Виконт Линейных Войск 7

Глава 5

Вспышка осветила небо за горизонтом, волны налились кроваво-красным цветом. Рокот догнал корабль, наполнил его черные паруса горячим, словно из печи, воздухом. У далекого берега к небесам величественно поднялся столп пара, заметный за многие километры.

— Надо же, они пожертвовали Академией. Право, я надеялся, что Ложе позволит моим малышкам расселиться по всей стране. — Посетовал Король Дастан Первый, глядя на далекое марево.

— Еще вина, Ваше Величество? — Предложила помощница.

— Нет, у меня пропал аппетит. — Скривился он и вновь повернулся к столу, на котором лежал завтрак и украденный меч. — Приступайте к докладу.

Девушка поправила очки, осторожно поставила бокал на столик и открыла толстый блокнот.

— Мы потеряли троих слуг, они не успели вернуться на корабль. — Она слегка замялась, её взгляд непроизвольно метнулся к пылающей на горизонте Академии. — Но, полагаю, утечка информации не станет проблемой. Также мы потеряли несколько матросов и…

Король махнул рукой.

— Меня это не интересует. Я желаю услышать о действительно важных вещах.

Помощница перевернула страницу.

— Полевые исследования показали, что чума распространялась не так хорошо, как мы надеялись. Пока носитель полон сил, возбудитель не стремится его покидать, в этом случае заражение может произойти, лишь если его каким-то образом извлечь из тела. Боюсь, мы также существенно переоценили время, в течение которого мертвые тела остаются заразными. Согласно докладам, уже через четыре часа возбудители…

— Погибают? — Перебил Король.

— Нет, Ваше Величество. Они еще живы, но энергии в мертвом теле уже на третьем-четвертом часу становится недостаточно для телепортации. Они все еще способны заражать, но для этого кровь мертвеца каким-то образом должна попасть в кровь жертвы…

— Запиши, что надо привлечь к проекту некроманта. Несколько площадных проклятий несмерти помогут справиться с этой задачей.

Помощница послушно сделала пометку и продолжила.

— Также, один из слуг обнаружил, что если кровь мертвеца смешать со свежей кровью мага — возбудитель снова на некоторое время вернет способности к телепортации и сможет эффективно заражать окружающих. Однако, главной проблемой всё еще является узкое окно, когда в теле уже довольно мало маны, чтобы возбудитель захотел его покинуть, но достаточно много — чтобы он смог это сделать. Порядком двух часов до смерти и четырех — после. Если бы мы смогли скорректировать поведение возбудителя так, чтобы он всегда стремился к экспансии, тогда болезнь невозможно будет остановить. Мне видится это самым перспективным направлением исследований.

Король вздохнул. Скорректировать поведение микроскопической твари, у которой и мозга-то нет? Сказать проще, чем сделать. Даже умному животному сложно объяснить, зачем есть не из ближайшей кормушки, что уж говорить о существах, на порядок более примитивных. Однако…

— Есть более реалистичный вариант. Нужно усилить их агрессию, если мои микро-химеры станут повреждать тело носителя достаточно, чтобы на теле появились кровавые язвы. Это позволит носителю заражать окружающих намного более эффективно.

Помощница вновь сделала пометку.

— Пока что, у меня всё. Новое оружие показало себя весьма успешно, а его ограничения — видятся мне устранимыми. — Произнесла она и замолчала.

Однако, она не уходила.

— Что-то еще? — Небрежно поинтересовался Король.

— Ваше Величество… Это оружие не делает разницы между магами Содружества и аристократами Королевства. Мои слуги досконально проверили и убедились — маги металла заболевают точно так же, как и остальные. Может стоит направить все силы, чтобы как-то ограничить…

— Не волнуйся, мы же не собираемся выпускать его на территории Королевства?

— Я понимаю, Ваше Величество. Но если зараза вырвется… если случится несчастный случай, то последствия…

— Довольно. — Отрезал Дастан. — Я не желаю больше слышать об этом. Не докучай мне нотациями в момент триумфа. Свободна.

Девушка спешно поклонилась и быстрым шагом удалилась в каюту.

Король проводил её мрачным взглядом. Он не давал приказа выяснять этот нюанс. Это была её инициатива. Сам по себе проступок не был крамольным, однако… В будущем она может доставить проблемы. Особенно, если догадается о его дальнейших планах.

Стоит присматривать за ней и избавиться, если такое повторится.

Он подтянул к себе массивный, двуручный меч. Рукоять в ладони лежала неприятно, чуждо. Не тот баланс, не тот хват, не тот вес и форма, но это не вина меча.

Меч всё тот же, он другой.

Нужно это исправить.

Импульс воли заставляет его мягко сиять синеватым цветом.

Любой, кто хоть раз был при дворе, узнал бы эти синеватые переливы. Не раз и не два — придворные видели их на голове монарха. Однако, в короне металла едва хватило бы на приличный кинжал.

Но сейчас из этого материала можно было бы отлить десятки корон.

Рукоять ужимается, чтобы соответствовать более мелкой кисти, эфес тяжелеет, чтобы сформировать новый баланс. Клинок укорачивается, делая и так толстое лезвие — еще толще.

Каждое изменение происходит гладко, без проблем. Многочисленные чары надежно защитили меч во время прохода через пустоту… В отличие от его тела.

Король скептически смотрит на получившееся оружие. Всё еще слишком массивное для его нынешнего тела. Придется разделять.

Увы, сделать это без подготовки — значит, пожертвовав наложенными чарами, а чары ему еще ой как пригодятся. Особенно против тех, кто впустил в себя пустоту.

Дастан в ярости швыряет меч на стол, ломая древесину. Остатки еды вместе с щепками летят по палубе, а вино заливает её, будто кровь.

Иррационально. Он ведь знал, что меч больше не будет продолжением его руки, как сотни лет до этого. Знал, но всё равно надеялся.

Король подчеркнуто аккуратно вытер руки платком и не оборачиваясь на предавшего его стального друга, направился на бушприт.

Вода скользила под ними. Корабль не плыл, он словно парил.

В сущности так оно и было. Еще в древности маги поняли, чем меньше корабля тормозиться об воду — тем проще его разогнать. Даже немного жаль, что их потомки забыли эту мудрость.

Или просто потеряли достаточный объем знаний, чтобы реализовать на практике. Не суть.

Несколько минут любования морем заставило гнев улечься на дно.

Зря он злится на это тело, ему и так выпал джекпот. Если бы десяток лет назад меча коснулся не Третий Принц, а какой-нибудь подневольный маг металла из Содружества — он бы и близко не сумел подойди к тем результатам, что достиг ныне. То, что меч для него слишком велик — ерунда по сравнению с этим. Он найдет способ, уменьшить его, не потеряв защитных чар. Обязательно найдет.

— Ваше Величество! Справа по курсу корабль! Кажется, он горит!

— Нам сменить курс для оказания помощи? — Осторожно поинтересовался у владыки капитан корабля.

В море существовали правила. Там, где людям противостояла стихия, даже недруги объединялись перед её лицом. С соперником всегда можно договориться — со штормом или стаей мурен нет.

Порой и вражда между домами прекращалась, если прежний неприятель приходил на помощь. Таковы были неписаные правила, видишь корабль в беде — помоги.

— Что? Какая еще смена курса? Матросы, всыпьте этому идиоту десяток плетей. Ха, у нас своих дел хватает, чтобы еще заниматься чужими проблемами. Продолжаем движение. — Гаркнул Дастан, вгоняя наблюдателя в дрожь.

Недоумевающего капитана потащили на палубу, разорвали на спине камзол и приступили к наказанию. Когда еще у матросов выпадет шанс выпороть капитана⁉

Король не стал любоваться зрелищем. Он лениво зевнул, вытащил свой меч из обломков столешницы и направился в каюту.

Так и не заметив, что корабль, который испускал клубы дыма на горизонте — двигался лишь немногим медленнее, чем они сами.

Звон колоколов приближался к деревне. Ребятня высыпала на улицы, толкаясь локтями и указывая пальцами на дремучий лес, из которого доносился размеренный звон.

Доносился всё ближе и громче.

Приговаривая молитвы, из дома вышел староста и вместе с остальными устремил свой белесый взгляд к лесу.

Этот лес не имел мрачного названия. Это был обычный лес. Обычный лес по меркам Теократии. В нем не пели птицы, не паслись олени. Он казался вымершим, но в нем тлела жизнь.

Как и все леса Теократии — этот лес был крайне опасен. Если в других странах, опасных тварей истребляли. Выслеживали. Угоняли на задворки цивилизации.

То в Теократии главным оружием против них были молитвы. И ни одна молитва из писаний Единого не повторялась так часто, как молитва «об отведении взоров чудовищных».

Порой она действовала и у околесицы местные наблюдали чудо — труп монстра, высушенный досуха божьим гневом.

Порой — молитва оставалась без ответа, и чудовище начинало пир.

Но об этом никто не мог поведать. Пустые, покосившиеся дома, заляпанные кровью крестьян — не умели говорить.

Города были редкостью. Даже деревни чаще видели эмиссаров Церкви, чем жителей соседней деревни — путь по лесным тропкам был смертельно опасен. Изоляция. Байки. Повсеместный страх.

Всё это делало и так опасные леса чем-то смертельным в глазах крестьян. Теперь из этого леса что-то к ним шло.

Звон колоколов из леса внушал надежду, но… разве мало тварей, что имитировали даже человеческую речь?

Губы местных сами собой двигаются, нашептывая молитву, а руки складываются в просящем жесте. Некоторые падают на колени.

Из избушки к местным выходит охотник. В отличие от остальных — он вооружен. В его руках был самодельный лук, а на голове шапка из беличьих шкур. Он проверяет тетиву, накладывает на нее стрелу. Крестьяне в панике отшатываются, в толпе послышались проклятия.

В отличие от колдовства, охота не запрещалась Церковью, но считалась делом не богоугодным. Образцовый последователь Церкви должен в своей жизни полагаться на молитвы и милость Единого, а не на свой лук и глаз.

Опытный взгляд охотника скользит по деревьям. Почему ему кажется, что деревьев стало меньше, чем должно быть?

Внезапный звон колокола бьет по ушам. Сзади!

Охотник оборачивается. На вершине деревянной церквушки стоит звонарь. Он дергает за веревку в религиозном экстазе. Удивительно, но на первый взгляд беспорядочный звон — бьет в такт лесному звону. Похоже, с вершины церквушки он уже видит что-то.

Глаз обманывает охотника, ведь он видит, что деревьев точно стало меньше. За толстыми стволами уже виднелась процессия. Люди. И много. Очень много. Деревьев становится все меньше и меньше.

Охотник роняет стрелу, протирает глаза. Быть не может! Дерево, что стояло на пути процессии — просто исчезло, словно его и не было. Оно не было срублено. Ни одной иголки не упало вниз. Оно просто перестало существовать.

Магия?

Он едва успевает свою руку. Вбитые с детства рефлексы призывали сомкнуть руки в молитве. Но навыки, выученные в лесу, на грани жизни и смерти, запрещали бросать оружие. Нельзя.

Это смерть.

Процессия приближается. Последние деревья исчезают и становится видна широкая просека, проделанная ею.

Во главе хода — закрытый паланкин. Четверка инквизиторов, с ног до головы в броне несут его. Следом — величественный алтарь. Гигантский колокол. Мощи святых, вплавлены в золото. Их кости выплескивают в воздух такую ауру благодати, что пространство дрожит и искажается.

За ними всеми — длинная вереница духовенства. Священники звенят ручными колокольчиками в такт алтарному колоколу и напевают литании охрипшими голосами. Послушники словно в трансе идут за паланкином, шепча молитвы каждый на свой лад. Все вместе они сливаются в божественную какофонию, неритмичную, но согласованную.

Охотник с удивлением обнаруживает, что его лук лежит на земле, а руки сложены в молитве. Сила этого звука так велика, что крестьяне впадают в транс. Никто не знает, что это за процессия и куда она идет, но никто не сомневается, что это в высшей степени богоугодное дело.

Большинство было готово бросить все и следовать за ней.

Паланкин приоткрывается, из него выглядывает… человек ли?

Существо столь прекрасное, столь близкое к Единому, что невозможно было описать словами. Толпа впадает в экстаз, люди, забыв себя присоединяются к процессии.

Как и многие другие. За рядами духовенства — толпы крестьян, таких же, как и они. Измождены, вымотаны и с печатью экстаза на лицах. Их ноги стерты в кровь, их скромные одежды стали рваньем и покрылись дорожной грязью. Несомненно, всех местных, что решат присоединиться — ждет то же самое.

Но они об этом не думают. Они вообще не думают. Их священное рвение ничто не может остановить. Нет ничего более важного в жизни, чем следовать за Понтификом, за человеком, осенённым самим Единым.

Охотник подбирает лук. В тот момент, когда паланкин открылся — наваждение спало.

Внутри был не человек.

Это… был зверь. Тварь, в человеческом обличии.

Годы охоты на грани смерти — научили охотника определять опасность, и он был уверен, кто бы ни возглавлял процессию, как бы он себя не называл… Человеком он уже не являлся.

Из процессии откалывается человек в окровавленном рубище. К удивлению охотника, он обращается прямо к нему.

— Да благословит вас Единый. Помогите поймать детей, им не место в нашем походе. И вы тоже помогайте. — Добавил он, обращаясь к тем немногим, что не поддались общему зову.

Охотник огляделся. Занятно. Среди тех, кто сохранил рассудок, были не самые достойные люди. Кто-то молился с фигой в кармане, кто-то презирал заповеди. Но сейчас все они пытались выхватить из процессии сопротивляющихся детей.

Процессия двигалась, и охотник уже ясно видел, что по всей просеке, которую проделала процессия — валялись тела. Тела тех, кто не выдержал тяготы похода. Старики, женщины и мужчины. Крестьяне и горожане.

Детям точно там не место.

Мелкие паршивцы упирались и плакали, но не могли вырываться из его хвата. Последнего ребенка закрыли в доме.

Священник собирался вернуться в процессию, но охотник остановил его.

— Постойте, преподобный. Куда вы направляетесь?

— Куда? Наш ход направляется в Столицу Королевства. Но нам с вами не по пути. Лишь наиболее благочестивые чувствуют зов присоединиться. Прощайте. — Благословив охотника напоследок, священник уходит.

Процессия скрывается за горизонтом, унося с собой почти все население деревни. Литании стихают, но колокольный звон еще долго гудит в ушах.

Охотник подбирает стрелу и возвращает в колчан. Идет в сарай, берет в руки деревянную лопату, окованную узкой полоской столь ценного железа.

Этот поход — это шанс. Шанс, который он ждал всю жизнь. По просеке можно будет спокойно и безопасно пройти в другую страну.

Страну, где царит магия, где в лесах много дичи, а в нелюдимых чащах скорее встретятся гоблины, чем настоящие монстры. Стране, где даже крестьяне имеют металлические лопаты!

Но сперва… Сперва надо похоронить всех паломников, кто умер возле их деревни. Работы предстояло много. Так много мертвецов…

Поднимая с земли легкое, словно высушенное и обескровленное тело, он невольно задумался.

Дойдет ли вообще кто-то из его односельчан до цели?