Ворон

ГЛАВА 20 МАККЕНЗИ

Теперь, когда Лаклэн и Ронан ушли, у меня сложилась полная картинка. Ронан, должно быть, намного выше по значимости, чем мне изначально казалось. Он должен был присутствовать на сходке сегодня вечером, и Лаклэн не проявил особого энтузиазма по поводу того, что вынужден оставить меня на попечение новичка. На его лице явно прослеживалось беспокойство, когда он покидал дом.

И что-то еще. Нечто похожее на страх. Я отмахнулась от этого. Потому что он не может на самом деле беспокоиться обо мне, ведь так?

Как бы то ни было, это не имеет значения. Даже когда я сижу здесь, укрывшись в безопасной крепости, которую он называет домом, я уже обдумываю свое предательство.

Конор молод, наверное, мы с ним почти ровесники. Его положение в Синдикате в основном сводится к тому, чтобы быть одной из шавок Лаклэна и делать все, что он скажет. А сегодня это значит — нянчиться со мной. Если бы я думала, что сбежать от него будет проще простого, то была бы абсолютно неправа. За прошедший час он наблюдал за мной как ястреб, причем за это время не сдвинулся с места, даже чтобы отправиться справить нужду. Имею полное право полагать, что Лаклэн, вероятно, угрожал ему расправой, если со мной что-нибудь случится, пока его не будет. Конор настороже, при каждом шорохе его глаза буквально вылазят из орбит. Господи, он заставляет меня нервничать, даже просто находясь рядом со мной в комнате.

Я подумывала о том, чтобы сбежать через окно, но после ближайшего осмотра оказалось, что стекла пуленепробиваемы, да к тому же все окна заперты, поэтому этот вариант оказался безнадежным. Весь этот дом оснащен элементами безопасности больше, чем казалось на первый взгляд. Думаю, Лаклэн хорошо подготовлен на случай любой непредвиденной ситуации. Это хорошо для него, но не очень для меня. Поэтому я сижу здесь, когда до встречи остается всего лишь час, силясь придумать какой-нибудь план.

Есть только одно реальное решение. И его реализация, несомненно, выльется в неприятности с Лаклэном, и заставит меня чувствовать себя той еще сволочью. Но разве у меня есть выбор? Это все ради Талии.

Захожу на кухню и роюсь в шкафах под предлогом найти себе чего-нибудь съестного. Я все еще чувствую, что Конор смотрит на меня, и знаю, что мне придется сделать свое выступление убедительным.

Напевая песенку, открываю один из нижних ящиков. А потом как закричу. Просто караул. Конор прибегает уже через секунду с дикими глазами, пока я шарахаюсь назад, указывая дрожащим пальцем на шкаф.

— Что такое? — требует он от меня объяснений.

— Там п-п-паук, — пищу я, отскакивая от шкафа, и переминаясь с ноги на ногу и размахивая руками. — Огромный. Тьфу, они меня пугают. Пожалуйста... убери его оттуда.

Он закатывает глаза и наклоняется, чтобы отследить так называемого паука. Тогда-то я и набрасываюсь на него. Пока он находится в таком уязвимом положении, прохожусь рукой у него прямо под челюстью и обхватываю его шею. Держа свой бицепс другой рукой, я сжимаю и тяну, в то время как другой ладонью обхватываю его сзади за затылок. Он едва успевает запаниковать или попытаться отбиться от меня, как я перекрываю ему кровообращение. Он не обучен такого рода приемам, поэтому думаю, что единственной его защитой выступает пистолет, висящий у него на бедре. У него даже нет времени, чтобы дотянуться до него, прежде чем он теряет сознание.

— Все хорошо, Конор, — мягко говорю я. — Просто отдохни немного.

Когда он обмякает у меня на руках, я тащу его на кухню и сажаю на стул в столовой. Слава богу, Лаклэн не поклонник дешевых деревянных стульев. У меня нет веревки, поэтому вынуждена довольствоваться парой простыней и прочих тряпок, а также рулоном клейкой ленты.

Как только он надежно связан, и я убеждена, что он никуда не побежит, останавливаюсь, накрытая проблеском раскаяния.

— Извини, приятель, — глажу его по голове. — Вернусь, как только смогу.

Один прощальный взгляд на бедолагу, и вот я уже хватаю куртку и ключи и направляюсь к двери.

После остановки в мотеле, чтобы переодеться в сексуальное платье и каблуки, у меня остается где-то около десяти минут до начала встречи. Я ловлю такси и через десять минут уже подъезжаю к «Слейнт».

Не знаю, как долго длятся встречи подобного рода, но надеюсь, что это ненадолго. Когда я вхожу внутрь, стараюсь выглядеть спокойной, пока выясняю, где у них встреча. Знаю, что в клубе есть нижний уровень, но мне никогда не доводилось бывать там. После беглого осмотра замечаю официантку, выходящую через боковую дверцу на лестничную клетку с подносом, уставленным всевозможными алкогольными напитками.

Пользуясь случаем, я мчусь и хватаю ее за руку.

— Эй, — улыбаюсь я ей. — Никки, верно?

— Да? — пожимает она плечами. — Не возражаешь, если я пойду, мне нужно вниз.

— На самом деле, мне тоже нужно туда, — говорю я ей. — Я подружка Лаклэна - Мак.

— О, да, конечно. — Она распрямляется и одаряет меня обеспокоенным взглядом, как если бы я могла оторвать ей голову. — Все в порядке?

— Все хорошо, — успокаиваю я ее, а сама беру поднос с напитками у нее из рук. — Но Найл хочет, чтобы я разносила напитки сегодня вечером. Посторонние уши и все такое в этом духе.

Она на секунду закусывает губу, прежде чем кивнуть мне. Я улыбаюсь в ответ. Честно говоря, я ожидала, что это будет намного сложнее. По-видимому, принадлежность Лаклэну имеет свои преимущества.

Никки уходит, а я быстро пробираюсь через дверь, практически не дыша, когда спускаюсь на цыпочках по лестнице и прохожу по коридору. Здесь темно и немного страшно. В то время как наверху все классно обставлено и выполнено в современном стиле, эта часть здания выглядит так, будто ее выпотрошили, оставив лишь голый остов.

Кирпичные линии стен вдоль лестничной площадки делают воздух холоднее, чем он есть на самом деле. Я ощущаю это по мере продвижения дальше по коридору.

Здесь довольно много комнат, но большинство дверей, через которые я прохожу, заперты. Если бы у меня было больше времени, я бы исследовала то, что скрывается за ними, но у меня нет времени. Моя цель — комната в конце коридора, ее дверь приоткрыта, а на бетонный пол падает полоска света. Приглушенные голоса свидетельствуют о том, что встреча в самом разгаре, поэтому, когда я подхожу достаточно близко, останавливаюсь на минуту, чтобы вслушаться в разговор.

— Среди нас завелась гребаная крыса, — выплевывает кто-то. — Чертова лживая, вороватая, жалкая крыса!

Вот дерьмо. Кто бы это ни был, он явно раздражен.

— Мы уверены в этом? — спрашивает его кто-то. — Может, им просто повезло.

Кто-то фыркает.

— Ты что, издеваешься? Они явно спланировали все то дерьмо вплоть до мелочей. Не может быть, чтобы они не знали, что здесь, черт возьми, творится. Они шли прямиком к сейфу.

— Я склонен согласиться с этим, — говорит другой собеседник. — Всех в клубе проверили?

На этот раз раздается голос Лаклэна:

— Ага. Сотрудники не знают никаких подробностей о нападении. Это должен быть один из наших, тогда комбо сложится.

— Подождите-ка минуточку, — вставляет кто-то подобострастно. В нем я признаю голос Донована. — Как насчет твоей маленькой танцовщицы?

— Какой танцовщицы?

Возникает неловкое молчание, а поднос у меня в руках начинает дрожать от нервного напряжения. Могу лишь гадать, о чем сейчас думает Лак. Для меня это ничем хорошим не закончится.

— Я проверил ее, Донни, — отвечает ему Лаклэн убийственным тоном. — Нужно ли мне повторять это снова?

— Я хочу сказать, что девушка любит помахать кулаками, а русские смотрят на нее, точно на чертов кусок мяса. А в следующую минуту ты уже узнаешь, что она работает в клубе, а ночами согревает твою постель, неудивительно, что армяне сносят наши двери. По-моему, слишком много совпадений.

— Нужно ли напоминать вам, что армяне пытались убить ее? — говорит Лаклэн. — И будет ли она согревать мою постель, тебя это должно заботить в последнюю очередь. Она знает, что нужно держать рот на замке. Наверное, именно поэтому половина парней еще не в курсе, что это она надрала тебе задницу на боях.

Раздается низкий смех и одобрительное бормотание, а потом кто-то громогласно и резко всех обрывает.

— Достаточно.

Все в комнате замолкают, и я не сомневаюсь, кто сейчас говорит. Найл.

— Если Лаклэн говорит, что ее проверил, значит, она чиста. Он знает, что поставлено на карту.

У меня трясутся руки, готовые опуститься под тяжестью подноса. Я это и раньше знала, но услышав его слова сейчас, уверилась в этом на все сто. В голосе Найла явственно слышится угроза. То, что я делаю, вполне может подписать Лаклэну смертный приговор. То, что он верен Найлу, еще ничего не значит. В мафии, если облажаешься, значит ты мертвец. На какую-то долю секунды я подумываю о том, чтобы развернуться и подняться вверх по лестнице. Найти другой способ получить нужную мне информацию. Но затем дверь, ведущая наверх, открывается, а затем раздается звук шагов.

Вот дерьмо.

Обшариваю глазами пространство вокруг, ища спасения, но вокруг меня лишь закрытые двери. Меня загнали в угол, и у меня нет выбора.

Сделав глубокий вдох, делаю шаг внутрь комнаты, наклонив голову так низко, как можно, раздавая напитки, как если бы это было то, зачем я сюда пришла. Я не могу поднять глаза на Лаклэна, но чувствую, что он прожигает меня взглядом насквозь, пока я обхожу всех по кругу с напитками. Человек, который дышал мне в спину буквально минуту назад, входит в комнату и садится, и, похоже, он не в курсе, что именно я подслушивала за дверью.

Когда я добираюсь до Лаклэна, он цепко хватает меня за запястье, не боясь оставить синяков. Смотрю на него и больно закусываю щеку, чувствуя, что кипящая ярость в его глазах не сулит мне ничего хорошего.

— Кто это? — спрашивает его мужик, сидящий рядом с ним.

Оглядываюсь и сразу же понимаю, что это Шон МакКенна. Я не видела его в VIP-зоне, но я знаю, что он сын Найла, и следующий в очереди на трон. Почти точная копия своего отца, но далеко не так красив, как Лаклэн. Его глаза безжизненного кариего цвета, равно как и цвет его волос. В его ординарной внешности на самом деле нет ничего примечательного или чего-то чарующего. И все же мысленно он уже отымел меня, как если бы имел на это полное право.

Взглядом снова возвращаюсь к Лаку, и замечаю, что вена у него на шее бешено пульсирует. Чувствую, как моя грудь вздымается от волнения. Нет ничего, чего бы я сейчас хотела больше, чем просто взять и сбежать из комнаты, но я не могу. Словно он проверяет меня, Лаклэн отпускает мое запястье, чтобы увидеть, что я сделаю.

Я иду к Шону и ставлю ему его выпивку, чтобы он отдернул поднос и взял меня в кольцо своих рук. Все, что я хочу прямо сейчас, это заехать ему локтем в лицо. Он это заслужил. Но я должна помнить, зачем это делаю. Я должна убрать всех потенциальных подозреваемых. Играя роль, которую для себя выбрала, я начинаю неприятно хихикать и действовать, как если бы мне польстило его внимание. На самом деле не могу отделаться от брезгливости, накатывающей на меня волнами.

— Она та еще распутница, готова со всеми, — говорит Шон во всеуслышание.

Некоторые парни смеются, но когда я смотрю на Лаклэна, боль и ярость отчетливо проступают на его лице. Даже Ронан мысленно ругает меня, смотря неодобрительно, и я ненавижу себя в этот момент. Я не хочу причинять боль Лаклэну. Если это была проверка, то вынуждена признать, что я с треском провалилась. Я опозорила его перед всеми его парнями и хуже всего, перед его соперником.

Именно я должна сказать Шону отвалить, но не говорю ни слова, так как меня сковали накатившие эмоции. Необходимость поиска информации ради Талии. Страх в моей груди. Чувства, которые я испытываю к Лаклэну. Чувства, суть которых мне до сих пор не ясна.

— Отпусти ее, Шон, — приказывает Найл.

Его губы превращаются в тонкую линию, и в комнате вдруг повисает мертвая тишина, пока я стою перед всеми на трясущихся ногах. Мрачный, оценивающий взгляд Найла направлен прямо на меня.

— Это ты та, кто находится под защитой Лаклэна?

Мои глаза устремлены на Лака, но он больше не смотрит на меня. Его шея напряжена, а мышцы предплечья натягиваются, когда он сцепляет руки вместе на столе.

— Да, — только и могу пискнуть я.

— Считаешь, что ты достойна такого доброго расположения? — спрашивает Найл.

Я смотрю на него в недоумении. Он смотрит на меня, как на мусор, но разве я могу винить его за такое отношение? Я просто вела себя как чертова взбалмошная пустышка на коленях Шона. Шон может быть и его сын, но ясно, что Найл не дает ему никаких поблажек. Я проявила неуважение к Лаклэну, и позже мне дорого придется заплатить за это.

— Я не знаю.

Взглядом снова нахожу Лаклэна. Какая-то часть меня хочет, броситься ему в ноги и убедить его, что я не хотела этого делать. Что я запуталась и что ничего из всего этого не имеет никакого смысла. Во мне сейчас говорит моя лучшая, но сошедшая с ума часть.

Хорошая часть меня, которую мне пришлось задавить и держать взаперти все эти годы. Этот человек не имеет никакого отношения к моей жизни. Так бы сказал мне мой отец. Но что ему принесло то, что он был сильным?

— Тебе бы лучше подумать об этом, — говорит Найл в качестве предупреждения. — В этой комнате не место слабым звеньям. Или кому-либо еще, если на то пошло.

Я киваю, не зная куда деться от стыда под взглядами всех присутствующих в комнате. Господи, это должно быть самое глупое, что я могла натворить. Вместо того, чтобы быть на их стороне, я только навлекла на себя подозрения. Конечно, они будут защищать Лаклэна. Но Шон — сын Найла, и честно я ожидала, что у него тут будет чуть больше влияния. Я подумала, что он, скорее всего, имел право касаться любой, кого хотел. По крайней мере, именно в этом меня убедила Саша, но чем больше я нахожусь здесь, тем явственнее убеждаюсь, что это совсем не так.

— У нас тут деловая встреча, — говорит Найл. — Сейчас же оставь нас. Донни, иди и запри за ней дверь.

Я делаю так, как он говорит, без тени сомнения. Донован следует за мной по лестнице, и когда мы добираемся до верхней ступеньки, он сжимает мои запястья, а потом резко разворачивает меня к себе. Я задыхаюсь, когда вижу его сломанный нос и жирную губу, удивляясь, как я не заметила их раньше.

— Ты тупая сучка, — шипит он. — Ты понятия не имеешь, с кем связалась.

Внутренне сжимаюсь, его слова возымели на меня должный эффект. Они заставляют вылезти наружу мои параноидальные мысли. Опускаю свою «красную тряпку», но внешне этого не показываю.

— А тебе собственно какое дело? — спрашиваю я, выкручивая свою руку из его захвата.

Он наклоняет голову в сторону, осматривая меня взглядом.

— Куда я сую свой член тебя тоже не касается. — Он наклоняется ко мне, нарушая мое личное пространство, и его зрачки заметно расширяются. — Пока не придет твоя очередь.

То, с каким удовольствием он произносит это, пугает меня до чертиков. До этого момента мне казалось, что я видела, как выглядит зло. Но глядя на Донована сейчас, я понимаю, что ошибалась. А зная, как часто он загоняет Сашу в угол, меня начинает беспокоить это еще больше.

— Тебя, похоже, это сильно беспокоит? — отвечаю я, пытаясь отстраниться от него. — Лаклэн убил бы тебя, если бы знал…

Он толкает меня в дверной проем и улыбается:

— Лаклэну насрать на тебя. Ты лишь еще одна сексуальная телка на неделю. И когда он закончит с тобой, я заставлю тебя желать своей смерти.

Прежде, чем я могу обдумать его угрозу, он выставляет меня за дверь и запирает замок. Слезы застилают мне глаза, когда я возвращаюсь обратно в клуб. Я не знаю, что делаю. Я больше не могу доверять своим инстинктам. Я тону под тяжестью чувств, о наличии которых не подозревала. Но у меня нет права испытывать чувства. Грани настолько размыты, что я больше не знаю, что реально, а что вымысел.

Когда я добираюсь до входной двери, вышибала встает на пути, скрещивая руки на здоровенной груди.

— Босс хочет, чтобы ты подождала в служебном помещении, — говорит он.

Конечно, хочет. Я слишком разбита, чтобы спорить, поэтому я возвращаюсь в раздевалки, надеясь, что смогу хотя бы увидеть Сашу. Я нахожу ее через несколько минут, но, похоже, она не рада меня видеть. Кто бы сомневался.

— Что ты наделала? — огрызается она.

— Что ты имеешь в виду?

Она хватает меня за руку и тащит меня по коридору, подальше от любопытных глаз других девушек.

— Я имею в виду, ты обещала, что ничего не скажешь о Донни. — Ее губы дрожат, а глаза наполняются слезами.

— Саш, я ничего не говорила Лаклэну... — пытаюсь я оправдаться.

Она возмущенно скрещивает руки на груди и качает головой.

— Нет, еще хуже. Ты сказала Ронану. Господи, он выбил из Донни весь дух, и теперь для меня все станет только хуже.

— Ронан будет следить за тобой, — говорю я ей. — Донован не должен изводить тебя, Саш, как он делает это сейчас. И тебе не стоит спускать это ему с рук.

— Он больной гребаный урод, Мак! Ты, правда, думаешь, что это его остановит? Это лишь придаст ему решимости. И теперь Ронан думает…

Она шмыгает носом и смотрит в сторону, размазывая слезы большими пальцами под глазами.

— Думает что? — спрашиваю ее я очень мягко.

— Он думает, что я шлюха, и он не захочет иметь со мной ничего общего.

Боль в ее голосе разрушает то небольшое самоуважение, которое я еще к себе испытывала.

— Мне жаль, — говорю я ей. — Я действительно думала, что помогаю.

— Да, но это не так, — продолжает распекать меня она. — Ты просто не понимаешь, как все устроено в этом мире. Ты здесь от силы пять минут. Так что не тебе здесь все исправлять.

Я смотрю на свои туфли и киваю.

— Мне очень жаль. С этого момента я буду держаться подальше от твоих дел.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Саша протягивает руку и хватает меня, заключая меня в приводящие в трепет объятия. Напрягаюсь, как обычно, но все равно позволяю ей обнять себя.

— Ты должна быть осторожна, Мак, — говорит она мне. — То, что ты под защитой Лаклэна, еще ничего не значит. Разные вещи имеют обыкновение случаться. Особенно, когда замешан Донни.

— Что ты имеешь в виду? — Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

Она поглядывает на дверь и закусывает губу. Это может быть важно, и я знаю, что должна вытащить это из нее во что бы то ни стало.

— Ты можешь сказать мне, Саш, — почти умоляю ее я. — Все что угодно. Я просто хочу знать, во что ввязываюсь.

— Слушай, все, что я хочу сказать, это то, что были и другие девушки, которые пытались встать у Донни на пути, и для них все кончилось не так хорошо.

— Например, кто? — требую у нее ответа.

Она слегка трясет головой, и в ее глазах отчетливо читается страх.

— Я не могу сказать.

— Одной из них была Талия? — бросаю я неосторожно.

Ее глаза расширяются, и она снова оглядывается, когда пятится. Вот дерьмо. Я по-королевски облажалась, но ничего не поделаешь. Я знаю, что она что-то знает, и мне нужно выбить это из нее, будет ли она моим другом или врагом.

Я хватаю ее за руку и тащу дальше по коридору, вцепившись в ее запястье до синяков.

— Ты должна сказать мне, Саш.

— Я не знаю. — Она отчаянно трясет головой. — Я ничего не знаю! Мне просто нужна эта работа. Вот и все. Отпусти меня, Мак.

Я загнала ее в угол, и все ее тело дрожит под тяжестью моего взгляда. Я могу только представить, как выгляжу сейчас, поэтому делаю все возможное, чтобы успокоиться.

— Она была моей лучшей подругой, — шепчу я. — Пожалуйста, Саш. Мне просто нужно знать, что с ней случилось.

— Господи. — У нее бледнеет лицо, когда она хватается за голову, сжимая свои волосы и делает глубокий вдох. — Вот почему ты здесь, не так ли?

— Нет, — говорю я категорично. — Я встретила Лаклэна во время боев. Он предложил мне работу. Но я знаю, что Талия работала здесь до того, как она пропала.

Это вполне может убить меня, но я надеюсь, что Саша не собирается болтать об этом, если ее не заставят. А иначе почему она пытается не высовываться, не привлекать к себе внимания. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что у этой девушки немало собственных секретов.

— Слушай, я не знаю, — говорит она. — Я клянусь. Она была очень хорошей девушкой и все, но она работала здесь всего пару недель. Я не знаю, что с ней случилось. Однажды она просто перестала появляться на работе. А потом явились копы и засыпали нас кучей вопросов. Я ничего не знала тогда и тем более не знаю сейчас.

— Ты должна что-то знать, — дожимаю ее я. — Просто скажи мне, с кем она общалась. С кем из парней? Просто скажи с кем.

— Моя мать больна, мне нужно о ней заботиться! — чуть не плача, говорит она. — Господи, Мак, ты пытаешься убить меня?

Тяжесть моей вины душит меня. Все не так просто, как мне казалось. Я не хочу пугать Сашу, а тем более не хочу вовлекать ее во все это. Но мне нужно знать. И я сделаю все, что смогу, чтобы защитить ее, если до этого дойдет.

— Тебе точно ничего не грозит. Я обещаю.

Саша колеблется, а потом начинает вышагивать взад и вперед. Ее волосы спутались от того, что она так тянула за них, а ее глаза выглядят впалыми и уставшими. Мне интересно, что за человек сумел затащить такую милую девушку в подобное место, а затем оставил ее на произвол судьбы. Я его не знаю, но уже его ненавижу.

Похоже, Саша зашла в тупик, но приняла решение.

— Было несколько парней, которые проявляли к ней интерес, — говорит она быстро. — Донни, Шон, и какой-то русский громила. Я не знаю его имени. Он был здесь всего несколько раз, а я не обращала внимания. Тебе тоже не стоит, Мак. Ты должна забыть об этом, пока с тобой не случилось то же самое.

— Я не могу.

Она качает головой и издает вздох отчаяния.

— Ну, тогда ты тоже умрешь.

Не говоря больше ни слова, она проходит мимо, оставляя меня в покое, не мешая моему горю подниматься в моей груди .