Властелин Ада

17

Шеннон

На следующий день…

— Большое вам спасибо! — выпаливает Гретхен и вскакивает со стула, как только мы входим. Она выходит из-за своего стола и обнимает меня. Она крепко обнимает меня.

Я не могу не обнять её в ответ. Я широко раскрываю глаза на Найта, который, судя по его ухмылке, явно знает, что происходит.

— Я рассказал Гретх, как ты предложила оплатить содержание самки овчарки, а также её медицинские счета. Я сказал ей, что, несмотря на то, что специалист по поведению животных собирается продолжать приходить, мы предложили работать с ней каждый день, два раза в день, если потребуется, — объясняет Найт. — Я также, возможно, упомянул, что ты хочешь сделать довольно крупное пожертвование приюту в целом.

Я чувствую, как горят мои щёки. Ему не следовало этого делать. Я прищуриваюсь, глядя на него, и он улыбается мне в ответ.

— Ты святая, — восклицает Гретхен, отпуская меня. — Вы оба святые, — в её глазах блестят непролитые слёзы.

— Я рада, что смогла помочь. Я действительно надеюсь, что у неё всё получится, — я чувствую комок в горле.

— Я тоже, — Гретхен выглядит не слишком уверенной. — Мы продержимся столько, сколько сможем, но будет жестоко держать её взаперти до бесконечности.

Это в значительной степени то, что сказал Найт. Я киваю. Я не знаю, что ещё сказать или сделать. Я надеюсь, что ей станет лучше, но я также не хочу, чтобы она страдала.

— В конечном счёте, решать будет доктор Ника, — добавляет Гретхен.

— Доктор Ника — наш ветеринар. Она предлагает свои услуги по себестоимости. Она также специалист по поведению животных, и в этом она великолепна, — уточняет Найт.

— Надеюсь, немного времени и усилий окупятся, — отвечаю я. Я полностью намерена вкладывать и то и другое столько, сколько у меня останется. Столько, сколько ей дадут. Что бы ни случилось дальше.

— Я скрестила пальцы, — Гретхен поднимает обе руки, показывая нам скрещённые пальцы. Затем она садится обратно, придвигая стул к своему столу.

— Мы скоро вернёмся, — говорит Найт.

— Большому Питу и Вонючке сегодня не помешало бы немного размяться. А Волк карабкается на стены… как обычно.

— Вонючка? — я стараюсь не рассмеяться.

Гретхен качает головой:

— Бедняжка. Поступил уже с именем. Его владелец умер от сердечного приступа, и никто из семьи не захотел взять его к себе, — она выглядит расстроенной. Я её не виню. — Я уверена, что его новые владельцы найдут более подходящее имя. Он симпатичный, как нераспустившийся бутон, и у него не должно возникнуть проблем с поиском дома.

— Приятно это слышать, — я улыбаюсь.

Я наблюдаю, как Найт хватает пару поводков.

— Увидимся позже, — кричит он Гретхен.

— Позже! — кричит она, когда мы выходим из офиса и проходим через убежище. Я стараюсь не смотреть на Найта слишком пристально, что оказывается непросто. Он в шортах и майке, которая демонстрирует его мощные руки. Я смотрю вниз на свой наряд, чувствуя себя идиоткой. Мне следовало остановиться на джинсах и футболке.

Мы подходим к клетке овчарки, и мои глаза расширяются:

— Она съела свою еду.

Я не могу сдержать волнения. Она всё ещё ужасно худая. Всё ещё жмётся в углу, но её миска почти пуста. Это прогресс. Я хватаюсь за прутья, чувствуя надежду.

Найт тоже улыбается, когда я смотрю в его сторону.

— Я вижу это, — его взгляд смягчается, когда наши глаза встречаются, и улыбка исчезает с его лица. — Это не значит, что она примет человеческий контакт. Возможно, она просто привыкает к своему окружению. Вот и всё.

— Это значит, что они могли бы дать ей больше времени. Не будь таким негативным.

Я легонько хлопаю его по руке, тут же сожалея об этом. Беззаботность, которая всегда была между нами, исчезла. Атмосфера мгновенно меняется. Его челюсть сжимается. Всё во мне напрягается.

Найт вчера проверял меня. Я видела его. Я наблюдала, как он рассматривал меня. Я видела желание… неприкрытый голод в его глазах на несколько мгновений, прежде чем он смог обуздать свои эмоции. Что ещё хуже — он поймал меня на том, что я тоже его разглядываю. Хотя термин «разглядывала его» слишком банален… Я не сводила с него глаз.

Наблюдать за тем, как он бьёт по груше, было одной из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видела в своей жизни. Без рубашки, только эти спортивные штаны… Бугрящиеся мышцы, его татуировки… он. Возможно, это было осознание того, что мне осталось жить не так уж долго. Может быть, это была возможность избавиться от части ненависти к себе. Я не знаю. Он говорит, что я помогаю ему чувствовать себя лучше, что ж, верно и обратное. Я обнаружила, что хочу того, чего давно не хотела. Такие вещи, как физический контакт. Секс. Я хочу секса. Я хочу Найта так, как никогда никого раньше не хотела. Я не думаю, что когда-нибудь буду хотеть кого-то больше, чем его. Я знаю, что у меня есть только месяц, так что это утверждение на самом деле не в счёт, но я думаю, что оно осталось бы в силе, даже если бы у меня было больше времени. На самом деле, я это знаю.

Вот почему сегодня утром я порылась на дне коробки с надписью «благотворительность» и достала ещё пару шорт и этот топ. Он простой, но облегающий, в отличие от моей обычной одежды. Я оставила волосы распущенными по спине. Я пытаюсь сделать себя более привлекательной. Я пытаюсь заставить Найта снова обратить на меня внимание… всё ещё… как бы там ни было, подходящее слово. Чёрт!

Я осознаю, что пялилась на него, и мои щёки вспыхивают. Я быстро оглядываюсь назад, в клетку. Он заметил, так что уже слишком поздно. Я хочу, чтобы земля разверзлась.

— Думаю, нам следует поговорить о… нас, — произносит Найт.

О, нет! Отстой!

Я должна вести себя так, будто не понимаю, о чём он говорит? Я хочу это сделать. Мои руки сомкнулись на прутьях клетки. Костяшки пальцев побелели. Я выдыхаю воздух, который задерживала, и киваю.

— Ладно. Я думаю, нам следует… поговорить.

— Ясно, что между нами что-то происходит, — начинает он. — Есть такая атмосфера. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, насколько ты… великолепна, — он втягивает воздух через нос. — Я не слепой, Шеннон. Я заметил. Я пытался игнорировать это, но это есть… Сексуальное влечение между нами, и оно никуда не денется.

Ух! Найт нырнул прямо в это. Я не уверена, что сказать в ответ.

— Это та часть, где ты рассказываешь мне, что происходит у тебя в голове. По крайней мере, часть того, что происходит, — он одаривает меня полуулыбкой. Она милая. Она сексуальная. У меня в животе всё переворачивается.

— Да… Думаю, я чувствовала то же самое по отношению к тебе. У меня прошло много времени, и со всем происходящим… — я качаю головой.

Некоторое время он ничего не говорит. Мы оба не сводим глаз с собаки. Она съёжилась в углу. Её трясёт — это началось после того, как мы приехали сюда. Она всё ещё не доверяет людям.

— Я думаю, вопрос в том, — продолжает Найт, возвращая меня к разговору, — что мы собираемся с этим делать, если что-нибудь случится?

Моё сердце бешено колотится. Он предлагает то, что, как я думаю, он мог бы предложить?

— Мы собираемся согласиться с этим или проигнорировать это?

Я смотрю на него. Он смертельно серьёзен. Найт поворачивается ко мне, всё ещё прислонившись к клетке. Он складывает руки на груди. Я ищу юмор, но не вижу его. Он говорит серьёзно. Он предлагает нам… «пойти туда». Заняться сексом.

По какой-то причине я никогда не ожидала, что это произойдёт. Я лишена дара речи. Мои мысли мечутся.

— Я скоро умру, — наконец выдавливаю я.

— Ты ещё не умерла, — он берёт меня за подбородок. — Ты не умерла, Шеннон. Ты очень даже жива.

Он проводит большим пальцем по всей длине моей челюсти, а затем по краю нижней губы. Клянусь, мне приходится сдерживать стон, когда он отпускает меня.

Проблема в том, что я уже испытываю чувства к этому мужчине. Я уже на полпути к тому, чтобы влюбиться, и если я влюблюсь, то не захочу уходить. Я примирилась со своей судьбой. Я не могу отдать своё сердце. Не сейчас!

— У меня не так много времени, — повторяю я, но он не понимает, что я имею в виду.

— Тем больше причин максимально использовать оставшееся у тебя время, — он сжимает рукой низ моей рубашки и притягивает меня немного ближе. Его взгляд прикован к моим губам. Он хочет поцеловать меня. Затем, в последний момент, он отпускает меня, и на этот раз я действительно стону. Совсем чуть-чуть. Его взгляд становится диким, когда возвращается к моим глазам. — Есть так много вещей, которые я хочу сделать с тобой, — его голос низкий, хриплый.

Мой клитор делает то, чего никогда раньше не делал. Такое ощущение, что ко мне почти прикасаются… там, внизу. В этот момент я чувствую, как он набухает у меня между ног. Я чувствую свои половые губы, своё лоно. Все мои женские части. Они напрягаются. У меня такое чувство где-то внизу живота. Я так возбуждена прямо сейчас, что готова закричать «да»… и неоднократно. Прямо сейчас искать какое-нибудь уединённое место и умолять его показать мне одну или две такие вещи. Мне приходится прикусить язык.

Затем он говорит что-то, что отрезвляет меня:

— Для меня важно, чтобы мы остались друзьями. Я ценю нашу дружбу, и, если секс разрушит её, тогда, — он качает головой, — может быть, нам не стоит спать вместе. Мне нужно, чтобы ты знала, что я не могу вступать ни в какие отношения. Не в общепринятом смысле. Даже с кем-то, у кого мало времени. Это был бы секс… просто секс. Мы оба взрослые люди. Мы можем исследовать наше влечение и не позволять ему заходить дальше. Было бы глупо влюбляться, — его глаза затуманиваются, и он хмурится.

— Не глупи, — говорю я, улыбаясь в ответ, хотя моё сердце сжимается. — Было бы больно, если бы мы влюбились. Влюблённость сама по себе прекрасна. Я думаю, так было бы, во всяком случае. Я не могу сказать наверняка, так как никогда не была влюблена. Влюбиться было бы здорово, уйти… не очень.

— Я думал, ты любила как-там-его-звали, — Найт выглядит так, словно над ним только что сгустилась грозовая туча. Я думаю, он действительно испытывает ко мне нечто большее, чем дружбу, даже если он не хочет этого признавать. Может быть, это просто потому, что он мой друг, и я придаю слишком большое значение происходящему.

— Роджер… — я качаю головой. — Нет, я не любила его.

Теперь я знаю это, потому что начинаю испытывать чувства к Найту. Это начало. Это реально. Это больше, чем я когда-либо чувствовала к Роджеру. Мне хотелось бы думать, что Найт чувствует то же самое. Что его сдерживает страх… и я не могу винить его за это. У меня в голове звучит тот же голос. Принимать это за рамки дружбы было бы безответственно.

— Я думаю, нам следует оставить всё как есть, — наконец говорю я, желая потереть свою грудь, которая кажется впалой.

Он хмурится:

— Ты действительно думаешь, что секс разрушит нашу дружбу?

Я качаю головой:

— Я беспокоюсь, что в конечном итоге могу испытывать к тебе больше чувств, — он был честен. Я решаю сделать то же самое.

— Ты не хочешь, чтобы тебе было больно, — он кивает. — Я понимаю.

Дело не в этом. Во всяком случае, я так не думаю. Отказать этому мужчине — одна из самых трудных вещей, которые я когда-либо делала.

— Это всё усложнило бы, — пытаюсь объяснить я.

— Это усложнило бы, — признаёт он.

— Я также ценю нашу дружбу.

Он выглядит разочарованным, но, наконец, кивает.

— Ты права, — он выдыхает воздух через нос и встаёт во весь рост. — Ты абсолютно права, — его глаза выглядят решительными.

Я смеюсь:

— Мы всё ещё можем тусоваться и делать что-то вместе… вот так… быть здесь.

— Только без секса, — он хмурится, но его глаза блестят.

— Никакого секса, — у меня появляется отрезвляющая мысль, и я втягиваю воздух. — Тебе нужно, чтобы я съехала? Я могла бы переехать. Если жить с тобой — это…

— Нет! Не смей! — он выглядит расстроенным. — Мы взрослые люди. У нас всё получится. Я имею в виду, — он бросает на меня такой взгляд, — если только ты не можешь контролировать себя рядом со мной.

Я фыркаю и смеюсь:

— Что ты имеешь в виду? Это ты не сможешь себя контролировать.

Мы оба смеёмся, и атмосфера разрядилась. Слава богу! Я тяжело вздыхаю:

— Я рада, что мы поговорили об этом.

— Я тоже. Я хотел спросить тебя кое о чём с тех пор, как мы вчера вышли из спортзала, но… это между нами было как-то неловко.

Я широко раскрываю глаза.

— Да, — признаю я. — Спрашивай.

— Ты хочешь пойти со мной на тот благотворительный вечер завтра вечером? Ты не обязана, — он делает страдальческое лицо.

Это появилось из ниоткуда. Это определённо было не то, чего я ожидала.

— Я думала, у тебя нет запасного билета.

— Мэнни настоял, чтобы мы взяли его. Он не хочет идти. Я его не виню, — Найт поднимает обе руки, выглядя серьёзным. — Я должен предупредить тебя… это будет чертовски скучно, с множеством занудных людей и скучными разговорами. Будет много потираний локтями и скучный аукцион произведений искусства… или что-то в этом роде. Всё это в помощь сбору средств… так что это на благое дело, — он действительно выглядит нервным, спрашивая меня, что мило. — Я пойму, если ты будешь не в настроении. Возможно, у тебя есть дела поважнее, которыми ты хочешь заняться.

— Я не могу придумать ничего, чем бы предпочла заняться, — отвечаю я искренне, и это заставляет меня чувствовать себя глупо из-за отказа от секса. Нет! Это было правильное решение. — Я бы с удовольствием посмотрела, как Тайлер произнесёт свою речь.

— Действительно? — глаза Найта загораются.

— Да, конечно.

— Тебе понадобится вечернее платье и одна из этих крошечных сумочек.

— Клатч, — смеюсь я.

— Женщины выкладываются по полной… мужчины тоже. Это кошмар. Ты можешь взять мою кредитную карту и купить всё, что тебе нужно.

Я сужаю глаза и на мгновение стискиваю зубы:

— Эм… я не возьму твои деньги. Я и так уже обкрадываю тебя, живя в твоём доме и съедая всю твою еду.

— Да, ты ешь гораздо больше, чем я когда-либо думал для женщины твоего роста, — Найт оглядывает меня с ног до головы, но в непринуждённой… весёлой… дружеской манере. Он ухмыляется.

Я хлопаю его по руке, и мы оба смеёмся. Нет! Я думаю, секс может разрушить то, что у нас есть. Оно того не стоит. Я не хочу, чтобы мне было больно. Я не хочу всё портить. Мне также нужно уходить через несколько недель. Я не захочу, если эти отношения будут развиваться.

— У меня есть платье, которое подойдёт. Это то, что я по глупости сохранила из своей прошлой жизни. Раньше у меня был полный шкаф таких платьев, — я морщу нос, обдумывая основы, которые мне понадобятся. Макияж стоит на первом месте в списке. — Я могла бы попросить тебя отвезти меня к парикмахеру, и мне это понадобится… Не волнуйся… я вызову Убер.

— Твоя причёска? — звучит расстроенно. — У тебя потрясающие волосы. Что ты хочешь с ними сделать?

— Мне нужно подстричься и…

— Нет, — он качает головой, сильно хмурясь, — ты не можешь их подстричь. Твои волосы великолепны. Это… — он хватает пряди в пригоршню, глядя на них так, словно они сделаны из золота. Затем он осознаёт, что делает, а именно прикасается ко мне, и отпускает мои волосы. — Ты не можешь! — он выглядит испуганным.

— Тогда просто подстригу концы, чтобы убрать посечённые.

— Ладно, хорошо, просто подравняешь, — он кивает один раз. — Иначе было бы обидно, поверь мне. Большинство женщин убили бы за такие волосы, как у тебя. Тебе не обязательно ехать на Убер, ты можешь взять одну из моих машин. У меня их три.

— Три? Зачем?

У кого есть три машины?

— Фордж… ты вроде как встречалась с ним на днях, у него магазин по индивидуальному заказу, я купил у него «Мустанг». Кроме того, у меня есть внедорожник, который удобен. Это моя машина для передвижения. Ещё есть спортивная машина. Ты можешь взять её.

— Я не вожу, — я качаю головой. — Я могу, но не делаю этого. Я пыталась, но… — я чувствую, как мои ладони потеют. — У меня возникают воспоминания, и я… я просто не могу, — у меня сжимается грудь при одной мысли об этом.

— Да, конечно, — он выглядит обеспокоенным. — С моей стороны было глупо просто предположить. Я понимаю. Я отвезу тебя, — предлагает он.

— Нет, — отвечаю я. — Мне нужно кое-что сделать самой. Я хочу сделать это сама. Я ценю это, но…

— Всё в порядке, но ты берёшь мою карточку, и я добавляю тебя в свой аккаунт Убер, — я вижу, что он говорит серьёзно. Что спорить бесполезно. — Что бы тебе ни понадобилось на завтра, ты снимешь это с моей карты. Что бы тебе ни понадобилось и точка. Возможно, ты не захочешь брать деньги у своих родителей, я понимаю, но ты можешь взять их у меня. Мы друзья. Я попросил тебя пойти со мной на это мероприятие…Я могу заплатить, — последнюю часть он практически рычит.

— Хорошо, — киваю я.

Найт улыбается.

Я улыбаюсь в ответ.

— Я собираюсь привести пару собак, чтобы мы могли погулять. Ты хочешь побыть здесь? — он смотрит на овчарку. Она всё ещё дрожит. У меня щемит сердце, когда я вижу её такой.

— Я останусь ненадолго.

— Не заходи в её клетку, — предупреждает Найт. — Это небезопасно.

Я не боюсь её, но соглашаюсь:

— Не буду.

Я слышу, как уходит Найт. Я прижимаюсь лбом к прохладным прутьям.

Что я делаю?

Что мы делаем?

Я качаю головой. Найт был прав — мы взрослые люди. Нас может притягивать друг к другу, и мы можем остаться друзьями. Нам не обязательно действовать в соответствии с этим. Мы прояснили ситуацию, и всё будет хорошо. Я делаю глубокий вдох, чувствуя себя лучше. На самом деле, я с нетерпением жду завтрашнего вечера на благотворительном вечере. Я давно не делала ничего подобного. Я всегда ненавидела подобные мероприятия, но, как сказал Найт, если мы пойдём вместе, это будет весело. Мне понравится наблюдать за выступлением Тайлера.

Затем я кое-что понимаю. Овчарка больше не дрожит. На самом деле, она не съёживается, как раньше. Она украдкой бросает на меня взгляд через плечо. В её глазах насторожённость, но она проявляет интерес ко мне. Я хочу заговорить с ней, но в то же время не хочу портить момент. Я почти задерживаю дыхание. Она снова смотрит в угол, а затем украдкой бросает на меня ещё один взгляд. Моё сердце бешено колотится.

— Вот так, девочка, — шепчу я, улыбаясь, как дура.

Она слегка поворачивается ко мне, её живот всё ещё лежит на земле. Это что-то… Я чувствую это. Это начало доверия. Я думаю, с ней всё будет хорошо. Я права. За те десять минут, что требуются Найту, чтобы вернуться с собаками, больше ничего не происходит. За исключением того, что она не кажется такой испуганной и продолжает смотреть на меня.

Она снова съёживается и дрожит, как только остальные начинают приближаться. Затем я слышу тявканье и лай. Я слышу, как Найт разговаривает с ними.

— Увидимся позже, — шепчу я ей, когда иду к Найту. У него восемь собак на поводках. Они всех форм и размеров.

— Готова? — спрашивает он.

— Готова, — я подхожу к нему.