Весь мир – театр. А люди?.. (СИ)

Глава 16

Я открыто подъехала к особняку графини ле Шосс и отправила Джима доложить обо мне. Все честь по чести, как и принято у аристократов. Что— то надолго я забыла светские манеры, необходимость заставила вспоминать. Вернувшись, мой кучер сообщил, что меня ждут. «Давай, Диана, твой выход», — прошептала я себе.

Дворецкий пригласил меня в малую гостиную, в которой мы так любили сидеть и болтать с тетушкой. Я неспешной походкой вошла и огляделась.

Очарование этого места, вместе с предательством тетки, ушло от меня. Раньше здесь все казалось родным и милым: мое любимое кресло у сервировочного столика, в которое я любила залезать с ногами; портрет на стене напротив этого кресла, на котором изображены мы с родственницей вместе в одинаковых лавандовых платьях и с одинаковыми прическами. Тетушка на нем — чудо, как хороша! Ведь лавандовый цвет так идет к ее глазам. А я смотрелась этакой малышкой с пухлыми щеками и оттопыренными губами. Раньше этот портрет меня радовал, напоминая о счастливом детстве. Сегодня, он показался мне неуместным.

Тетя сидела в своем кресле, попивая, как всегда, коньяк. Напротив нее в «моем кресле» устроился ле Мор.

Я ослабила свою походку, сделав ее нерешительной и робкой. Затравленно глянула на обоих, как бы неосознанно потеребила локон (эту мою привычку в минуты крайнего волнения тетушка хорошо знала), и, обреченно вздохнув, тихим голосом произнесла:

— Я хотела поговорить с вами, тетя.

Сообщники обменялись веселыми взглядами. Теткин, как бы сообщал своему любовнику: «Я же говорила…..»

— Проходи, Диана. Присаживайся, где удобно. Извини, твое кресло занято, я не ждала тебя…г-мм… так скоро. Выпьешь чаю? Или вина? Коньяк не предлагаю, знаю, что откажешься.

— Почему же? Неизвестно, что вы мне в чай намешаете, поэтому я выпью вашего коньяка и из вашего бокала, мне необходимо подкрепиться, я волнуюсь и неважно себя чувствую. Надеюсь, этот напиток стоит тех похвал, что вы ему все время возносите?

— Стоит, стоит, не сомневайся, — тетка заулыбалась. — И не заметишь, как станешь его преданной поклонницей.

— Тогда распорядитесь принести замену.

Сама я подошла к столику и забрала бокал у графини. Она лишь хохотнула весело, ле Мор фыркнул, а я чинно уселась на кушетку напротив этой сладкой парочки.

Графиня затрезвонила в колокольчик, прибежала ее служанка, принесла еще один фужер. Я демонстративно разглядывала потолок и соображала, как действовать дальше. Наконец, все условности были соблюдены. Мы, как три собутыльника в тесной дружественной компании, потягивали коньяк и улыбались друг другу. Правда, молча. «Тяни паузу, Диана», — вспомнилось мне. Я и тянула.

— Нравится? — первой не выдержала тетка.

— Нет, не нравится, — сказала я, думая о сложившейся ситуации.

Хорошо, что ле Мор здесь, надеюсь, у Родстера не будет проблем с обыском в ванной. А паузы надо тянуть подлиннее, пусть у моего сообщника будет больше времени.

— Ничего, еще распробуешь, — хорошему тетиному настроению можно было только позавидовать. — Что ты хотела мне сказать?

— Вы теперь во все наши разговоры будете посвящать графа ле Мор?

— У меня нет секретов от будущего мужа.

— Даже так?

— Да, милая племянница. Я выхожу замуж. Будешь хорошо себя вести, приглашу на церемонию

Во время этой словесной перепалки, я смотрела на графа. Ни один мускул не дрогнул на его холеном красивом лице. Он еще не подал ни одной реплики, только неотрывно смотрел на меня, тщательно изучая нелепую букашку в моем лице. Я вздрогнула, мне с стало неуютно от его горящего взгляда. «Надо как-то разозлить его, — подумалось мне. — В подземелье граф был красноречив, не остановишь».

— А граф точно жениться на вас, тетя? Ведь мой Источник он уже получил. Не боитесь, что обманет?

Слова возымели действие! Еще какое! Граф презрительно усмехнулся, тетка вскинулась и противно зашипела:

— А вот это уже не твое дело, милочка. Не пошла бы ты… домой.

— Успокойся, Ви, — глубоким голосом проговорил ле Мор. — Змея злится. Пускай капает ядом, но если она все-таки пришла, давай сначала выслушаем ее и подумаем, можем ли мы что-то сделать для нее?

«Вот это поворот! И это после того, что они со мной сотворили? Я еще и змея? Право слово, с больной головы на здоровую. Все, Диана, давай уже поиграем! Как там Род говорил — «сломленная и жалкая»? Ну, хорошо, господа!»

Я начала сжиматься в размерах: втянула голову в плечи, подпустила дрожи в руки, опустила голову. И опять я увидела себя как бы со стороны: вот сидит несчастная девица, не знающая, куда поставить бокал с коньяком; вот у нее начинают дрожать губы, а дыхание сбивается, и она отчаянно пытается восстановить его. Закусила губу, несколько раз прерывисто вздохнула, на своих визави старалась не смотреть. Вдруг, раскусят? Тетка знает меня, как облупленную. Помоги мне, Господи! Несмело прокашлялась:

— Я ушла из театра, — начала я, — последний спектакль еле-еле отыграла. Вы были правы, граф — сил, которые у меня остались, не хватает на превращение и поддерживание личины. Я пью восстанавливающие настойки, но толку пока мало, и сколько времени пройдет до полного восстановления организма, неизвестно. Тетя, я никогда не делала вам плохого. Если честно, до сих пор не понимаю, за что вы со мной так? — Наконец, одинокая слеза повисла на моей реснице.

Тетка картинно выгнула брови и, явно рисуясь перед графом, протянула:

— Ди! Я же тебе объяснила. Ты жуткая эгоистка. Я, я, я.… А я? Я что, должна похоронить себя заживо в угоду тебе?

— Нет, тетя, простите, — я умоляюще сжала руки, и пока тетка не успела меня остановить, продолжила почти скороговоркой, — если бы я знала, что вы безответно были влюблены в папеньку, а он вас отверг…

Тетка полувесело — полупьяно хихикнула:

— Что? Решила меня уесть при будущем муже? Хочешь показать, что я никому не нужна? Не старайся. Твой папенька — скорее исключение из правил. Один эпизод ничего не значит, другие мои поклонники не обижались и бегали за мной толпами.

Я непроизвольно брезгливо сморщилась:

— Граф не хотел подбирать объедки за своим родным братом. Ну, конечно же, он будет более благосклонен к чужим людям…

Тетка истерически вскрикнула и, вскочив со стула, бросилась на меня. «Ах, Родстер! Найди хоть, что-нибудь ценное! Тут у нас женские бои намечаются! Если меня побьют (а графиня ле Шосс славилась своей тяжелой рукой), мне хотелось бы пострадать не зря! Я вскочила с кушетки, разбив бокал с остатками коньяка, забежала за нее. Тетка рвалась меня догнать. Вернер спокойно сидел в кресле, попивал коньяк и с интересом смотрел на нашу беготню. Я закричала:

— Вернер, я пришла насчет Дара! Уберите ее! Иначе, я сейчас уйду.

Вот тут граф ле Мор, наконец, вскочил, видно почувствовав свою выгоду. Он схватил графиню в объятья. Она, вырывалась как дикая кошка, пытаясь добраться до меня. Мне уже было не до игры! Убраться бы отсюда подобру-поздорову.

Я отдышалась. Вернер оглаживал графиню и что— то шептал ей на ушко. Она затихла, наконец, села в свое кресло, налила еще бокал коньяка, залпом осушила его и прошипела:

— Скажи спасибо графу, маленькая нахалка! Ни капли не жалею о том, что мы сделали с тобой. Чтоб тебе пусто было, святоша!

— Хотела извиниться за грубость, тетя, но теперь точно не буду. Нам, наверное, лучше пообщаться с вами, граф. Вы-то хоть не будете кидаться на меня? Вы разумный человек… надеюсь… И не будете отказываться от своей выгоды.

Ле Мор сделал приглашающий жест в сторону кушетки, опустился в свое кресло, и, как ни в чем не бывало, произнес:

— Мы слушаем вас, Диана.

Вот тут мозги мои заскрипели. Что им говорить? Я понадеялась на «авось», думала, что просто поболтаю о том, о сем, и на этом благополучно завершу свою миссию, но сейчас понятно уже, что разговор зашел в тупик. Времени с начала моего визита прошло катастрофически мало, паузу придется чем— то заполнять, поэтому я и предложила Вернеру тему, которая явно заинтересует его.

— Я готова с вами обсудить передачу моего Дара.

— Не верь ей Вернер. Эта негодяйка что-то придумала, — зло бросила тетка.

— Да, — я постаралась говорить как можно спокойнее и весомее. — Я придумала, как нам разойтись к всеобщей выгоде.

— Говорите же, не смущайтесь, я всегда открыт для взаимовыгодных соглашений, — граф сегодня был «душкой».

Я глубоко вздохнула и, стараясь говорить как можно более искренне, начала:

— Я хочу быть актрисой. Ни деньги, ни замужество меня не интересуют. Вы знаете об этом тетушка, я не лгу.

— Допустим. Дальше.

— У меня нет Источника, но еще остался Дар. Правда, без сил он бесполезен. У вас теперь много сил, но нет столь ценного для вас Дара. Давайте сделаем приятный для всех равноценный обмен. Я согласна добровольно отдать вам часть своего Дара. Взамен — вы вернете мне часть моих сил. Мне достаточно ровно столько, чтобы я могла играть на сцене. Возможно это?

Вернер даже подался вперед, ноздри его хищно раздувались. Ага, проняло подлеца! Я наивно хлопала глазами. Тетка исподлобья следила за мной. Верит? Не верит? Осталось сыграть дробь барабанными палочками. Напряжение в образовавшейся тишине достигло апогея. Наконец, наш герой-любовник откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и ответил:

— Да, Диана. Это возможно. Я согласен. Ритуал можно провести хоть сейчас.

— Нет, граф, мне нужны гарантии. Я хочу действовать наверняка. У меня не осталось преданных друзей, и денег у меня не много — вы были правы. Я разобрала бумаги папеньки — наше финансовое положение оставляет желать лучшего.

— Я могу вам дать определенную сумму. Естественно, после обряда.

— В ваших деньгах я не нуждаюсь. Мне нужно, чтобы вы честно выполнили наше соглашение, а для соблюдения договоренностей, я приглашу Деми. Он человек незаинтересованный, старый друг моего отца. Я думаю, что он согласится представлять мои интересы.

— Вы пригласите Деми, зная, что он уже один раз предал вас?

— Не надо преувеличивать. Я была у Деми, мы с ним обсудили этот вопрос, и пришли к полному взаимопониманию. А способствовали этому чудесные векселя от господина Деми Ронсара, выданные моему папеньке, на очень приличную сумму. Вчера в папенькиных документах наткнулась, к моей большой радости. Деньги с такого человека я вряд ли потребую силой, а вот попросить от него услугу в соблюдении моих интересов, в обмен на долг, я, думаю, будет возможно.

Говоря все это, я внимательно смотрела на графа. Он перевел вопрошающий взгляд на графиню. Она еле заметно, кивнула. Вернер сразу расслабился и повеселел.

— Хорошо. Я не против. Когда вам удобно провести ритуал?

— Мне надо буквально два-три дня для восстановления. Я немного побегала тут у вас и уже чувствую страшную слабость и головокружение. Мне хотелось бы быть в полном сознании при обряде. Кроме того, мне необходимо решить все вопросы по моей безопасности с Деми.

— Хорошо, мне это подходит.

— Тогда не смею вас более задерживать. Спасибо за гостеприимство, господа. Я удаляюсь.

Ну, не вышло у меня изображать покорность! Надеюсь, Родстер достал что-то ценное, иначе я страдала зря.

***

Выйдя из особняка графини, я шла по дорожке к своему экипажу. В стороне стояла моя любимая беседка, увитая плющом. В детстве я часто пряталась тут от любопытных взоров и гувернанток. Мне захотелось посидеть в ней, подумать. Я прошла под зеленую крону. Ну, не будут же меня выгонять отсюда теткины слуги?

Наступил уже глубокий вечер с яркой россыпью звезд. Воздух был чист и светел. А меня глодали думы: во что я сегодня ввязалась? Ле Мор, естественно, попытается обмануть меня. Договаривайся с Деми, не договаривайся итог один — старый таракан захочет какой-то своей выгоды. И Родстер предупреждал меня не впутывать его. Что я наделала? Как выпутываться? С другой стороны, было бы подозрительно, если бы я не попыталась себя подстраховать, тетка увидела бы это сразу.

Краем глаза заметила какое-то шевеление сбоку. Зрение, слава богу, у меня всегда было хорошее. Я повернула голову и уставилась на угол дома. Он был скрыт со двора, но с потайной беседки открывался полностью, как единственное место обзора. Каково же было мое удивление, когда я увидела материализовавшегося человека? Быть не может! Живая ТЕНЬ!

Дар Тени — это что-то особенное. Я читала об этом в юности, но всегда думала, что это легенды. Им могли обладать только особы королевской крови-короли и герцоги, и то единицы. По слухам, у нашего покойного короля он был.

Дар Тени позволяет своему обладателю становится невидимым для окружающих, он может проходить сквозь любые двери, открывать любые замки и так далее.

Как и Дар Хамелеона, обладатели этого редкого Дара законспирированы и, практически, все служат на благо королевства. Я протерла глаза — да, человек. И не просто человек, я узнала походку Финка! Господи, Боже мой! С кем я связалась?

Стараясь дышать через раз, я отодвинула ветку плюща и увидела, как Родстер легко перемахнул через изгородь в теткином парке. У меня просто не было слов! Обычный актер королевского театра имеет редкий Дар Тени? Ну, что же, я вас сегодня обрадую, господин Родстер Финк! И разговор у нас будет серьезный!

Домой влетела фурией.

— Хантер, Господин Финк приходил?

— Да, ваша светлость. Он наверху. Гм-м. В вашей спальне.

— Ах, в спальне, значит?

Я полетела наверх, распахнула дверь, влетела в свою спальню и… замерла. Никого не было. Побежала в ванную комнату — тоже никого! Что за шутки?

— Родстер, — позвала я.

Тишина мне была ответом. Выглянула в коридор и закричала:

— Хантер, вы уверены, что господин Финк поднимался наверх?

— Да, ваша светлость.

— Но тут никого нет.

— Не может быть, — растерянно протянул мой дворецкий. — Я сам помогал господину Финку раздеваться. Он приказал мне не беспокоиться, а сам поднялся наверх. Я подумал, что он пошел в вашу спальню, как вчера, — отчего-то смущенно проговорил мой верный слуга.

Я немного поутихла. Ай — ай — яй! Я со своими переживаниями совсем забыла о правилах приличия. Уже слуги осуждают. Конец моей репутации! Я немного замялась, сбавила свой пыл и протянула извиняющее:

— Хантер, милый, давай про посещения господина Финка мы никому не скажем?

Укоризненно качая головой, мой верный слуга проговорил:

— Вот папеньке вашему это бы не понравилось, госпожа Диана. Пойдут сплетни по городу, что к вам актеришка ходит, и конец вашей репутации. Будете, как ваша тетушка, прости господи! Ни один приличный человек к ней в дом не захаживает.

— Хантер, дорогой вы мой человек! Это по делу, вы же знаете! Не до жиру, быть бы живу. А репутация — бог с ней! Никогда высший свет меня не привлекал. Так, куда подевался господин Финк?

— Не знаю, ваша светлость. Все остальные двери закрыты.

И тут я вспомнила, что Финк каким-то чудесным образом попал в мою гримерку.

— Неси ключи от всех комнат — будем проверять.

Я с азартом обошла весь второй этаж, никого при этом не обнаружив. Спустились на первый, обследовали гостиные, библиотеку и, наконец, подошли к папенькиному кабинету. Больше ему негде быть. Вошли — никого! Отослав Хантера, я даже исследовала подземный ход — никого! Да куда же он делся-то?

Выпустив полностью свой запал, я плюнула на эту игру в прятки, и, поднявшись к себе в спальню, вскрикнула от неожиданности. На моей кровати раскинулся Родстер, похлопывая по руке какой-то стопкой бумаг, перевязанных красной лентой.

— О— о— о— о! Вы давно здесь? А я за вами по всему дому гоняюсь. Вы решили поиграть в прятки?

— А почему бы и нет? Решил вам вернуть хорошее расположение духа.

— Вы невозможный человек, господин Финк!

— Мы снова на «вы»?

— Всенепременно. Как я могу быть на «ты» с человеком, который обманывает меня?

— Каюсь, во всем каюсь. Я так и думал, что разговор сегодня предстоит серьезный, поэтому решил немного поиграть в детство и поднять вам настроение. Что, несладко пришлось в гостях?

— Нормально, — буркнула я, плюхнувшись в кресло. — Тетя была на высоте. Вернер блистал.

— До чего договорились?

— Вот наглый вы человек. Я вам о себе все рассказала. А вы?

— Диана, вы знаете обо мне достаточно, чтобы составить мнение. А то, что я вам не рассказываю, вам и знать не нужно. Вам же будет проще.

— Вы Тень? — без всяких уловок, напрямик, спросила я.

— Это вы прятались в беседке?

— Мы так и будем разговаривать вопросами?

— А зачем вы задаете их?

— А вы?

Родстер встал с кровати, подошел ко мне, схватил в охапку и закружил по комнате. Я всячески изворачивалась вначале, а потом притихла и даже засмеялась от радости. Ух, ты! Как здорово! И когда мой развлекатель остановился, я закричала:

— Еще, еще. Покатайте еще!

Господи, что о нас подумает Хантер? Получив свою порцию детских удовольствий, я окончательно успокоилась:

— Спасибо, Род. Так папа кружил меня в детстве. Ладно, давайте поговорим спокойно.

— Ну, вот и хорошо. Тем более у меня новости. Я принес бумаги, спрятанные графиней в ванной.

— И что там?

— Давайте посмотрим!

Мы сели с ним на кровать, скрестив ноги, и принялись разбирать бумаги.

В свертке, перевязанном красной лентой, мы нашли письма моего покойного мужа к брату. Я узнала убористый неровный почерк Хельмута.

Всего писем было пять. Педантичный характер моего мужа сослужил мне прекрасную службу — все пять посланий были помечены датами написания и номерами страниц. А я — то еще злилась на эту его скверную привычку!

Три письма были написаны до нашего брака, их мы отложили. А вот два других — во время оного. Эти письма мы и принялись читать. В четвертом письме Хельмут восторженно писал Вернеру обо мне. Мне даже как-то неловко стало! Родстер смешно морщил лоб, как будто удивляясь чему-то.

— По описаниям вашего мужа, вы — само Совершенство.

— А что? Имеются доказательство противного?

— Кх-м, — кашлянул он. — Он тут пишет и «ласковая», и «нежная». Что-то я такого за вами не замечал. Диана, а вы любили своего мужа?

Я опустила голову. Бедный, бедный Хельмут! Как все в нашей жизни несправедливо! Прямо глядя в зеленые глаза Финка, я отчеканила:

— Нет, я не любила Хельмута. Сейчас я об этом сожалею. Очень сожалею. Своим вопросом вы заставили меня почувствовать виноватой. Не выйди я за него замуж, он, скорее всего, был бы сейчас жив. Ведь только мой Источник по силе подходил Вернеру, с другой невесткой он не поступил бы так. Но и я не в выгоде. Не выйди я тогда за Хельмута, и не объедини мы наши Источники, я не очутилась бы в таком дурацком положении. Отец меня очень любил, вы правы, и баловал безмерно. Я не думаю, что он желал быстрее сбыть меня с рук, скорее всего, он хотел, чтобы я уехала из Аккары, в частности из-за моего Дара. Может быть, он думал, что в Лидии мне будет спокойнее.

Родстер хмыкнул.

— Да, я согласен. Скорее всего, ваш отец хотел вас спрятать подальше с вашими — то талантами! А Хельмут приглянулся ему, как ваш будущий муж. Муж, из которого вы, как и из вашего отца, могли веревки вить. Но, благими намерениями… Он сам себя обманул.

— Не смейте оскорблять моего отца! Вы не знали его. Папа был самым чудесным человеком на свете!

В запале выкрикнув это, я увидела, что Родстер, вроде бы, что-то хочет сказать, но, быстро передумав, он покачал головой и поджал губы.

— Давайте читать дальше, злючка вы этакая.

Пятое письмо было ошеломительным. Видно, отвечая графу на его приглашение, Хельмут соглашался встретиться с ним и поохотиться, как в старые добрые времена. Так вот с кем уезжал на охоту мой покойный муж! Ведь именно после этой «охоты» он заболел. Вернер отравил его — теперь это очевидно.

Я не могла понять только одного: почему Хельмут ничего не рассказывал мне? Об этом я возмущенно и пожаловалась Финку.

Родстер прочел послание несколько раз и задумчиво сказал:

— Не говорил, значит, Вернер просил его об этом. Сейчас мы уже ничего не узнаем, но даже если это так, прямых улик все равно нет. Ну, ездили они на охоту и что дальше? Нет, это не улики. Рассказывайте, как прошла ваша встреча?

Я отчиталась по полной. Пару раз Родстер смеялся, особенно, когда я описывала ему наш с тетушкой бой. Когда я рассказала о нашем уговоре с ле Мор, он задумался. Вскочил, походил по комнате, кусая костяшку указательного пальца, а потом, хлопнув в ладоши, провозгласил:

— Вы умница, Ди! Теперь у меня все срослось. Ле Мор теперь никуда не денется.

— Что? Что мы будем делать?

Он весело подмигнул мне:

— Вы хотите узнать подробности моего плана?

— Конечно.

— Давайте сделаем так: я поговорю завтра с Деми, все подготовлю и вечером подробно все вам расскажу.

— Но Деми не пустит вас в свой дом, и разговаривать с вами он не будет.

Финк подмигнул мне:

— Будет, будет, не сомневайтесь. Мы хорошо поработали сегодня, не пора ли нам отдохнуть? — и он выразительно уставился на меня.

— Ну, если только в последний раз, — пропела я ему в ответ.

— Не сомневайтесь, в самый, в самый последний.