Влюбиться на максимум (СИ)

Глава 23

Ладно, беги. От себя не убежишь. Я смирился и принял, что у меня к тебе чувства, осталось убедить тебя. А ещё острое желание сделать из тебя не бойца ММА, а нормальную девушку. Платья, туфли на каблуках и лёгкий макияж тебе точно пойдут.

— Вера Юрьевна, не подскажите, в каком спорткомплексе занимается Макс?

— Юность, на Мясникова, — растерянно смотрит на меня, а потом на закрывшуюся за дочерью дверь.

— Знакомое место, — усмехаюсь.

Я туда на бокс ходил. Интересно, Иваныч ещё преподаёт?

— Спасибо! Я, пожалуй, тоже пойду, мне в одно место заскочить надо.

— Хорошо. Так Сима согласилась заниматься? — идёт следом в прихожую.

— Нет. Но я её уговорю, — улыбаюсь.

— Было бы хорошо… Она много знает не по программе, но мы ведь понятия не имеем, какие вопросы будут на собеседовании.

— Я заметил, что она много читает.

— То, что в шкафах почти всё прочитано, сейчас она больше в электронном виде книги предпочитает. Несколько тысяч в месяц уходит на покупки.

— Знаете, её образ жизни и любовь к чтению — странное сочетание…

— Это у неё давно, лет с пяти, — взгляд Веры Юрьевны погрустнел.

Не буду спрашивать почему, похоже, больная тема.

— До свидания, — попрощался с ней и вышел.

На улице стали стягиваться тучи, скоро пойдёт дождь. Порыв холодного ветра заставил поёжиться и быстрее сесть в машину.

Погода напоминает моё настроение, сначала — лучистая надежда, теперь — мрачное разочарование. На стекло упали редкие крупные капли. Ненавижу дождь, с ним всегда тоска зелёная. И мороз по коже, особенно осенью. Хуже только когда температура во время простуды, те же ощущения, только в десять раз сильнее.

И одиночество… Почему-то в плохую погоду ты его остро чувствуешь. Наверное, просто не хватает тепла. Сейчас мне его ой как не хватает, до ломки в теле. Хочу, чтобы меня кто-то обнял, прижался к груди, поцеловал. Вру, не кто-то. Конкретного человека хочу… Макс!

Ну, пожалуйста, перестань быть такой колючей. Смирись! Это неизбежно. Химия между нами не просто так. Два дня я поминутно думал о нас и понял — нам не избежать того, что принесла судьба.

Рядом с ней я становлюсь прежним, настоящим. Кайфую от данной эйфории. Да, рассматриваю всё через призму своих впечатлений, но они невероятно приятные.

Макс — девушка, значит, женское ей не чуждо. А девушки любят подарки. Я даже знаю что купить. Где тут ближайший торговый центр?

— Гордей! — радостно похлопывает меня по плечам Федор Иванович, мой бывший тренер по боксу.

Почти не изменился. Всё такой же крепкий и подтянутый, только волосы немного поседели.

— Какими судьбами к нам?

— Здравствуйте! Решил навестить старую школу.

— А вернуться не хочешь? Мы бы взяли.

— Я думал, вы только школьников тренируете, — удивляюсь.

— У нас сейчас и старшая группа есть, до тридцати. Так что давай к нам, — подмигивает.

— Заманчивое предложение…

— Ну, а что. С прошлым знаю — завязал. Ведь такие перспективы были, а ты их так безалаберно просрал, — напомнил.

— Мда… Так, когда можно приступать к тренировкам?

— Да хоть сейчас! Если форма с собой.

— Нет. Я с работы.

— Слышал, тоже теперь детишек учишь.

— Да. Истории…

— Учишь, как в них не попадать? — пошутил и сам посмеялся.

— Я сам ещё не научился.

Из соседнего зала вдруг заиграла громкая музыка.

— С каких пор вы с музыкой занимаетесь? Раньше не любили.

— С тех пор, как тайцев сюда перевели. Это они так разминаются или передышка у них. Танцы устраивают. Изверги. Двух парней мне из строя вывели.

— А зачем вы их в спарринг ставите? — не понимаю.

— Кто их ставит? Схлестнутся в коридоре, а выяснять отношения на ринг лезут. Ты же в курсе — они пинаются.

— Да… Можно посмотреть?

— Смотри. За это деньги не берут. И жду тебя завтра в форме, — крикнул в след.

— Хорошо, — махнул ему.

Зал чуть меньше боксерского, бойцов явно меньше. Несколько человек стоят и лупят ногами по груше, тренируют выносливость. Говорят, у них кожа, как броня и ничего не чувствует. У Макс ножки ничего такие.

В дальнем углу, откуда звучит музыка, слышен смех. Один из голосов девичий. Встаю в дверном проёме, опираясь о косяк, и смотрю, как Макс с Лавровым и Фроловым отплясывают на стопе матов.

Умеешь ты танцевать, заправски крутишь задницей в коротких атласных шортах. Только мне не нравится кое-что. То как Егор смотрит на Макс. А ещё трётся почти об неё. Внутри поднимается горячая волна злости.

Руки убери, мелкий гаденыш! Не хрен её за талию обнимать. Макс, неужели ты не понимаешь? Да этот пацан влюблён в тебя по уши, по глазам видно.

Желание — подойти и всечь борзому. Ты к моей девочке прикасаешься.

Боже, я уже считаю её своей. А чья? Моя, конечно. Я первым её поцеловал, первым обнял и во всём другом планирую быть первым.

Музыка затихает, и я ловлю на себе взгляд Макс. Увидела, злится, по лицу вижу, как перекосило. Вот это ты сейчас специально сделала? Прыгнула с матов Фролову в руки. А он не сразу отпустил, задержал руки на её талии на несколько секунд.

Завтра я тебя по всей теме урока гонять буду. Напросился.

— Разрешите пройти? — раздаётся сзади грубый мужской голос.

Поворачиваюсь и вижу лысого здоровяка в спортивном костюме.

Молча отхожу в сторону, пропуская его.

— Что опять за танцульки, — рявкает на компашку в углу. — Макс, давай на ринг с Мезенцевой. Остальные по местам.

Тренер… Серьёзный мужик.

Девочек в зале всего две, и Мезенцева крупнее Максим килограмм на десять. Только это её не спасает. Ермолаенко уделывает её через пару раундов. Неплохо. Теперь понятно, каким образом она смогла превратить того мужика у бара в почти фарш. Ногами. Это я в её деле прочитал.

— Макс, — останавливаю её, когда подходит к своей машине.

— Мы вроде всё выяснили, Гордей Петрович. На дополнительные занятия к вам я ходить не буду, целоваться с вами я тоже не собираюсь, — язвит, закидывая сумку на заднее сиденье.

Опять выкает.

— Что у тебя с Фроловым?

Удивляется, вскидывая брови.

— Не ваше дело, — цедит, ухмыляясь. — Любовь у нас, вы же видели…

— Я видел комедию, которую ты ломала для меня, — подхожу к ней.

Не боится, смотрит вызывающе в глаза и скалится.

— Ревность? — цокает языком и зажмуривается от упавших на лицо капель.

Снова начинается дождь.

— Давай в машине поговорим…

— Не о чем нам разговаривать. Что ты прицепился, как пиявка? — приподнимает ворот рубашки, и натягивает её на голову.

Снова оголяется живот. Почему меня так прёт от его вида?

Хватаю за руку и запихиваю на заднее сиденье её машины, она не издаёт ни звук, а могла бы закричать.

Губы влажные и тёплые, сладкие и такие желанные. Минуту пассивно сопротивляется, не отвечает на поцелуи, но потом сдаётся.

Руки тянутся к пуговкам на её рубашке, полминуты и я стягиваю кусок намокшей ткани с плеч Макс. В голове помутнение — от желания, от ревности.

— Макс, скажи, что с Фроловым обманула, — требую, покрывая шею поцелуями, лёгкими, без следов.

— Не совсем…

— То есть? — отпускаю.

— Похоже, он меня любит, — сдавленно и хрипло.

— А ты?

— А я никого не люблю! — отпихивает меня и выскакивает из машины, прихватив одежду. — Уходи или я закричу. Ты тренера моего видел? Он с тобой на раз-два справится, — пытается застегнуть рубашку.

— Напрасно ты, Макс… Для меня это не игры. Ты мне нравишься!

— А ты мне нет!