Воплощенный 3. Оплот рода

Глава 6

Виктор Орешников, по прозвищу «Дуболом», не любил суету, споры и когда на него кричат, а любил быть спокойным. Причём спокойствие любил настолько сильно, что всё, что могло поколебать его спокойствие, старался игнорировать. Поначалу это было сложно, но никакого выбора маленькому Вите никто не предоставил.

Когда Вите было три, его папа взял его с собой в Священную Рощу, «показать» лесу. Как Витя узнал, когда стал немного старше, точно так же папа брал с собой всех его старших братьев. Они лесу не понравились. Витя — понравился.

Витя был страшно рад, что понравился великому Лесу. Неделю ходил задрав нос и хвастаясь перед братьями. А через неделю ему первый раз приснился Сон.

Зелёная поляна, залитая лунным светом, окружённая огромными деревьями, за деревьями видна высоченная скала, вершиной теряющаяся в облаках. Витя сначала обрадовался, бегал по мягкой траве, кувыркался. Но ему быстро стало скучно. Выйти с поляны он не мог, деревья росли настолько плотно, что буквально сливались стволами. И когда Витя уже хотел разреветься, на поляну пришёл незнакомый мужчина. Совсем непохожий ни на папу, ни на братьев. И на многочисленных слуг, постоянно снующих в доме Орешниковых, он тоже не был похож. Высокий, смуглый, с зеленоватыми волосами, заплетёнными в несколько толстых кос, свободно свисающих мужчине до пояса. Острые длинные уши и глаза без зрачков, сияющие мягким лунным светом, отличали его от всех мужчин, которых Витя видел до этого момента. Одет мужчина был в простую одежду — длинная белая рубаха, подпоясанная верёвкой и широкие чёрные штаны, подвязанные на лодыжках. Обуви гость не носил.

Витя не успел испугаться. Мужчина улыбнулся и протянул мальчику деревянный лук.

— Давай поиграем!

Улыбка, игрушка, много-много внимания и эльф стал Вите лучшим другом. Они играли на этой поляне в разные игры. Иногда эльф учил Витю стрелять из лука, иногда приносил деревянный меч, выращивал прямо из земли толстые пеньки и разрешал Вите бить этим мечом злых врагов, на которых были похожи эти пеньки. Реже эльф пел Вите странные песни без слов, которые мальчику не очень нравились, и после которых наутро ныло в груди.

Через год Витя стал замечать, что всё чаще и чаще выигрывает в играх со старшими братьями. Быстрее бегает, сильнее бьёт, легче держит удар. Заметили это и братья и Витю реже стали приглашать играть.

В пять лет Сны изменились. Поляна в лесу стала больше и кроме эльфа к Вите приходили странные создания: злые звери, живые деревья, плохие копии людей, которых Витя знал наяву. Тогда Витя умер во сне первый раз. И эта смерть не была безболезненной. Вите было страшно, он жаловался папе, но в ответ слышал лишь одно: «Лес сделает тебя сильнее. Это честь. Будь достоин!» Он жаловался маме, но она лишь обнимала мальчика, шептала ему на ухо «старайся», и плакала, когда была уверена, что Витя не видит.

И Витя старался. Боролся за свою жизнь. Учился выживать, убивать, умирать.

Некоторые противники, появляющиеся на поляне, были медлительны. С ними можно было не вступать в бой, лишь убегать по поляне, постоянно держа дистанцию. Сны редко длились дольше восьми часов и мальчик иногда умудрялся за всё время сна не получить и не нанести ни одного удара. Но если от одного противника убежать было легко, от двух — сложно, но можно, то избежать схватки с тремя медлительными пеньками, зажимающими юркого мальчика, было практически нереально.

Когда мальчик дрался за свою жизнь, он быстро подметил, что эмоции являются сильным подспорьем в бою, и чем более яростно он бросается на врага, тем сильнее его удары, тем быстрее он побеждает. Чем сильнее он боится, тем быстрее он движется, тем более ловкие и точные его движения, если у него хватает выдержки не давать страху завладеть им до конца.

Одно хорошо, утром сон всегда заканчивался.

После победы, не важно удалось ли ему избежать боя, или он забил своего противника в труху, всё тело болело, голова кружилась, внутри что-то горело яростным огнём, словно сжигая отпечаток страшного Сна.

После каждой смерти во Сне, а поражение всегда заканчивалось смертью для мальчика, Витя Орешников просыпался с огромным трудом. Тело становилось неподъёмным, словно на него нагрузили несколько мешков с мукой, магия отзывалась с огромным трудом. Иногда ребёнок не мог встать до обеда и тогда, по распоряжению отца, за ним ухаживали прямо в его комнате. Мыли, кормили…

Любые попытки попросить помощи натыкались на упрямое «Будь достоин» отца и растерянное «старайся» матери. Наставники лишь разводили руками, учитель по магии отрицательно мотал головой и отворачивался, пряча эмоции от маленького Вити. Братья сторонились младшего, друзей Витя завести так и не успел.

Витя жил от Сна до Сна, сначала с ужасом, но с каждым днём всё более и более равнодушно, встречая закаты. Витя не видел смысла переживать над тем, что ему неподвластно. Сны, убивая, делали его сильнее, и Витя верил, что настанет время, когда он сможет настолько сильным, что избавится от Снов. Он рано выучился читать, прописался в библиотеке, проводя там всё свободное от слабости и Снов время.

Когда замкнувшемуся в себе, угрюмому и молчаливому ребёнку исполнилось семь, Патриарх Орешниковых второй раз привёл его в Священную Рощу и оставил там одного. Через двое суток из Священной Рощи вышел самый молодой, в роду Орешниковых, маг, Воплотивший создание иного Плана. Витю никто не учил теории, не объясняли азы Воплощения, не рассказывали, что можно, а что нельзя, и не инструктировали, как и кого нужно Воплощать в первый раз. Поэтому Витя Воплотил не единичку.

Из братьев Вити только старший — Клим — мог Воплотить созданий Яростного-Леса. Гномов — единичек. Забавные коротышки, головой едва дотягивающиеся до подмышки взрослому человеку, они были минимум в полтора раза себя шире, носили крепкие доспехи, и парные короткие чеканы — оружие, с одной стороны имеющее лезвие, как у топора, с другой — боёк, как у молота.

Витя внимательно изучал книги в родовой библиотеке, поэтому знал, что Яростный-Лес — план практически уникальный. Его населяли только две разумные расы: гномы и эльфы.

Гномы занимались земледелием, ремёслами, добывали руду, ломали камень, строили и ремонтировали. Они были физически сильны, выносливы и не обладали магией. Они были единичками своего Плана. Обычно мирные, но были вполне способны отбиться от диких зверей, которых в лесах, затянувших почти девять десятых Яростного-Леса, просто кишмя кишело.

Эльфы были поголовно магами и по своим талантам могли быть как второго, так и третьего уровня силы. Большая их часть, как рассказывали Вите учителя, жила обычной гражданской жизнью. План Яростный-Лес мог позволить такое своим обитателям. Но если эльф хотел большего, он имел такую возможность. В Лесных школах из двоек делали троек. Лучников, мечников, Всяких Танцующих-с-клинками, Поющих-во-тьме, Крадущихся-в-ветвях. Видов троек у Яростного-Леса было много. Самые же способные, проявившие талант в приручении зверей, шли в особые школы, выпускники которых могли подняться на четвёртый уровень силы, если повезёт со зверем-спутником и хватит силы таланта.

Витя Воплотил того самого эльфа, который приходил к нему во Снах. Никто больше не откликнулся за двое суток, что провёл Витя в Священной Роще.

Ликованию Орешниковых не было предела. Гений в роду! Сильнейший маг! В семь лет Воплотивший двойку!

Все дальнейшие попытки сделать Витю сильнее, мальчик саботировал, замкнувшись от всех. От близости эльфа мальчика постоянно тошнило, кружилась голова, слабость стала постоянным спутником, а вечный огонь в груди выжигал все эмоции. Мир стал серым, и Витя решил отказаться от силы. Цена его совершенно не устроила. Мальчик сдался.

Когда Вите было восемь, во время Вторжения у него на глазах погиб брат. Спасательный отряд под командованием старшего брата, был отправлен Патриархом рода на спасении семьи, спрятавшейся дома и почему-то не эвакуировавшейся вместе со всеми. Витю взяли с собой, чтобы посмотрел на Вторжение «из первого ряда» и понял, зачем нужна сила. Отряд попал в засаду. Меньше чем за минуту, на глазах у восьмилетнего Вити, Наездник-на-волке под прикрытием пары гоблинов-стрелков уничтожил весь отряд. Десять магов и восемь гномов, были зарублены, загрызены и застрелены, не успев ничего сделать. Мальчик понял, зачем нужна сила и осознал, что бывает, когда этой силы не хватает. Страх за собственную жизнь, обида за обман брата, обещавшего с улыбкой, что всё будет хорошо, и ярость за его смерть, захлестнула Витю с головой. Вспышка эмоций была не слабее, чем на поляне во Сне, когда Витя боролся за свою жизнь.

Именно там, на тесных улочках Перми, сидя в грязи, бурой от крови, вцепившись в кожаные ремни доспеха мёртвого старшего брата, Витя впервые за много лет увидел, как умеет убивать его эльф. Долгие годы Снов и всё то время, что мальчик Воплотил его в реальности, это зеленоволосое создание Яростного-Леса никогда не брало в руки оружия, никогда никого не атаковало. Тогда же, буквально впитав в себя одним прикосновением всю ярость, боль, обиду мальчика, он шагнул вперёд. Голой рукой остановил топор орка, уже летевший смахнуть голову Вити с плеч, стремительным рывком сблизился со всадником, не отпуская захваченного оружия, насквозь пробил второй рукой грудину наездника-на-волке, выбивая его из седла, тут же вонзил трофейный топор в пасть волка, страшным и стремительным рывком попытавшегося откусить ему голову. Витя, словно в ускоренном восприятии видел, как острая пика на торце древка топора проламывает изнутри череп страшного зверя и выходит наружу, испачканная чем-то белёсым.

Тошнота подкатила к горлу, но на большее тупого, безэмоционального серого состояния мальчика не хватило. Вите показалось, что своим прикосновением, перед тем как шагнуть убивать, эльф выпил из него и эмоции, и жизнь. Мальчик мог лишь бессильно сидеть в грязи и смотреть.

Гоблины-лучники умерли намного быстрее, чем их лидер-тройка. Бросок окровавленного топора и обе верещащие от ужаса тварюшки замирают изломанными куклами на обломках дома. Бой окончен.

Эльф оборачивается к Вите. Он улыбается. Его руки по локоть в крови, он вымазан кровью волка и орка-наезника. Лёгкий наклон головы, певучая фраза, на непонятном Вите языке и эльф возвращается, занимая своё привычное место — чуть сзади, за левым плечом Вити.

Два часа, что понадобились защитникам, чтобы найти так и сидящего в кровавой грязи Витю ни один обитатель Песков не показывался мальчику на глаза. Патриарх Орешниковых явился за Витей лично, во главе крупного отряда. Он быстро осмотрел поле боя, велел забрать тело старшего сына, сам подхватил на руки младшего. Ещё через четверть часа Витя был за стенами Цитадели, но более защищённым, чем только что, под прикрытием зеленоволосого эльфа, он себя не ощущал.

Что именно произошло, Витя никому не рассказал, привычно отмалчиваясь на все вопросы, требования и крики, лишь стараясь держать свои эмоции в узде, совершенно не желая, чтобы его эльф шагнул вперёд, прикосновением длинных пальцев забрал его эмоции и убил всех, кого мальчик видит.

С тех пор Витя Орешников вырос, стал Виктором, обзавёлся прозвищем «Дуболом», но по-прежнему не любил суету, споры и когда на него кричат, а любил быть спокойным.

И даже когда ему снова снился Сон, Виктор больше не испытывал никаких эмоций.

Теперь Сон подчинялся Виктору и своего зеленоволосого эльфа он сюда не брал. Хоть это место имело огромный потенциал, Витя так и не принял его всем сердцем, не был готов проводить на этой поляне тренировки, отдыхать, напитывая себя энергией Леса. Слишком сильно она врезалась в детскую психику. Слишком много боли ребёнка видели эти деревья, трава и скала. Теперь Виктор использовал эту поляну только для связи, призывая сюда ментальные матрицы связанных с Лесом магов.

— Зачем ты вызвал меня сюда, сын? — Патриарх Орешниковых, как и его младший сын, не любил это место, был немногословен и сразу предпочитал перейти к делу.

— Что происходит у Апраксиных? — Виктор тоже не любил долгие разговоры, тем более во Сне. Сил это требовало пока ещё слишком много.

Патриарх Орешниковых лишь удивлённо нахмурился и пожал плечами:

— У них что-то происходит?

— Четыре дня назад её Высочество Ольга Владимировна вызывала на разговор. Через свою тень вызнавала, что я знаю по Екатеринбургу. Выгрызала из меня всё, вплоть до цвета нижнего белья младшего наследника Апраксиных. Три дня назад Император объявил о смерти наследницы Мирославы. Убита Апраксиными. День назад, на совете родов Апраксины лишены титулов и званий. Ты мне скажи, происходит у них что-то или нет?

Патриарх удивлённо замер, его глаза опасно сузились, желваки вспухли.

— Это точно, сын? — задал он глупый вопрос.

Виктор вопрос проигнорировал, следя за реакцией Патриарха. И его реакция парню не нравилась.

— Савелий с тобой не связывался? — уточнил Виктор.

— Нет! — яростно мотнул головой Патриарх и скривился как от зубной боли, — сучёныш! А с тобой?

Виктор отрицательно мотнул головой. В совете родов род Орешниковых вот уже три года представлял средний сын Савелий. Сильный, амбициозный маг, способный на равных разговаривать даже со старшими представителями других родов, в прошлом году Воплотивший свою первую тройку.

Для Патриарха было неприятным осознавать, что Савелий не очень рьяно блюдёт интересы рода, не ставя в известность старшего в роду при обсуждении жизненно важных для рода вопросов.

Екатеринбург — их соседи. Хорошие, добрые соседи. Много договоров между ними, богатый товарообмен. Честные сделки. Людей к себе не сманивают. И тут на тебе!

— И что им грозит? Что говорила Ольга Владимировна?

— Её Высочество Ольга Владимировна не говорила ничего. Я говорил лишь с её Тенью. И то, больше отвечал на вопросы.

— Прекращай вихлять, сын! А то я тебя не знаю! Сам понимаешь, что тема важная. Говори, что сумел прознать через эти вопросы. Не поверю, что какая-то Тень могла тебя заговорить!

— Расскажу, только условие у меня будет, — кивнул Виктор, — меня к Апраксиным пошлёшь.

— Твоё желание? — нахмурился Патриарх.

— Лесной друг заинтересовался, — чуть дёрнул уголком губы Виктор, — и в разговоре с Тенью помог.

Патриарх понимающе покивал. Опасный секрет. Разработчики морф-матриц не до конца понимали то, с чем работают. Магия Планов была слишком глубока, сложна и уникальна и познать её до конца никому пока не по чину. Человек же слишком глуп и тщеславен, чтобы признаваться в этом. Даже себе. Сухаревы держали в секрете то, что носители морф-матриц имеют влияние на магов, выросших под влиянием энергии Плана-донора. Орешниковы же знали, что связь тут более сложная. Обоюдная. Тогда, как носители морф-матриц влияли на магов, создания Планов-доноров могли влиять на носителей морф-матриц. И чем сильнее создание, тем сильнее влияние. Воплощённый младшего сына влияние на носителей морф-матриц, разработанных на основе карт эльфов, имел. И когда хотел, очень сильное. Правда, хотел он редко. Патриарх часто злился на младшего сына и на его Воплощённую двойку. Пассивные, ленивые болваны в которых нет никаких амбиций и желаний. Если бы они оба хотели, другие рода бы им завидовали!

— До следующей волны Вторжений Апраксиных хотят замирить. Будет объявлена кровная месть, поход возглавит Ольга Владимировна, — спокойным голосом, с ленцой, начал перечислять узнанные из разговора факты младший сын, — происходящее в Екатеринбурге пугает Её Высочество, по оговоркам вместе с первой наследницей там погибли ещё и полный отряд телохранителей и Палач Императора со своей стаей.

Патриарх Орешниковых чуть не выругался вслух. Это меняло всю картину происходящего. Если слухи о гибели Палача Императора разошлись, то Сухаревым придётся ужом крутиться, чтобы доказать остальным, что они по-прежнему сильны. Но и замирять ТАКУЮ угрозу в одиночку — нужно быть идиотом. Скорее всего, действительно, будет общий сбор.

— Сегодня же поставлю портальный круг на профилактику! Не собираюсь ссориться с Апраксиными! Император далеко, а нам тут ещё жить! И пускать его лизоблюдов в Пермь я не собираюсь!

Когда было нужно, Патриарх Орешниковым мог принимать решения быстро.

— Если Савелий молчит, значит, его уже взяли в оборот! Передай ему, чтобы возвращался домой! На санях! Переживёт совет родов без Орешниковых какое-то время. Лучше так, чем Савелий будет нас позорить! Возможностями Сна не свети! Если какие новости, вызывай меня немедля! Я отправлю к Апраксиным послов, узнать что у них происходит, заодно подмочь. Игнат хоть и говорил, что зимнее Вторжение их не сильно потрепало, но сейчас ситуация изменилась. Через три дня всё равно меня вызывай, будут новости от посольства из Екатеринбурга, обскажу, что узнал. Всё, отпускай меня, сын.

Виктор кивнул, завершая Сон и позволяя ментальной матрице Патриарха уйти с поляны целой и невредимой, чтобы вся информация была передана оригиналу. Патриарх прямо не дал обещания, что от рода Орешниковых на замирение Апраксиных будет отправлен именно Виктор, но все распоряжения и действия, которые планирует предпринять Патриарх, вели именно к этому. Намёки и оговорки Виктор умел слышать и понимать прекрасно. Дураком он не был.

Дуболомом его тоже звать не следовало, но пока, на первом курсе, этого никто не понимал. Истории из родной Перми до Москвы не добирались, и никто не знал, на что способен этот медлительный, тихий и спокойный парень. Конфликтов Виктор избегал, на ругань не отвечал. Смотрел только своими ничего не выражающими, зелёными, как трава, глазами на собеседника и молчал. Хотели прозвать «Тюфяком», но на физической подготовке увидели, как ударом кулака Виктор насквозь пробивает деревянного тренировочного болвана и передумали.

Прозвали «Дуболомом».