Ворон

ГЛАВА 9 МАККЕНЗИ

Игнорируя указания Лаклэна, я пробираюсь в зал. Думаю, у меня, по крайней мере, десять минут, прежде чем один из его парней придет за мной.

Обхожу комнату, пристально наблюдая за русскими и стараясь подслушать их разговоры. К моему большому сожалению, они любят говорить на своем родном языке, из-за чего мне не удается продвинуться дальше. Но наблюдать за ними, узнавать их манеры и видеть, как они реагируют на других танцовщиц — само по себе хорошее начало. Один из них, на мой взгляд, слишком сильно распускает руки, хотя танцовщица демонстрирует кокетливыми хихиканьями, что ее это не сильно беспокоит.

Прохожу мимо его стола и специально задеваю тот, чтобы пролить стоящие на нем напитки.

— О нет, — ахаю я. — Мне очень жаль.

Парень смотрит на меня, и я виновато улыбаюсь:

— Это мой первый рабочий день.

Он достает платок из кармана костюма и начинает промокать им пролитую жидкость, продолжая при этом что-то бубнить себе под нос. Другая танцовщица, которую точно зовут Кая, смотрит на меня. Она жестом указывает через всю комнату, и прежде чем у меня появляется малейший шанс перекинуться парой слов с русским, один из ирландских громил возникает откуда-то из тени.

Он скрещивает руки на груди, и, уставившись на русских, изливает поток слов, значение которых мне не понятно. За исключением одного, которое я понимаю без переводчика...

Лаклэн.

Русский смотрит на меня и отмахивается, как от назойливой мухи, а ирландец хватает меня за руку, провожая до гримерки.

Испепеляюще зыркнув, он отпускает меня, и указывает на раздевалку.

— Тебе нечего делать в лаундж-зоне, — говорит он. — Если бы это был какой-нибудь другой парень, то его бы уже поджидали внизу, чтобы лишить некоторых выпирающих частей.

Оглядываюсь назад и скрещиваю руки на груди.

— Это было недоразумение. Я натолкнулась на его чертов стол. Я вовсе не пыталась залезть ему в штаны.

— Не имеет значения, что, черт возьми, ты там делала, — говорит он. — Я доложу Лаклэну об этом.

— Вперед, — я почти настаиваю.

— Приготовься, — говорит он. — Тебе придется уйти. Прямо сейчас.

Он уходит, а я одеваюсь. Знаю, что должна выйти сейчас на улицу, но просто пользуюсь представившейся возможностью, чтобы выглянуть из-за занавеса и еще раз взглянуть, как танцуют другие девушки. Мои подозрения были верны. Пока девушки работают на сцене, эти ребята во всю распускают свои руки. Большинство девушек, похоже, не возражают. Но когда на сцену выходит Саша, они неестественно замолкают и вновь держат руки при себе. После того, как она собирает свои чаевые, она уходит за кулисы, чтобы подправить макияж, прежде чем снова выйти на сцену.

Я хватаю ее за руку и останавливаю до того, как она уходит.

— Сколько у тебя выступлений? — спрашиваю я.

— Три за ночь, — отвечает она.

— И это все, да? — Продолжаю дожимать ее. — Это просто работа на сцене и приватные танцы. Больше ничего?

Она отвечает немного грустным смешком и качает головой:

— Никаких приватных танцев для тебя, дорогая. Полагаю, Лаклэн считает, что ты принадлежишь ему. Думаешь, ему бы хотелось, чтобы другие парни терлись о тебя?

При этих словах на ее лице мелькает странное выражение, и я склонна предположить, что она мне чего-то не договаривает.

— А? — я хмурюсь. Все еще не понимаю. Это потому что он мне не доверяет или потому что хочет меня? В принципе, какая мне разница?

— Значит, ты танцуешь приватные танцы? — спрашиваю я.

Саша уклоняется от прямого ответа, и осматривает гримерку, прежде чем расколоться:

— Ну-у, нет. По крайней мере, не с технической точки зрения. Не знаю почему, но однажды Лаклэн просто сказал мне, что я больше не должна их танцевать. Я не уточняла причины.

Конечно же, нет. Я чуть не закатила глаза. Кто бы мог спорить с приказами Лаклэна. Все равно меня это смущает. Получается, у него есть чувства и к Саше? И почему мысль об этом заставляет меня чувствовать тревогу?

Разгадав ход моих мыслей, она качает головой.

— Это не так, — тихо говорит она, а затем закусывает губу. — Думаю, это просто из уважения к моему бывшему, но я не знаю наверняка. В любом случае, мне все равно. Я просто считаю, что мне повезло.

— Вот почему другие девушки не любят и тебя тоже, — замечаю я.

Она подтверждает мои слова кротким кивком.

— Они считают, что я взлетела выше головы. Но я лишь еще одна танцовщица. Сомневаюсь, что парни в зале вообще могут отличить нас одну от другой.

Мне хочется выспросить у нее больше, пока она в нужном настроении, но тут в комнату заходит другой парень, отчего Саша напрягается и замолкает. Его взгляд практически ледяной, когда он смотрит в ее сторону, а тело будто излучает холодность. Если бы я не наблюдала за всем внимательно, можно было бы предположить, что он ее ненавидит. Но так как я обращаю на все пристальное внимание, то отчетливо замечаю беглый взгляд, которым он окинул ее тело, и то, как его зрачки расширяются, прежде чем он переключает свое внимание на меня.

Мне даже не нужно спрашивать, чтобы понять, что это мой персональный Цербер. Ронан Фицпатрик. Я тоже слышала о нем кое-что. Он из клана и по совместительству доверенное лицо Лаклэна. Также иммигрировал из Белфаста примерно в то же время, что и Лаклэн, из чего я делаю вывод, что они старые приятели. Как мне ни неприятно это признавать, но он еще один симпатичный ирландский ублюдок, хотя внешне он разительно отличается от других. На нем безупречно скроенный модный костюм и стильные очки в черной оправе. Его поза неестественно жесткая, и от него исходит непробиваемая аура холодной вежливости.

Саша неловко переминается с ноги на ногу рядом со мной, ее глаза бегают, но ни разу не останавливаются на Ронане. Я мысленно делаю для себя заметку на будущее, прежде чем сказать ей спасибо и до свидания.

К чести Ронана надо сказать, что он одобрительно кивает, когда я подхватывают свои сумки, и его глаза не опускаются ниже линии моего лица. Предан до безобразия. Среди них связываться с женщиной другого парня равносильно смертному приговору. И, видимо, эти ребята думают, что я принадлежу Лаклэну.

Ронан молча провожает меня через бар, а затем дает знак другому парню, который присоединяется к нам уже через минуту. Мы втроем выходим за дверь, и новый парень, занимая водительское кресло, представляется как Рори. Ронан садится на пассажирское сиденье, а я занимаю место сзади.

Пока мы едем, стоит почти болезненная тишина, поэтому я начинаю болтать. Мне нужно наладить отношения со всеми, с кем удастся. У любого из них может быть необходимая мне информация.

— Как поживаете, мальчики?

— Все в шоколаде. — Рори ухмыляется и подмигивает мне через зеркало заднего вида. — Но ты ведь знаешь, что тебе не следует разговаривать с нами.

— Эй, приятель, это ведь свободная страна.

— Я то еще трепло, — смеется Рори. — Если тебе что-то нужно, мой приятель Ронан всегда к твоим услугам. Не правда ли, Ронан?

Хм, личные шестерки. Девушка может привыкнуть к такому обращению.

— Ты имеешь в виду, как в клубе? — спрашиваю я. — Или мне полагается еще и пейджер? А как насчет одного из таких маленьких колокольчиков? Стоит мне позвонить, и он прибежит.…

У Рори чуть не случился разрыв легкого от приступа смеха.

— Она такая милая маленькая кошечка, не так ли?

Ронан ворчит.

— Находишь это забавным, да? Тогда рад тебе сообщить, что буду следить за тобой каждую минуту днем и ночью. Так что продолжай залупляться, выводя Лаклэна из себя. Посмотрим, как далеко это тебя заведет.

Он что, решил взять меня на понт? Шиш.

— Чрезмерная опека? — огрызаюсь в ответ. — С чего ты взял, что я собираюсь что-то сделать Лаклэну?

— Он не доверяет тебе, — отвечает Рори. — Но не переживай, он никому не доверяет.

— Кажется, мальчики, обсуждать эту тему вошло у вас в привычку, — раздражаюсь я.

Он не отвечает. И когда я добралась до мотеля, меня уже не удивляет тот факт, что как только я оказываюсь внутри, они располагаются на парковке, где проведут всю ночь. Добро пожаловать в мою новую жизнь. Пленница по собственному желанию.

После обжигающе горячего душа и быстрого взгляда в окно, я достаю из тайника свои заметки и разворачиваю их. Устраиваюсь на шкафчике в ванной и вношу сведения прямо там же на случай, если Лаклэн снова решит без приглашения постучать в мою дверь. К моему облегчению, он этого не делает. Мне гораздо проще думается, когда его нет поблизости.

Поскольку сегодня вечером у меня не было возможности пообщаться с русскими, я припоминаю каждого, с кем мне уже довелось повстречаться, и записываю свои первые впечатления от них и все, что, по моему мнению, может быть полезным впоследствии. Из всех танцовщиц Саша, скорее всего, станет той, от кого я смогу получать информацию. У нее доброе сердце. Слишком мягкая, как и Талия, отчего я ненавижу себя за то, что приходится ее использовать. Но мне нужно не отвлекаться от цели.

Рори — здоровяк, и по наблюдениям за его боями знаю, что он честный и справедливый боец. Для меня такое говорит о многом. Это интуитивное предположение, но я очень сомневаюсь, что он как-то связан с исчезновением Талии, поэтому поместила его в конец моего списка.

Относительно Ронана определиться немного сложнее. Под его очень жесткой и нелюдимой внешностью таиться что-то более мрачное. Но я не заметила сегодня, чтобы он интересовался танцовщицами, за исключением Саши. Нужно будет присмотреться к нему. Его преданность Лаклэну глубока, и он, вероятно, будет самым крепким орешком.

Что касается остальных, то я распределила их в порядке их важности. Я хочу получить больше информации о Найле, так как он правит этот бал. Но еще меня интересует Донован, потому что есть что-то в этом парне, что ставит меня в тупик. Я уже знаю, что у него проблемы с контролем гнева, и, судя по его реакции на то, как я врезала ему во время боев, сомневаюсь, что он не решится отыграться на женщинах. Так что на данный момент это две возможные кандидатуры с ирландской стороны. Но я не могу списывать танцовщиц со счетов. Мэнди, судя по всему, та еще собственница, да и кто-нибудь из девчонок мог вполне сделать что-нибудь с Талией. Это маловероятно, конечно, но я не могу упустить из виду ни одного варианта.

После нескольких часов ведения заметок и разработки стратегии, я перекусываю батончиком с мюсли и забираюсь в кровать. Я занимаюсь этим всего один день, и уже так сильно вымоталась. Но даже, когда я уминаю головой подушку и смотрю в потолок, сон не приходит.