Вне игры

Глава 16

Аня Рыжик.

— Ты когда-нибудь спишь? — Голос Энжи хриплый и слабый. — Как ни открою глаза, ты возле меня. У тебя синяки под глазами.

Видела бы моя девочка свои синяки. Лицо осунулось и заострилось, она похудела очень сильно. В последний раз она просыпалась четыре дня назад. Жестокие головные боли не позволяют долго быть в сознании, она проваливается в забытье с каждым разом на большие промежутки времени.

— Крашик далеко? — Она улыбается при упоминании любимого.

— Он у доктора, я позову сейчас.

— Подожди. — Приподнимает похудевшую ладошку, я беру её в свои руки. — Ты не сердишься на меня?

— Сержусь. — Слёзы сами катятся из моих глаз. — Ты скрыла от него и от меня свои боли. Притворялась вместо того, чтобы дать спасти тебя. А в конце ты меня заставляла молчать о твоих болях.

— Первый раз у меня голова заболела задолго до твоего появления. Когда Крашик её начал лечить, боль усилилась в тысячу раз, я едва не закричала, не выдержала и убрала его руку. Боль утихла на время. Так повторилось ещё и ещё, я стала бояться лечения больше смерти, а я понимала, что это за болезнь. Я переживала, как он останется без меня. — Она едва заметно сжала мою руку. — А когда увидела тебя и поняла, что ты любишь его, подумала, что с тобой ему будет легче. Прости меня, пожалуйста.

— Я позову Серёжу. Я люблю тебя. — В слезах вылетаю из палаты, дергаю все двери.

— Вы сами только что сказали, что у вас нет для неё лечения! — У Краша в руке скальпель. — Дайте руку!

— Вы с ума сошли? — Пожилой врач прячет руки в карманы.

— На. — Протягиваю ладонь, он в замешательстве. — Делай! Она пришла в себя.

Вижу, что он не решается даже сейчас причинить мне боль, забираю скальпель и сильно режу себе край ладони.

— Давай быстрее! — Голова кружится, я опираюсь об стену.

Доктор бежит куда-то, а Краш накрывает мою ладонь своей. Через минуту доктор прибегает с бинтом и маленькой бутылочкой. Мы стоим неподвижно, я чувствую через ладонь его пульс и с каждым ударом его сердца силы возвращаются ко мне. Он убирает руку. Доктор медленно убирает бутылку и бинт, для них нет работы, моя ладонь цела. Мы бежим в палату. Кажется, наша девочка спит, но едва он подходит ближе, её глаза приоткрываются.

— Крашик.

Он берет её за руку, вторую руку кладет на её лоб. Из её глаз бегут слёзы, а лицо искажает гримаса невыносимой боли. Я отворачиваюсь, вижу, что доктор смотрит на приборы. Он кричит Крашу.

— Остановись! Ты убиваешь её. Сердце не выдержит.

Парень со слезами на глазах убирает руку со лба Энжи. Её белое лицо разглаживается и на щеках проступает легкий румянец. Наблюдающий эту картину врач приоткрывает ей веко и светит маленьким фонариком в глаз. Когда он отходит, его лицо похоже на маску, настолько он сосредоточен, а лицо Энжи озаряет едва заметная улыбка.

— Реакция есть, а другого шанса я не вижу. — Доктор тихо говорит с Серёжей. — Чтобы не перегрузить сердце, её можно поместить в искусственную кому. Еще раз говорю, как бы это невероятно не было, но это её шанс.

Выхожу из палаты потому, что меня душат слёзы, сажусь под стенку и реву. Из дверей палаты показывается доктор, за руки меня поднимает, садит на скамейку, салфеткой вытирает слёзы.

— Знаешь, пусть это невероятно, но я верю, что она выкарабкается. Сестра?

Я молчу, не знаю, что ответить. Гораздо больше. Захожу в палату. Сергей сидит рядом с Энжи. Она спит тихим сном ребенка, даже её дыхание, кажется, стало легче. В палату заходит мама Оля, я и сама уже её так называю, а ещё мне сильно кажется, что отец очень к ней неравнодушен.

— Девочка моя. — Она смотрит на Энжи, а потом поворачивается к нам. — Идите отдохните. Я с ней побуду.

Сергей говорит с доктором, тот обещает подготовить всё необходимое к утру.

Садимся в машину. Краш о чем-то задумывается, поворачивается ко мне.

— Ты простишь её?

— А как иначе? — Отвечаю сквозь слёзы. — Я ведь её люблю.

Он обнимает меня, я не сдерживаюсь и добавляю:

— И тебя тоже.

Мы приезжаем домой. Я молча иду в свою комнату. Сон не идет, встаю и иду к нему. Тоже лежит без сна, смотрит в потолок. Увидев меня, молча отбрасывает одеяло, приглашая лечь рядом. Утыкаюсь носом в его грудь и беззвучно реву. Он обнимает меня, целует моё лицо, стирая слёзы.

— Вытянем Энжи, а потом будем разбираться со всем остальным.

***

Краш.

— Слушать можешь? — Макс пытается проявить заботу, как умеет.

— Наверное, только слушать и могу. — Телефон лежит на столе, сил в руках его держать нет.

— Мои парни гоняют по порталам круглосуточно. Просто тупо зашел, вышел, и так, пока не начнет закрываться. С куклами кое-как справляемся, гоблины почти не попадаются, сиреневых не было. В других местах всё намного хуже. Ко мне обращаются коллеги за помощью, но у нас самих едва хватает сил. Ваши успехи как?

— Док говорит, через неделю можно будет её привести в сознание, сделать небольшой перерыв. Улучшения есть, но в таком состоянии они происходят очень медленно.

— Что там моё рыжее чадо? Видел только в больнице её, поговорить толком не получилось с самого начала. Сначала она у вас пропадала, потом в больнице.

— Рыжик – дочь своего отца. Умница, сильная, честная и бесконечно добрая. Не знаю, выдержал бы я, не будь её рядом. Можно сказать, она в порядке, только сильно уставшая, сам понимаешь.

Макс молчит. Ни он, никто из нашей компании до конца не знает подробностей сумасшедшей истории, закрученной Энжи.

— Ты знаешь, что можешь всегда и во всем на нас рассчитывать. Звони. — Он отключается, а я иду к Энжи.

Аня сидит на стуле возле Энжи, держит в руках исхудавшую ладошку. Только сейчас замечаю, насколько Рыжуля сама исхудала. Почти два месяца её почти невозможно уговорить поесть нормально, иногда сутки напролёт просиживает у изголовья спящей подруги в надежде, что та сейчас откроет глаза. Обнимаю за плечи, она оборачивается.

— Ещё неделю Энжи поспит, а потом проснется здоровой. — Целую рыжую макушку. — А сейчас ты поедешь со мной. Если понадобится, я буду кормить тебя с ложечки.

— Ты себя в зеркале видел? — Она грустно улыбается. — Кто бы тебя с ложечки покормил?

Беру её руку и заставляю подняться. От двери она оглядывается на Энжи.

— Она останется одна.

— Она тебя дождется. — Также смотрю на измученное лицо на подушке. — Когда она проснётся, ты ей будешь нужна здоровой и сильной.

— Когда, она проснётся, — она говорит, когда я прикрываю дверь палаты, — я буду далеко от неё. Я хочу на этой неделе переехать к отцу или маме Оле, она звала меня пожить у них.

— Она расстроится, — говорю, когда мы уже сидим в машине, — если не увидит тебя рядом. И не простит мне, если я тебя отпущу.

— Ты же простил ей её обман. — Она поворачивается ко мне. — И я простила. Просто уйти потом будет ещё больнее. И я хочу избавить её и себя от выяснения отношений.

— А сейчас уходить не так… — мой рот накрыла её ладонь.

— Прекрати. Ты сам знаешь. Я не знаю даже, что мне чувствовать: благодарность за недели счастья или обиду, что меня просто использовали.

— А что из этого для тебя важнее? — отрываю слегка её ладонь от своего рта, целую едва заметный розовый шрамик. — Что ты предпочтёшь вспоминать в будущем?

— Чувство в тот день, что я хотела бы превратиться в крохотного щеночка, чтобы быть с вами, облизывать твой нос и спать на её коленях. Мне казалось, никто из вас не сможет причинить боль маленькому милому щенку.

— Я могу тебя удержать? — отпускаю руку, чтобы не влиять своими прикосновениями на её слова.

— Это будет жестоко с твоей стороны. — Она улыбается. — Ты же знаешь, что для этого тебе достаточно держать меня за руку.

— Значит, я буду жесток. — Завожу машину. — Я не отпускаю тебя.

Мои последние слова показались грубыми даже мне самому.

— Пусть Энжи и заставила меня признать, что я тебя люблю, уговорила нас… — не нахожу слов и замолкаю на секунду, — теперь я не готов от тебя отказаться. Также и от неё.

— Можно тебя попросить? — когда мы остановились у кафе, она проговорила, нарочито глядя в окно.

— Всё, что угодно.

— Когда Энжи придет в себя, крепче держи её руку, а не мою.

— Я не собираюсь отпускать вас обеих. — разворачиваю её лицо к себе и смеюсь. — Мне начала нравиться идея с гаремом из двух самых лучших красавиц во всём мире.

Калейдоскоп эмоций в её лице сменяется от обиды до иронии и удовольствия.

— Если ты ещё хоть слово скажешь таким уверенным тоном, я превращусь в собачку. — на её лице появляется виноватая улыбка.

В кафе мы застаём обедающих Ольгу и Макса. Она видит мою улыбку при взгляде на ладонь Макса, накрывшую её руку. Её взгляд одновременно выглядит в меру счастливым и немного испуганным. Я подмигиваю ей так, чтобы видела лишь она, и её улыбка становится более безмятежной. Переведя взгляд на Аню, она тут же поднимается и за руку уводит девушку в туалетную комнату.

— Не знаю, почему, но хочу спросить. Ольга очень стесняется этой темы, я вижу, что вас что-то связывает. — Макс неловко комкает салфетку, потом его прорывает. — Короче, я хотел бы быть с ней рядом. И она вроде не против.

— Я за вас только рад буду. Но в обиду её не дам никогда и никому. — Улыбаюсь мысли об абсурде ситуации.

— У Ани вид такой, будто между вами двумя что-то есть. — Он настороженно смотрит мне в глаза.

— Как минимум, мы с ней друзья. — Также смотрю ему прямо в глаза. — Могу попросить пока не спрашивать ни о чём?

Он молча кивает. Мы наблюдаем, как наши дамы подходят к нам и присаживаются. По Олиным круглым глазам вижу, что ей удалось что-то выспросить у девушки. Аня, посвежевшая и явно немного успокоенная, одаривает меня улыбкой.

Ольга с Максом слегка удивляются, видя, какие порции я заказываю для себя и для Рыжика. Та поднимает на меня страдальческие глаза, ловит мой иронично-строгий взгляд и с обречённым видом начинает есть.

Дождавшись, пока я слопаю оказавшийся почти непосильным обед, Ольга не выдерживает и под предлогом дать поговорить отцу и дочери утаскивает меня в сторону.

— Я думала, что уже привыкла к выкрутасам нашего ангелочка. — Она улыбается грустной улыбкой. — Но в этот раз она себя превзошла по всем статьям. Что думаешь делать?

— Не знаю. — Пожимаю плечами. — Сомневаюсь, что даже ты в такой ситуации что-то посоветуешь.

— Посоветую? — Она задумалась. — Разве только довериться своему сердцу.

— А если оно рвется пополам? — Смотрю в её выразительные серые глаза. — На две совершенно равные половины, без каждой из которых жить одинаково не хочется.

— Тогда тебе не нужны советчики. — Она обнимает меня за шею и тянет мою голову на своё плечо, смеётся. — Я думала, это у нас с тобой было всё сложно. Кстати…

— Если ты про Макса, он буквально только что спросил моего благословения…

— Тоже мне папочка. — Она отвешивает мне шуточный подзатыльник и мы возвращаемся, смеясь и в обнимку.

Макс на меня смотрит иронично-удивлённым взглядом, а его дочь цветом щёк маскируется под прическу. На прощание Ольга целует нас обоих, а Макс с улыбкой обхватывает меня за плечи.

— Да уж, не завидую я тебе. — Хмыкает. — Хотя… Дров не наломай.

Аня гоняет вилкой по тарелке последний кусочек мяса.

— Если я его съем, я лопну.

— Что ты им сказала? — Улыбаюсь, наблюдая за её мучениями.

— Что я люблю тебя. — Она подняла глаза на меня. — А Оле, что и её люблю. А потом рассказала всё, как было. Даже про то, что Энжи тебя попросила переспать со мной ради неё. Она сказала ещё раз, что её дом меня всегда ждёт.

— Почему мне так везёт?

— В смысле? — Она собирается с силами и отправляет в рот многострадальный кусочек.

— Мало мне было одной милой наивной красотки, провидение решило наказать меня двумя сразу, одна лучше другой во всех отношениях. Скажи, как бы ты поступила на месте Энжи?

— Я умею терпеть боль. — Она отвечает, не задумываясь. — Я бы не сдалась.

— А если не смогла бы вытерпеть боль?

Она смотрит на меня глазами, в один миг заполнившимися слезами.

— Так же.

***

Эля.

«По-твоему, я должна приветствовать абсолютно нерациональное, я бы даже сказала, суицидальное поведение?

Вздыхаю.

«Боже, это ведь я, получается, внутри такая безжалостная и жестокая.».

«Не обольщайся, моя милая, ты способна гораздо на большую жестокость. Я лишь пользуюсь опытом ваших эмоций. А вы сами способны их генерировать и иногда в невероятном количестве. А спонтанная, иногда неосторожная, жестокость на основе эмоций не имеет потенциальных границ.».

«Да ладно, не упомню за собой ничего жестокого.».

«Могу напомнить.». — Её голос в моих мыслях сочится сарказмом.

«И что же это.». — Я очень заинтригована, аж не терпится услышать.

«Твои мысли о всех мучениях, которым ты бы подвергла лучшего друга за, как ты тогда выразилась, невинное поглаживание по спинке.». — Почему её нельзя остановить?! Садистка.

«Мысли – это всего лишь мысли. В данном случае абсолютно несбыточные мечты на тему, как заставить Краша почувствовать то, что почувствовала я. Это всё-таки был жестокий удар по моим нервам.».

«А если мечту можно осуществить?». — Мне кажется, или она сменила тон на серьёзность?

«Абсолютную.». — Как с ней бороться, если она слышит все мои мысли?

«Никак. Так что, сделала бы так, чтобы он сходил с ума от страсти и беспомощности, от невозможности осуществить то, чего желаешь больше, чем что-либо когда-то желал?».

«Сменим тему.». — Она издевается.

«Как скажешь. Как тебе понравится идея отправиться в игру?».

«Не очень. Ты не хуже меня знаешь, что я не вхожу в игру, а отключаюсь. Если тебе нужно, подожди до вечера и до утра я в твоём распоряжении. Гуляй на здоровье. Только так, чтобы я не проспала на работу.»

«А если я предложу тебе пойти со мной. К сожалению, это возможно лишь в роли ведомого. Ты будешь видеть, слышать, даже что-то чувствовать так, как сейчас чувствую и вижу я и как чувствовала Энжи, когда я вселилась в её аватар.».

«Вот это интереснее, но как? Ты же говорила, что это невозможно из-за нарушений в моей личностной матрице.».

«Мне удалось её немного подлатать и воссоздать заново некоторые участки. И должна признать, я немного удивлена результатами. Открылись очень интересные возможности.» — Бессовестная интриганка явно пытается мной манипулировать.

«Какие?».

«Способности, по сравнению с которыми шарики, полученные под воздействием ласковых ручек, тебе покажутся безвредными игрушками.». — Даже спрашивать больше не хочу.

«И не нужно. Так что, идем?».

«Вечером.».

«Конечно, я ведь не заставлю тебя пропустить обед с Дэном.».

«Слушай, а тебя действительно нельзя отключить на время? Я хочу уже перейти с Дэном на новый этап отношений, но только представлю, что в момент близости услышу твои комментарии, мне становится страшно.».

«Нельзя. Могу лишь пообещать попытаться воздержаться от излишних комментариев.». — Я прямо чувствую, как она ехидно улыбается.

«Значит, помрем старыми девами.».

«Люди в таком случае говорят ха-ха.».

Запускаю обработку информации и одновременно слышу, как открывается дверь. Через несколько секунд губы Дэна касаются моей щеки.

— Идём обедать?

В кафе встречаем Рыжика и Краша. Девочка снова с покрасневшими глазками. Она почти безвылазно сидит возле Энжи, мои предложения подменять её, чтобы она имела возможность отдыхать, отметаются. Даже обидно, ведь Энжи и моя подруга, но если девочка смогла даже маму Энжи убедить, что справится… И справляется, такая же маленькая и нежная, похожая фигурой и лицом на подругу. Иногда даже немного берет зависть, когда Энжи с нежностью называет её Анюткой.

«Странно.». — Можно ожидать какую-то новую пакость.

«Даже не начинай.».

«Как скажешь.». — Интриганка, я не поведусь, потом расскажешь.

— Что нового? — Дэн сжимает губы.

Ему крайне тяжело видеть сестру в таком положении, он не часто бывает в больнице, но ловит каждое слово и каждый вздох на тему самочувствия Энжи.

— Сегодня выглядит неплохо, а через неделю её планируют разбудить. — Больше слов говорит улыбка на лице Краша. — Всё будет хорошо.

Вспоминаю разговор с Литой и не сдерживаю коварной улыбки.