Властелин Ада

7

Найт

Встреча проходит быстро. Я слушаю вполуха, погружённый в свои мысли. Я прибыл незадолго до начала собрания, чтобы сесть на противоположной стороне круга от Шеннон. Я хочу понаблюдать за ней. Не в том жутком смысле. Я всё ещё чувствую необходимость разобраться в ней. Она счастлива, когда видит меня. Её печаль на несколько секунд рассеивается, и её глаза светлеют. Она машет, и я машу в ответ. Затем она снова впадает в отчаяние. Её плечи опустились. Её глаза затуманились. Она слушает каждого, кто говорит. Ловит каждое слово Марка. Она читает молитву о безмятежности, как будто это спасательный круг. Её спасательный круг.

Но это не так.

Шеннон обречена.

Марк смотрит на меня много раз во время встречи. Я думаю, он надеется, что я снова встану. Я этого не делаю. Я здесь не потому, что алкоголик. Я не хочу лгать, если в этом нет необходимости. Да, я опустил некоторые истины, но и откровенно не лгал. Я здесь ради неё. Только ради неё.

После собрания Шеннон направляется в кафе. Она смотрит в мою сторону и слегка улыбается. Она поднимает кружку и поднимает брови. Я киваю. Я направляюсь к ней, когда Марк зовёт меня по имени.

— Приятно видеть тебя снова. Как идут дела?

— У меня всё хорошо, — я засовываю руки в карманы. — Шеннон оказала большую помощь.

— Я рад это слышать. Итак, я так понимаю, вы двое поддерживали связь? — он поднимает брови.

Я киваю один раз. Ему не нужно знать никаких подробностей.

— Не слушай её, когда она говорит тебе, что не справится с тем, чтобы быть твоим наставником.

— Не буду, — я улыбаюсь.

— О, так она пыталась снова это провернуть?

— Да, — я киваю. — Она пыталась и потерпела неудачу.

— Самое замечательное в Шеннон то, что она не собирается возвращаться к выпивке. Она станет фантастическим наставником, когда решит дать себе передышку.

— Это смелое заявление о том, что она больше не будет пить, — произношу я, улыбаясь. Интересно, почему он может говорить это с такой убеждённостью? Любой наркоман скажет вам, что, однажды став наркоманом, вы навсегда останетесь им. Всегда существует риск рецидива. Всегда! Я кое-что прочитал с тех пор, как приехал сюда в первый раз. Я также слушал Марка и других.

— Ты прав, — он кивает. — Я несколько раз обходил квартал, вот почему я могу быть относительно уверен, — Марк немного отступает. Я вижу, что он взвешивает свои слова. — Конечно, я не могу сказать это со стопроцентной уверенностью, но есть очень хороший шанс, что я прав, уверяю тебя. Шеннон относится к тому типу людей, которые вкладывают все силы во всё, что бы она ни делала. Причина, по которой она не хочет быть твоим наставником, заключается в том, что она боится не справиться. Я уверен, что из-за этого проклятого кактуса у неё бессонные ночи.

Мы оба смеёмся.

— Дело в том… — он потирает нос, его глаза задумчиво поднимаются, — ей не хватает уверенности, и она чертовски строга к себе, — я вижу, что он обеспокоен. Он смотрит туда, где она стоит, потягивая свой кофе. Марк качает головой. — Полагаю, на то есть веские причины, — бормочет он почти про себя.

Я хмурюсь.

— Какие же?

Он пожимает плечами.

— Не моя история, чтобы её рассказывать, — Марк похлопывает меня по руке. — Я действительно рад, что ты вернулся к нам этим вечером и что дела с Шеннон, как твоим наставником, налаживаются. Просто не позволяй ей бросить тебя, — он улыбается. — Поверь мне, — он наклоняется, — ты не захочешь Мойру, — шепчет Марк. — Она достаточно милая, но… Шеннон подходит больше.

Я подавляю смех:

— Согласен.

Мы прощаемся, и Марк переходит к следующему человеку, с которым хочет поговорить. Я подхожу к Шеннон. Её глаза сияют, когда она видит меня.

— Твой кофе на столе, — она указывает за спину.

— Спасибо.

— Я не знала, какой тебе нравится, поэтому добавила сливки и два кусочка сахара, — она корчит гримасу.

— Идеально, — я улыбаюсь ей в ответ, когда беру кружку. На ней изображён смайлик.

Шеннон прищуривает глаза:

— В самом деле? Какая-то часть меня была уверена, что я всё неправильно поняла.

Я улыбаюсь:

— Ты права. Я предпочитаю без молока и только с одним кусочком сахара, но это не имеет значения, — я качаю головой и пожимаю одним плечом.

— Я так и знала, — она тоже улыбается. — Моим первым побуждением было сделать чёрный кофе, — она выдыхает через нос. — Я должна была так и сделать.

— Да, должна. Тебе следует почаще прислушиваться к этому внутреннему голосу, — я делаю глоток. Совсем не плохо.

— Тебе не обязательно это пить, — она снова корчит гримасу, глядя на кружку в моих руках.

— Я не против. Начни доверять своему внутреннему голосу… Например, когда я попросил тебя погулять со мной завтра, твой внутренний голос был полностью согласен, но ты позволила своему мозгу отговорить себя от этого.

— Конечно, я была полностью согласна. Ты предлагал ужин в Париже! — она фыркает. — Я была бы полной идиоткой, если бы на мгновение не заинтересовалась этим.

— Ты должна прислушаться к себе. Тот голос, который был прав насчёт моего кофе, был прав и насчёт завтрашнего дня. Ещё не слишком поздно для Парижа.

— Мой голос разума сработал. Мне нужно прислушиваться к голосу разума. Встать и отправиться в Париж… — она широко раскрывает глаза, — это безумие.

Согласен. Это безумие. Совершенное безумие. Дело в том, стала бы она думать по-другому, если бы знала, что ей осталось жить всего один день?

— Ты не должна прислушиваться к голосу разума. Это всё переоценивается, — должна. Если бы я слушал этот голос, меня бы сейчас здесь не было.

— Это то, что обеспечивает безопасность людей. Это то, что удерживает их от потери работы, их жизней, — Шеннон качает головой. — Я научилась слушать, и слушать хорошо. Благодарю тебя. Я ценю это, но мы не можем… Я хочу, но не могу. В любом случае, нам нужно сохранить отношения… наставника и подопечного.

— Ты права, — я делаю ещё один глоток своего кофе. — Абсолютно на сто процентов права, — я решаю попробовать ещё раз, хотя и знаю, что это бесполезно. — Это не обязательно должно быть что-то такое большое, как Париж. Мы могли бы просто… — я пожимаю плечами. — Сходить в боулинг.

Шеннон очень близка к тому, чтобы улыбнуться, но не делает этого:

— Спасибо, но вернёмся к тому, что мы четко определяем динамику наших отношений.

Похоже, что такая женщина привыкла бы к тому, что к ней часто пристают парни.

— Мы могли бы выступать в качестве наставника и подопечного. Клянусь, я не прошу большего, — я не ожидаю, что она проглотит это.

Она этого и не делает:

— Я не уверена, почему ты так зациклился на этом, или почему это должно произойти именно завтра.

Если бы знала, она бы… Я не уверен, что бы она сделала, но это было бы некрасиво.

— Значит, я ничего не могу сделать, чтобы убедить тебя изменить свое мнение?

Шеннон ставит опустевшую кружку и качает головой:

— Абсолютно ничего. Тем не менее, я ценю это. Мне нужно идти.

Я хочу сказать ей, что, если она передумает, она должна дать мне знать, но в этом нет смысла, поэтому я этого не делаю.

— Тебя подвезти?

Она качает головой:

— Со мной всё будет в порядке. Я увижу тебя завтра? — она поднимает брови.

— Да, увидишь, — вру я сквозь зубы. Я больше ничего не могу сделать для Шеннон. Мне нужно уйти и забыть, что я когда-либо встречал её.

Я смотрю, как уходит Шеннон Ньютон. Я продолжаю смотреть на дверь ещё долго после того, как она ушла.

Тогда я решаю последовать за ней. Не потому, что я сталкер, а потому, что я всё ещё не могу бросить это. Я телепортируюсь и остаюсь в междумирье. Я могу наблюдать за ней так, чтобы она не знала, что я здесь. Раз или два я вижу, как напрягается её спина. Она смотрит прямо на меня, или туда, где я был бы, если бы материализовался. Я уверен, что у неё такое чувство, что за ней наблюдают. Время от времени без видимой причины это чувство у всех срабатывает. Оказывается, Шеннон работает уборщицей в одном из офисов в центре города, как она и сказала. Какая-то бухгалтерская фирма. Я целый час наблюдаю, как она пылесосит, моет шваброй, драит унитазы и опорожняет контейнеры для мусора. В конце концов, я действительно начинаю чувствовать себя сталкером и оставляю её в покое. Если бы не печаль в её глазах, она могла бы быть любым нормальным человеком, пытающимся свести концы с концами.