Вне игры

Глава 22.

Краш.

Ради нового коня наш рейд откладывается ещё на сутки-двое. С первого взгляда понравившаяся мне машинка аж просит на широкую хищную морду брутальный намордник – защитную решётку на радиатор. Запрыгиваю в кузов и понимаю, что для ведения стрельбы файрами на ходу мне не хватает точек опоры – значит и здесь нужна крепкая рама у самой кабины, к которой можно будет элементарно привязаться. Пока я приноравливаюсь к габаритам кузова, Элька становится рядом и с вызовом смотрит на меня, намекая, что мест для стрелков должно быть два. Демонстративно игнорирую её взгляд, но заметку для себя делаю. Особо радует дорожный просвет почти вдвое больше, чем у красной красотки — настоящий внедорожник. Доверяю Ауди Энжи, она едет сзади, за дорогу к сервису пару раз едва не врезается в нас. Кажется, я слышу визг сидящей рядом с ней Ани даже в Додже. Меня начинает интриговать эта машина, появляется желание проверить, какая же сила скрыта в тихо урчащем, как сонный зверь, двигателе, какое бездорожье по силам этим широченным колёсам. Мысленно посылаю Ольге поцелуй.

Оставив Додж для установки необходимых конструкций, снова загружаемся впятером в нашу старую подругу – после джипа она кажется даже тесноватой. Теперь мы едем за город, где я терзаю своих девчонок при помощи ножен от меча, доказывая, какие они неумёхи и раззявы, пропускающие девять ударов из десяти. Им не помогает ни то, что в их руках мечи получаются гораздо длиннее, ни даже то, что они атакуют меня одновременно вдвоём. Элю всё это время заставляю учиться чувствовать создаваемые файры и грамотно дозировать их мощность. Через несколько часов, уставшие присаживаемся отдыхать.

— Кто бы мог подумать. — Аня с улыбкой бурчит, поглаживая пятую точку, обтянутую черной кожей, — что к этим штанам так хорошо прилипает. Больно.

Энжи тяжело дышит.

— Кто вообще мог подумать, что этот изверг нас будет так хлопать? Причем он специально по попе бил, как маленьких. У меня тоже болит. Синяки наверняка есть.

— Передумаете? — улыбаюсь.

— Ни за что! Не дождешься! — Кричат в два голоса.

Оборачиваюсь к Дэну, сидящему на небольшой горке.

— А ты чего бездельничаешь? — Указываю в его сторону ножнами в руке.

Тут же чувствую рывок и вижу, как он протягивает мне эти самые ножны.

— Я уже набегался. — Смеётся. — Только вам этого не видно.

Мне приходит идея.

— А другого человека ты передвинуть можешь в хроносдвиге?

Он появляется рядом с Энжи, а сама она пулей улетает метров на пять в заросли высокой травы. Оттуда раздаётся дикий визг. Она быстро выбирается и с воплями гоняется за братом, обхаживая его спину и плечи ножнами.

— Дэн, гад такой! Там крапивы полно! И вообще толкнул больно!

Анютка, утомившись наблюдать за Энжи и её братцем, додумывается ткнуть прутиком в маленький, не более крупной вишни, файрбол на Элиной ладони, тот взрывается без вреда для Эли, зато на лицо Рыжика попадают продолжающие гореть капли огня. Все замирают. Она смахивает горящие капли и продолжает стоять, моргая своими чудом не пострадавшими перепуганными глазищами. Я в ужасе подбегаю к ней.

— Закрой глаза. — Одними губами приказываю, прикладываю ладони к её лбу и щеке, глажу их, шею, ладони, все открытые кусочки её нежной кожи, где вижу хотя бы мельчайшие повреждения. Спустя час, когда я заканчиваю и усаживаю её в машину, она мурлыкающим голосом бормочет:

— А синяки на попе полечишь?

— Ножнами. — Обнимаю её. — Дурочка, ты вообще думаешь, что делаешь?

Устало усаживаюсь прямо у её ног, упёршись спиной в порог джипа. Остальные подходят к нам.

— Ну и как наши дела? — Спрашивает Эля, которая уже отошла от шока после Аниной выходки и снова жонглирует небольшими огненными шарами.

— Как в сказке. — С философским видом отвечаю, наблюдая, как она перебрасывает с руки на руку пару файров. — Чем дальше, тем страшнее.

— В смысле? — Энжи приземляется прямо на землю в своих тонких синих брючках.

— В самом прямом. — Поднимаюсь и за руку тяну её, вытряхиваю, не особо жалея многострадальную пятую точку под её писк и айканье. — Чем больше я на вас смотрю, тем мне становится страшнее.

— Всё так плохо? — Она жалобно смотрит мне в глаза, не выдерживаю, прижимаю её за шею к себе, она пищит. — Зато скучно не будет!

Мы все смеёмся.

***

Энжи.

Усевшись рядом с Рыжулей, внимательно осматриваю её лицо, лоб, шею, кручу её голову, чтоб не пропустить ни кусочка кожи. Просматриваю даже ладошки.

— Нигде не болит? — Она качает головой. — И следа нету.

Обнимаю её, она склоняет голову мне на плечо.

— А я и испугалась больше того, что следы останутся, что буду некрасивая. — Тихонько бормочет, обнимая меня за талию. — Того…

Я пальчиком прижимаю её губы, чтобы не говорила всякие глупости — уж за оспинки-шрамы от ожогов, если бы они и были видны, мы её точно не разлюбим. Она с улыбкой его целует и слегка касается язычком. Я в порыве нежности чмокаю её в щеку, а эта шкодница поворачивается и захватывает в плен своими губками мой рот. Мы приходим в себя спустя минуту и чинно отодвигаемся друг от дружки, немного покраснев. Больше всего меня смущает братец, сидящий впереди и смотрящий в окно. По нему незаметно, чтобы он видел наш поцелуй, а вот Эля, похоже, точно видела — покраснела больше нас, как будто это она целовалась. По Крашику вообще гадать бесполезно, у него с губ не сходит его фирменная едва заметная улыбочка, та самая, которая часто бесит потому, что может скрывать, что угодно.

— Кстати, предлагаю, пока есть время, подумать об практичной одежде. Крепкой и удобной. — Краш говорит всем, а смотрит на меня — мои одёжки точно заранее все забракованы в этот раз.

— Джинсы подойдут? — Аня снова укладывает голову на моё плечо.

— Твои нет. Узкие, неудобные. — Он говорит, не оборачиваясь, не отвлекаясь от дороги. — У Дэна любые джинсы годятся и ветровка есть. Эля?

— У меня нету такого, чтоб сильно крепкое. — Вздыхает. — Для города всё удобное, а вот что одеть в это наше… мероприятие, даже не знаю.

Он нарочито резко поворачивает на светофоре, я привыкла, а Аня с Элей пищат вокруг меня. Через минуту останавливаемся у магазина.

— Про обувь тоже советую подумать. — Добавляет, как только глушит мотор.

— Мы же на машине?.. — хмыкает Дэн.

— Хорошо, можешь не думать, в случае чего пойдешь босиком.

— Так бы и сказал, — бурчит братец, — на всякий случай.

Бродим по магазину полчаса без всякого успеха, пока Элька не находит бледно-голубенький комбинезончик, похожий по покрою на тот, в котором приехал Крашик. Я с первого взгляда понимаю, что именно такая вещь и нужна, только вот цвет – фи. Спрашиваю у Эльки, где она нашла его, и мы с Аней бежим в соседний зал. Целая стена завешена тем, что нам нужно. Для меня вопросов не возникает, цепляю свой любимый тёмно-синий. Анюткину ручку, потянувшуюся за точно таким же, ловлю и перенаправляю к тёмно-малиновому.

— Под твои волосы будет бомба.

За нашими спинами слышен тяжелый вздох Эли.

— Парни сказали, что через день я буду похожа на поросёнка, сильно светлый.

Она растерянно смотрит на нас, мы скептически – на неё.

— Синий, красный, зелёный. — Произносит Рыжуля, снимает тёмно-зеленый комбинезончик и засовывает Эльке в руки. Идём наряжаться уже все втроём. Когда мы выходим в комбинезонах к нашим мальчикам, они молча показывают кулаки обеих рук с отогнутыми вверх большими пальцами. Угодили.

— Теперь обувь.

Когда Краш усаживает меня на пуфик и садится передо мной на колени, от воспоминаний у меня начинает кружиться голова. Пусть сегодня он не так нежно ощупывает и прижимает мои пальцы в кроссовке, не гладит и не одевает носочек, но я так чувствую, насколько мне приятна его забота, что хочется плакать. Я лишь вздыхаю, когда он усаживает рядом Аню и проделывает всё то же самое для неё. А когда он делает это и для Эльки, мы уже вдвоём надуваемся, как два шарика, и отворачиваемся.

— А ты чего покраснела, — шепчет Анютка, — когда он тебя обувал?

— Так, — тихо смеюсь, — есть, что вспомнить.

Нас обеих за талии подхватывают сильные руки.

— Вы чего, ревнуете? Энжи, ты же знаешь: где Дэн, а где практичность?

— Знаю. — Вздыхаю. — Всё равно мы жадины.

Он хмыкает.

— И даже подружку не жалко, если ноги в кровь сотрёт?

— Жалко. — Вздыхает Анютка. — Ладно, что поделаешь, приходится терпеть, что ты у нас такой добрый.

Дэн смеётся.

— Краш, этот точно заявка в Книгу рекордов — менее, чем за час трёх девчонок одел и обул.

Серёжка с сомнением смотрит на меня и на Аню, потом протягивает мне банковскую карту.

— Ладно, запас белья покупайте сами. Только помните, что сейчас главное практичность. На две недели рассчитывайте, как минимум. — Повторяет, как для самых глупеньких: — Практичное.

Иду и думаю – обидеться или гордиться, что хоть это доверил?

***

Аня Рыжик.

Пока Энжи с загадочным видом идёт впереди, я цепляю под руку Элю. Она давно вызывает у меня интерес. Точнее, к ней у меня уйма щекотливых вопросов ещё с первого нашего знакомства. Например, почему у девочки буквально сердечко замирает при упоминании одного парня, а становится она девушкой другого. И явно, дело не в «забыла-полюбила» – даже сейчас, поднимаясь с пуфика в новых кроссовках, тяжело вздохнула, провожая взглядом нежные ручки, только что ухаживавшие за ней. А сколько раз я видела тоскливый взгляд, направленный в спину моего любимого, хорошо, пусть нашего с Энжи любимого.

С Энжи проще, мой, пардон, наш маленький ангелочек сама одарила меня счастьем, о котором я и мечтать не смела. Встреть я лишь одного из них, и то я была бы на седьмом небе. А теперь… Короче, нету таких слов. Вспоминаю наш недавний почти невинный поцелуйчик и аж останавливаюсь на мгновение от нахлынувшего удовольствия.

Эля смотрит на меня с улыбкой.

— У тебя лицо, как будто что-то сильно приятное вспомнила.

Я только довольно киваю, а она краснеет, какая догадливая. Останавливаемся возле Энжи. Она деловито перебирает простые трусы, явно набирая сразу на нас обоих. Чмокаю её в щёчку и иду глазеть по рядам. Когда я возвращаюсь, бросаю в отложенную подругой стопочку несколько миниатюрных совершенно непрактичных вещей. Она на меня поднимает глазки, а я шепчу погромче:

— Делу время, потехе час. — По довольному румянцу на щёчках понимаю, что возражений не будет.

Элька краснеет куда сильнее и вздыхает. Подобранное ангелочком одним взглядом и новым поцелуем в щёчку одобряю и мы свободны, наблюдаем за продолжающей копаться подругой. У неё настроение на нуле, механически перебирает вещи, не задерживая взгляд ни на одной из них. Энжи не выдерживает и начинает ей помогать. Они быстро заканчивают и мы дружно топаем к кассе. Вдвоём тормошим, пытаясь развеселить, Элю. Увидев её заинтересованный взгляд, направленный на тоненькие верёвочки, подброшенные мной в наш набор, быстро веду её за руку к нужной стойке.

Она хлопает на меня перепуганными глазами, боясь протянуть руку. Выбираю самые провокационные, тонкие нежные бежевые полосочки, которые будут почти не видны, и сую в руки. Элька стоит с открытым ртом и не говорит ни слова. Меня веселит этот шок и я её целую, пройдясь язычком внутри её рта.

— Я никогда, — шепчет, тяжело дыша, — не покажусь в этом.

— А мне? — улыбаюсь, поддерживая её за талию.

— Да. — Дрожа и краснея, прижимается ко мне. Мы возвращаемся к Энжи. Та смотрит на Элино красное лицо и мою задумчивую гримасу. На вопрошающий взгляд отвечаю грустным голосом:

— Думаю, ты меня сразу убьёшь или поцелуешь на прощание?

— С чего вдруг?

— Я без тебя такую вкусняшечку попробовала. — притягиваю обеих к себе.

Она смотрит на малиновое довольное лицо подружки и ехидно заявляет:

— Я на эту сладенькую вкусняшечку давно облизываюсь.

Мы обе наслаждаемся растерянной мордахой и её дрожью, она, сама удивленная и радостная, заключает нас в объятия.

Когда мы с Энжи остаёмся одни на минуту, она с улыбкой меня легонько тянет за нос.

— Ты зачем девочку соблазнила, бессовестная?

— Она слишком неровно дышит на Краша. — Обнимаю её за шейку. — И её я, если честно, побаиваюсь в этом отношении. А так её легче контролировать.

— Я знаю. — Энжи вздыхает и целует по очереди мои глаза. — Мне даже жалко её немножко.

***

Краш.

До вечера Анютка уговаривает меня на ещё одну тренировку по фехтованию и, на удивление, показывает весьма продвинутые навыки. Не без ошибок, конечно, видно, что четыре года без практики дали себя знать, но общее моё впечатление было не слабым – небо и земля по сравнению с утренним избиением младенцев. Когда я поднял руки в знак того, что сдаюсь, и уселся на землю, она попыталась приземлиться рядом, но я усадил её себе на колени.

— И что это было утром? Поддавки?

— Я просто кайф ловила, когда ты меня по попе хлопал. — Смеясь, она прошептала мне в ухо. — Вот такая я у тебя. Помнишь, я даже просила, чтобы ты меня побил. Вот, выпросила.

Заметив моё встревоженное лицо, она обняла меня.

— Я действительно кайфанула. — Виновато посмотрела в глаза. — Сам говорил, быстро это не забудется.

Я её сжал в объятиях от переизбытка чувств, а она довольно запищала.

— А ещё сильнее?

Отдохнув немного, мы подбираем катаны и топаем домой, тренировались мы на ближайшем от дома пустыре. Аня задумчиво спрашивает:

— Ты действительно любишь нас обеих? Или меня просто не хочешь обидеть?

— А как сама думаешь? — Останавливаюсь. — Что ты чувствуешь?

— Что я с вами рядом счастлива. Но ведь это не может быть вечно. — Она обернулась. — Я просто вспомнила твои слова, что ты готов меня отпустить, если я по-настоящему захочу уйти.

— Да. Даже, если и не готов. И не только тебя. — Подхожу и обнимаю её.

— Ну вот. — Она улыбается. — Ты снова мухлюешь. Стоит тебе прикоснуться, все мои попытки разобраться, что же между нами происходит, заканчиваются.

— Тебя снова одолевают глупые мысли? — смотрю в зелёные глаза, которые сейчас светятся только нежностью.

— Были, пока ты не обнял меня. — Она приподнимается на носочки и целует меня. — Подумала о том, что не может быть такого, чтобы ты совсем одинаково нас любил, не разделял своё отношение к Энжи и ко мне.

— Тебя интересует, кого из вас я больше люблю? Не знаю. Это для меня загадка. Знаю только, что панически боюсь того, что вы меня поставите перед выбором. А отношение действительно немножко разное.

— В чём? — Её лицо приняло встревоженный вид. — Чем мы для тебя отличаемся?

— Энжи была первой, кто принял меня таким, какой я есть. С ней я почувствовал, что значит быть нужным и любимым. С ней я понял, как это хорошо — жить. Научился радоваться тому, что живу. Научился ценить тех, кто рядом. Благодаря ей я смог рассмотреть ещё там в пустыне, какая ты. Позволить себе в тебя влюбиться не мог, но понравилась ты мне сразу. Почти.

— В смысле? — Она с хитрой улыбкой заглянула мне в глаза. — Почему почти?

— Пока я отлёживался с дикой головной болью, каждое твоё слово, казалось, звучало прямо в моей голове и очень громко. Хотелось тебя придушить.

Она засмеялась.

— А я, как обычно, не замолкала. А я?

— А ты спасла Энжи. Этого достаточно, чтобы я был тебе благодарен не меньше, чем ей.

— И всё?— Она спряталась на моей груди. — И спас её ты, а не я.

— Без тебя я не смог бы, скорее всего. А ещё… — Замолкаю, сжав её в объятиях.

— Что? Ну, говори!

— Люблю рыжих. — Обхватываю и приподнимаю её от земли. — С первого момента, как тебя увидел, любуюсь.

— Врун. — Смеётся.

— Открываю глаза, а возле меня такое солнышко. Первая мысль – теперь точно выберемся.

— Точно врун. — Она посмотрела куда-то за мою спину. — Ой. Там кто-то стоит.

Этот кто-то выглядит очень загадочно. А если быть точным, то их двое. Закрытые одеяния на них с одинаковым успехом можно сравнить с рыцарскими доспехами и скафандром космонавта. Открыты лишь лица сиреневого цвета. За их спинами полыхает костер портала с малиновым свечением вокруг оранжевых языков огня.