Виконт Линейных Войск 7

Глава 20

От крупного чугунного котла на землю хлопьями отлетает сажа.

Всего секунда и закопченная посуда, в которой варили еду сразу на сотню человек, возвращает себе первоначальную серость.

Комкаю его в руках и сливаю с остальной массой. Железные поварешки, офицерские миски и редкие, металлические ложки — всё перемешивалось в кучу. Увы, кучу не очень-то качественную да и не очень-то большую. К моему удивлению, большую часть ополчения и вовсе снабжали лишь тюрей да сухарями, лишь немногие кашеварили что-то себе в маленьких котелках.

Неэффективно.

А вот у дружины было чем поживиться, оттуда мои солдаты и сперли котел. Мародерить свои собственные полевые кухни я не собирался… По крайней мере, пока еще надеялся обойтись без этого.

— Это все? — Спрашиваю я у Тила, что пинком ноги скинул с повозки перекошенное железное ведерко.

— Нет, у них еще есть чем поживиться, но люди баронессы шум подняли. Чуть до драки не дошло.

— Какой именно баронессы? Их тут пруд пруди!

— Да бездна её знает. Блондинистая.

— Они тут все блондинистые!

— Жирная такая. — Он раздвинул руки, показывая полноту. Справедливости ради, он солидно преувеличил, Баронесса Сирэль была полной… но не настолько.

— Ясно. Так, я и думал… — Бурчу я, на глазок разделяя металлическую массу на два куска. Лафет и ствол.

Ладно, даже с учетом того, что ствол придется делать намного толще, чем обычно — должно хватить. А ядра… С ядрами мне должны были помочь.

— Картечь, порох?

— Четыре мешка пуль, пять бочек пороха. — Отвечает он, показывая на соседнюю телегу. — Хм. Такого количества пуль нам бы хватило на весь бой, а тут все улетит за пару залпов…

Пожимаю плечами и проверяю толщину стенок почти готового ствола. Достаточно ли они прочные? Не хочется рисковать, лучше перебдеть. Металл послушно перекатывается под руками.

— Зато и эффект будет как от залпа целого полка… Это весь порох, что у нас есть?

— Нет, есть еще четыре бочки у инженеров Маркизы. Они не успеют сделать катапульты, так что я отправил повозку, чтобы их забрать.

— Отправь еще людей за магом, он опаздывает.

Тил кивает и свистит, подзывая возничего. Телега, скрепя, отдаляется в сторону почти опустевшего лагеря.

Большая часть солдат уже должна приблизиться к передовой. Теперь, когда в лагере остались лишь слуги, можно было бы попробовать совершить еще набег на кухни, но времени уже в обрез. Надо догонять остальных.

Станина, колеса, простейший винтовой механизм для регулировки угла наклона орудия… Да и какая может быть точность при стрельбе каменным ядром?

— Умный в артиллерии, красивый в кавалерии, пьяница во флоте, а дурак в… Хм. Где чертов маг? — Спрашиваю я у возничего, почти закончив возиться с лафетом.

Вернувшаяся телега, за которой сидел бледный кучер, пассажиров не имела. Хм. Не имела она и одной из четырех бочек. Позади возницы в полупустой телеге стояло лишь три.

— Где еще одна бочка? — Тут же допытывается Тил, что тоже заметил недостачу.

— Сэр, её не могут найти.

— В каком смысле не могут найти?

— Караульные клянутся, что не отлучались от них ни на минуту. Они сами были удивлены, когда обнаружили пропажу. Сейчас они обшаривают лагерь и…

— И ни один не решился поехать с тобой, чтобы объяснить ситуацию? — Вклиниваюсь в разговор я.

Возница неопределенно пожимает плечами.

— Тил… Нужно всех их задержать, пока не разбежались.

— Прямо сейчас? — Скептически поднимает бровь он.

Я раздраженно посылаю импульс в пушку, заставляя её подпрыгнуть на месте, и откатиться. Колеса гнутся и зарываются в землю, а лафет идет трещинами. Похоже, придется вновь укорачивать ствол и усиливать лафет.

— Ладно… Мы разберемся с ними, но не сейчас. Бездна, целую бочку сперли из-под носа, куда они смотрели? Ни за что не поверю, что их не подкупили.

— Они действительно выглядели очень удивленными, Ваша Светлость. — Заступается за товарищей возница.

Я стряхиваю с рук налипшую, металлическую пыль. Ладно, если подумать… То им не было смысла так подставляться, и ежу понятно, что на караульных подумают первым делом.

Если кто-то из них попытается сбежать — тот и виновен в краже. Неприятная ситуация, совсем так не вовремя, но переживем. А вора — поймаем… Обязательно поймаем.

Тихий перезвон доспехов заставляет меня обернуться.

Эрин.

Не сразу её узнал, длинные волосы сменились короткой прической.

— А вот и кавалерия… Вернее… котолерия? — Уточняя я, разглядывая тигроподобную химеру, подкравшуюся на мягких лапах.

Пушистый монстр был не слишком крупным, высотой лишь чуть немногим больше лошади.

— Ездовой кот. — Уточняет наездница, держа в руках шлем, наполированный до такой степени, что в него можно было смотреться, как в зеркало.

И правда, кот. Несмотря на полушлем-полумаску, прикрывающую голову химеры — отчетливо видно, что морда кошачьего и близко не столь крупная и лобастая, как тигриная. Просто кот-переросток. Сколько поколений и чем пришлось пичкать бедного мышелова, чтобы он вымахал с коня высотой? Какими же мышами его кормят?

Вероятно, размером со свинью.

— Опаздываешь, Рэндал. Войска уже развертываются из походных колонн. — Ворчит Эрин, нервно стукая пальцами по полированному шлему. Доспех, в общем-то, ему не уступал. Гладкий, ровный, даже сочленения словно перетекали друг в друга. Казалось, клинку не за что будет зацепиться… Исключая переброшенную через нагрудник, кобуру.

— Я уже почти закончил. — Отвечаю я, превращаю остаток железа в цепь и намертво сливаю с лафетом. — Всё. Осталось лишь дотащить до позиций.

— Было бы проще, если бы ты собрал оружие прямо там.

— У всех на глазах?

— Значит… к этому ты еще не готов? — С затаенным намеком спрашивает она.

— Не готов к чему? Прямо на глазах шпионов второго Герцога делать пушку?

— Ладно, забудь. — Отмахивается она, надевает шлем и поправляет кобуру.

— Не слишком полагайся на револьвер. Лучше следуйте плану, используйте газ и сохраняйте дистанцию. Не вступайте в прямое столкновение. — Даю совет я, пока Тил подводит коня.

— Я не собираюсь сражаться там, где нет шансов на успех.

Возница подстегивает лошадей и свежее орудие трогается с места, оставляя за собой колею. Тил садится на своего коня и мне тоже пора.

— Может подвезти? Домчимся в мгновение ока, барс не столь выносливый, как лошадь, но куда быстрее. — Предлагает девушка.

— Нет, я лучше на коне. Кстати, если так любишь скорость, то почему не грифон? Он был бы еще быстрее.

— Предпочитаю твердо стоять на земле.

— И боишься высоты, да… — Едва слышно бурчу себе под нос я и пришпориваю коня.

Барс… или скорее Барсик, без труда поспевает за лошадьми, почти лениво перебирая лапами. По сравнению с грохотом копыт — он ступает почти бесшумно.

Вдалеке уже видны знамена и с каждой минутой они становятся все больше. С раздражением отмечаю, что пока войско строится — в тылу уже возводятся шатры для знати. Отдохнуть просто на земле, пока войско неторопливо разворачивает порядки — это не про них.

На горизонте можно было увидеть и войска Второго Герцога… По большому счету, хорошо было видно лишь осадную химеру, что словно холм возвышалась над рядами закованных в броню пикинеров. По крайней мере, эти пятна с торчащими крошечными спичками — казались мне пикинерами.

Останавливаю лошадь и достаю подзорную трубу. Да, конечно же, это были они. Мой взгляд шарит по рядам, оценивая силы и позиции.

— Не едите, Граф? Если будете и дальше так стоять, то придется вас покинуть, мои рыцари уже ждут.

Из-за близости союзных войск она переходит на более официальный тон.

Я складываю трубу и вновь оглядываю наше построение… Пусть оно не было завершено — этого было достаточно, чтобы сопоставить расклад.

— Ополчение будет в середине? Я предполагал левый фланг.

— Таково решение Маркизы, хочешь изменить построение?

— Нет, все в порядке, так даже лучше… Скажи, когда Герцог перевел часть сил на правый берег? Похоже, их баржи прикрывает не менее чем полк, словно… он знает, что мы можем быстро перебросить эскадрон на другой берег.

— Намекаешь на шпиона?

— Считай, что говорю прямо.

— Это может быть совпадением… — Неуверенно произносит она.

— Да? Вероятно как и то, что глубина рядов пикинеров у правого фланга серьезно страдает… Хотя всего в трехстах метрах от них есть резерв, что прикрывает баржи уже на левом берегу. Странно так сильно ослаблять фронт, хотя в тылу у тебя сотни лишних солдат, не правда ли?

— Отсюда не видно, но с воздуха докладывали, что круг магов находится прямо за ними. Ловушка?

— Ловушка. — Подтверждаю я, убирая трубу. — Не советую туда скакать. Уверен, они побегут, сверкая пятками… лишь чтобы впустить вас поглубже в построение, после чего ударить с фланга и скинуть в реку.

— Мог бы и не объяснять. — Недовольно фырчит она.

— Тогда просто пожелаю удачи. А! И если встретишь чертового мага — пошли его ко мне.

Её отполированный шлем едва заметно качнулся в кивке. Подметая хвостом землю, Барсик удаляется к уже построившимся в клин рыцарями.

Пехота же до сих пор представляла из себя кучу-малу. Сержанты рвали глотки, пытаясь вытащить из рядов ополчецев с пиками невесть как туда затесавшихся мечников.

— А дурак в пехоте… — Заканчиваю поговорку я и отправляю своих немногочисленных кавалеристов разобраться с проблемой.

Спустя десяток минут войско начинает движение.

— Левой! Правой!

Кирасы играют бликами в лучах выглянувшего из-за хмурых туч, солнца.

Три шеренги линейной пехоты двигаются почти шаг в шаг, не разрывая строй. Сразу за ними бредут массы ополченцев-пикинеров, одетых кто во что горазд. Стеганки, куртки из сыромятной кожи, а то и вовсе крестьянское тряпье. Лишь одно их объединяло — пятиметровая пика с узким, граненым жалом.

Толпа кажется неоднородной, ополченцы то сбивались так плотно, что толкались локтями, то напротив, в построении образовывались проплешины.

Однако, несмотря на плохую дисциплину, у них было одно весомое преимущество.

Их было намного, намного больше, чем стрелков.

По флангам, словно живой забор, маршировали еще стрелки. Их задача была проста — контролировать, чтобы массы пикинеров не разбредались уж слишком сильно.

Тыл тоже был прикрыт. Одетые в черную форму, бездоспешные кавалеристы присматривали, чтобы не было отстающих. Можно было легко подумать, что легкая кавалерия не собирается вступать в бой. На первый взгляд у них даже не было оружия, но… Их роль была одна из наиболее важных.

Проще сказать, вся эта людская масса была аккуратно взята в коробочку… но вряд ли ее рамки выстоят, если толпа действительно попытается сбежать с поля боя.

В противовес им вражеские ряды были показательно стройны и единообразны. Вороненые доспехи, что пусть и существенно уступали рыцарским — но все равно позволили не бояться стрел и болтов.

Пики, на концах которых красовался обсидиан. Материал куда менее практичный и более хрупкий, чем сталь… Зато такие пики не будут отброшены одним взмахом руки адепта металла, а остротой они даже превосходили сталь.

Цепь вражеских застрельщиков, прикрывающая тыл — пока что бездействовала. Их непомерно широкие стрелкометы были заряжены не узкими стрелками, а срезнями, из-за чего обоймы казались распухшими, словно их переедания. Пусть это оружие предназначалось для стрельбы по лошадиным ногам — бездоспешную пехоту они будут рубить не хуже, чем капусту.

Солдаты Герцога беспристрастно наблюдали за приближающейся пехотой. Короткие копья в руках первых двух шеренг не вызывали у них опасений… До поры до времени.

Сто метров. Пятьдесят. Тридцать.

Звучат команды сержантов. Первая линия встает на колено, упирая пики в землю, на их плечи ложится второй ряд пик. Строй уплотняется, ощетинивается обсидиановыми остриями. Вороненые доспехи складываются в стальную стену, что кажется монолитной.

Шаги ополчения замедляются сами собой, их ноги заплетаются и они тут же отстают от продолжающих шагать мушкетеров.

Двадцать метров. Пятнадцать. До кончиков вражеских пик остается лишь десяток метров, когда строй, наконец, останавливается.

Первая шеренга выходит вперед, закинув ружья за спины. Из кожаных сумок показываются булавы… или скорее, скипетры. На тонкой деревянной рукояти красуется массивная, чугунная болванка шарообразной формы. Почти синхронное движение и на землю падают сотни шнуров, а булавы начинают с шипением испускать дым. Солдаты перехватывают их двумя руками.

Несколько шагов вперед. Замах!

Сотни гранат тяжело взмывают в воздух, перелетают через ряды пик и стучат по доспехам. Кто-то морщится от попавшей в плечо железки, кто-то и вовсе роняет пику и падает оглушенный, после встречи груза прямо с его шлемом.

Треск дерева, глухой звон стали.

Граната с обломанной ручкой кружится как юла, шипя и выплевывая дым, пока не замирает. Мгновение тишины.

Вспышка.

Ударные волны накладываются друг на друга, разбрасывая людей и то, что от них осталось. В воздухе свистит шрапнель.

Передние шеренги заваливаются вперед от множества взрывов, опустошивших середину построения. Осколкам непросто преодолеть плотный строй бронированных тел, но они отлично поработали.

Оглохшие и дезориентированные пикинеры пытаются восстановить строй и поднять выроненные пики. Воспользовавшись заминкой, противник вновь сократил дистанцию. Еще пара шагов вперед и можно колоть. Пускай обсидиановый наконечник не пробьет кирасу, но кроме нее и шлема, у врага ничего и не было. Тычок в шею или лицо убьет так же надежно, как и в сердце.

Вот только они не знали, что кирасы — это не средство защиты, а средство нападения. Тело человека без защиты просто не выдержит отдачу от такой навески пороха.

Шеренги поднимают мушкеты. Гранённые железные штыки почти соприкасаются со стекловидными наконечниками пик.

Выстрел! Потоки огня из мушкетов облизывают пики, отправляя вперед смертоносный груз.

Обитые железом приклады бьют по доспехам не хуже булавы, заставляя ряды покачнуться, несмотря на стойку.

Но тех же, кому выстрел предназначается — просто сметает.

Сколь бы хороши не были пехотные доспехи — есть предел, за который обычный человек не может выйти.

Даже если этот человек — один из лучших тяжелых пикинеров королевства.

Две три вражеского строя уничтожены за считаные секунды.

Тылы, в мгновение ока ставшие фронтом, пытаются организоваться, но им мешают раненные, оглохшие и ослепшие пикинеры, что путаются под ногами, пытаются отступить либо же просто ползут сами даже не понимая, куда.

Стрелкометчики спешно пытаются взвести свои орудия. Лишь несколько срезней успевают полететь в стороны шеренг перед тем, как грохочет второй залп. Пули врезаются в их оружие, прошивают легкие латы стрелков, опрокидывают тела на спину.

Немногочисленные выжившие бегут.

Строй, глубиной в несколько десятков человек… полностью прорван.

Но мушкетеры не пытаются вклиниваться в него. Еще рано. Первые две шеренги перезаряжают оружие.

Без спешки. Спешка приводит к ошибкам.

Фланговые стрелки тем временем открывают огонь, мешая попыткам соседних батальонов растянуться и закрыть брешь. Но они не могут помешать резервам, что со всех ног спешат восстановить линию фронта. Сталкивая с дороги бегущих, они занимают прорванный участок, идеально, как кирпич занимает положенное место в кладке.

Мушкеты перезаряжены. Выстрел.

Первую линию отбрасывает на вторую, и обе они падают. На вороненых доспехах третей линии — борозды от осколков доспехов, но на этом все. Еще один залп забирает свою дань, но переступая через трупы солдат — батальон переходит на бег, громко топча сабатонами и мертвых, и раненых. Лишь дурак позволить противнику еще раз перезарядиться — лишь прямая атака и натиск спасет положение.

Пусть они понесли потери — эти потери вполне допустимы. Даже еще один залп не сможет сломить их.

Первые две шеренги мушкетеров встают на колени. Настало время молчавшей до этого, третей.

Новый залп мало чем не отличается от остальных, напротив, такое чувство, что он наносит меньше урона, вторая линия пикинеров лишь качается, даже в ней есть выжившие.

Пикинеры облегченно выдыхают. У каждого из них в голове одна и та же мысль. Пронесло.

Но гремит еще один залп. И еще. И еще…

Третья шеренга методично опустошает барабаны. На пятом выстреле ряды противника смешиваются, дух солдат сломлен. Никто уже не верит, что этот поток огня вообще закончится. Последний, шестой выстрел гремит уже в спину бегущим.

Несмотря на бездымный порох, в воздухе веет душная гарь.

Раскаленные стволы опускаются к земле. Потребуется немало времени, чтобы перезарядить оружие — но это того стоило. Всего за несколько минут фронт был полностью прорван и поблизости уже нет резервов, чтобы закрыть прорыв.

В брешь молниеносно влетают всадники, во главе с лордом. Каждый из них держит в руке револьвер, инкрустированный изолитом. Облегченная до максимума конница, игнорируя отступающих, несется к недоделанному ритуальному кругу.

В воздухе вспыхивают разноцветные огни. Наблюдающие за полем боя с неба грифоны сигнализируют о ситуации командованию. В тылу довольно ревет осадная химера, лишившаяся наконец оков.

Ополчение, что успело испугаться союзников не меньше, чем врагов, неохотно продвигается вперед, чтобы занять собой брешь. Лишь угрозы офицеров позволяют держать едва обученных воинов в узде.

— Эх, будь вместо ополченцев наши солдаты, это бы грозило полному окружению левого фланга… — Бормочет Тил, открывая барабан своей винтовки. Но это ворчание было напускным, единственное, о чем он действительно сожалел — так это то, что все огнеметы передали рыцарями.

С ними он мог бы попытаться хоть немного задержать то, с чем им скоро придется столкнуться.

Грохот шагов осадной химеры чувствуется даже здесь. И с каждой минутой этот грохот будет нарастать.

Второй Герцог не стал бросать на купирование прорыва рыцарей, ведь у него был куда более подходящий инструмент. Чудовище, высотой с крепостную стену. Чудовище, покрытое костяными пластинками брони с ног до головы.

Гора плоти на горизонте, что медленно перебирает лапами, приближаясь к месту прорыва — вызывала у генерала резкое чувство фрустрации.

И всего одно орудие против такого монстра…