияние. Которое у людей принято исчислять размалёванными бумажками.

Когда Либер оказался в машине на переднем пассажирском сидении, он впервые заговорил:

— И для чего я потребовался?

— Ничего особенного. Просто направить сынка на путь истинный, — оскалился Арман.

За городом у лесопилки…

Мысль о том, что у нас осталось немногим больше суток меня почему-то не пугала. Всё чувства будто отошли на второй план, дав разуму и телу, словно отлаженному механизму, делать свою работу. Я подмечал каждую мелочь: уставших патрульных, вышедших под козырек на ночной перекур, работников, что также лениво прохаживались по территории с телефонами в руках, минералы на стойках решетчатого забора, которые и без нашей помощи были почти что разряжены и любопытные лица, что смотрели на меня из окон общежития. Я показал им большой палец и, дотянувшись авантюриновым раздвоенным жезлом до одного из рубинов, попытался подцепить его и сбросить. Получилось не сразу, но даже заминка в шоу не погасила интереса: всё больше волков наблюдало за мной и Фредом, держащим внизу мешок со вшитым бронзовым скрапом. Когда всё-таки удалось сбить камень и магическая цепь разорвалась, я подсунул и чуть прикопал в землю конверт, жестами показал в окна, чтобы нашли его утром и быстро скрылся с напарником в тени, завидев приближающегося человека. Проплешину в защите он не заметил, а вот те, для кого она предназначалась — да. И даже издалека я видел, как оборотни подзывают соседей и тычут пальцами в нужное место.

Тем же занимались Арес и Клер в психиатрической лечебнице, Виктория и щенки же остались под присмотром Деви и такое положение дел меня радовало — мой товарищ конвоир не размяк из-за женщины, не отступился от дела чести. Ещё семь пар не столь близко знакомых мне оборотней разбрелись по заводам, цехам, складам, общежитиям и интернатам. Особый подход тут не требовался — везде, даже в корпусах для силовиков находилось слабое место и зрители. Мы перемещались от точки к точке, взяв на себя по одному из направлений по сторонам света, чтобы не требовалось тратить время ночи на перемещение. Вендиго же ещё раз спустился в подземные тоннели на "зачистку". Я не стал препятствовать его инициативе, но мысль о том, что, рано или поздно, туда придет новый отряд, обнаружит трупы и успеет об этом доложить до повторения участи других военных, несколько тревожила. Впрочем, сомневаться в брате у меня не было оснований.

Закончив с последней для нас точкой — железнодорожным депо, мы с Фредом неспешно, щадя уставшие лапы, направились к логову в обход. В этот раз пришлось повозиться и мы чуть было не попались утренней смене охраны, но это того стоило: в общежитии было не меньше пяти сотен оборотней, обслуживающих поезда и пути и ограничиваться одним проходом было нельзя. Уже светало и я, щурясь на солнце, не скрывал своей радости от успешно выполненного последнего этапа нашей подготовки. Но вдруг товарищ меня одернул:

— Ложись, Алекс.

Мы припали к земле и только тогда я обратил внимание на то, что могло стоить нам жизни — группа из семи вооруженных агентов, проезжая нам наперерез на расстоянии полусотни метров, заглушила внедорожник и вышла по направлению к, печально известному, оврагу. Несколько секунд мне хватило на осознание, а затем пришел огонь. Я ползком бросился через кусты, надеясь, что останусь неуслышанным. Чуть было не скатился по крутому склону и, тормозя лапами, оказался в нескольких бросках от землянки. Я прекрасно осознавал риски, то, что подставляюсь и любой маломальски внимательный стрелок снимет меня со спины ещё на подходе. Но не прекращал бежать.

Ворвавшись в землянку, я нечаянно наскочил кому-то на живот, вероятно, незадачливому караульному. Пронесся к самому дальнему углу и затряс Малакоду, громко шепча:

— Вставай! За тобой пришли.

Оборотню хватило несколько секунд, чтобы понять происходящее. Остальные волки, заслышав шорохи, тоже проснулись и он отдал приказ:

— Ждём, пока подойдут ближе, не показываемся до того момента. Затем атакуем.

Его голос звучал тяжело, едва ли не траурно. Устранить семерых агентов было бы пустяковой задачей для такой крупной стаи, но всё, что сопутствовало грядущему бою, играло не в нашу пользу. Шаги приближались и я, встав в строй со всеми, бок о бок с Малакодой, спросил:

— Тебя ведь не убьют? Просто схватят?

— Вероятно. Вернут той дрянной суке.

— Значит бьемся насмерть, — грустно усмехнулся я.

— Мы бьемся, Алекс. А у тебя свой путь, — в отверстии у самого потолка мелькнула тень. — Так что, будь добр, не помри за зря.

И он дал команду. Первый десяток оборотней со стремительной скоростью рванул из землянки. Комья грязи полетели в разные стороны и я услышал выстрелы. Автоматная очередь прошлась прямо по нашему укрытию и оставаться стоять в стороне было бы просто глупо. Когда я уже подбирался ко входу, послышался отдаленный крик. Но не волчий. На одного из агентов напали со спины и оторвали руку, державшую оружие. Оставаясь в естественном обличии, я бежал по зарослям, выбирая место для атаки. Малакода не имел таких преимуществ, а появись он в человеческом виде, его опознали бы моментально, потому я не винил его за то, что он предпочел скрываться, доверяя свою жизнь натренированным воинам.

Выстрелы. Земля, казалось, вздулась у меня под лапами от попадания пуль. Я резко изменил направление и рванул вперёд и, смотря на автомат, что поворачивался в мою сторону, проскочил у агента между ног, вгрызаясь в бедро валя наземь. Дело за малым — укус, ещё один, удар прикладом в морду и мои когти добрались до шейной артерии. На поляне уже лежало четверо трупов людей и десятерых волков. Окружить врагов было невозможно — прикрывая друг другу спины, они отстреливались, вынуждая постоянно менять направления, действовать хаотично. Когда я уже думал, что счёт идёт не на их головы, а на наши, из ниоткуда выбежал Фред. Товарищ, о чьем присутствии я успел и забыть, взял неожиданностью — в промежуточном воплощении он напал на агентов и выбил у одного из них из рук оружие. На того сразу же бросились другие волки. Ещё одного, потерявшего прикрытие, взяли сзади. А Фред, вцепившись обеими руками в автомат, с силой поворачивал его в сторону от себя, выигрывая силой у противника. Остался один. Я и другой оборотень из стаи Малакоды носились вокруг него, то приближаясь, то вынужденно отбегая в сторону. У нас никак не удавалось поймать тот миг, когда он потеряет бдительность, но и никто не собирался становиться приманкой. Я смотрел на него: в его глаза, что единственные не скрывались маской, и не видел страха. В этот миг, на грани жизни и смерти, его уже не остаётся. Секунды тянулись долго, словно засасывая нас в безумный круговорот шанса убить или быть убитым. Судя по приглушённым звукам, Фред всё ещё не сумел одолеть противника, а остальные были так травмированы, что не могли прийти на помощь. Вой, брань, тихие поскуливания, металлический лязг, всё смешалось в кашу. Я увеличил дистанцию и увидел, как агент пинает ногой моего товарища, заставляя упасть. Он переводит на обротня оружие и мир вокруг меня замирает. Пока я не слышу выстрел. Входное отверстие ровно под глазом человека взбухает кровавой струйкой. Он падает рядом с волком, а тот вскакивает на ноги и бежит ко мне. Я чувствую удар коленом и кое-как остаюсь на ногах. А когда оборачиваюсь, вижу Фреда, закончившего с последним агентом.

Мир вновь ускорился, словно в трансе, я заозирался по сторонам: тела, много тел, лужи багряной крови и шматки плоти. В этом бою никто не щадил себя. А я рядом со мной вырос Малакода с автоматом наперевес.

— Спасибо, что живой, — безрадостно похлопал он меня по плечу. — И тебе спасибо, воин, — обратился он к моему товарищу. — Вы смогли сохранить честь даже в этом прогнившем насквозь мире.

— Ты стрелял из него? — кивнул я на оружие.

— Да. Запертость в человеческом теле иногда подкидывает мне странные идеи. Быть может, это в будущем будет мне полезным, — он вздохнул, осматривая "своих" выживших. — Нам полезным.

В здании правительства утром…

— Арман, я просто в шоке от вашей изобретательности, — вытирая пот со лба и тяжело дыша, сказал председатель. — Леонард мне говорил о вашем, как бы сказать, расширенном взгляде на ситуацию. Но настолько!

Он ткнул пальцем в, стоящего за креслом посетителя, Либера. Старейшина обернулся и показал ему жестом: "Тише", хотя тот ничего и не говорил.

— Ну, что это за цирк, объясните?

— Насколько мне известно, — мягко, успокаивающе начал советник министра "Новой политики". — Вы дали Леонарду Себуле карт-бланш на любые необходимые меры. И они перед вами.

— Настолько необходимые, что вы сняли всю защиту в здании? Арман, не сочтите за неуважение к старости, но у вас с головой всё в порядке? — резким тоном ответил председатель правительства.

— Не снять, а заглушить. И вы всё ещё не выслушали меня. А ведь этот, не буду отрицать, эксцентричный план, имеет все шансы спасти вашу политическую карьеру.

— А не обратились вы к Себуле, потому что он послал бы или чего ещё хуже, — с натянутой улыбкой прокомментировал мужчина. — И решили брать выше.

— Как хорошо, что мы друг друга понимаем, — парировал советник. — Перед вами не просто старый повстанец, а отец зачинщика всех нынешних беспорядков в городе. Только он сможет остановить Алекса до того, как тот пойдёт в наступление.

— С теми двадцатью беглецами из изолятора? Утилизация их тел даже экологии не навредит, — скептически отметил председатель.

— Этот оборотень, — Арман, указал рукой себе за спину. — Старейшина, как они это называют. И может делать предсказания.

— А вы уже и сдружились, заобщались, я посмотрю.

— Дослушайте. И когда я пришел к нему, выпытать информацию о сыне, ведь, нет сомнений, что Алекс к нему наведывался, просил совета, так как пошел по его стопам…

Либер слушал, как волк втолковывал председателю откровенную ложь, как аргументировал свой каждый шаг и этап стратегии, не давая даже повода усомниться в его собственной честности. Как демонстративно показал амулеты, якобы предупреждающие акты агрессии оборотня, но которые на самом деле были разряжены. И какими словами он говорил о его сыне. Но старый вожак не показывал своих эмоций. Долг — есть долг. И он намерен исполнить его безукоризненно, даже если в плюсе останется только завравшийся предатель.

— … И всё свершиться в новолуние, то есть этой ночью. Предсказания имеют для их вида особенное значение. И Алекс, не смотря на всё своё адаптационные прошлое, ступил на антисоциальный, звериный путь и точно, я могу дать вам гарантию, последует этому пророчеству.

Помолчав человек начал медленно говорить, анализируя новую информацию на ходу:

— То есть, или я принимаю ваше предложение, или уже через десять с лишним часов этот паразит найдет способ силой нас всех свергнуть? Как это вообще возможно?

— Как его схватят — узнаем точно. А пока, — Арман сощурился и перешёл на заговорщический шепот. — Я настоятельно рекомендую вам соглашаться. Тогда нас покинут лишние уши и я расскажу всё задуманное в мельчайших подробностях.

Так и получилось: Либера вывели под руки, оставили в коридоре под охраной. Когда, через добрых полчаса, советник вышел из кабинета председателя правительства и они поехали по улицам города, единственным, что он сообщил, было:

— Сейчас высажу там, где в последний раз видели Вендиго или кого-то очень на него похожего. Уверен, они действуют вместе, но нужен тебе только Алекс, — не отрывая взгляда от дороги, он достал из папки документ. — Приказ будет, но, на всякий случай носи с собой. И прочитай всё целиком.

Бывший лидер сопротивления взглянул на бумагу, только когда оказался достаточно далеко в тоннеле. "Правительственное задание. Агент под прикрытием из вида разумных существ. Разрешение на действия атаки, прохода и провода с собой иных существ по городу. Деятельная инструкция по взаимодействию с объектами операции…". Либер был в смятении: понимал, что не позволит себе нарушить договоренность, но и осознавал, что Арман это тоже в этом убежден, не сомневается в его принципиальности. Но он не мог определить ту грань, при которой она уже не будет иметь смысла. Отсутствие информации позволило другим играть его влиянием на собственного ребенка и других оборотней. Ведь он не знал о планах ни одной из сторон. "Они хотят, чтобы я показал сыну, что я на его стороне и завел в ловушку. Его убьют, но если я этого не сделаю — то, вероятно, оба окажемся под ударом. А если я попробую, наоборот, предупредить об опасности то могу, сам того осознавая подтолкнуть его к пропасти… Насколько далеко они продумали мои ходы и есть ли среди них хоть один, который не заставит меня поступиться честью и не допустит смерти близких?".

В городе днём…

Несколько дней затишья протестов вызывали недоумение не только у их участников, но и у сотрудников правопорядка. Силы, которые освободились за счёт отсутствия необходимости контролировать оборотней по всему городу, хотели бросить на подавление беспорядков, но и их не происходило. Все будто застыли в ожидании чего-то, что перевернет мир с ног на голову, но никто не мог сказать — чего именно. Несколько писем, отправленных анонимным благотворителем для "Лапы в руке", так и не достигли своего получателя — офис был опечатан. А бандероль от него же для "Чистого города" застряла в распределительном центре, ведь этими же митингующими были побиты стекла в отделении почты и его пришлось временно закрыть. Организаторы пребывали в сомнениях и отпустили контроль над теми немногочисленными акциями, пикетами и актами нападения, что происходили от участников движений. Социальные сети, также, казалось, опустели — мастодонты оппозиционных новостей молчали, более мелкие СМИ, не имея ориентира — тоже и даже тщеславные блоггеры переключились на новые сиюминутные способы поднять популярность их профилей. Но о проблеме оборотней и неэффективного правительства никто не забыл — коллективное бессознательное лишь выжидало своего часа, чтобы вновь напомнить о себе.

Вечером в центре…

Леонард Себула, прикрывая шею воротом пальто от порывов ветра, шел в окружении личной охраны к установке на крыше здания правительства. С щелчком он установил минералы в ряд. Лунный камень в золоте, чтобы забрать часть энергии навсегда, кварц — для его усиления, чтобы эту звериную естественную жизненную мощь "перекачивать" из носителя до последней её крупицы. Дальше, аметист в серебре, хотя он и начнет действововать не сразу — по совету Армана и исходя из результатов допроса Алекса, чтобы управлять эмоциональным фоном, насылать страх, что есть чувство "отдающее". Изумруд — для поддержания и контроля эффекта. Ниже — бронзовая пластина для того, чтобы полученная сила не уходила в никуда. И самый редкий камень, почти не изученный, непроверенный числом, но сработавший на подопытных — турмалин, который позволит установке, как и жезлам ранее, работать импульсами, заряжаясь самой от себя, пускай это и может вызвать мутации у носителей энергии — не до щелчка, чтобы активировать вовремя. Всё было готово. Осталось лишь выждать момент.

Ночью…

Последний рывок. Вот-вот всё начнется. Стая во главе с Алексом подобралась к черте города и разделилась. Переданное прошлой ночью Уодимом золото позволило сделать достаточно защитных амулетов, чтобы обезопасить их всех, найденные на военном складе щиты обеспечат защиту краев, а тоннели дадут возможность децентрализовать группы и постоянно пополнять приток волков на улицах. Сам лидер с братом, Арес и Виктория с щенками, Малакода и Деви за рулем направились прямиком к федеральному телецентру. Остальным же было поручено проконтролировать тех волков, что в назначенное время вырвутся из-за заборов и ринутся в центр. Считанные часы до новолуния, считанные часы до воплощения в жизнь предсказания.

Манифест "Versipellis"

И мы не устанем повторять: люди и оборотни, любых взглядов и мнений, устоев и принципов — мы слабы по-отдельности. Но вместе мы и являемся той силой, что способна изменить всё. Только вместе, подавив на этот короткий миг внутренние распри, мы можем уничтожить этот режим. Заставить его бояться и отступать. Сейчас слова этого манифеста могут быть вам не ясны, но скоро всё изменится. И тогда не будет "они" и "мы", "я" и "остальные", а будет шанс объединиться и вырвать свою свободу и свои права из рук тех, кто оставил от них лишь видимость.

Объединитесь люди и волки. Не дайте общему миру угаснуть.