Ворон

ГЛАВА 32 МАККЕНЗИ

После того, как развязывает руки и быстро осматривает меня, Лаклэн вытаскивает меня из контейнера.

— Что насчет других девушек? — интересуюсь я.

— Тебе не стоит беспокоиться о них, милая, — говорит Лаклэн. — Ронан с ребятами позаботятся об этом.

Я замираю.

— Что ты имеешь в виду?

— Господи Иисусе, — говорит он. — Я не совсем круглый идиот. Они отвезут их в больницу, хорошо? Даю слово, они будут в безопасности.

Я оглядываюсь назад и смотрю, как Ронан помогает девочкам сесть в фургон. Я знаю, что Лаклэн говорит мне правду, но мне все равно кажется, что я должна быть там, рядом с ними. Как если бы мне нужно было им чем-то помочь. Как и той девушке, которую они убили. Я не могу просто оставить ее здесь…

— Мак. — Лак хватает меня за руки и пригвождает взглядом. — Помнишь, что я говорил тебе насчет копов?

— Да, но…

— Если они узнают, что ты была здесь, они захотят поговорить с тобой. При этом они свяжут все факты воедино, и это приведет их в «Слейнт», а потом...

— Хорошо, — говорю я покорно. Ему не нужно рассказывать мне все остальное. И последнее, что ему сейчас нужно - это копы, дышащие ему в спину, когда он уже попал под подозрение.

Он берет меня за руку и притягивает к себе, на этот раз не встречая сопротивления с моей стороны. Кара с Домом идут прямо за нами, но мы не произносим ни слова, пока направляемся к нашим машинам. Кара одаряет меня слабой улыбкой до того, как Дом запихивает ее в черный бумер, после чего Лаклэн проделывает точно такой же маневр со мной.

Едем в молчании. Я слишком вымоталась. Эмоции переполняют меня настолько, что я даже не пытаюсь осознавать их. Я просто оцепенела и принимаю тишину. Лаклэн, похоже, понимает, что это то, что мне сейчас нужно, поэтому он держит меня за руку.

Но когда мы остановливаемся перед его домом, он вытаскивает ключи из зажигания и поворачивается ко мне.

— Прости меня, — хрипит он.

Когда я встречаю его взгляд, меня переполняет призрачная грусть, плескающаяся в этих серых глазах. Страх и беспокойство... за меня.

— Надо было присматривать за тобой лучше, — говорит он. — Я знал, что ситуация накалена, но не знал, что настолько... Господи, прости меня, Мак.

Я не отвечаю. В моих глазах стоят слезы. Вопрос, который меня волнует сейчас, как скоро он обнаружил, что меня нет. Это безумно и глупо, но все же это есть. Лаклэн отстегивает ремень безопасности и тянет через сиденье так, что я оказываюсь сидящей у него на коленях. Он прижимает мою голову к груди и целует мои волосы прядь за прядью.

— Я думал, что ты ушла, — говорит он. — Я думал, они забрали тебя, и последнее, что ты думаешь обо мне…

Он кажется слишком подавленным, чтобы закончить фразу, и слезы начинают литься у меня из глаз против моей воли. Его эмоции передаются мне. Ничего не могу с этим поделать. Знаю, что он подумал. Что я только что узнала, что он должен жениться на другой, и это последнее, что я помню до того, как меня похитили. Я не могу обсуждать это с ним. Я не в том настроении, чтобы ясно мыслить. Поэтому я говорю ему то, что ему нужно услышать.

— В этом нет твоей вины. Они ждали нас. Кто-то рассказал ему о вечеринке Найла.

Он кивает и проводит дрожащей рукой по волосам. Никогда не видела его таким взволнованным. Так, будто у него выбили почву из-под ног.

Если у меня и были какие-то сомнения по поводу того, что он чувствовал ко мне, или по поводу того, на что он был готов пойти ради меня, то все его чувства сейчас написаны у него на лице. И это лишь раздавливает меня сильнее.

— Я должен был предвидеть это, — говорит он. — Я должен был…

— Лак.

Он смотрит на меня взглядом, полным мольбы, и я позволяю ему немного сжать мою руку.

— Сейчас это уже не важно, — говорю я ему. — Важно то, что ты должен решить этот вопрос. Обещай мне. Дай мне слово, что сделаешь это.

Его руки двигаются вверх, чтобы обхватить мое лицо, и он наклоняется ближе, поэтому сомнений в том, что он скажет, не возникает.

— Даю тебе слово, Бабочка. Я сотру их в порошок.

Я киваю и протягиваю руку, чтобы коснуться его лица. Я ему верю. Он сделает это ради меня.

— Отведи меня в дом, — умоляю я. — Мне нужно привести себя в порядок.

Спустя две минуты, он заносит меня в дом и несет по коридору на руках. Лак распахивает плечом дверь ванной и ставит меня на стойку. Он опускается на колени, чтобы снять с меня туфли, а затем медленно проводит руками по моему телу, проверяя наличие возможных ран.

Я не упускаю из вида то, что он немного колеблется в районе моих стрингов, обнаруживая их нетронутыми, но вопрос все еще светится в его глазах.

— Нет, — говорю я ему. — Я бы им этого не позволила.

— Слава богу, что нет, милая. — Он встает и зарывается лицом мне в шею, вдыхая мой запах. Его руки грубо, по-собственнически сминают мое тело, и это больно. Но меня это не заботит. Мне это сейчас необходимо. Я нуждаюсь в нем.

Он целует мое лицо, нежно, и везде, кроме губ. Разглаживая мои волосы, он потирает ладонями мои плечи, согревая меня.

— Где больно? — спрашивает он.

— Везде, — говорю я ему.

Я уже знаю, о чем он думает. У него обеспокоенный взгляд, его глаза наполнены сожалением и тысячей других эмоций. Ему нужно разобраться с этим кошмаром, но я не хочу, чтобы он уходил.

— Я хочу, чтобы ты забрал мою боль.

Он делает паузу, а затем кивает, включая душ и помогая мне снять оставшуюся часть материала с моего тела. Он помогает мне забраться в душ, а затем, быстро избавляясь от одежды, шагает в душ позади меня. Долгое время мы просто стоим там под горячими струями, я прислоняюсь к его груди, пока он держит меня в своих объятиях. Я никогда не чувствовала этого раньше. Такой эмоциональной. Такой... беспомощной.

— Мне жаль, Мак, — говорит он снова.

Я поворачиваюсь в его объятиях и ловлю лицо Лака в свои руки, прижимая его к себе. Его глаза вспыхивают, когда наши губы встречаются, и я обхватываю его за талию и притягиваю его еще ближе.

— Ты нужен мне.

Мои слова разжигают что-то внутри него. Что-то, что он, должно быть, сдерживал. Потому что мгновение спустя он прижимает меня к стене, обкрутив моими ногами свою талию, и резко толкается внутрь меня.

— Они больше никогда тебя не тронут, — клянется он, вколачиваясь в меня. — Я позабочусь об этом.

Это не должно меня заводить, но заводит. Его чувство собственничества, его потребность защищать и мстить за меня. Жаль ли мне отбросов, торгующих женщинами, на которых вот-вот обрушится вся ярость? Черт побери, нет. Я знаю, как работает система. Нет справедливости столь быстрой и праведной, как та, которую обрушит на них Лаклэн.

Запускаю пальцы в его волосы и целую Лаклэна с жестокой необходимостью выразить ему свою благодарность. Я знала, что он придет за мной сегодня вечером. Я так и знала. Хочу верить, что он всегда придет за мной, но я знаю, что это неправда. Сейчас не время, но я все равно не могу перестать задавать вопросы.

— Как долго я смогу тебя удерживать?

Он перестает толкаться в меня и смотрит на мое лицо, на то, как мои слезы смешиваются со струями воды из душа. Его пальцы касаются моей щеки и горла, останавливаясь над моим сердцем.

— Думаешь, я когда-нибудь отпущу тебя? — спрашивает он.

Я отворачиваюсь. Его глаза обманывают меня. Говорят мне, что он говорит правду. Но я знаю, что это не так. Я не стану его возлюбленной. Я не стану для него всем. Все, что было между нами, с самого начала было обречено на провал.

— Ты собираешься жениться на одной из них, — задыхаюсь я.

— Нет, — рычит он.

Но когда я смотрю на его лицо, в нем сквозит нерешительность. Смущение. Это его долг перед Синдикатом, и я не могу это изменить. Даже если бы я могла, я лгала ему все время. Я должна признать, что не могу его оставить. Единственное, что я могу сейчас сделать, это наслаждаться временем, проведенным с ним.

— Трахни меня, Лак.

Что он и делает. Он бешено вколачивается в меня, разбивая мою спину о стену своей потребностью иметь меня. Я впиваюсь ногтями ему в плечи, прижимаю ноги к нему, пытаясь удержаться на месте.

— Я сделаю для тебя все, что угодно, Мак, — стоент он. — Черт побери, все, что захочешь.

Его слова взорвали меня изнутри, и вскоре он уже рычит в разрядке. Лак остается внутри меня достаточно долго, обнимая меня и целуя мое лицо.

— Моя, — снова говорит он.

— Лак. — Я протягиваю руку и поглаживаю его лицо, удивляясь, как чертовски красив этот сумасшедший парень. — Я твоя.

Мои губы дрожат, потому что это правда. И потому что я сдерживаю слова, которые действительно хочу сказать.

Слова, которые станут моим смертным приговором.