Влюбиться на максимум (СИ)

Глава 46

Светлана что-то рассказывает про фильм, на который пригласила меня, но я её не слушаю. Моё внимание поглощено Макс и Фроловым. Выглядят такими счастливыми, что тошно. Внутри закипает кровь, хочется подойти к этому мальчишке и снова врезать.

Она с ним… Веселится, смеётся и даже не замечает меня. Я словно не существую. Это ранит и очень сильно. Ломить начинает в солнечном сплетении.

Перед входом в зал Макс всё же кидает на меня быстрый взгляд, меняется в лице и торопится поскорее скрыться.

Наш фильм короче марвеловского на полчаса. Я сижу, как на иголках, в ожидании, когда эта философская хрень закончится. После окончания не даю Метлиной даже выдохнуть и отвожу её домой, а сам возвращаюсь к кинотеатру.

Нервные постукивания по рулю заглушают тихую музыку из радио.

" Наши чувства, как ловушка, мы в ней намертво застряли".

Прибавляю звук и вслушиваюсь в слова.

Саундтрек: ERSHOV — Как дети

" Если я уйду, ты даже не заметишь… Тогда скажи мне — нахер тратим на друг друга время?.. Сорваны с петель, выброшены на ветер… Мы люди вроде взрослые, ведём себя как дети… "

Мда… Как же последняя строчка отлично отображает моё теперешнее состояние. Не помню, чтобы я за кем-то следил даже в свои юные годы.

Наконец-то из кинотеатра выходят Макс и Фролов. Держатся за руки. У меня сразу захрустело всё: кости кистей, сжимающие руль, сам руль, зубы и сердце. Такой злости я не чувствовал никогда. Они, улыбаясь друг другу, сели в машину и поехали. Я за ними. Спасибо погоде, которая скрывает меня за шлейфом метели.

Слишком долго прощаются у его дома. Меня коробит от мысли, что могут целоваться. Врубаю дальний свет, освещая бумер Макс. Мне показалось или Фролов сидел, наклонившись к ней. Меня начинает потряхивать от ревности.

Он вышел из машины, прикрыл локтем глаза, пытаясь разглядеть мою машину. Хрен тебе! Выключаю свет совсем. Потоптавшись немного на месте, пацан заходит в подъезд, а Макс проезжает к другому выезду со двора, через полминуты я за ней.

Держусь на таком расстоянии, чтобы она меня не заметила. Да в такую погоду под носом можно ничего не увидеть.

— Какого хера ты туда свернула, Макс? Дом в другой стороне, — я псих.

Сам с собой разговариваю. И в голове ни одного цензурного слова.

Она виляет какими-то закоулками и выезжает к промзоне. Я давно уже еду следом без света. Тут ни души, сразу заметит.

— У тебя всё с головой в порядке? Ты зачем меня сюда завела?

Она остановилась, я тоже. Из машины так и не вышла.

— Чокнутая, — натягиваю перчатки, приподнимаю воротник и выхожу.

Сильный ветер ударил острыми и ледяными снежинками в лицо, пронизывая насквозь. Ноябрь вроде, не январь, а холодно ужасно.

Дверь заблокирована изнутри. У тебя все дома, Макс? Ты приехала сюда, чтобы посидеть в одиночестве под замком?

Слегка постукиваю ладонью по боковому стеклу и слышу истерический крик внутри. У меня сердце упало. Пытаюсь вглядеться в салон через стекло, но там темно. Открывается дверь и выпрыгнувшая оттуда Макс пихает меня в плечи со всей силы.

— Идиот! У меня чуть разрыв сердца не случился! Зачем так пугать? — продолжает бить меня кулаками.

— Какого хрена ты сюда приехала? — хватаю её на руки и встряхиваю.

Она шипит от моего захвата и морщится от бьющего по лицу снега.

— Так и знала, что это ты за мной следишь, — дёргается в руках, пытаясь вырваться.

Её близость и тепло опьяняют, проникают под кожу и тянутся там мёдом.

Обхватываю лицо и целую. Требовательно, жестко, даже грубо, причиняя боль. Она с минуту сопротивляется, а потом становится мягкой и податливой. Прижимается ко мне грудью.

Разворачиваю и, не отрываясь от её губ подталкиваю задом к своей машине, у меня салон просторнее.

Заднее сиденье. Отпускаю, чтобы расстегнуть пуговицы пальто и снять перчатки. Она пятится задом по сиденью к противоположной двери, но только освобождает мне пространство.

Пальто и пиджак скинуты на переднее кресло. И я нависаю над ней, подтащив за ноги под себя.

В её глазах нет страха. Только блеск, такой же животный, как и в моих. Вижу — хочет. А я тем более.

— Я скучал, Макс, — снова настойчиво целую её, расстёгивая молнию на куртке, она отправляется под голову. — Очень скучал…

Поглаживаю и осыпаю поцелуями её лицо, смакую вкус губ. Боже, как мне их не хватало за полтора месяца. Они мне снились каждую ночь, заставляя выть в подушку, как раненое животное.

Макс запускает пальцы мне в волосы, ведет от макушки к затылку, вызывая у меня мириады мурашек и нескрываемый стон. Пальчики скользят по шее, под ворот рубашки, слегка поглаживая кожу. От такой почти невинной ласки я закусываю до боли губу и начинаю дрожать.

Толстовка Макс больше не прикрывает её тело. Рука скользит по животу, тому, который всегда сносил мне голову. Она немного выгибается назад, давая мне возможность пройтись по нему губами и языком. Руками обхватываю грудь, массируя и поглаживая через тонкую кружевную ткань соски. С губ Макс слетает громкий стон.

Ловко расстёгиваю крючки, и бюстгальтера больше на ней нет. Втягиваю по очереди и посасываю соски. Максим взвизгивает и начинает ёрзать подо мной.

— Тебе нравится? — шепчу, ненадолго отпускаю её и снимаю рубашку.

— Да, — не открывая глаза.

Беру любимые ладони, покусываю каждый пальчик и кладу на свою грудь.

— Приласкай меня, — наклоняюсь к ней и шепчу в губы.

Макс нерешительно гладит меня руками по груди, спине, животу, спускается вниз и робко проводит рукой по возбуждённой плоти в моих брюках. Там уже всё ломит от желания.

Стягиваю с неё штаны вместе с трусиками и провожу по сокровенному месту. О, да! Она готова меня принять. Но пока рано. Я хочу, чтобы она испытала минимум боли.

Слегка массирую пальцем маленькую горошину на клиторе и она, снова взвизгнув, пытается меня оттолкнуть.

— Не сопротивляйся, это удовольствие, — шепчу у уха, а потом покрываю поцелуями шею.

Макс расслабляется и начинает двигать бедрами в такт движениям моих пальцев. Пока двумя пытаюсь довести её до точки кипения, третьим слегка вхожу во влагалище. От этого не будет больно, но подготовит её морально. Вперёд и назад, заставляя её царапать ногтями спинку сиденья.

Она глубоко и прерывисто дышит, издавая постоянные стоны. Громкий крик и её тело дрожит, вырываясь из моих руку.

— Это оргазм, малыш, — пытаюсь её успокоить, поглаживая по потному лицу. — То, от чего ты так упорно бежала. Теперь прости, но мне придётся сделать тебе немного больно, — расстегнул брюки.

Медленно, без резких движений вошёл в неё. Она терпеливо сморщилась от боли, прикусив нижнюю губу и не издавая ни звука. Пауза… Нужно дать привыкнуть к новому ощущению.

Начинаю двигаться, она судорожно хватается за мои плечи, ища опору и защиту от боли. Но именно я ей приношу её. Прости, малышка…

Спустя несколько минут руки Макс перемещаются мне на грудь и начинают поглаживать, а не цепляться.

— Ещё больно? — целую любимые губы.

— Нет, — выдыхает медленно.

Она становится смелее и кладёт руки мне на ягодицы, пытаясь запомнить темп моих движений и синхронизироваться. Макс снова издает слабые стоны, вызывая в моей голове маленькие фейерверки.

Стараюсь ускоряться без нажима и грубости, ощущая, что вот-вот взорвусь. Прости детка, но не всем везёт кончить одновременно.

Я изливаюсь в неё, только сейчас понимая, что не надел презерватив. Мне так снесло голову от ревности, что я совершенно об этом забыл. В голове туман и полный фарш.

— Твою ж мать! — ругаюсь еле слышно ей в плечо.

— Я что-то сделала не так? — смотрит с обидой.

— Нет, всё так, милая, — целую её. — Это я дебил, забыл защиту…

— Если ты не в курсе, то есть такие белые штучки, которые от этого защищают. Таблетки экстренной контрацепции называются, — мне кажется, она скалится.